Дорога от авиаполя до Небесного тракта заняла не более трети часа. Запряженная четверкой лошадей просторная карета советника мягко катилась по мощеной ровными плитами дороге, почти не замечая зазоров между ними. Впереди и позади нее — по десятку королевских гвардейцев, и такой, по мнению Ларса, избыток охраны неприятно удивил его. Но более всего коробило, что карету Верховного жреца, не отставая от бегущих резвой рысью жеребцов, сопровождали шестеро мускулистых порхов с массивными факелами в руках. Их обнаженные тела и лица блестели от пота.
— Ваше высочество, Ваша светлость! — отвлек его голос советника. — Минрэи, я думаю, это не повредит никому из нас, — Свер ан Оллард поставил на низкий столик бутылку резного стекла, в которой мерцала густая жидкость цвета темного янтаря.
— Если это знаменитый лаарский бриар Дикое солнце, то не повредит ни в коем случае, — улыбнулся Гуннар.
— Он самый, — кивнул советник, щедро плеснув напиток в тяжелые бокалы. Воздух насытился свежим горьковатым благоуханием.
— Ты как вообще? — принц бросил обеспокоенный взгляд на Ларса. — Наши эскулапы запрещают хмельное при сотрясении…
— Свеж, как юный персик, — усмехнулся тот, — просто на удивление. Так что не надейся, что я откажусь от жара Дикого солнца!
— Это действительно нечто особенное, — сделав глоток и смакуя его во рту, одобрительно кивнул Гуннар, отказываясь от предложенных в качестве закуски фруктов.
— А теперь попробуйте табак с плантаций Тейгу… — открыв тяжелый серебряный портсигар, Оллард придвинул его к гостям, извлек толстый темно-коричневый цилиндрик и тут же закурил, выпуская сладковато-пряный дым в окно кареты. Кузены не отказались и от сигарет, Ларс жадно затянулся, вспомнив, что последний раз курил, когда дирижабль вывалился из штормовой воронки… — Замечательная вещь, советник! Надеюсь, что и бриар, и ваши сигареты в скором времени появятся на прилавках магазинов Энрадда…
— Это лишь укрепит наши торговые связи, минрэй, — улыбнулся Оллард, не скрывая удовольствия.
Карета остановилась у основания квадратной опоры, походившей на каменную башню с окнами-бойницами, прорезавшими ее стены до самой вершины. По сути Башня являлась крайней из десятков мощных арочных опор виадука, перекинутого через огромное пространство и ведущего прямо в центр Верхнего города, отделенного от Нижнего древней крепостной стеной. Уже издалека, когда Ларс разглядывал виадук из рубки дирижабля, он был поражен, что арки пролетов в полтора раза выше причальной мачты, но теперь, увидев Тракт воочию, он осознал всю грандиозность конструкции.
— Это Восточная башня или Восточные врата Тракта, — услышал Ларс за спиной низкий голос советника, — с западной стороны города имеется точно такая же.
К глухой стене башни примыкала пологая наклонная площадка, подымаясь на высоту роста человека.
— Небесный тракт возвели еще до эпохи Раздора, причем, весьма быстро, учитывая размеры, всего за десять лет, — продолжил рассказ Оллард. — С его помощью члены высокородных семейств прямо отсюда, по сути находясь за пределами нижней крепостной стены, легко попадают в центр Розстейнар — то есть, в центр Верхнего города, минуя долгий и утомительный подъем по улицам и площадям Грайорде — Нижнего города, — подробно рассказывал Оллард, видя искренний интерес гостей. — А с точки зрения практичности, его строили для максимально удобной доставки дорогих товаров, переброски небольших войсковых групп, королевских охотников, которые возвращаются из Дивного леса с трофеями… ну и прочих надобностей…
— Но я не вижу самих ворот, — пробормотал Гуннар, чуть толкнув локтем кузена. — Где вход?
Не скрывая лукавой улыбки, советник кивнул стражникам — и, подойдя к стене, те рванули длинные рычаги, прежде скрытые в пазах меж каменными плитами. Скрежет, скрип… Часть стены выдвинулась вперед, и Ларс понял, что это железная створа, облицованная снаружи камнем, которая почти бесшумно заскользила вверх, открывая просторное внутреннее помещение с решетчатыми стенками.
— Прошу обратно в карету, господа…
Заметив сомнение в глазах кузенов, Оллард пояснил: — Кабина легко выдерживает вес трех карет, запряженных четверками лошадей, плюс двадцать вооруженных всадников. За десять с лишним веков не случалось ни одной серьезной поломки. При проектировании и строительстве все было до мелочей продумано инженерами Ордена Непорочных.
— Одна серьезная поломка все же случилась, — раздался рядом вкрадчивый голос, и вперед шагнул Верховный жрец. — Пятьсот двадцать пять лет назад — в эпоху правления короля Чарлага. Поломка привела к гибели тогдашнего главного советника, — уточнил Жрец, улыбаясь. — После тщательно проведенного следствия был казнен один из ведущих инженеров проекта — жрец-научник. С ним вместе живьем сварили его жену, пятерых взрослых детей, пятнадцать внуков и двадцать пять правнуков, младший из которых еще сосал грудь матери. В темные века массовые казни считались обычным делом. И только в эпоху Рассвета дочь Чарлага — Пресветлая Маф запретила умерщвление детей и подростков до тринадцати лет.
— Большое достижение, — пробормотал себе по нос Гуннар.
Внутри кабины действительно легко поместились обе кареты и всадники. Ларс внимательно осматривал помещение, понимая, что они находятся в огромной кабине подъемника. Створа опустилась, решетчатый пол вздрогнул, и кабина стала плавно подниматься, постепенно набирая скорость. Глядя на онемевших гостей, советник позволил себе легкую усмешку: — Признайтесь, господа, ведь вы считали, что вас занесло ветром в глухомань, на задворки мира, в провинциальную, технологически отсталую страну по сравнению с прогрессивным Энраддом? Не так ли?
— Потрясающее сооружение… — кивнул Гуннар, не вступая в спор. — В Энрадде, естественно, строят мосты-виадуки, перекидывая их через глубокие ущелья, но… не таких размеров… Везде эксплуатируют подъемники и лифты, но опять же они не столь впечатляющие по размерам…
— Все великолепно, но мне почему-то кажется, что при строительстве Тракта вряд ли использовали гидравлику или электрическую энергию, — не удержался Ларс, настойчиво глядя на Олларда. Тот едва заметно помрачнел:
— Я понимаю, к чему вы клоните, герцог, и не стану отрицать, что были задействованы лишь силы порхов, блочные, колесные конструкции разных типов, бетонные и решетчатые пандусы… И подъемник также приводится в действие с помощью системы блоков, рычагов, шестерен… — суховато пояснил он. — Основа сооружения — металлоконструкции и камень…
Прервав советника на полуслове, в разговор вступил Верховный жрец, глядя на братьев сквозь свои закопченые очки: — И ранее, и сейчас нам помогает великая сила Жизнедателя — светлосияющая яджу, — с бледной улыбкой заявил он. — Неужели столь просвещенные образованные господа верят, что подобное сооружение появилось лишь благодаря жалким потугам порхов, использующим веревки и блоки?
— Прежде всего, — усмехнулся Ларс, — просвещенные и образованные не слишком верят в существование некой магической энергии, с помощью которой можно возводить подобные конструкции… Уж простите меня, минрэй, если я невольно оскорбил ваши культурные и религиозные традиции…
— Вам не стоит волноваться об этом, герцог, — поклонился Жрец, — подобные дискуссии с представителями иной культурной среды весьма увлекательны…
— Пока я понял лишь одно — как в древности, так и сейчас источником энергии в Лааре служит мускульная сила, и функциональность всей этой колоссальной системы обеспечивают рабы…
— Да-да, вы правы, — вынужденно согласился Оллард, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Но мы уже поднялись, господа, — прервал он диалог, и как показалось Ларсу, с большим облегчением.
Створа поднялась, выпуская кареты на ровное полотно Небесного тракта, защищенное с обеих сторон широкими парапетами с закрепленными на них светильниками, которые, однако, не мешали обзору. Ларсу на миг показалось, что он находится на обзорной площадке дирижабля… Под ними, щетинясь шпилями и башнями, простирался огромный город с освещенными площадями и улицами, мерцающая серебром изогнутая подкова величественной гавани и тяжелая гладь океана, тонущего на горизонте в лиловых сумерках.
***
По Небесному тракту кареты быстро домчали до просторной площади Пилигримов, лежащей в самом центре Розстейнар. Хотя об открытии, а тем более, о применении электричества в Лааре пока не шло и речи, Верхний город сиял огнями. Ночь уже вступила в свои права, а в городе высокородных ноблесс было светло как днем. А еще — одуряюще пахло розами — тягуче, свежо и сладко.
Замок-дворец Розаарде — Ларс так и не сумел определиться — замок или все-же дворец, поражал не только причудливостью архитектуры, но сочетанием монументальности, избыточной роскоши и изящной красоты. Тяжелый языческий стиль соседствовал с обилием легких арочных конструкций, открытых лестниц, террас и переходов между ярусами разных зданий этого грандиозного комплекса. Чудилось, будто дикого зверя украсили драгоценностями, цветами, осыпали пудрой и позолотой, но среди этого изобилия нет-нет да и проглядывал острый коготь и мощный клык….
Однако, увидев охранников у въезда в ажурные ворота Розаарде, он забыл о красоте дворца и невольно задержал дыхание. Мощные тела, покрытые лоснящейся темно-серой кожей, под которой бугрились переразвитые мускулы и выпирающие вены, прикрывали лишь кожаные набедренники. Особенно жутко смотрелись вытянутые головы стражников и человеко-собачьи морды с выступающими вперед широкими челюстями. Тусклые, будто затянутые пленкой, глаза, притиснутые к переносице, бесстрастно смотрели перед собой. Толстые пальцы сжимали двухметровые копья с листовидными наконечниками, на которых посверкивали зубцы-лезвия из обсидиана, заточенного до бритвенной остроты.
Заметив оторопь кузенов, Оллард, покидая карету, снисходительно улыбнулся: — Это удивительные представители одного из южных племен Умшигтайских равнин. Народ йену, что означает — гиеноголовые. Рождаются они вполне себе обычными людьми. Но их колдуны, согласно древней традиции, по особым признакам выбирают младенцев и безжалостно стягивают им черепа, а также деформируют и вытягивают челюсти. Выживает после таких процедур лишь один из пяти новорожденных.
— Такое страшно слушать, минрэй… — нахмурился Гуннар.
— Согласен, Ваше высочество, — Оллард кивнул, — обычаи варварские. Дикие…
— Но весьма полезные для государства, — прозвучал мягкий голос неслышно приблизившегося Жреца. — Ведь йену — лучшие стражи, и с незапамятных времен поклоняются носителям крови генуса Сарэй. В древности они верно служили королю Чарлагу, но затем, когда его свергла Пресветлая Маф, именно она стала их Божеством… С тех пор гиеноголовые — преданные слуги властительниц Лаара.
Несмотря на свою неприязнь к Отцу Непорочных, Ларс отметил, что слушает его с интересом…
— С раннего детства йену тренируют не только свои тела, но и челюсти. Трехлетним мальчикам особым образом разрезают небо и челюстные кости, а по достижении совершеннолетия — дополнительно затачивают зубы, превращая рот в гиенообразную пасть. Тринадцатилетний воин, сжав зубы, легко ломает шею врагу и вырывает зубами горло. Правда имеется и некий минус, — уточнил Скаах ан Хар с печалью в голосе, что никак не отразилось на его лице, — они приучены пожирать человечину…
Не сдержавшись, Ларс поморщился, тем самым, похоже, доставив удовольствие Жрецу, который пристально следил за изменениями на лицах гостей: — Потакая кулинарным пристрастиям йену, король Чарлаг наделил их особыми привилегиями — они получали лакомство в виде приговоренных к смерти убийц. И конечно, предпочитали женщин, ведь их тела сочнее и жирнее… на вкус йену. Публичное пожирание в древности было одним из любимых видов казни в Лааре, — оживленно рассказывал Скаах, похоже, забавляясь растерянностью гостей. — Его применяли к…
— «Любимых» — весьма неуместное слово при упоминании казни, вы не находите, Владыка Тайного? — перебил его Ларс, нимало не смущаясь нарушением правил вежливости.
— Неуместно лишь лицемерие, Ваша светлость, — широко улыбнулся луноликий Жрец, показывая десны и зубы, — я лишь констатирую факт — публичное пожирание преступников являлось одним из предпочитаемых народом видов казни. Что делать? — простые труженики обожают подобные зрелища, и несправедливо лишать их удовольствий, коих так мало в их тяжелой, полной забот, жизни…
Заметив брезгливость на лице гостей, Свер ан Оллард вмешался: — Владыка тайного излишне увлекся историей, господа… Этот вид казни запрещен с Эпохи Рассвета, и королева Элмера Милостивая не потворствует подобным отвратительным порокам йену. К сожалению, каннибализм и сегодня широко распространен в землях Умшигтая, причем в самых омерзительных формах.
— Ясно, — коротко кивнул Гуннар. — Но я заметил, что вы не слишком-то полагаетесь на челюсти и боевые навыки этих каннибалов.
Оллард кивнул, охотно переключившись на другую тему: — Я вижу, Ваше Высочество, вы обратили внимание на офицеров и солдат с огневым оружием? Конечно, еще лет тридцать назад воинские способности йену были весьма востребованы, но благодаря развитию лаарских оружейных технологий, а также укреплению торговли с Энраддом — наши склады забиты ружьями и пушками.
Неожиданно Ларс вспомнил слова императора, который рассуждал о договорах насчет поставок огнестрельного оружия в Лаар и Арианию. «Торговля оружием дает значимую прибыль Энрадду, и при этом мы ничем не рискуем, поскольку Энрадд всегда будет опережать другие государства на пару веков в развитии вооружений, машин и технологий. Все что мы продаем на юг — давно устарело. Пороки системы рабовладения, средневековое образование, религиозный фанатизм и тайная власть жречества тормозит прогресс в этих странах… Им не догнать нас…»
И вроде бы Магнус I говорил логичные вещи, но Ларса смущали некие смутные разрозненные факты, которые вызывали сомнения в неоспоримой технологической мощи Энрадда. Он помнил, что лет семь назад ни одно воздушное судно Энрадда не смогло пересечь территорию Лаара, чтобы добраться до Ариании, готовой поставлять в Энрадд столь необходимый для авиастроения ферилл. Дирижабли взрывались. Причем обвинить в этом Красного короля Готфрида не представлялось возможным — лаарцы не применяли оружия, чтобы сбить или взорвать дирижабли, да и устаревшие виды артиллерии не смогли бы поразить цель на такой высоте. Но корабли взрывались. И лишь после заключения с Готфридом договоров о взаимовыгодной торговле и строительстве причальных мачт, воздушный торговый флот Энрадда, как по мановению волшебной палочки, стал неуязвим во время перелетов над землями Лаара. И способствовала этому нынешняя властительница страны Элмера Милостивая, которая правила вместе с супругом, передав ему множество полномочий, но как говорили осведомленные люди, находилась под его полным влиянием…
***
Через распахнутые бронзовые ворота они въехали в огромный внутренний двор Розаарде. Он представлял собой прямоугольник с открытой четырехъярусной колоннадой по периметру, украшенной множеством скульптур человекоподобных божеств и зверобогов из цветного мрамора. Центр двора занимал удивительный по красоте высокий фонтан с ярко-бирюзовой водой, где плавали пестрые рыбы. Исполинская лестница из красно-розового порфира с рельефной резьбой и вставками узорчатого мрамора вела к арочным проходам третьего яруса. На ее верхней площадке высились огромные изваяния властителей эпохи Раздора и Рассвета — Пресветлой королевы Маф и ее дяди короля Вермунда. Черты лица древний скульптор сумел высечь столь виртуозно и с такими подробностями, что Ларс сразу поверил — ему позировали реальные люди.
Над широким балконом на фасаде взгляд приковывал объемный барельеф с гербом Лаара — камень Шуулун Зэ — символ мощи генуса Сарэй, представительницы которого правили страной с эпохи Рассвета. Под ним — два слова — Вера и верность! Выбитый на гербе камень напоминал раскрытый бутон розы. Но острые торчащие из его сердцевины грани, похожие на широкие лепестки с тонкими режущими краями показались Ларсу… немного зловещими.
— Понравился Шуулун Зэ, герцог? — прошелестел рядом бархатистый голос Верховного жреца, и он невольно вздрогнул. — Внешне он похож на так называемую «песчаную розу» — камень, который рождается в горячих песках Ариании. Но у истинной песчаной розы лепестки жесткие, но хрупкие, а у Шуулун Зэ — как лезвия мечей, только еще прочнее, — рассказывал Скаах ан Хар. — Этот волшебный камешек служит королеве, чтобы держать в подчинении всех придворных, членов родовитых домов и даже жрецов Ордена Непорочных… Включая и вашего покорного слугу, — уточнил он после крошечной паузы. — При случае я расскажу вам об интересном ритуале принесения клятвы веры и верности…
По мере их продвижения к центру двора, десятки придворных склонялись, приветствуя их и не стесняясь, разглядывая с ног до головы. Ларс усмехнулся, увидев, как заблестели глаза Гуннара при виде юных и зрелых дам в кружевных платьях из тонких шелковистых тканей. Одеяния скрывали плечи женщин, зато глубокий вырез выставлял напоказ пышность грудей всех форм и размеров, причем у многих дам были видны даже ареолы сосков.
— Похоже, здесь придерживаются весьма свободных нравов… — пробормотал принц, скользя взглядом по женским фигурам и даря улыбки налево и направо. — Что очень странно при явном доминировании в обществе жреческого Ордена… — рассеянно ответил Ларс, не отрывая глаз о громады дворца, который, подобно горному хребту с несколькими вершинами, вздымался за арочным фасадом гостевого двора.
Когда они подошли к королевской лестнице, советник, заметив растерянность кузенов, тут же успокоил их: — Не беспокойтесь, минрэи, вам не придется карабкаться по ступеням, — в последний раз я топтал ногами древние камни королевской лестницы лет двадцать назад…
Свер ан Оллард указал на невысокий арочный проем, за которым Ларс увидел открытый лифт с яркими витражами. — Это устройство поможет нам сберечь силы, господа, и подняться на нужный ярус без проблем. Ее величество Элмера Милостивая решила, что после напряженного дня вам, прежде всего, необходим отдых, а не утомительный торжественный прием. Я поддержал ее, и мы уговорили Его величество короля Готфрида потерпеть до завтрашней церемонии, где вас официально представят их Величествам, старшему прионсу Лизарду и прионсе-наследнице Илайне… А сейчас вас проводят в личные покои и подадут ужин…
Услышав последние слова Олларда, Ларс осознал, насколько вымотался за эти бесконечные сутки, дойдя до предела физического и нервного напряжения, и потому мысль о кровати, на которой можно, наконец, вытянуться в полный рост, заставила его глубоко и удовлетворенно вздохнуть. Судя по выражению лица Гуннара, он испытывал те же чувства.
Гостевые покои представляли собой две просторные комнаты, соединенные общей дверью. Здесь было все, чему положено быть в старинных дворцах — высокий камин, тканевые обои, гобелены, ковры, картины в тяжелых рамах, напольные вазоны с пышными цветами, роскошная мебель, причудливые подсвечники. Но помимо этого, к удивлению обоих, — комфортные туалетные комнаты с горячей водой, мраморной ванной, душем, низкой чашей для омовения ног и отлично работающей канализацией. — Ты смотри — все тебе удобства на тарелочке с голубой каемочкой! Такое впечатление, что мы родной императорский дворец и не покидали… — хмыкнул Гуннар, поворачивая сверкающие золотом краны на умывальнике.
***
Ларса разбудил соленый запах моря и благоухание роз, врывавшееся в открытое окно. Он признался себе, что вчера после швартовки, когда они оба страдали от ранений и… что греха таить, — были перепуганы до мокрых штанов, все случившееся — внезапный ураган, чудесное спасение, Небесный тракт и прием во дворце Розаарде, казались сном, галлюцинацией. Да и сейчас он не избавился от ощущения нереальности, вспомнив, что и с промежутками времени происходили странности…
Судя по всему, длительное напряжение, боль, усталость и обилие впечатлений, сыграли с ним дурную шутку. Стыдно сказать, но он заснул, как подросток, прямо за столом после одного бокала густого бордового вина… Тягучего и сладкого. Смутно помнилось, как сильные руки слуг бережно отнесли его на кровать, осторожно раздели, оставив в прохладных шелковистых объятиях подушек и простыней, где он проспал всю ночь, ни разу не пробудившись из-за боли или приступов тошноты.
— А неплохо для провинциальной, технологически отсталой страны, — громко выразил свое мнение Гуннар, открывая дверь соседней спальни. Распахнутая белоснежная рубашка с широкими рукавами, присборенными у плечей и на запястьях по моде Лаара, не закрывала ссадин и багровой гематомы на груди. — Как спалось, как рука, твоя светлость? Не ноет?
— Спалось, как в детстве, рука не болит, — с усмешкой доложил Ларс, глянув на предплечье, затянутое в плотную, но странно мягкую шину, почти не мешавшую движениям. — Умельцы их лекари, ничего не скажешь…
— Еще какие умельцы, — задумчиво подтвердил Гуннар. — А что касается технологий… то я даже не знаю, как назвать то, что я тут увидел, пока ты спал младенческим сном. — Ведь в Лааре нет механизмов, работающих на электроэнергии? — будто сомневаясь, задал он риторический вопрос.
— Нет, конечно, — потянувшись, кивнул Ларс, мечтая о крепком кофе и сигарете, — их научникам до открытий в электроэнергетике еще пахать и пахать…
— Вот и я так думаю, вернее — думал… до того, как увидел вот это?
Гуннар ткнул пальцем в причудливой формы бронзовый светильник на арочном потолке, обильно увешанный гранеными прозрачными подвесками из сверкающего хрусталя. Несмотря на утренний час, в комнате царил мягкий полумрак — гобеленовые шторы частично прикрывали высокие стрельчатые окна с ажурным переплетом.
— Смотри, — принц подошел к кровати Ларса и показал на прозрачный шар из горного хрусталя, лежащий в бронзовой чаше на прикроватной тумбе. Шар состоял из двух полусфер, соединенных резным серебряным кольцом. — В моей спальне точно такой же. Крутани верхнюю часть по часовой стрелке! Не бойся — не сломаешь, нижняя часть закреплена…
Ларс повернул верхнюю полусферу по солнцу и тут же зажмурился — так светло стало в помещении от ярко вспыхнувшего на потолке светильника.
— Сюрприз! — принц засмеялся. Секунду подумав, Ларс чуть провернул сферу в обратную сторону — и свет стал мягче…
— Но… где провод? И я не вижу ламп… — он растерянно посмотрел на довольного Гуннара. — Светятся эти хрустальные подвески! Сами по себе светятся…
— В том то и дело!
— Почему-то мне кажется, что мы недооценивали научные достижения лаарцев… — медленно проговорил Ларс, не сводя глаз со светильника. — А ведь это опасно, — недооценивать незнакомца или потенциального противника, в данный момент считающегося торговым партнером. Может, не зря мы волею судьбы попали на земли юга, Гуннар? Может, весьма вовремя…
— Ну, ты что-то слишком серьезен, кузен, — снова повеселел принц, — делаешь далеко идущие выводы на основании такой… игрушки.
— Игрушки, — кивнул Ларс, — но игрушки, механизм действия которой нам непонятен!
— Наверное, так работает то самое страшное яджу, о котором упоминал Жрец, пытаясь нас напугать, — засмеялся принц, закуривая и настежь распахивая окно.
— Пусть так… Но раз они сумели сделать такую игрушку, значит, существует какой-то вид энергии, который обнаружили, изучили и уже веками используют в Лааре, а мы — у себя — в нашем прогрессивном Энрадде — даже не представляем себе, что бы это могло быть…