— Невозможно исцелить того, кто этого не желает, Повелитель. — Лиалин говорил так, словно знал что-то, о чём знать более не дано никому, и совсем не замечал горящего взгляда Радогоста. — Попрощайся с ней. Она любила тебя больше своего мужа, больше самой жизни. Попрощайся с ней.
Хранитель слышал, что Радогост запел над сестрой Последнюю Песню прекрасную, как Повелительница. Когда перестали звучать последние слова, Лиалин воздел над уснувшей вечным сном женщиной руки, и на Повелительницу посыпалась белоснежная сияющая мирным светом пыль, покрывая её с ног до головы. И там, где она касалась тела вспыхивал вихрящийся поток света, пока он не объял всю Повелительницу без остатка. Свет погас и перед Радогостом осталось лишь пустое ложе.
— Что ты наделал? — его голос сорвался и охрип.
— То, что просила сама Зоря. У неё был на всё свой план. И ты должен помочь мне его осуществить. Во имя своей сестры или во имя росей — не важно. Ты готов?
Радогост смерил Хранителям ненавидящим взглядом и только теперь заметил, насколько он похож на его сестру. Тот же взгляд, тот же тон не терпящий возражений, тот же всепоглощающий и всеочищающий внутренний свет. И он смирился…
Вскоре над Башней пролетела новость грусти и счастья одновременно — Зоря вновь была со своим народом, но Хранитель, исцеливший её, погиб от того яда, что переполнял Повелительницу. Новость о чудесном возвращении Целительницы быстрее птицы облетела все Башни и равнины, поднимая росям дух.
Эта весть настигла Варкулу, когда тот вел свои армии в Северные долины, готовый разрушить Башню Живы, и заставила резко повернуть обратно к Хорсу, оставив осаждающие войска без подмоги. Он ещё не знал, Поревит перешел на сторону росей и сейчас отводил свои армии к Южным Вратам Скалистых гор, чтобы отрезать от него Асеня… Правитель знал, что Зоря выжить не могла, но не понимал, к чему был разнесён сей нелепый слух. И это незнание терзало его, занимая все его мысли…
Изящная ручка легла на плечо Хорса. Повелитель поднял голову и печально улыбнулся.
— Что тебя терзает, Целитель? — подобрав длинный подол, Зоря села на пустую бочку у стены.
— Лучше тебе не знать. — Хорс отвернулся и поёжился от внутреннего холода. Опять они отобрали у него родного человека…
Зоря с тихой понимающей улыбкой поднялась и поманила Повелителя за собой, как бы прося о помощи. Хорс недовольно нахмурился, но встал. В конце концов за одно дело боремся…хотя…. Он прошел за ней и не заметил, что кто-то тенью следовал по пятам.
— Зачем ты звала меня? — равнодушно спросил Повелитель, когда они, по его мнению, зашли слишком далеко. Женщина остановилась и, оглядевшись — нет ли кого, вспыхнула приглушенным голубоватым сиянием. У Хорса аж ноги подкосились — перед ним стоял Хранитель. Живой — живехонек! Лиалин потянулся было к Повелителю, но Хорс отпрянул и ощерился:
— Не смешная у тебя вышла шутка, Повелительница.
Хранитель опустил руку, решив пока не настаивать. Хорса можно было понять. Такое поведение у кого хочешь вызовет раздражение.
— Ты можешь сердиться, сколько угодно, но помочь обязан! Весь этот маскарад был необходим. Пойми, Хорс! Не важно, что у нас с Зорей один дар. Даже если бы я был её сильнее — никого не вдохновит на победу чужак Лиалин! О том кто я — знают единицы! А Зоре помочь я не мог. Никто не поверит, что Целительницу может заменить какой-то мальчишка.
Хорс огромными неверящими глазами смотрел на Хранителя и вдруг расхохотался.
— Ты бы слышал, какую речь про тебя задвинул Лед, когда мы остались наедине! — и уже серьёзно добавил: — Какая тебе нужна помощь.
— Зоря уверила, что насчет Десницы мне всё объяснишь ты. Ведь твой свет ударит предпоследним, передо мной. Она сказала, что ты будешь вести меня, — то ли утвердил, то ли попросил Хранитель.
Хорс знал, что не откажет ему, какой бы его просьба не была, но эта… За неё он готов был расцеловать даже Зорю, впервые почувствовав искреннее желание победить. Теперь у него была цель — не дать погибнуть этому невыносимо наивному мальчишке на чужой для него войне, в которую он так легко ввязался и победы в которой так искренне жаждет. Вот только его беспокоили незримые, внутренние изменения, произошедшие в Хранителе и чувствовавшиеся даже в его спокойном голосе, словно он знал что-то важное, что тяжкой ношей висело на нём.
Навья мрачной тенью шмыгнула в дверной проем и растворилась в темноте…
— Говоришь, Зоря — перевертышь? — Варкула едва сумел скрыть довольную ухмылку в густой черной бороде. — Значит, они решили обмануть всех. Даже своих!
Навья тихо прошелестела на своём из тени, и у Правителя расширились от удивления глаза:
— Не знает, как управлять Десницей? И с помощью него эти глупцы хотят одолеть меня?! — холодящий душу смех вырвался из походного шатра, и воины — варкулоты, гревшиеся у костра, переглянулись, не понимая, что могло так развеселить вечно сурового предводителя. — Узнай, как они задумали доставить свою Зорю в ее башню. — Правитель едва сдержал новый приступ смеха и продолжил: — И немедленно доложи мне. Немедленно!
Радогост вывел из конюшней вилован коней. По созвучию Лиалин догадался, что речь идёт о привычных ему велинах. Но когда эти чудовища прогарцевали перед ним, Лин понял, почему этих лошадок никогда не вызывали во плоти. Их черно-сизые тела сверкали во вспышках молний, тяжелые железные копыта гулко били по камням, выбивая из них искры. Кони храпели, изрыгая пламя.
— Выбери коня по себе! — Радогост легко вскочил в седло. Конь заржал и встал на дыбы. — Это единственный для тебя способ добраться до башни.
Лиалин отшатнулся и попятился, в какой-то момент напомнив Хорсу прежнего Хранителя.
— Я уж как-нибудь пешком, — заверил он и…наткнулся спиной на Хорса. Повелитель никак не прореагировал на жалкую улыбку Лиалина и подтолкнул его к скакунам.
От коней веяло холодом и жаром разом. Каждый по отдельности и все вместе они напоминали ему ночной кошмар.
— Прямо глаза разбегаются, — невнятно пробормотал Лиалин себе под нос, собираясь передать право выбрать себе скакуна Радогосту, и увидел его. В чёрных очах его пылал огонь. Спутанная косматая грива спускалась до самых копыт. Хранитель осторожно прикоснулся ко лбу вилини. Конь затряс головой, но остался спокоен. Лиалин ласково провел по его шее, спине и вскочил верхом.
— Нет! — предупреждающе закричал Хорс, — Он сбросит тебя. Он — дикий!
Лиалин склонился к самой шее коня и, дотянувшись до морды, ласково погладил её. Подняв на оторопевших Повелителей спокойные бирюзовые глаза, он улыбнулся усталой едва заметной улыбкой:
— Это мой Зорц. Меня он не сбросит, — и взмыл в небо.
Повелители так и не поняли, что Хранитель хотел сказать словами "мой Зорц", но спрашивать времени не было. Ещё утром от Дашубы прилетел соловей с приказом всем Целителям быть в своих Башнях…
Спустившись на землю, Лиалин решил ехать через лес, стараясь как можно реже попадаться на глаза. В небе же это было невозможно — на равнинах развернулись страшные по силе битвы. Пришлось выбирать между скоростью и относительной безопасностью, и Лин выбрал второе. Время в запасе ещё было.
Внутри лес оказался не так приветлив, как выглядел снаружи. Скрюченные рваные стволы некогда прекрасных дубрав напоминали застывшую агонию измученной войнами планеты. По узловатым почерневшим ветвям стекал не сок и не смола — кровь. Не так давно покрытая цветущим ковром из крошечных голубоватых цветов лесная земля теперь поросла безобразным багровым мхом. Поваленные деревья часто преграждали путь, благо, что вилини мог летать, и идти пешком почти не приходилось. Лин пригнулся к шее коня, проезжая под стволом сильно накренившегося дерева и понял, что в этом лесу было не так — тишина… невыносимая тишина и повисшая над лесом, почти осязаемая печаль. Лес чувствовал приближающийся конец! Сердце болезненно сжалось от этой жестокой безысходности. Спрыгнув с коня, Лиалин прикоснулся к стволу векового дерева и мысленно попросил у всего живого на этой планете прощения. Лёгкий ветерок пробежался по верхушкам, и он понял — его простили и благословили, наполнив измотанное тело новой энергией, навсегда соединяя его с собой.
За спиной захрипел Зорц, Лиалин обернулся, желая его унять, и судорожно вздохнул — густой стелющийся туман гнилостной зеленью расползался по земле. Воздух наполнился отвратительной вонью… Лиалин шарахнулся прочь, но толстые лапы елей подхватили его и понесли, передавая словно игрушку друг другу. В самый неподходящий момент они раздвинулись, и Лин провалился в зеленоватую дымку. Толи деревья так всё хорошо просчитали, толи ему и впрямь так повезло, но упал он прямо на муравейник. Хранитель ещё оклематься не успел, когда над ним содрогнулась земля и из земли полезли острые скалы и соединились в пещеру с ужасно низеньким входом, настолько низеньким, что через него смогли бы пролезть разве, что те самые муравьи, чье жилище он разрушил…Мимо пронеслись с десяток всадников на огромных уродливых псах — это варкулоты искали Хранителя… Лин притаился в глубине пещеры, затаив дыхание, и тут до него дошло, да заори он во все горло, его все равно никто из врагов не услышит — Ирий защищался от врагов… Ирий защищал своего Хранителя, ибо иного способа освободиться от этой чужой войны, как позволить ему закончить свое дело, планета уже не знала…
Огромные ворота со скрипом захлопнулись, спрятав Целительницу в стенах крепости, и на сайрийцев немедленно посыпался град стрел и огненный шаров, заставив их поспешно ретироваться в лес. Крепкие руки уверенно подхватили Зорю и помогли спуститься с коня на землю. Лиалин слегка стушевался от столь бережного обращения, но сумел виду не подать.
— Всё ждет Вас, — не дожидаясь вопроса, сообщил он, почтительно провожая её в Цитадель Башни.
Они почти бежали по крутой винтовой лестнице вверх. Лиалину стоило больших усилий сдерживать себя и — вместо того чтобы бежать — быстро семенить, слегка отставая от провожатого. Хранитель видел своего союзника большей частью лишь со спины, и все же что-то не давало ему покоя: слишком знаком казался ему силуэт этого юного воина. Манера двигаться, говорить, овал лица… все это так было неуловимо знакомо…
Наконец, они добрались до вершины башни и перед ними предстала во всем своем великолепии просторная зала, сводчатый потолок которой был украшен небывалой по красоте лепниной, А в центре зияла огромная дыра. Лиалин на долю секунды замер в немом изумлении, но вежливое покашливание воина привело его в себя. Юный провожатый с серьезным мужественным лицом помог Целительнице подняться на высокий каменный постамент и подал ей сияющий венец с розовой фатой.
— У тебя, Светлейшая, будет время, чтобы сосредоточиться. Битвы за стенами пусть тебя не беспокоят. Не единая душа сюда не проникнет. Ни чужая, ни своя!
Их глаза встретились — и Лин ахнул! Но Зорю в нем незнакомец не взбудоражил. Она его не знала. Его красота и юность уже не могла взволновать её, а эмоциональный всплеск Хранителя остался ею непонятым. Сейчас её заботил лишь Лиалин и её народ. Целительница улыбнулась воину наполненной тихой печалью улыбкою и благословила. Провожатый склонился в почтительном поклоне и вышел. И в глубине Зори Лиалин понимал, что больше никогда его не увидит.
В стенах крепости развернулась небывалая по жестокости битва — варкулоты в свирепом отчаянии пытались предотвратить ныне уже неизбежное…
Зоря знала о приближающейся к её покоям битве, но теперь ничто не смогло бы разрушить её отрешенного умиротворения. Распростерев в воздухе вскинутые руки, Целительница вслушивалась в шелестение голубой листвы, плеск золотых волн, шепот ветра… Земля стонала, кричала, взывая о помощи, не в силах более выносить на себе раздор и кровопролитие двух когда-то братских народов, что она так радушно пустила на себя в начале времен…Кодекс Жизни не позволял ей уничтожить ни одного из этих глупых двуногих существ, но так жить, принимая каждое мгновение в себя новую кровь, она больше не могла. Горе достигло того пика, когда Ирий готов был нарушить Кодекс, взорвавшись тысячью землетрясений и извержений, вода бы залила сушу, и…в этот момент само Время призвало на неё белокурого Хранителя. При его появлении Ирий на мгновение замер в недоумении, пока он не раскрыл душу и не заговорил с его ветрами, понимая их голоса, словно был их частью. И планета поняла — пришло её избавление от таких долгих и бессмысленных кровавых мук…
В залу ворвались дерущиеся. Будто сквозь туман Лин видел как двое росей бились с целой армией врагов, пытающихся прорваться в дверной проем. Один из воинов пал, но второй был еще на ногах. Будто почувствовав его волнение, Целительница шепнула ему дуновением ветра:
— Он знал об этом, когда вызывался защищать Башню, и заранее готов к смерти. Не отвлекайся Лиалин!
— Я так не могу!!! — взметнув руку Хранитель ударил всей мощью своей ярости по врагам.
Воина и, без того израненного, ударной волной отбросило в стене, и все же он успел увидеть, что на каменном постаменте стояли двое: белокурые, сияющие пока еще мягким светом Повелительница и юноша, похожий на нее как две капли воды. Юный целитель что-то прокричал ему, называя его по имени, но что именно он уже не слышал, погружаясь во мрак.
Зоря ощутила в энергии слабый толчок и вспыхнула столбом яркого всепоглощающего света. Планета освобождено и прощально содрогнулась в последнем вздохе, уходя на целые столетия в небытие…