Лето, пусть и холодное, все-таки было летом, и Марек не уставал наблюдать — и зарисовывать — как на пустырях вокруг гаражей появляются и отцветают цветы, как меняется оттенок неба и воды в реке, как над этой самой рекой плывут облака. Облака его особенно завораживали — на седьмой год у Внешних он все еще не налюбовался ими и не был уверен, что хоть когда-то налюбуется. Мелкий Вадик почти не видел неба — только стеклянные крыши галерей и зимних садов, а при редких выходах наружу — висящую над городом серо-желтую муть, очень редко становившуюся голубой. Зимой и здесь было примерно то же самое, разве что пелена облаков была не серо-желтой, а просто серой. И даже радовала — голубое небо означало морозы, которых Марек не любил. А вот летом — совсем другое дело. Ясная синева, округлые белые облачка, грозовые тучи — нет, надоесть такое точно не могло. Опять же, вышивальщицам нравилось луговое разнотравье, а в середине лета к Мареку приехала девушка, которой хотелось превратить борт своего белого «Ниссана» в цветущий луг. Как оказалось, была она из нижегородских Внешних и помнила Марека по тому самому рок-фестивалю. И в ответ Марек лишь улыбнулся — ведь фестиваль и правда прошел круто! А еще он реально соскучился по аэрографии и с радостью взялся за машину Сани, как представилась заказчица, хотя в процессе не раз помянул недобрым словом цветочки и листики — от такого количества мелких деталей голова порой шла кругом. С другой стороны, с тем, как он в свое время окосел, выписывая шерстинки огромной овчарки, не сравнить.
Одним словом, жизнь была абсолютно прекрасна — и никак иначе и быть не могло. Разве что порой Марека снова посещала легкая досада, что для Вэла все эти летние красоты — что-то такое само собой разумеющееся. Впрочем, Вэл ведь вырос в Старом городе… С воздухом там, конечно, не особо лучше, чем в Верхнем, но там остались палисадники у домов и пустыри, где ухитрялась жить и цвести какая-никакая зелень. А значит, Вэл вполне себе видел, как осенью желтеют листья, как выпадает редкий снег — все то, что мелкий Вадик считал почти сказками и только у Внешних обнаружил, что это существует на самом деле. Марек почти был готов позавидовать Вэлу — но потом вспоминал, что их обоих привело на улицы Нижнего города. Если Вадик думал «вот пропаду с концами, то-то они забегают!» исключительно со злости и помирать ни разу не собирался, то вот Вэл… Но тут Марек решительно обрывал себя: дело прошлое. Он сам Вэлу в этом и помог. А как именно — дело опять же прошлое.
Что характерно, в работе над машиной Сани Некромант почти не участвовал. К явному Саниному облегчению — видно, тоже была наслышана про «цену помощи», даром что вслух заявляла, что не верит ровным счетом ни во что. Только вот стоило появиться Некроманту — и обычная широкая улыбка Сани становилась несколько натянутой, а вскоре оказывалось, что вот именно сейчас ей что-то позарез нужно в гостевом доме. Да, теперь это уже официально был гостевой дом, и Марек сам предложил Сане туда вписаться на время работы. Она радостно согласилась. Саня вообще была очень жизнерадостной, такая классическая веселая девчонка с картинок из старых детских книг. Даже по-детски носила две косы. Да еще эта аэрография с цветочками. Для полного соответствия Саня нарвала где-то на пустыре цветов и сплела венок. Впрочем, Марек и даже Вэл встречали уже достаточно Внешних, чтобы не слишком интересоваться, что кроется за этой девчачьей непосредственностью. Джерри или Ундина, вон, тоже веселые.
Да и интересоваться было особо некогда — Марек выписывал тонкие стебли и крошечные лепестки, Вэл помогал по технической части. Некромант включался очень редко, и то больше советом, а так просто наблюдал снаружи. Он где-то добыл ржавую бочку, похожую на реквизит к какому-нибудь постапокалипсису, и теперь восседал на ней с самым беззаботным видом, на какой только был способен. Прокси задумчиво сказал: «Только травинки в зубах не хватает… ничего, пририсуем», за что Некромант традиционно пообещал оторвать ему голову. Впрочем, блокнот Прокси все равно притащил и принялся рисовать, сообщив, что именно такой вид ему очень нужен. «А то ты вживую не видел, — буркнул Некромант. — Насколько это можно было назвать «вживую». Прокси поежился и развивать тему не стал. Вэл, по счастью, как раз закопался в инструменты, так что и Мареку ничего пояснять не пришлось.
Наконец «Ниссан» был готов. Марек ворчал, что после всего этого разноцветья неделю будет смотреть только Некромантовы любимые клипы с заснеженными горами, но на самом деле, конечно, был доволен, как получилось — на белом фоне ярко-зеленая трава и пестрые цветы смотрелись отлично. И, конечно, Марек и здесь не обошелся без небольшого хулиганства, «спрятав» в некоторых цветах шмелей, а в траве — крошечную лягушку. Саня, конечно, его «сюрпризы» нашла и звонко расхохоталась. У Марека было четкое ощущение, что отголоски ее смеха остались звенеть на поляне, даже когда «Ниссан» скрылся из вида, и он смотрел на опустевший проезд и улыбался. А потом перевел взгляд в сторону — и невольно потянулся к ножу.
Этот парень достал его еще в сети. Он набрел на паблик Марека и просто-таки зубами вцепился в картинку с драконом, несмотря на четко написанное «НЕ ПОВТОРЯЮ». Диалог с ним состоял из бесконечных «ну че ты как этот», «ну жалко, что ли», «ну я заплачу». Марек, не особенно стесняясь в выражениях, разъяснил, куда ему пойти, и свернул разговор, надеясь, что окончательно. А этот тип оказался еще и местным! И с виду — натурально младшая копия того дядьки из тира у Патрика (от самой идеи о том, чтобы даже мысленно назвать того алкаша отцом Птахи, Марека по-прежнему воротило — у Птахи семьи не было, и точка).
— Других гаражных мастерских тут нет, — сказал тип, размышляя вслух. Тьфу, и манера говорить почти как у этого чертова Опоссума, ладно, хоть голос не настолько противный. — Короче, Камаринский, который по аэрографии, не здесь водится?
— Ну я это, — холодно ответил Марек. — Сказал же — рисунок не повторяю.
Он даже отвернулся, собираясь уйти, хотя и понимал, что вряд ли так просто отвяжется. И действительно, тип тут же нарисовался перед ним.
— Не, ну ты погоди. Я понимаю, сложная работа, эксклюзив, все такое, ну правда — жалко, что ли? Реально, две цены дам, хоть три, только скажи!
Марек спиной чувствовал, как за закрытой дверью гаража Некромант и Вэл подобрались и прислушиваются к происходящему. Если что — он не один. Хотя, конечно, лучше бы до такого не доводить, не место здесь для разборок…
— Не, ну правда…
Марек глубоко вздохнул. Ему очень не хотелось называть истинную причину, по которой он не собирался повторять черного дракона. Все-таки дело касалось другого Внешнего… С другой стороны, а кому он обязан упоминать, что Змей был Внешним и вообще что там за Змей? Но уж если и это не проймет — Марек понимал, что за себя не ручается. Он проговорил сквозь зубы:
— Этот рисунок я делал другу. Его уже нет в живых.
— Ну елки! — тип перестал противно прищуриваться, и на его лице появилось искреннее сочувствие. Так он выглядел даже симпатично. — Что бы тебе сразу не сказать, я бы и не докапывался! Да и это, примета плохая…
— Не люблю разглашать подробности о других заказах, — уклончиво ответил Марек.
— Понимаю! — с энтузиазмом кивнул тип. — Но только и ты меня пойми, мне это черно-серебряное, натурально, по ночам снится! Слушай… а может, просто в той же манере что-то? Тут же даже не в драконе дело…
— Ну елки, что бы тебе сразу не сказать! — полностью в тон типу повторил Марек. Они переглянулись и рассмеялись.
— Порядок? — только сейчас Некромант высунулся из гаража. Марек жестом показал «порядок». Тип покосился в ту сторону несколько нервно — чутье у таких обычно не уступает Внешним, и он явно прекрасно понимал, что было бы при ином ответе. Но дверь гаража закрылась обратно, и тип не без облегчения повернулся к Мареку:
— Слушай, а вот если не дракон… а может, орел какой-нибудь? И оперение такими же контурами…
— И горы! — подхватил Марек, уже начиная представлять себе эскиз. «Что, хотел черно-белого? Ну получай!». И он снова рассмеялся.
В итоге тип, представившийся Ромой, оказался даже в целом неплохим парнем, хотя от его общительности Мареку порой хотелось волком выть. Рома не особенно обращал внимание, отвечают ли ему и слушают ли его вообще, а истории про «ну мы это там с пацанами» рассказывать мог бесконечно. Впрочем, поскольку на односложные ответы Марека он не обижался, так и повелось — Рома задвигал какую-то очередную повесть, Марек работал, иногда вставляя «угу» или огрызаясь, если мешали сосредоточиться. А когда Рома в кои веки не трепался о своих «пацанах», внезапно оказывалось, что за полубандитской внешностью и такой же манерой поведения скрывается любознательный парень, которому очень интересно, как и что делается в аэрографии, как вообще работает художник и откуда вот этот самый Камаринский берет идеи рисунков. Только вот задавать вопросы ему то ли какая-то своя гордость не позволяла, то ли он уже понял, что дальше определенного порога Марек его не пустит. Но если Марек сам был в настроении поговорить — Рома забывал все свои байки и слушал, раскрыв рот. Хотя случалось это редко — все-таки Марека его присутствие несколько напрягало. Вроде и прямо послать повода нет, вроде и первое впечатление оказалось обманчивым (а аргумент про «плохую примету» Марек запомнил и решил в дальнейшем именно так отбиваться от городских заказчиков, если что), но уж слишком Марек навидался похожих типажей совсем в другом качестве и совсем в другой обстановке.
А уж если Рома в окрестностях не маячил — все было вообще прекрасно. Ну да, вроде бы как очередной городской заказ, к которым Марек, вслед за Некромантом, относился несколько пренебрежительно — но все же не вечные тигры с ротвейлерами, уже что-то. Да и, по большому счету, много ли разницы, чей это заказ? Ну да, всегда приятнее, когда появляется кто-то из Внешних, но, в конце концов, Марек имел дело не с Ромой, сколько бы тот ни торчал у гаража, а с его машиной. Да и машина-то была только фоном, а главным был распростерший крылья на весь борт серебряный орел. А точнее, не серебряный, а призрачно-дымчатый, ровно в том же стиле, в котором был дракон, и такой же призрачной дымкой за ним вставали вершины гор. Мареку даже в чем-то было обидно, что такая красота достается этому городскому недоразумению, но когда он аккуратно поинтересовался насчет повтора, Рома махнул рукой: «Да пожалуйста, мне жалко, что ли! Я же и сам сначала повтор хотел!». Нет, этот парень определенно был куда симпатичнее, чем казался, и все же Марек вздохнул с облегчением, когда счастливый Рома, всучив ему вдвое больше изначальной суммы, укатил вместе со своим орлом. А вот самого орла разместил в паблике — и почти сразу же какие-то очередные металлисты захотели его себе на обложку. А там, может, и до повторной аэрографии дело дойдет.
Но пока определенно был нужен отдых. Конечно, Марек давно уже не был тем мелким пацаном, который валился пластом от переработки. Птаха был прав, ему просто нужно было вырасти. Но все же два крупных заказа вообще без перерыва — это чересчур. Так что Марек почти не брался за рисование, зато вдоволь катался по всем окрестностям, один или с Вэлом, если тот не был занят в гараже. А это случалось не так-то редко — во-первых, Некромант все чаще поручал Вэлу разные типовые задачи, с которыми самому возиться было скучно, а во-вторых, если появлялся очередной реликт на восстановление — Вэла из гаража было не вытащить. «Пока был Пассажиром — ждал, когда найдется время у Водителя, сам стал Водителем — жду, когда найдется время у Пассажира!» — ворчал Марек, но исключительно в шутку. Все было именно так, как надо — Вэл нашел себе занятие по душе и живет среди Внешних своей жизнью, Марек по мере сил ему в этом помогает, что еще нужно? Они оба на своем месте — Вэлу нравится копаться в машинах, Мареку — гонять по трассам и городским эстакадам. И отлично.
А еще Марек наконец осуществил давний план и приехал с Вэлом к Патрику. Ну да, всякой стрельбой Вэл не особенно проникся, ну и что с того? Если уж на то пошло, из самого Марека тоже как-то стрелка не вышло. Он осознал, с какого конца держать пистолет, неплохо попадал по мишени, но о том, чтобы самому обзавестись чем-то таким, даже не думал. Хотя если бы понадобилось — скорее всего, с возможностями Прокси не составило бы никакого труда и добыть, и оформить все, что пожелается, но… не хотелось. Вот на что Марек, в отличие от Вэла, наслушался рассказов именно что про повсеместный огнестрел у Внешних, но и сам, пожалуй, в глубине души полагал, что с ножом гораздо круче. А еще стрельбой увлекался Птаха, и если мелкий Вадик мечтал научиться так же, то, когда Птахи не стало, вдруг пришло понимание, что в этом было больше желания подражать крутому старшему брату, чем собственного интереса. Но, в конце концов, тир Патрика был ценен не возможностью пострелять.
— Совесть у тебя есть? — притворно нахмурился Патрик, когда Марек с Вэлом появились на пороге бара. — Хотя да, о чем это я. Мне уже про твоего Пассажира на новый сборник сказок принесли, а познакомить все не судьба!
— Меня Птаха с тобой тоже не сразу познакомил.
— Ну да, там еще больше времени прошло… ну так ты и сидел себе спокойно, во всяком случае, до меня ничего не долетало!
Марек вдруг осознал, что, собственно, он познакомился с Патриком ровно через столько же времени после ухода к Внешним, что и Вэл сейчас — Птаха взял его Пассажиром в ноябре, и точно так же летом они впервые приехали сюда. Он хотел было поправить Патрика, что времени прошло ровно столько же… Но вспомнил, как этот самый Патрик рассказывал им про посетителя, спьяну плакавшегося, что следом за старшим сыном пропал и младший. «Я ж правильно понимаю, это ты попросту брательника забрал?». И понял, что ничего говорить не будет. Они с Птахой были и останутся братьями.
Марек даже чуть улыбнулся: а ведь получается, что мечта Птахи сбылась. Когда-то он забрал с собой младшего брата, который так нелепо погиб в Нижнем городе, и до конца оправиться после его смерти Птаха так и не смог. Но… теперь они с братом вместе, Марек сам видел их встречу и твердо знал, что это не плод его воображения. Когда сам непонятно каким образом жив, немудрено увидеть даже чужую «развилку» — тем более что по этой навсегда ушел не просто кто-то, а его Водитель. Они встретились и больше не расстанутся. А здесь остался Марек, и он, как и хотел Птаха, вырос и сам стал Водителем. Марек, которого Птаха назвал братом и который был его братом для всех — и для Патрика тоже, ведь в ту первую встречу Патрик решил, что Вадик и есть тот самый младший брат Птахи. Так тому и быть.
— Нет, совести у тебя точно нет, — вернул его к реальности голос Патрика. — Знакомиться будем или как?
— Прости, — улыбнулся Марек. — Так, вспомнилось много всякого. В общем, это Вэл. Иногда откликается на Дэмиена Торна.
— А также на адепта тьмы, культиста и прочее, — вставил Вэл. — Но вообще это так, прозвища у меня пока нет. Вэл — это просто от имени.
— Дэмиен Торн, значит… — хмыкнул Патрик. — А что, очень даже в тему!
— Да в тему чего? — теперь демонстративно хмурился уже Марек. — Хорош кота за хвост тянуть!
— А это моя месть! — Патрик состроил рожу. — Чаю будете?
Уже за чаем Патрик рассказывал:
— Ну ты же знаешь — я большинство историй, которые про Внешних ходят, уже наизусть выучил. Особенно если учесть, что часть я сам и запустил. Понятно, на все лады склоняют старые песни — страшная секта, захватили все дороги, уйдешь — не вернешься… Ага, а что по этим самым дорогам они в тир к этому самому Внешнему приехали — расскажу, так ведь удар на месте хватит. А уж как то гениальное кино вышло… кстати, спасибо, Марек, давно так не смеялся!
— Я-то тут при чем? Сам только случайно узнал!
— Ну так а кто у нас тут еще на красной «Камаро» гоняет и чьи художества, так сказать, в основу легли? Творческая переработка — слышал такое?
— Я отмороженный Внешний и в школе не доучился!
— Безнадежен, — Патрик махнул рукой. — Так вот, после этого шедевра, понятно, мистики стали гнать в разы больше. Как там это, «лишает человека воли его взгляд и тянет жертву медленно во мрак…»[1] — фальшиво пропел он.
— От упыря слышу! — парировал Марек. — Мистику можешь не пересказывать, Вэл мне уже народного творчества подогнал буквально в первые же дни.
— Ну да, с тобой вообще давно все ясно. По последним данным разведки, ты тут самой Дикой Охоте в полном составе рога пообломал, хотя по другим данным той же разведки, это от тебя после встречи с ней рожки да ножки остались… Марек, я стол, конечно, починил, но всему есть пределы!
Марек только махнул рукой, не в силах поднять голову с этого самого стола от хохота. Это что же, шуточки Гиены про «истинную суть» и правда на полном серьезе пошли в народ?
— Я тебя умоляю! — Патрик, как все Внешние, умел отвечать на незаданные вопросы. — Орда — это психи даже по меркам Внешних, так что про них даже у нас чего только не болтают, а уж до городских это все сам понимаешь в каком виде долетает. Ну и да, твоя «Камаро» в этой шалой колонне вызвала много вопросов и историй. То ли тебя, значит, завербовали в их ряды на веки вечные, то ли ты к ним героически внедрился, чтобы покончить с древним злом… Марек, я предупреждал!
Патрик жестом фокусника успел поймать свою кружку и кружку Марека, Вэл со своей справился сам — столешница накренилась под несовместимым с жизнью углом. На «древнем зле» Марек от души хлопнул по столу ладонью, и это, видимо, стало последней каплей.
— Починю, — быстро пообещал Марек. Патрик только отмахнулся:
— Да ладно, сам справлюсь, а вообще, давно пора новую мебель заказывать. Вот если закажу — позову помогать со сборкой.
— Я тоже могу! — быстро вставил Вэл. — Столы собирать еще не пробовал, но вообще с инструментами обращаться умею.
— Ибо чего еще ждать от ученика Некроманта, — усмехнулся Марек.
— Тааак! — Патрик жестом пригласил их перебраться за соседний стол, не переставая вещать. — Вот прямо-таки все в тему ложится! А то, знаете ли, приносило мне тут про неотвратимое возмездие из теней, я и смотрю, что-то стиль не совсем твой. Что, значит, Гонщик-то, конечно, непобедим и неуязвим, но если каким-то чудом так случится, что в бою его одолеют, — Патрик заговорил нарочито торжественно, — то убийце не поздоровится, ибо за Гонщика вступится сама его родная стихия — ночная тьма… Так, столы не трогать!
Патрик железной хваткой заблокировал руку Марека, не давая повторить недавний инцидент. И Марек не без удивления понимал, что вывернуться, если что, ему будет непросто… если вообще удастся. Выждав, пока Марек немного успокоится, Патрик разжал пальцы и продолжал:
— В общем, натурально такая сцена из ужастика — прямо из ночной темноты, значит, возникнет нечто и, по разным версиям, или на месте порвет убийцу на клочки, или утащит в ад. Ну а Гонщику умирать не впервой, полежит для виду да встанет, не привыкать. Только вот про такие явления из теней я раньше разве что про Некроманта слышал, когда он еще в города наведывался. Но слушай, Вэл ведь твой Пассажир…
— Пассажир — мой, а ученик — Некроманта, — пояснил Марек. — Ну точнее как — я, конечно, тоже Вэла всякому разному учу, но у Некроманта просто опыт больше. А еще Вэл решил стать механиком, тут уж от меня точно мало толку.
— Интере-есно… — протянул Патрик. — А вот слушай, извини, если не в свое дело лезу, но мне просто любопытно — все-таки очень редко детей в Пассажиры берут, ты на моей памяти первый, а помню я много. Ну у вас с Птахой все было понятно, вы братья, попробовал бы кто усомниться. Но это порождение теней за твоего брата разве что с большой натяжкой можно выдать.
— А вот за брата Некроманта — вполне, — улыбнулся Марек.
Тут произошло нечто необыкновенное — Патрик не нашелся с ответом.
— В смысле? — переспросил он резко севшим голосом.
— В прямом, — пояснил Вэл. — По документам я Валерий Бельский и прихожусь Некроманту младшим братом.
— Рисковые вы парни… — все так же едва слышно выговорил Патрик и надолго замолчал. Вэл озадаченно взглянул на Марека, тот только развел руками, ибо понимал ничуть не больше, то есть ничего.
— Ребят, — после долгого молчания произнес Патрик, — вы меня знаете, я по понятным причинам не верю примерно ни во что — в половине баек сам участвовал, еще половина оставшихся при мне создавалась. И есть только одна история, в которую я… не то чтобы верю, скорее, не знаю, что думать. Потому что Некроманта знаю очень и очень давно. Близко никогда не общались, ну просто не тот человек, так — пересекались иногда. Я так понимаю, юный адепт тьмы, можно не спрашивать, знаешь ли ты, кто твой наставник?
— Знаю, — спокойно кивнул Вэл. Патрик глубоко вздохнул.
— Так вот. Как оно так вышло, что он стал Ликвидатором — я не знаю и, если честно, знать не хочу, потому что врагу бы таких раскладов не пожелал, — он сказал это с той же интонацией, что когда-то и сам Некромант. — И вот про эти-то расклады и говорят много странного. Про «цену помощи» мне можно не рассказывать — тут сам знаю, что ерунда, иначе тот же Марек здесь бы уже не сидел. Но есть еще одна история. Про то, что Ликвидатору нельзя сближаться ни с кем из Внешних.
«Я тебе приду!» — говорил когда-то Птахе Некромант. Марек очень не сразу осознал, до какой степени Некромант боялся, что однажды ему придется провожать Птаху. Не пришлось.
— Ну да… — задумчиво произнес Вэл. — Чтобы потом не пришлось…
— И даже не в этом дело, — Патрик, конечно, все понял. — Точнее, не совсем в этом. Есть версия, что это опасно для того, кто с Ликвидатором сблизился — мол, утянет однажды на ту сторону. Ну, опять же, тут я слабо верю — вон ваша тусовка как сдружилась. А еще говорят, что такие привязанности опасны для самого Ликвидатора — мол, однажды рука дрогнет, и все. Что «все» — никто не знает, но явно ничего хорошего. А чтобы даже побратимство… рисковые вы парни, говорю же.
— Само так получилось, — усмехнулся Марек. Усмешка вышла кривоватой.
— У нас все само получается, — в тон ему ответил Патрик уже своим обычным голосом. — Но сегодняшний день я точно где-нибудь отмечу как день, когда меня удалось удивить! Да не то что удивить, а лишить дара речи, чего не удавалось еще никому!
— И сломать твой стол, — съязвил Марек.
— Про стол я вообще молчу! Ну что от Гонщика ждать, сплошные жертвы и разрушения!
Он скорчил рожу, и Марек рассмеялся. Все было по-прежнему. Но внезапно изменившийся голос Патрика и слова «рисковые вы парни» так просто уходить из памяти все же не желали.
[1] Песня «Барин и вурдалак» группы «КняZZ».