С трудом выкарабкавшись из поля ловушки, Нэстаси буквально рычала от злости. Платье набрякло от крошечных капель воды, составлявших поле подобно туману, прическа растрепалась.
— Мне жаль, Нэстаси. Действительно жаль. Но здесь и сейчас тебя быть не должно. Уходи!
Нэстаси стояла посреди сухой как и прежде террасы и дрожала от холода, пережитого ужаса и ярости. Слезы сами собой катились по бледным щекам и падали на раскаленный от солнца камень. Полуденный ветер продувал насквозь промокшее платье, отчего становилось холодно, не смотря на жару.
Почувствовав, что сама вот-вот расплачется, Руана глубоко вздохнула и попросила своего велина перенести девушку во владения ее отца.
Скрипнули деревянные половицы, но берегиня даже не обернулась. Она и так знала, кто пришел.
— У нас были гости? — спросил Эдельвейрик, заметив рассеивающуюся дымку велина.
Руана лишь молча качнула головой ему в ответ и ласково коснулась мягких завитков его розовых волос.
— Все в порядке? — хранитель обеспокоено посмотрел на жену, пытаясь понять, что за непонятная ему печаль заволокла ее зеленые глаза.
Так и не дождавшись вразумительного ответа, он предложил вернуться в дом вместе, сославшись на невыносимую жару. И подхватив Руану на руки, поспешно скрылся в спасительной прохладе старого дома.
Светало. Настежь распахнутое в ночь окно уже радостно впускало в комнату первые лучи просыпающегося солнца. Лиалин глубоко вздохнул и открыл глаза. Он был дома. На Березани. Рядом, уткнувшись в его плечо, спала Лееса. Черные кудри разметались по подушке.
Хранитель с нежностью коснулся ее лица и, стараясь не разбудить, покинул кровать. За окном уже во всю щебетали лесные птицы. Лиалин замер на мгновенье, прислушиваясь к их голосам, и вышел из комнаты.
Лестница казалась ему бесконечно длинной, а каждый шаг давался большим трудом, и все же было огромным удовольствие вновь оказаться на родной земле, в родном доме, в родном времени, спускаться босыми ногами по родному полу. Мимо с заспанным видом прошел Эдельвейрик. Из одежды на брате были только холщевые штаны. Потянувшись от души, Эдель налил себе прохладного морса и обернулся. Стакан выпал из ослабевших пальцев. Не говоря ни слова, он шагнул Лиалину навстречу и крепко обнял его. И только его надрывистое дыхание выдавало ту бурю эмоций, что захватила его.
— Помоги мне, Эдель, — тихо произнес целитель. — Я хочу покончить с этими играми в пророчества раз и навсегда.
— Лада уже ждет тебя, — также тихо ответил ему Эдельвейрик. — Ждет вас. Тебе лишь надо окрепнуть.
Глава 6
Лиалин стремительно поправлялся. Казалось, их уединенность с Леесой только придает ему сил, и Эдель решил, что самое время им с Руаной вернуться к себе домой. Частым гостем к ним захаживал Хорс, принося с собой то хмеля, то меда, то ягод разных. Такие дни были подобно празднику. В доме звучал звонкий смех и слегка нелепые шутки. А потом Хорс пропадал вновь…
Были еще сны… Каждую ночь… Одни и те же… Каранту, покрытая снегами степь, Аяс, пытающийся разбить лед и огромная снежная маска… светоч… светоч…
Просыпаясь в поту, хранитель не мог уснуть до утра. С каждым днем видения становились все ярче, все реалистичнее…
И однажды не выдержав, на закате Целитель отправился к Дашубе. Сияющий принял его без радости, но с достоинством.
— Я хочу знать, о каком светоче говорила Зимерзла? — без приветствий, громко спросил Лиалин. — Она напала на нас на Каранту! Это значит, она следила за мной! Так о каком светоче она говорила?
— Это давняя история. Просто прах времени! То, чего Зимерзла жаждет — не возможно дать ей!
— Так чего она жаждет?
Они стояли лицом к лицу. Равные. Сильные. И Дашуба отступил.
— В момент раскола каждый ирийец был на счету! И надо сказать — далеко не все приняли сторону Перуна и мою. Многие ушли за Индрой, многие за Варкулой, но были и одиночки. Именно такой и являлась Зимерзла. Её мощь потрясала и была нам необходима. В самом начале войны по нелепой случайности у нее погибло дитя. Это горе она пережила крайне тяжело и устранилась от наших распрей. Я и Дивия пообещали ей возродить её дочь, если она поможет нам в битве. Она помогла…
Дашуба на мгновение запнулся. Как же давно все это было… И как по-прежнему свежа был эта вина…
— Беда заключалась в том, что мы не в силах были выполнить данное ей обещание. После окончания победоносного для нас сражения, Зимерзла вернулась. Она нашла меня у Хорса в гостях. Мои оправдания были ей не интересны. Её ярости не было предела. Чтобы наказать меня и Дивию, она похитила семью Хорса, сказав, что отпустит их лишь после того, как мы сдержим слово…
Лиалин огромными глазами смотрел на Сияющего и не видел его…
— Как вы могли…Как вы могли?!
— У нас не было выбора! — загремел Дашуба. — Без нее нам было не победить!! Никто даже предположить не мог, что все так обернется!!
— Что такое светоч?
— Это источник жизни! Сама жизнь! Ты не можешь разжечь чей-то светоч, ведь тогда тебе придется погасить свой! Никто не может! Вот поэтому мы и не оживляем мертвых, как бы ни была горька утрата! Жизнь лишь раз дается!
— Но ей ты обещал! — желваки яростно заходили. — Обещал, но слово не сдержал!
— Не тебе меня судить, мальчишка!!! Ты не нес ответственности за свой народ! Иногда приходится принимать неприятные решения!
Больше им разговаривать было не о чем. Вспыхнув сиреневым светом, Целитель исчез, оставив Сияющего наедине со своей болью.
Райтор поплотнее запахнул меховую куртку и посильнее натянул на уши шапку. Едва- едва погас последний луч негреющего светила, а ночные морозы уже зверствовали вовсю. Сиреневые скрюченные пальцы постучали по застывшей пачке сигарет и судорожными рывками достали таки из нее желанную самокрутку. Каким-то невероятным образом согревшаяся в заледенелых руках газовая зажигалка одарила Синэлло синеньким огоньком и тут же погасла сбитая порывом ветра. Представлявшаяся вначале благородной и захватывающею теперь эта миссия казалась ему смертельной. Безобразно выругавшись, бывший эскид выплюнул пожеванную в сердцах сигаретку в снег и заторопился за другом… Лиалин брел впереди, закрывая мерзлыми руками ничего не чувствующие уши.
Они блуждали с полудня. Бодро «ориентируясь» по карте, Хранитель уверенно вел их обоих в известном только ему одному направлении. Но когда тени стали опасно длинными, а руки и ноги потеряли всякую чувствительность, он вдруг объявил, что здесь видимо все поменялось за тысячи лет. На что Райтор не замедлил поинтересоваться, каким образом могла измениться ледяная пустыня, если в ней весной за эти "тысячи лет" и не пахло? Лин огрызнулся, пояснив, что снега намело побольше, и вообще он, если Райтор припоминает, здесь никогда не был! Оказалось, что Райтор не припоминает, поскольку так долго, видите ли, ни разу не жил, и что возможно у Лина на почве долголетия развился старческий маразм, коль он додумался притащить его и себя в эту ледяную хрень… Лин поинтересовался, чем тогда болен он, раз поперся за ним? Эта была их первая ссора, продлившаяся до заката в полном молчании.
— Тебе не жарко? — прокричал сквозь завывание вьюги эскид…
Лиалин открыл было рот, и него тут же набился снег. Отплевавшись, Хранитель метнул на эскида уничтожающий взгляд и устремился вперед. А вокруг ни души! Из-за ветра не было слышно как хрустит под ногами снег. Тело устало ползти по пояс в сугробах, расчищая себе путь руками, замерзло. Синие скрюченные ладони не ощущали холода. Легкий куртка эскида не грела совсем…
Крепкие руки схватила его за плечи и развернули в обратную сторону. Загорелые пальцы стремительно стряхнули шапку снега с головы рося и обернули на два раза вокруг шеи толстый теплый шарф. Райтор одевал его быстро и бережно, как ребенка. Лина знобило от холода и ледяного ветра, легко проникающего под тонкую одежду.
— Значит, Хранители по природе своей замерзнуть не могут? — завывание вьюги заглушило беззлобную насмешку друга, оставив ее без ответа.
К полуночи вьюга стихла, и над головами брошенной горстью вспыхнули крошечные самоцветы далеких звезд. Снег размеренно хрустел под ногами, методично отмеряя их шаги. Ки?кон и рось шли не останавливаясь и не делая привалов. Спрессованный многовековой снег плотной коркой наста облегчал им путь, но даже он ломался под торопливым тяжелым шагом хмурых путников. Проваливаясь по пояс в рыхлые сугробы, Райтор громко и смачно ругался. Когда же Лин вздумал потребовать от него прекратить брань, Райтор, стуча зубами, сообщил, что так ему намного теплее.
Хранитель стер с лица уже не тающий снег и уставился в центр вихрящихся впереди вьюг. Там, вдали, среди завывающих метелей голубоватым светом светился Дворец Зимерзлы. Многочисленные сверкающие отрешенной голубизной пики различной длины уходили черное бархатное небо. Огромный не закрывающийся вход украшался ледяной лепниной. И колдовское его сияние манило к себе, как свеча мотыльков, то немногое, что сумело выжить в этих ледяных равнинах, чтобы навсегда оставить у своих распахнутых врат в виде ледяных фигур.
Зверьки, маленькие с огромными застекленелыми глазами навсегда застыли со взглядом, устремленным в вечность. Невероятные чудовища закрывали лохматыми лапами оскаленные морды… Райтор кое-как стянул с ладони рукавицу и недоверчиво прикоснулся к фигурам.
— Они живые?
— Были, — коротко бросил Хранитель, хмуро озираясь: на карте, пусть и очень древней была какая-то пометка — волчок, обнимающий крошечного человечка… Лиалин поскарябал пальцем наледь на карте, пытаюсь разобрать символ…
Сильный толчок в плечо заставил его обернуться: Райтор, отступая назад, целился из стреттера в огромное озверевшее лицо, слепившееся в одно мгновение из миллиардов снежинок. Долю секунды лицо рассматривало их, и вдруг разинуло огромную зияющую чернотой пасть…
— Похвист! Стой! — крик Лиалина заглушили сотни взвывших ветров. Представляться было поздно.
Райтор застывшим взглядом, словно со стороны, смотрел, как Лиалин вскинул руку, закрывая его и себя белым сияющим щитом. Ледяное дыхание Повелителя ударило в них и безвредно рассеялось, осев у ног снежной крошкой. Ледяная маска рассыпалась, но мгновение спустя с новым ревом собралась вновь. Новый удар пришелся точно в центр щита, заставив Хранителя присесть под его тяжестью. Их накрыло снежной волной. Холод заставил ки?кона очнуться. Сильными рывками эскид разгреб над головой снег и высунул голову наружу. Рядом «проклюнулся» Лиалин, торопливо выплевывая изо рта тающий снег. В ночном небе ярко светили красно-синие огоньки звезд.
— А-а… где этот… мордастый… — Райтор помог выбраться из сугроба Хранителю и переключил стреттер на максимальную мощность.