Антиударный гель плавно размягчался. Из шахты сверху доносился протяжный гул. Что происходит? Где он оказался: подвал или секретные залы? Оклайн выкарабкался из кучи хлама и разбитых всмятку тел, постучал по шлему.
— Сафф!
— Вы ещё живы? Поздравляю!
— Куда я провалился?
— Не знаю. На карте эта зона не указана.
— Сэр! Тут подкрепления подошли! Нам к вам не прорваться!
— Уходите как можно скорее! Бегите врассыпную, вас не должны поймать!
— Принял. А вы как?!
— Выберусь сам. Сперва всё разведаю. Оклайн, конец связи.
С писком разбежались мелкие грызуны, прячась в кучах мусора. Темно. Пол покрыт утоптанной грязью. Везде валяется мелкий хлам — старые балки, брус, ржавые инструменты. Особенно много гвоздей и картона, мятого, запихнутого в каждую щель картона. На бетонных чёрно-коричневых стенах нет ни краски, ни меток. Пусть вперёд лишь один. И чем дальше, тем хуже.
Пустой гроб. Прямо из крематория. Грубо вскрытый, покойника — ни следа. За первым попался второй, третий, четвёртый. Сложенные штабелями, пластмассовые коробки, готовые к сожжению. Как дорогие, так и дешёвые, толщиной в бумажный лист. Все порожние. Все использованные.
— О, духи, зачем им столько трупов?! Неужели?
В конце был зал. Небольшой, доверху заполненный гробами. От него отходило несколько заваленных параллельных туннелей наподобие пройденного. В небольшой выемке у дальней стены стояла примитивная лифтовая кабина, судя по грязи, использовали её часто. Справа же темнел технический колодец с лестницей.
Опасаясь выключения света, или, хуже того, ненужного внимания, Эмбар залез в узкий лаз и начал долгий спуск вниз. В звенящей тишине гремел стук сердца. Десять минут. Пятнадцать минут. Двадцать. Какой же глубины эта шахта?!
Наверняка это уровни старой метрополии, что когда-то стояла на поверхности Альфагемона, но была застроена сверху Зеркальным городом. Тут иная архитектура, воздух не проветривался десятилетиями, отчего скопились жуткие концентрации ядов. Без шлема отравление наступит за считанные минуты. Должно. Странно. Шахта будто проветривается, отчего окись углерода не достигает критической концентрации. Тут есть жизнь! Есть активность. Только какого она рода?
Наконец он коснулся пола. Выглянул наружу. Никого. Инфракрасный фонарь высвечивал одни пустые гробы, а также инструменты, которыми вытаскивали и волокли их обитателей. Покрытые чёрной запёкшейся кровью и мелкими кусочками плоти мясницкие крюки ржавыми когтями торчали из-за углов. Штукатурка осыпалась, открыв потрескавшуюся кладку из бетона с торчащими остриями ржавой арматуры. Атмосфера затхлости и запустения прерывалась редкими далёкими скрипами и визгами, тихими, многократно переигранными эхом.
Не дыша, Эмбар крался вперёд, вздрагивал от каждого шороха. Откуда-то неподалёку доносилось шипение текущей воды. Канализация?
Полы покрыты мерзкой слизью, в которой утопали ступни. Скрипела под ногами плёнка, волокна рваной в клочья одежды цеплялись за пальцы.
Внезапно луч наткнулся на лицо среди кучи мусора. Оклайн отшатнулся. Бледное. Умер давно. Лидаро — видно по гладкой коже без единого волоса или чешуйки, а также крохотным гребням.
— Получилось определить личность. Один из задержанных во время протестов.
— Ох, чёрт… Паразит. Генерал, его окружение — все поражены! — Оклайн сглотнул.
Катастрофа приобретала совсем иной размах. Под покровительством власть имущих паразит способен захватить целый мир, и никто того не заметит!
Сколько лет генерал и его подчинённые подкармливали чудище? Как они пали? Может, их души, источенные пороком, оказались лёгкой добычей для паразита? Или наоборот, осознавая свою роль марионетки, они пустились во всё тяжкие, пытаясь утопить в кайфе страх? Жаль, Лисперакса пришлось бросить! Сколько он мог бы рассказать!
Интересно, Себастьян сдался так же? Он вёл себя нормально, не подавал тревожных знаков. Или его одурманивание имеет иную природу? Не похоже, чтобы общая паника, вызванная телепатической атакой, его не затронула. Неужели ещё кто-то обладает опасной технологией? Сколько ценной информации потеряно из-за спешки!
Впереди раздался тихий шорох. Похожее на слепого таракана существо придирчиво перебирало кучу перемолотой плоти, покрытой какой-то грибницей, в поисках лучших кусочков. Такие же обитали на старом заводе. Один из слуг паразита — гнездо неподалёку.
Тихо, чтобы не привлечь внимание, Эмбар прошёл мимо. Скрылся в одном из боковых тоннелей. Казалось, он дышал так громко, что вся округа его слышала. Шум стал громче. Идя на него, Оклайн вышел к подземному каналу. Бортики затопило, мусор забился в решётки. Незримое течение несло воды, не помнящие солнца, вдаль. Подземная река! Очень многие ручейки давным-давно заведены в трубы, чтобы защитить породы от размытия. Минули века, а они так и текут, безымянные и утерянные, из неоткуда в никуда.
Едва поднимая ступни, чтобы не шелестела вода, он двинулся дальше. Впереди свет! Слабый, искусственный свет!
Эмбар затаил дыхание. Оказался старый рухнувший прожектор. Особое излучение отпугивало грызунов, теперь же оно радугой рассеивалось в потоке. Похоже, когда-то на пару уровней выше кипела жизнь, раз потребовалось бороться с вредителями. Хозяева распались прахом, а система всё ещё отпугивала пещерных рыбок, поддерживая воду в относительной чистоте. Стоило выдохнуть, как спереди донёсся отчётливый грохот падающего в воду тела. Спрыгнули в канал?!
Он спрятался за ящиком. Выключил фонарь. Шелест приближался. Кто-то шёл к нему. Именно к нему.
Из-за угла появилсягвардеец. Медленно повернулся, немигающими глазами уставился на чужака.
«Меня не видно! Меня не видно!»
Мидду механически потянулся вперёд, пытаясь схватить чужака. Медленно. Безмолвно. Оклайн в панике пнул солдата. Тот ударился о прожектор. Его закоротило. По воде пробежались искры. Изоляция спасла Эмбара, чего не скажешь о солдате. Пережить такое он не мог.
Однако рука его безжалостно сомкнулась на лодыжке, словно тиски. Неотвратимо умертвие потащило жертву в тёмную воду. Пальцами врезался в бетон и пластик. Свободной ногой упёрся в лоб живого мертвеца, надавил, да так, что затрещала кость. Внезапно голова заскрежетала рвущимся металлом и отломилась.
Гвардеец застыл на пару ударов сердца и продолжил тянуть. Зеленоватое свечение вырывалось из механической шеи. Срываясь, вцепившись когтями в ящик, Оклайн всадил керамические когти и вырвал управляющий кристалл.
Лишившись контроля, тело наконец расслабилось и опустилось вниз, поглощённое чернильной водой.
Зубы неровно застучали. В руках горела изумрудом полупрозрачная призма.
— Что это?! — он прищурился. — Я никогда не видел таких контрольных кристаллов!
— В банке данных Союза они имеются, — ответил Сафф. — Это эннан.
— Эннан?! Что им здесь надо?!
Про эннан чего только не говорили. Замкнутые, таинственные, редкие, они никогда не покидали пределы своего космоса. Они настолько ксенофобны, что никто не только не знает, как они сами себя называют, но даже их внешность — загадка. Они всегда пользуются аватарами, не являясь лично перед чужаками. А теперь они в центре гнезда паразита?! Неужели они решили распространить его и уничтожить конкурентов?! Зачем?! Или они сами пали его жертвой?!
Безумная находка! Проклятая находка! Сколько вопросов — ни одного ответа.
Плеск. Сколько их там?! Перья стали дыбом. Морозец пробежал по спине.
Скрываться бесполезно, пора высунуться и дать бой! Толпа из пяти гвардейцев мерно шагала навстречу. Беспощадно. Необратимо. Мёртво. Выстрел! Выстрел! Выстрел! Пули пробивали головы — безрезультатно. Оклайн попятился. На него шли. Шли. Шли. Он стрелял, стрелял, стрелял. Ничего. Словно бы ни один механизм не повредился. Словно шествовало бессмертное воинство! В полном мраке. Как тени. Не роняя ни звука. Лишь трепет воды выдавал их марш.
От отчаяния Оклайн кинул в них кристалл. Тот вспыхнул. Разлетелся искрами. Погас. Внезапно автоматоны встали, словно вкопанные. Отдача выстрела валила их на раз. Словно марионетки с обрезанными нитями. Неужели потеряли контроль?
Подкравшись ближе, он каждому сорвал голову и вытащил потухший кристалл, чтобы уж наверняка. Жуть.
Тот тоннель, из которого они спустились, заполнен странным оборудованием. Дрожа, он снимал на камеру как можно больше. Как можно ярче. Куски изуродованных тел. Оборванная ткань. Гниющая плоть. Вскрытая, искусно разрезанная на мелкие кусочки и растянутая зажимами.
— Похоже на научное оборудование. Они изучали паразита.
— Либо это большой эксперимент, либо они здесь такие же зрители, как и мы, — неровно прошептал Эмбар. — Ни дисков. Ничего. Похоже, всё осталось на тех кристаллах.
— Сомневаюсь, что данные с них получится восстановить.
— Чу! Ты слышал?!
Бой привлёк внимание. Трёхпалая кисть обняла дальний угол узкого тоннеля. Мертвенно бледная, с синими прожилками вен, с фалангами по десять сантиметров и потрескавшимися, гнойными когтями. Выглянули четыре светящихся глаза двух голов. Со слепой пасти потекла слюна. Выступающие рёбра. Дрожащие руки до колен. Урод был просто… огромный. Дыхальца зашипели. Залаяли. На глазах против воли выступили слёзы.
Тварь сделала шаг навстречу. Изучала жертву. Наслаждалась её страхом. Оклайна будто парализовало: этот гипнотизирующий взор…
— Сэр! Уровень опасности критический! — визг Саффа вернул к жизни.
Завидев вскинутый пистолет, чудище взревело и понеслось вперёд, в атаку. Выстрелы проходили насквозь, лишь едва его тормозя.
Опрокинув стол, Эмбар кинулся со всех ног назад, что пятки сверкали. Дикий вой догнал его, пробрал до самого нутра. Под ногу попался мусор. Оклайн споткнулся, распластался плашмя.
Мощная рука впечтала в пол, обняла, перевернула его на спину. Язык прошёлся по шлему едкой слюной. Кости затрещали, когда их сжала гидравлическая клешня. Как вдруг.
— Отравленная плоть! — прошипела тварь и отскочила. — Отравленная плоть!
Оклайн так и валялся. Переводил дыхание. Кровь ударила в голову.
— Гуль, — позвал он.
— Ах-х-х! Я чую семя Пожирателя в твоей плоти! Я чую его!
— Ржавый лишай? — он усмехнулся. — Ах? Знаешь, что он сделает с вами?! С вами со всеми?! Да?! Хочешь, я его выпушу?!
— Нх-х-ха!
— А я ведь могу, — дуло пистолета прижалось к левому боку. — То будет счастье твоей братии!
— Мы не хотим!
«Я и сам не хочу. Я знаю, что будет.»
— Тогда не смей ко мне подходить!
Тварь отпрыгнула. Зашипела.
— Мы знаем тебя. Мы помним тебя. Ты был в гулких коридорах. Ты был во мраке. Ты первый, с кем мы заговорили. Друг машин-ны-ны! Она у тебя в голове. Она шепчет! Шепчет безумие! Твоя плоть носит наследие твоего мёртвого мира! Сожранного мира! Прокажённый!
— Если ты знаешь, кто я, то знаешь, зачем я здесь.
— Ты ищешь. Думаешь. Ты любишь думать. Те, кто тебя растили, хотели, чтобы ты думал. Они вырезали в твоей памяти шаблоны. Они строили твой у-ум! Они пилили его! Выкидывали-ли недостатки… Заменяли машино-ной! Они думали! Они тоже думали! Они хотели много! Они видели много! Они видели больше тебя! Но они не видели всего! Они — твои мёртвые хозяева! Ты думаешь их высохшей головой. Ты видишь во сне их мёртвые лица… Ты зовёшь их пустые имена! Их имена зовут все люди! Поклоняетесь трупам! Думаете трупами! Мумиями-и-и! Мумиями-и-и!
— Они мои друзья.
— По друзьям судят. Они… Они отцы людоедов! Они… Х-х-х! Они создали людей! Они создали тебя-бя! Думали, что создали!
Оклайн постепенно отползал дальше. Но в том не было нужды — гуль не пытался его схватить.
— Прокажённый! Я вижу тебя-бя-бя! Ты хочешь знать! Мы хотим знать! Мы можем знать вместе! — прохрипел ужас.
— Что ты предлагаешь?
— Наш бог хочет тебя! Он хочет говорить с тобой! Ты можешь пойти к нему! Я отведу тебя! Я обещаю! Он очень хочет тебя! Оклайн-н-н! Он знает твоё имя! Твое имя единственное, что он хочет знать!
— Твой бог мёртв, как и твоя плоть! Изыди! Пока я не разозлился! Ты знаешь, на что я способен во гневе!
— Клеймо! Клеймо! Демон! Прокажённый демон! Другой мир воскресил тебя-бя-бя… Но он не излечил тебя-бя-бя… Наш бог может дать тебе здоровье! Настоящее здоровье! Он знает, ка-ак! Знает! Он хочет тебя видеть!
— Передай ему, что я его изничтожу! Не будет пощады ни тебе, ни таким, как ты! Я одолел ржавый лишай! Одолею и вас! Во что бы то ни стало! Даже если придётся умереть!
— Не-е-ет! Зло вырвется наружу! Пожиратель сожрёт всех нас! Пожирате-тель! Жрёт! Жрёт! Жрёт! Всё жрёт!
— Тогда я ухожу.
— Уходи-ди-ди! Я буду за тобой следить! Мы тебя не тронем! Если ты не тронешь нас-с-с! Прочь, прокажённый! Прочь!
— Где выход?
— Я отведу лишь к нашему богу! Он хочет! Он поможет! Он знает!
— Не собираюсь я к нему!
— Он не даёт выбора! Не даёт!
Оклайн очутился у самого канала — голова его высунулась в проход. Гуль стал терять страх, очевидно, намеревался притащить добычу к надмозгу.
Как вдруг бетон треснул. Эмбар рухнул на спину, покатился. Провалился в тёмную воду. Белёсая рука мелькнула рядом, пыталась схватить его. Но течение не собиралось отпускать свою добычу. Мощнейший поток подхватил его, заметал, утащил во мрак труб и тоннелей. Прочь от проклятого подвала. В неизвестность.
***
Поток нёс вперёд, метал из стороны в сторону, резво обводил мимо торчащих железяк. Оклайн зацепился за обломки решётки, выкарабкался на старую плиту и рухнул на неё, обтекая водой. Вокруг непроглядная темень. Эхо разносило малейший шум, усиливая в сотни раз. Сколько времени прошло?
Оглядевшись, увидел старую насосную станцию, прилипшую к отвесной тёмной стене. А вокруг, насколько хватает света фонаря — чёрные просторы. Бескрайние просторы чёрной воды. Похоже, поток вынес к подземному морю. Оно не знало ни ветра, ни солнца, ни течений. Время тут замерло вовек, остановилось. Его тут нет вовсе. Секунды тянулись днями, а часы пролетали за миг. Можно познать бесконечность, стоя на причале перед бездной, а можно состариться за день. И всё будет верно. И всё пройдёт своим чередом.
Тьма плескалась о потёртые причалы, мрачно глядела слепыми окнами на тёмный мир рубка станции. На века погасли прожекторы. Округа опутана красотой разрушения, запустения и забытья. Любой, кто очаруется ей, сам скоро станет частью пейзажа.
Сорвав чарующий дурман, Оклайн отряхнулся и пошёл в поисках света. Батареи скафандра почти иссякли, согревая владельца. Их срочно нужно подзарядить. Благо, электричество ещё подавалось в глубины. Вскрыв ближайшую панель —, она оказалась в удивительно хорошем состоянии — подключился к сети. Если тут есть питание, значит, подъёмник ещё работает! Шанс выбраться наверх!
Поначалу казалось, что эхо играется с дыханием. Но нет. Кто-то шёл к нему. Не крался, именно шёл. Неужели смотритель?!
За поворотом медленно крался… некто. Кожа его бела как лист бумаги, исчерченный алыми и синими прожилками сосудов, веки срослись над рудиментарными глазами. Оно носило древнюю, потёртую форму, местами рваную и шитую вновь. Оно, когда-то бывшее лидаро, оскалилось, показав жуткие клыки.
Подземный народ?! Сколько же поколений они провели во мраке?!
— Я друг! — окликнул чужака Оклайн.
Однако эхо превратило окрик в громогласный рёв. Создание закрыло уши, зашипело.
— Простите, — шёпотом повторил Эмбар. — Я не хотел…
Выхватив из-за спины старый ключ, смотритель ринулся вперёд, ориентируясь на звук. Эмбар легко его обезоружил, скрутил, но слишком сильно надавил. Рахитные кости подземника треснули, он обвис как тряпичная кукла.
— О, нет.
Труп. Кожа раздувалась от гематом, лопалась. Сходила слоями.
На вой убиенного собрата откликнулись остальные. Крепче сжав трубу в руках, смело шагнул вперёд. Если придётся, он разгонит их силой, но на поверхность выберется! И никто его не остановит! Вперёд, берегитесь, чудища! Их жизни ценны, но ещё ценнее жизни миллиардов на поверхности! Кто о них позаботится, если надежда сгинет тут?! Он не хочет этого. Но сделает. Во имя людей.