Индра оставшийся недовольным вмешательством Элэсара, вновь обратился к сайрийцу:
— Много ли уже удалось собрать? Любопытно было бы взглянуть на ваши записи.
И вновь их беседу прервали:
— В данный момент принц Лано изучает легенду о Кочевнике, что придет за Великим Целителем и отправит ему в иной мир. По преданию это ознаменует начало конца света…. Печальная легенда. К счастью всего лишь — легенда. Но вот совпадение — именно в обозначенный Прове час в Проклятом городище объявился некий мальчишка. Ни ки'кон, ни сенстек, ни рось… Но способностями превосходит многих… То ли его нашли, то ли он сам пришел. Из сплетен многое не ясно….
— Я отрежу тебе язык! — произнесено это было настолько спокойно, что даже у Лано по спине пробежал холодок. — А Вам, молодой человек, настоятельно рекомендую покинуть пределы Ки'ко. Сегодня же. Передай своему отцу: Индра братьев не предаст. Ты ведь за этим пришел? Чтобы между нами не происходило, Варкулу это не касается. И если начнется война, я подниму свои войска, но лишь для того, чтоб ударить всей их мощью по нему!
На этом прием оказался оконченным. Индра поднялся с трона и скрылся в глубине Тронного зала в одной из потайных комнат. И хоть внешне он был по обыкновению спокоен, внутри его бушевал гнев. Элэсо явно играл с огнем! Индра многое позволял и прощал своему первому советнику, и на то у него были весьма веские причины. Их связывала тайна, общее дело, вызывавшее в обоих старожителях смешанное чувство ответственности и неприязни. Однако всему наступает предел. И сегодня Элэсар оказался к нему в опасной близости. Позволить… Не просто позволить, а поспособствовать! — сайрийцу проникнуть на его планету. В его Дворец! Симпатии помощника к варкулотам не стали новостью для Правителя. Не единожды заводил беседы Элэсар о присоединении ки'конов к извечным врагам росей. Индра не сердился. Каждый волен выбирать, что ближе ему: война или нейтралитет. Но то были беседы! Теперь же воздух отчетливо пропах предательством. Рось по происхождению и ки?кон от безысходности, первый помощник всегда стремился к ведомой ему одному лишь цели…. И эта легенда о Кочевнике так не кстати всплыла. Как же все несвоевременно!
Оказавшись в своих покоях, Правитель немедленно распорядился, чтобы патрульные службы проверили: покинул ли принц Лано Ки'ко и когда. Теперь оставалось последнее и, пожалуй, самое главное дело, которое он не мог никому поручить. Вызвав велина, правитель растворился в его тумане.
Сквозь узкие горизонтальные окна Тронного зала Варкула смотрел на садящееся за кроваво-красными песками солнце. Скоро, совсем скоро его народ сможет выйти на поверхность планеты и свободно вздохнуть. Надо лишь немного подождать.
Сайрийя — такая привлекательная из далекого космоса, таила на своей поверхности и в недрах опасные ловушки. Правитель подул на зеленый побег, тянущий из маленького горшочка крупные резные листья к уходящему солнцу. Листья стремительно чавкнули и разочарованно раскрылись вновь. Варкула едко усмехнулся. Иногда, будучи совсем один, он мог подолгу вот так играть с чаава (так прозвали первопоселенцы этого зеленого хищника за характерный звук, с которым он выпрыгивал из земли) и слушать, как растение в холостую хлюпает ядовитыми листьями. В такие моменты перед глазами вставали лица немногочисленных друзей, сожранных на этой планете. И он наслаждался и наслаждался своей маленькой местью.
Ныне чаава практически полностью уничтожена, а выжившие побеги теперь не представляют опасности. Как не опасны теперь и савгары — огромные песчаные черви. Варкула нервно передернул плечами. Да разве это были черви! Гигантские всепожирающие слепые твари! До сих пор в ушах Правителя стоял дикий от ужаса и боли крик Асеня. Крик того, чью жизнь он берег больше своей. Варкула до боли в кулаки сжал ладони: все труднее становилось держать себя в руках. Чем быстрее приближался час мести, тем неуёмнее и яростнее становилась её жажда. Он больше не мог ждать. Не желал!
Правитель развернулся лицом к зеркальной вогнутой стене зала: по ту сторону стекла, сверкая еще ясным, полным жизни взглядом, на него смотрел калека. Кожа на лице и теле была местами стянута и опалена до черноты, часть волос обгорело навсегда, одну руку сводило в частой судороге. О, если бы Хорс и Поревит пошли тогда за ним, а не за Перуном и Сварогом! Всё в этой вселенной могло бы быть иначе! Варкула резко отвернулся. Тяжелая мантия взлетела вороновым крылом и опала. Как бы он не ненавидел свою внешность, однако никогда под балахонами не прятался, как это принято у иных народов. Наоборот, при закладке замка он приказал выложить одну из стен зеркальными плитами, чтобы всегда видеть, на что способна Сайрийя, если остаться на её поверхности в Огнивещный период.
И всё же палящее светило оказалось не самым страшным, что поджидало их на Вечерней Звезде. Это его народ понял после рождения их первенца. Младенец родился нечеловеческим существом. Его конечности могли менять длину, форму и местоположение на теле, лицо же потеряло способность мимикрировать. Холодные немигающие глаза, ноздри чуть ниже переносицы, узкий трубкообразный рот наводили по началу на поколение родителей ужас. Такой родился не один и не два… Сайрийя отняла у их детей человеческий облик. И всё же он полюбил эту проклятую планету, полюбил несмотря ни на что… после того, как она наделила новое поколение новой невероятной силой. И эта сила оказались столь же огромной, сколь невероятным было их уродство. Сила, во много раз превосходящая силу росей!
Двери тихо шаркнули, предупреждая Правителя о визите, и разошлись шестью треугольниками. В Тронный зал влетел его старший сын. Красиво спланировав, он опустился вниз, пробежав по полу, остановился у ног отца.
— Прекрати паясничать! — глухое отвращение наполнило всё естество Правителя.
Лано передернул плечами и вытянулся. На какое-то короткое мгновение перед Варкулой предстал высокий юноша, так похожий на него самого в юности. Но лишь мгновенье… Кожа посерела, потекла, заставляя молодого сайрийца принять более удобную студенистую форму.
— Я просто спешил, мой Правитель!
— Спешил? — Варкула смерил сына холодным равнодушным взглядом и отвернулся к окну. Светило почти село, и только последние лучи окрашивали небо в сиренево-алые разливы.
— Ты всё правильно рассчитал! Они послали на Поле именно Целителя. — Лано слизнул узким язычком с пальцев капающую слизь и выразительно покачал головой: вкусно. — Ты оказался прав ещё раз… почти. Это был не просто Целитель. Не просто один из Десницы Сварога. Это был ОН! Я видел его и видел его свет. Теперь я знаю, где он и кто он в миру. Я видел того, кто с ним рядом. Не составит труда найти его в Березани.
Варкула задумчиво погладил глубокие шрамы на лице. Возможно наследник из его сына никудышный, зато совсем неплохой союзник и исполнитель его замыслов.
Лано рядом переминался с ноги на ногу. Ему хотелось поскорее убраться из этого непонятного ему помещения. Зачем «старикам» зеркала? Зачем им нужны такие огромные строения, если сами они и на треть едва дотягивают от их высоты? В мозгу вспыхнула общая бесформенная неприязнь к старожилам: вечномолодые, вечнопостоянные. А эта их ми-ми-ка! Разве она не извращение природы?..
— Ты всё сделал? — Варкула вопросительно взглянул на сына.
— Разумеется, — немного помолчав, ответил тот. — Заменить одного из Смотрящих при Арене оказалось проще ожидаемого… Отец, твои слова… О том, что мы и ки'коны одних корней… Я хочу знать, с чего все началось. Индра назвал росей своими братьями, и тогда выходит, что…
— Ты много думаешь о пустом! — отрезал правитель, скрестив на груди руки. — Ты говорил с НИМ!
На окна опустились термостойкие ширмы. С потолка посыпался песок, заскрипели, раздвигаясь, древние плиты, открывая ночное черно-синее такое долгожданное небо.
— Да. Мне удалось перекинуться с Индрой парой слов: он и мысли не допускает о переходе на нашу сторону…
— Так верит Перуну? — Варкула недобро оскалился и взглянул на сына.
— Не то чтобы… Я вообще не понял: верит ли он во что-либо в принципе… Скорее он его… любит… С ним бесполезно договариваться. Это не наш тип. — Лано украдкой взглянул на отца.
— Хранитель жив?
— Возможно. Не было времени проверять. Отец, есть еще кое-что. Ты должен…
— Хорошо, — оборвал его Правитель. — Можешь идти и передать матери, что я желаю её видеть.
— И только? — удивленно просвистел Лано. — А вои? Они давно ждут.
Варкула поднял на первенца тяжелый взгляд. Сверху в зал ворвался мощный порыв ветра, вздыбив тяжелый плащ Правителя.
— Я, кажется, говорил тебе не соваться в государственные дела! — глухо обрезал он, взмахом руки, указав сыну на дверь.
— Когда мне приходить?
— Когда я сам тебя позову. — Правитель слышал, как Лано побрел к выходу, но оборачиваться не захотел. Он не любил своих детей и не желал лицемерить. Каждому в этом мире своё: кому-то дети, кому-то любовь, кому-то битвы, кому-то хлеборобство, а ему видимо — месть и вечный мрак одиночества…
Глава 3
Огромные черные врата с коваными навесными петлями преграждали путь к замку сводного брата. Эдельвейрик покачал головой, мысленно задавая себе вопрос и мысленно же отвечая себе на него.
Со старшим братом они никогда не были особо дружны… да и не братья они… так… сведеныши… Однако главное сейчас не это, а то, что Лиалину нужна поддержка. Сам Эдель не мог похвастаться наличием нужных связей, да и способности его по меркам росей были весьма посредственны, но необъяснимая тревога не покидала его уже который день. Что-то нависло над младшим братом. Что-то страшное, неотвратимое. Что-то, с чем ни Лину, ни ему в одиночку не справиться.
Прошло шестнадцать дней, как состоялся поединок. Целых шестнадцать дней! А Лиалин так ни разу и не пришел в сознание. Не помогали ни целители, ни ведуны, ни венседы. И, тем не менее, готовился суд! Суд над братом!!!
Эдель что было сил ударил звонарным кольцом.
— Что ты здесь делаешь?
От неожиданности Эдельвейрик вздрогнул и обернулся. Ириган! Хранитель Предрассветного Тумана сделал шаг навстречу и крепко обнял Хранителя Вечерних Сумерек.
— Где ты был так долго? Ириган, у нас беда. Лиалин…
Однако Ириган не разделал его радости. Отстранив младшего брата, он спросил его еще раз:
— Что ты здесь делаешь?
— Очевидно, пришел ко мне, — в распахнутых вратах стоял Наскаралим, мрачный как всегда. — Есть возражения?
Хранитель Ночного Мрака взмахнул рукой, как бы приглашая Эделя войти. Ириган хотел остановить младшего брата, преградив ему путь, но властный угрожающий взгляд Первородного, пригвоздил его к месту. Врата захлопнулись, отрезав Эделя от внешнего мира. Ириган едва не зарычал от бешенства, но делать что-либо было уже поздно.
Эдельвейрик огромными глазами смотрел по сторонам: такого пепелища он в жизни не видел. Все, что некогда было живым, давно обратилось в пепел и золу. Вместо лесов только обугленные коряги, вместо пруда — котлован с растрескавшейся глиной. И ни одной живой твари намного верст вокруг.
— Ты же не думал, что у меня здесь благоухают сады? — в голосе старшего из братьев слышалась явная ирония, но Эдель не отреагировал на нее, не за этим пришел. Ссорились они и на людях не плохо.