— Я слышал, ты собираешься врачевать наших раненых…
— Я собираюсь помочь на сколько это возможно всем, — холодно ответил Лин. Он давно оставил попытки «пробиться» к своему будущему другу. Лиалин раз сто пытался заговорить с ним и каждый раз тот отвечал, словно по лицу бил.
— Я подумал, что тебе понадобиться моя помощь. Я тоже Целитель.
— У меня уже есть помощники. С остальным я справлюсь, — Лиалин лукавил. Ему позарез нужна была его помощь, но обида на неоправданное ничем презрение была сильнее. А простить это вот так сразу он был пока не готов. Обойдя Повелителя, загораживающего проход, Хранитель продолжил свой путь и не видел, как Хорс взбешенно сверкнул глазами и схватил за руку спешившую мимо лауму.
После их разговора Хранитель целый день не выходил от раненых, в тот день поставив на ноги до половины воинов. Зоря оказалась права — его энергии хватило лишь на самых тяжелых, для остальных пришлось применять только что полученные знания. Нехватка воды ощущалась все сильнее, готовить зелья становилось невозможным. Раненые же прибывали…
Лаума внесла в ставший лазаретом зал большую миску воды. Лин поднял на неё красные от усталости глаза. Сегодня жажда отступила, затаившись змеиным клубком на дне желудка, да и голод уже не казался таким невыносимым — утренний свой паек он отдал беременной женщине, вынашивающей судя по всему двойню. Вот кому-то счастье привалит… Если они сумеют выжить в этом кошмаре…
— Отдохнуть бы тебе, Хранитель, — дева жалостливо прикоснулась к его когда-то белым волосам. — Даже Повелители спят в затишье.
Лиалин мотнул головой и побрел к мечущемуся во сне могучему волоту, не имея представления, что будет с нем делать. Энергия совсем иссякла, а чтобы она восстановилась, надо хоть часок поспать… Как и этот, многие воины попадали к нему ни по разу. Он их латал и вновь отпускал на битву, чтобы вскоре увидеть их вновь… Если им, конечно, повезет…
— Приляг, Хранитель. Я им сама приготовлю нужные зелья. — Лаума достала с самодельной полки тряпичные мешочки.
— Где ты воду возьмешь, глупышка? — Хранитель склонился над раненым.
— Выгляни, посмотри, — немедленно отозвалась дева. — Сколько у нас воды!
Хранитель недоверчиво нахмурился, но всё же прошлёпал к выходу. По его округлившимся глазам, лаума поняла, что он увидел огромные кувшины полные воды.
— Откуда? — выдохнул он, не в силах по иному выразить свою радость.
— Повелитель Хорс с отрядом сделал вылазку к реке. Ух, и сеча была. В отряде-то одни Повелители были. Ночное небо белым казалось! Много воды принесли. На долго хватит, — лаума куда-то выбежала и притащила целый мешок водных лилий. — А это Хорс велел отдать лично тебе, сказал — ты знаешь, что с ними делать.
Лиалин дрожащими пальцами перебирал мокрые лепестки и листья кувшинок. Хорс знал, что нести: с новыми знаниями Лиалин теперь мог приготовить действенное зелье для тех, кого ранили отравленные вражеские стрелы. Он собрался дать необходимые указания…
Лаума взяла из расслабленных рук завернутый в старую мешковину красивый букет и положила в таз с водой. В лазарет громко, разговаривая и пересмеиваясь, вошли Хорс и Немиза. Лаума подняла голову и, быстро прижав палец к губам, указала на Хранителя — Лиалин впервые за трое суток спал, навалившись на холодную стену. Немиза быстро снял с плеча плащ и, свернув мягким комком, положил под голову Хранителю, ненавязчиво заставив того лечь поудобнее. Лиалин от чего-то вздрогнул во сне — Немиза замер — но Лин так и не проснулся. Хорс уловил краем глаза выпадающий из его ладони лепесток кувшинки и задумчиво встряхнул головой, на пол посыпались сверкающие искры. Где-то глубоко в сознании боролись два могучих чувства: невыносимая неприязнь к большинству окружающих, а тем более к крови Зори и отпечатавшийся в памяти крик Хранителя и огромный слепящий шар, бьющий в выпрыгнувшего как из ниоткуда шира…
Немиза недоверчиво смотрел, как Повелитель Хорс укрывает Хранителя своим плащом. Плащом, который он даже стирает сам. Хорс почувствовал этот взгляд спиной и разогнулся.
— Я должен ему, — и, не говоря более ни слова, Повелитель вышел из лазарета.
Немиза прикоснулся к правой руке, невольно вспомнив, как едва не лишился её в очередном бою, как Лиалин, с искусством паука и ведуньи, корпел над ней, пока от раны не осталось и тонкого шрама.
— Все мы ему должны, — неслышно пробормотал Повелитель и, бросив на мирно спящего Хранителя последний взгляд, вышел за Хорсом.
Велины оставили Дану и трех Хранителей посреди багровой пустыни. Повелительница сосредоточенно осмотрелась и, приняв решение, обратилась к собратьям:
— Судя по всему, Перун решил, что именно мы должны подавить восстание и освободить заложника. Стриба и Хранитель Ночного Мрака, очевидно, займутся поиском Целителя, если он вообще здесь.
Лайелен — главный и единственный город — космопорт Аликоса находился в двухсотпятидесяти кардах от высадки росей. Поменяв облик на более подходящий, троица уверенным шагом двинулась к цели. Ноги глубоко проваливались в бурый песок. Всюду, куда не кинь взгляд, возвышались лишь голые барханы. Эдель посмотрел в выгоревшее бесцветное небо с двойным солнцем. Как на такой планете вообще могло быть что-то живое? Впрочем, при желании можно приспособиться к чему угодно. Тем более, что планета служила убежищем всевозможным отбросам Вселенной. Здесь уживалось столько агрессивных видов и рас, сколько росю не смогло бы присниться ни в одном кошмаре. Но не только поэтому был так важен контроль над Аликосом. Некогда прекрасная планета была полностью выжжена в последней битве перед самым Исходом. Аликос, ранее известный как Ирий, не тот Ирий, что стал культурным и политическим центром империи росей. Эта новая планета была подарена Древними своим потомкам. Нет, Ирий — Аликос был истинным чудом, подобным ему были только легендарная Сварга и Мировяз, которые существовали задолго до появления первых ирийцев. Именно здесь и были построены Семь Башен Целителей. Ирий сам надоумил своих детей на это, желая унять терзавшие их распри…. Было ли то решение верным? Теперь не найти ответа. Все есть как есть. И только руины легендарных строений да бурые пески напоминали о некогда развернувшейся здесь трагедии.
Эдель накинул на голову объемный капюшон и поспешил за остальными. Иногда ему начинало казаться, что проблемы с Аликосом не кончатся никогда. Лиалин много раз бывал здесь, пытаясь усмирить их агрессию. То аликосцам не хватало воды, то еды, то вдруг нарушали их права, то у них было просто плохое настроение!
Эдель полусъехал, полускатился вниз по крутому склону и оказался на твердой земле. Прямо перед ним возвышались витые древние врата Лайелена. Дана с грустью на мгновение приостановилась перед ними, но тут же, высоко подняв голову, шагнула вперед.
Город находился в плачевном состоянии. Некогда прекрасные здания под натиском ветров, солнца и времени почти разрушились. Мусор, валявшийся прямо на улицах и площадях, давно уже никто не убирал. С тяжелым сердцем Дана шествовала по мощеным улицам Лайелена. И не смотря на полдень, жара не терзала ее. Она сама была водой. Но напоить иссушенную душу Ирия была не в силах. Вина. Огромное чувство вины камнем лежало на ее светлом сердце, и не было такого мощного потока, чтоб сумел смыть его. Дана шла, не глядя под ноги, не смотря по сторонам. А вокруг шелестели леса и текли реки, в небесах щебетали птицы и слышался детский смех…. Как же давно это было… Как же давно она не бывала здесь. И вот вернулась. Повелительница дрожащими пальцами коснулась стального кольца на древних вратах. И словно почуяв хозяйку, Башня Даны отозвалась скрипом ржавых засовов.
Затаив дыхание, Эдельвейрик скинул капюшон, желая во всех подробностях рассмотреть это чудо.
— Ириган! Красота-то какая! — восхищенно воскликнул он, оборачиваясь к брату.
Черный светич ударил в хранителя, стоявшего за его плечом, прожигая в старом воине сквозную дыру.
— Дана, беги!
Этот крик Хранителя Предрассветного Тумана заставил Повелительницу в изумлении обернуться. Закрывая ее и себя световым щитом, Эдель противостоял своему старшему брату.
— Так вот кто крыса, — Дана почти улыбалась. — А Ютра с Дашубой себе всю плешь проели, пытаясь тебя вычислить. Ведь уж чего у Варкулы нет, так это дара предвидения. А тут такая поразительная прозорливость. Прямо нигде Лиалина от него не спрятать. Все-то Варкула знает, везде-то успевает. Разве что с Ки'ко ты сплоховал. Но здесь твоей вины не было. Даже Хорс не был в курсе задуманного. А ведь сработало. На целых полгода мальчик оказался в безопасности…
— Элэсар — предатель, — Ириган неприятно поморщился, вспоминая указанный Даной промах.
— Ой-ли? Элэсар дурень, конечно. Но вам был предан как пес, — все так же улыбаясь, заверила его Дана. — Просто Индра его ликвидировал почти сразу после побега Лиалина, а на его место поставили Овсеня. Дабы не вызывать у Варкулы лишнего беспокойства.
— О-о? — Ириган театрально удивился. — Столько сил и все напрасно, — посочувствовал он. — Не там ловили.
Пока они разговаривали, Эдель пытался унять бешено колотящееся сердце. Ириган… Ириган…
— Что же ты наделал, брат? — он поднял на Хранителя Вечерних Сумерек, полные тоски сиреневые глаза. — К Варкуле служить пошел? Лин был прав, насчет тех сделок. Не было сбоя в системе! Ты собрал и вооружил Варкуле армию! Ты поднял восстание на Аликосе! Ты сказал ему, где бывают Целители!
На мгновенье позабыв о Дане, Ириган в изумлении уставился на младшего брата:
— Я на слугу похож? Варкула — безумец. Он думает, что, убив Лиалина, спасет и свой народ в частности и всю вселенную в целом. Безумец. У меня другие планы. Я не хочу спасать мир. Я хочу им править. Мой план в стадии завершения. И надо большое спасибо сказать этому сайрийцу. Он затеял охоту на Целителей, он направил армию против Ки'ко и Ирия. Он убьет Лиалина. Надеюсь, теперь у него это получится. Десница Сварога — это большая заноза в наших планах! Впрочем, я решил, что подстраховаться не помешает. И вот мы здесь. А потом я убью его и буду править вами. Вы сами меня об этом попросите!
На это ни у Даны, ни у Эдельвейрика слов не нашлось.
— Не хотел бы начинать с тебя, Эдель. Отойди в сторону, — жестом попросив брата уйти, Ириган нанес удар по Дане.
Щит Эделя выдержал напор черного смрада, хлынувшего с пальцев Иригана.
— Иди в свою Башню! Ты должна выжить! — надсадно закричал Хранитель Предрассветного Тумана, по щиколотки погружаясь в бурый песок от натиска.
Дана метнувшаяся было к вратам, вдруг остановилась и, раскинув руки зашептала молитву на древнем языке. Словно волны всколыхнулись пески и, поднявшись стеной над дерущимися, всей мощью обрушились на Иригана, погребя его под собой.
— Зачем ты это сделала? — почти закричал от отчаяния Эдель, на себе втаскивая Повелительницу во внутренний двор Башни. — Это же не твоя стихия! Как теперь ты велина своего вызовешь?
Но Дана лишь улыбнулась в ответ, едва волоча по песку безвольные ноги:
— Вот теперь я поняла, отчего Руана именно тебя в мужья выбрала, юный Хранитель. Ты ведь знал, что он тебя в порошок сотрет… а все равно за меня в бой кинулся….
Эдель ничего не ответил, только бросил на нее хмурый недовольный взгляд и отправился осматривать их новое прибежище. Вряд ли Ириган погиб под песками. На это было глупо даже надеяться. А значит, пока он приходит в себя, надо успеть здесь укрепиться.
Лиалин грелся в лучах полуденного солнца. Верхняя рубаха валялась где-то в ногах. С тех пор, как Повелители раздобыли воды, в Башне будто началась новая эра. Куда-то пропали отчаяние и тревога. Словно вместе с водой в них влились надежда и вера в обязательную победу. Больше не слышалось горьких стенаний. Там и здесь то и дело доносились красивые женские голоса, поющие о великих делах и подвигах, ждущих их мужей и сыновей впереди. И песни эти невероятной силой укрепляли дух воинов.