Эшора и Лин сразу после песни ушли вдоль берега.
— Пойду искупнусь, — Соун скинул теплую куртку и направился вслед парочке, однако Райтор тут же последовал за ним.
— Оставь их в покое! — тихо, так, чтоб его смог услышать только Соун, попросил он.
— Я хочу лишь искупаться, — рыжий попытался оттолкнуть Райтора, но тот даже не шелохнулся.
— Драки не будет! — офицер крепко сжал плечи друга и как следует встряхнул, — Она сделала свой выбор!
— Пусть так! Но сначала я подправлю ему физиономию! — Соун оттолкнул, наконец, пытающегося увести его Райтора и, проваливаясь в песок, двинулся к Хранителю.
Райтор набросился на него и повалил на землю. Послышались глухие удары и сопение. Наконец, Райтор оказался сверху.
— Ну чего ты добиваешься? — тяжело дыша, шептал офицер. — Ты портишь хороший вечер. А драка с Лиалином все равно ничего не изменит!
Соун ослабил хватку. Какое-то время они устало лежали на песке, пока над ними не склонился Лин.
— У вас все нормально?
— Еле отговорил, — неестественно засмеялся Райтор. — В холодную воду лезть решил! А где Эшора?
Девушка зябко поежилась и осмотрелась. Так темно… Только вдалеке маячили три знакомых силуэта. Эшора попробовала присмотреться: да что же там у них происходит! Перед лицом замелькала незнакомая физиономия.
Почти неощутимый укол в ладонь подействовал моментально. Закружилась голова, к горлу подступила нездоровая тошнота. Её куда-то потащили… Девушка с силой ударила по вцепившейся в неё руке, но драться сил не оказалось. Ее мутило, голова раскалывалась на части… Отголоски почти отключившегося сознания вопили: не спи! Ты одурманена! но глаза закрывались сами собой. Эшора медленно съезжала по шаршавому стволу старого дерева, не в силах заставить ноги держать ее.
— Может, свалишь по-тихому? — с глухой угрозой предложил родной голос. Эшора глубоко вздохнула и благодарно уткнулась в широкую спину Райтора. Желудок свело в приступе тошноты. Она болезненно захныкала и… крепкие руки, ласковые руки подхватили ее и уверенно поставили на ноги, бережно обнимая. Запах леса заполнил весь окружающий мир, и Эшора буквально повисла на Хранителе, поняв, что больше не надо защищаться.
Хранитель осторожно приоткрыл закрытые веки любимой и нахмурился: серфин. Яд болотниц! Откуда на Ки'ко серфин?
— Да что ты говоришь! — шипел незнакомец.
Удерживая Леесу одной рукой, Лиалин обернулся, оказавшись лицом к лицу с… лешим. Он узнал его по глазам — темным и злым, как сама тьма, что его породила. Хранитель передал девушку Райтору и тяжелой походкой направился к нему:
— Что ты здесь делаешь?
Леший испуганно шарахнулся в сторону, неожиданно поняв, кто перед ним, но тут же успокоился:
— Как интересно! А кто-нибудь знает, где ты? И это накануне сговора?!…
— Почему ты напал на Леесу? Кто приказал?
Райтор не слышал, о чем говорили чужаки, но вид Лиалина его слегка сбил с толку: сначала изумление, затем страх — секундный, но страх, и угроза… Настоящая реальная угроза… Лиалин двигался медленно, заставляя лохматого старика пятиться и отступать прямо в заросли багрового кустарника.
Эскид отвлекся на бормочущую Эшору лишь на мгновение, а когда поднял глаза, их уже не было видно. Только странная голубоватая вспышка на секунду высветила кусты и погасла. Вскоре из зарослей показался и сам Лин. Слегка взъерошенный вид его, навел на эскида мысль о драке или короткой потасовке, но чужак был спокоен и даже улыбался, почти незаметно, но удовлетворенно.
— Ну, и наглецы у вас бродят, — усмехнулся Лин, вытряхивая из-за ворота труху прошлогодних листьев.
— Ты видел вспышку? — Райтор бросил на рося подозрительный взгляд, однако Хранитель прореагировал на его слова совершенно равнодушным покачиванием головы.
Подхватив девушку на руки, он отнес ее со света в темноту и уложил в траву, ласково гладя по волосам. Серфин действовал очень быстро и безболезненно. Жертва засыпала, так и не поняв, что ее убило, и уже никогда не просыпалась. Леший так толком и не рассказал: кто подослал его к Леесе, а для чего Лин и сам отлично понимал. Девушка поймала его ладонь своими уже непослушными пальцами и, коснулась губами самой ее серединки, блаженно улыбнулась:
— Я хочу домой, Лин.
— Скоро пойдем, — пообещал он, целуя ее холодеющие руки. Голубовато — белое сияние с продолжительностью вздоха окутало Эшору и угасло. Лиалин быстро оглянулся в поисках свидетелей — никого. Из головы все никак не выходил леший. Лешие ведь не наемники. Они либо свои интересы преследуют, либо кому-то верно служат. И этот явно был чей-то слуга. Но вот чей? Вряд ли Чакосе ведомо, что Лееса жива. А даже если и так, это игра не его поля! Тогда кто? Варкула? Больше похоже на правду… Вот только Варкуле лешие не служат.
С берега уже доносилось громкое нестройное пение и шум возни. Хранитель поднял дремлющую девушку на руки и направился было к эскидам, когда неуверенная рука Леесы легла ему на шею, ухватившись за ворот теплого синего свитера:
— Я хочу домой.
— Конечно- конечно, — зашептал он, прижимая ее к себе, словно драгоценный груз.
— К себе домой, — тихо пролепетала она, устало закрывая глаза
Хранитель недоверчиво и внимательно посмотрел на спящую девушку и, закусив уголок губ, нежно улыбнулся:
— Конечно. Твой дом всегда ждет тебя.
Песок и трава заглушили его шаги. И только Райтор, обнимая определенно перепившую Киту, пристальным неотрывным взглядом следил за удаляющейся фигурой рося, несущего на руках Эшору.
Глава 3
Старый дощатый потолок над головой ввел Эшору в глубокий стопор. Не дома… Тогда где?.. Она медленно села и обнаружила на себе простую тканую рубаху, доходившую ей почти до колен. Голова странно кружилась.
— Ма-ма, — паника потихоньку закрадывалась ей в душу. Нет, страха не было, но непонимание еще хуже страха… Наверное…
В комнату, ногой открыв себе скрипучую дверь, ввалился Хранитель Дневного Света в сияющих белых одеждах и с полным еды подносом. Взглядом придвинув к кровати большой деревянный табурет, Лин водрузил на него принесенный завтрак и долгим поцелуем поздравил ее с пробуждением. Громко хлопнули распахнувшиеся ставни, и в просторную просто обставленную комнату ворвались звонкие переливы птичьих голосов, мирный шум густого леса, журчание холодного родника, строптиво и весело бьющего из земли и бегущего по камням. Эшора вздохнула полной грудью, невольно потянувшись за горько-сладким запахом полевых цветов.
Лиалин напил в глиняную кружку парного молока и намазал ломоть белого хлеба прозрачным золотом липового меда.
— Отведай, — попросил он протягивая ей завтрак. — После серфина необходимо хорошо поесть, не то можно получить истощение организма
Эшора с голодной радостью запихала в рот добрых пол куска, и лишь пережевывая, вспомнила, что так не выяснила, где находится.
— Я…в., м-м, — она помогла пальцем залезть куску в рот и неловко засмеялась, — сейчас.
Кое-как прожевавшись, она запила мягкий с медом хлеб теплым свежим молоком и, аккуратно вытерев краешком рукава молочные усики над верхней губой, выжидающе уставилась на Хранителя:
— Ну? И где я?
Присев на корточки перед ней. Хранитель нежно обнял ее колени:
— Дома. Как ты и хотела: у себя дома.
Эшора едва не выронила из рук кружку, когда поняла, что он не шутит. Березань?! Подобрав под себя ноги и натянув на них рубаху, она растерянно хлопала глазами, как ребенок, боясь спуститься на пол и сделать пару шагов.
— Я, наверное, вчера сильно перепила… — задумчиво пробормотала она, склонив голову себе на колени.