И СНОВА В БОЙ
Третье июля. Начало утра понедельника почти в точности повторило то, что было неделю назад, с той лишь разницей, что крикнула я в этот раз, что встречу его в понедельник на КПП. Потом я вернулась домой, к своим развалам и бизнес-планам.
Вы не удивляйтесь, пожалуйста, и не думайте, что я возомнила себя способной перевернуть мир или сделаться финансовым магнатом. Чур меня.
Я просто хотела жить. Жить с любимым человеком. И иметь хотя бы относительную финансовую опору в этом лютом море девяностых.
Да, имея знания последующих лет, можно было попытаться ввязаться в авантюры, поставить, как говорится, на крупное… только зачем? Нет, правда? Трястись потом, как царь Кащей над златом? Ждать братков?
Ради семьи мне нужен был спокойный, стабильный, достаточный доход, а не рисковые сверхприбыли. Небольшое дело, которое не будет привлекать излишнего внимания.
Именно поэтому в голове у меня крутили счётные колёсики. А внутренний таймер требовал скорости.
Катастрофически медленно. Катастрофически мало.
Итак, для латинянки всё было готово. А вот кроме этого — пять штук. Огорчительно скудно, я бы сказала. Если они тоже перед отпусками на кафедре собираются, то, наверное, и с денежками. Эх, блин, упущенные возможности…
С другой стороны, семи ещё нет. За два часа я два набора сшить успею. А может и три, простыней-то вон ещё сколь лежит! Поехали!
И вот замечаю я, товарищи, очевидную и древнюю истину: если что-то делать одно да по тому, скорость выполнения однотипных действий возрастает. Автоматизм, панимаишь! Успела четыре! Ну, хоть что-то…
И тут явился Василич. Привёз мне мерные рейки, как я заказывала, нескольких размеров. И двадцать штук комплектов от мамы припёр! Это значит, решила она вспомнить героическую юность, когда (ещё до окончания физкультурного техникума) подрабатывала на швейной фабрике. Как раз-таки швеёй-мотористкой! Справедливости ради скажем, что швее ничего не приходится кроить, строчи да строчи. И возможности у промышленных машин по скорости совсем другие. Правда, огромные они, как заводские станки, и гудят примерно также. У нашей тёти Вали стояла такая, пока она надомницей трудилась. Шила рукава для халатов. Причём, по-моему, только правые, и только какой-то определённый шов, поскольку в промышленных масштабах все операции разнесены по разным исполнителям. Типа, четыреста рукавов в день. Так вот, чтобы поработать, она детей старалась на улицу выгнать, так этот агрегат завывал.
Мы быстренько разложили товар по пакетам и помчали.
Биофак порадовал меня не так сильно, как родной факультет. Однако, рядом вдоль улицы торчало несколько ларьков, и я, презрев стеснительность, направила свои стопы туда. Прошла почти до самой троллейбусной остановки, потратила на эти двести метров два часа, однако расторговалась! И не так всё страшно, оказывается. Особенно когда рядом мужик, который следит, чтобы всякие серые типы к тебе не приближались.
Короче, к двенадцати мы отстрелялись.
— Может, сразу на базу съездим? — предложил Василич.
Типа, за тканью, мама-то свою всю исшила.
— Ой, подождите! У меня ещё дома запас есть, так что пока у меня возьмём.
К половине первого мы были уже в Юбилейном. Василич увидел мой склад и согласился, что пока ничего покупать не надо. Без вариантов.
Второй раз поразился, когда я предложила ему солянки. Спокойно, то ли ещё будет! Рассчиталась с ним и с мамой за сегодняшний день, как договорились, сразу. Следующую вылазку назначили на среду.
Мы швеи-подпольщики, блин.
Не успела проводить Василича — звонок.
— Алё, ну тебя не поймать!
— Папа!!! Привет!
Папа сразу взял быка за рога:
— Доча, тебе оверлок не нужен случайно?
— Нужен! А какой? Кто продаёт?
— Хорошие люди продают. Недорого.
Кажется, я знаю, кто это производственные мощности сокращает.
— Промышленный?
— Да, но небольшой такой. Дома можно поставить. Сто тысяч всего.
— Ёпрст! Конечно, надо! Только я совсем не помню, как его заправлять, — ой, бля-я-я… — В смысле, не знаю, — это же надо было такое ляпнуть… — Мне всё показать надо.
— Так. Я через двадцать минут буду, будь готова.
— Ага, жду!
Оверлок! Это насколько упростит дело!
Ехать было недалеко. На продажу выставили четыре оверлока, я все попробовала, поговорила со швеями и остановилась на двух. А что, маме тоже надо поставить. Станет не нужен — перепродадим с лёгкостью.
Инструкцию записала пошагово! А то случись что — куда бежать? Это ж такой суровый агрегат, формами напоминающий триумф индустриализации всей страны! Зато электрический, с ножным приводом, и вся эта красота вделана в специальный столик.
Папа сгрузил покупки в паджерик (и чего только этот джип за свою жизнь не возил!), один мы сразу отвезли маме. Пришлось всё настроить и потратить полчаса на мастер-класс.
Второй притаранили мне. Папа тоже поразился солянке, хвалил очень воодушевлённо, как он это умеет.
— Пап, ты потерпишь ещё немного с деньгами?
— Чё хочешь?
— Хочу дверь поставить. Боюсь, честно говоря. Наша-то на полпинка.
— Ну да, — он покивал, — Подожду, конечно. Ты вечером позвони мне, телефон мужиков тебе дам. Скажешь, что моя дочь, цену задирать не будут. Кстати о музыке… — шлёпнул на стол стотысячную бумажку.
— О, продал?
— Ага.
— Клёво. А вот к вопросу о дверях, ты не знаешь, где можно табличку заказать?
— На дверь?
— Да.
— На рынке рядом с нами недалеко пара контор есть.
— Подвезёшь?
— Поехали!
Одна контора показалась мне какой-то странной. Ну, реально, непонятно: вы деньги собрались зарабатывать или пальцы гнуть? Вторые вроде более адекватные. Объяснила, что я хочу. Назвала словом «спецзаказ». Люди удивились, но заказ приняли. Обещали к среде уже сделать. Ну вот и здорово.
Вечером позвонила правильным мужикам с дверями, обещали прислать замерщика к вечеру среды. Ваще Атлична.
Дальше было довольно скучно и монотонно, потому как остаток понедельника и весь вторник с перерывом на сон и еду я строчила как пулемёт. Мне даже во сне снилась только швейная машинка и непрерывная многокилометровая строчка.
Среда была повторением понедельника, только в масштабе. Таскались мы целый день, умотались, как савраски. Ехать домой было некогда, с собой ничего не взяли, а забегаловками я брезгую. Перехватили в киоске хлебозавода пару булок, съели с минералкой. А вот, между прочим, господа, плюшки в девяносто пятом были гораздо вкуснее! А уж маковая плетёнка! Никакого сравнения с две тысячи двадцатым. В будущем по тесту размазан намёк на мак. С чем-то таким, сладковато-раздавленным (я реально не знаю, что за хрень они начали использовать). А в прошлом мака было просто МНОГО. И он как будто слегка склеен был сахарным сиропом. И само тесто более сдобное, а не как батон. И это было НЕРЕАЛЬНО ВКУСНО. В следующий раз надо молоком запивать, будет просто божественно.
Вечером из города поехали сразу к ним, потому что голодные были просто как волки. Хорошо, когда кто-то кормит, и это не ноги, ха!
Кстати, «из города» — это, в смысле «из центра». Старое советское выражение, когда нынешний центр фактически и был городом, а большинство районов — предместьями и посёлками. А то и деревнями, как Лисиха. Выражение оказалось очень устойчивым. Я в девяностых вообще не помню, чтобы кто-то говорил «я поеду в центр», дико это звучало до невозможности. А вот: «я в город съезжу» — нормально.
Мама вручила мне сумки с постелями и объявила, что работа — хорошо, а на дачу тоже надо, потому что соседским долготерпением злоупотреблять нельзя, пару раз нам полили — теперь наша очередь. И вообще, весь урожай бродячие личности обобрать могут. Да-да, не все хотели горбатиться на грядках, а вкусно кушать хотели все. Хорошо ещё, если просто бомжи, а не бандюганы.
А приедет она теперь через неделю, потому что на работе сказали: двенадцатого отпускные будут давать.
Да, такая штука в порядке вещей была: отправить работника в отпуск, а отпускные выплатить когда-нибудь потом. Чему удивляться, когда зарплату по несколько месяцев задерживали?
Короче, они уезжают. Машинку берут и пару рулонов тоже, но ничего не гарантируют. Василич, правда, обещал в пятницу примчать, повозить меня. Заодно свежей зелени подогнать — тоже полезно.
Саша отвёз меня до дома и даже проводил до квартиры — страшно, слушайте, с кучкой денег ходить. Не успела я упасть да ноги протянуть, заявился замерщик. Увидел мою табличку (успела днём заскочить, забрать), услышал пожелания, почесал в голове. Попросил позвонить бригадиру. Странные какие-то фразы говорил в трубку, чисто шпион. Сказал, что завтра сделают, а в пятницу с утра поставят. Бодро! Цену реально выставил очень умеренную, даже ниже, чем я предполагала. Гораздо ниже! Миллион восемьсот всего. А я и спорить не буду, больно надо.
Только он ушёл, вспомнила про Василича — с пятницей-то накладка выходит! Позвонила им, успела ещё дома поймать, передоговорилась на субботу. Попробовать на рынке поехать, постоять, что ли? Прямо с машины поторговать? Попрёт — нет?
В четверг с утра перезвонили дверщики. Кто-то озадаченно спрашивал:
— Здравствуйте. Мне тут ваш заказ принесли. Написано: цвет красный. Это не ошибка?
Ответила культурно:
— Да, вам всё правильно передали. Красный, чтоб прямо ярко-алый.
На том конце провода повозились:
— Ну хорошо. Завтра в девять ждите.
— Спасибо, всего доброго.
Я положила трубку.
Реально ли я хочу дверь красного цвета? Да сто процентов!
А теперь — почему.
Есть у меня хорошая знакомая, назовём её Рита. Начинала как раз в лихие девяностые — скромно, парикмахером, но работать решила сама на себя. Сняла небольшое помещение в магазине и… буквально через неделю к ней пришли.
Двое резких парней в спортивных костюмах, бритые налысо, здоровые, как быки.
— Кто тут хозяйка?
Рита увидела их и струхнула изрядно:
— Ну, я.
— Пошли-ка на крыльцо выйдем, там воздуха побольше.
Вывели её и начали втирать (по их понятиям, «вежливо»), что без крыши жить нехорошо. А Рита возьми да и ляпни:
— Да что вы меня лечите? У меня уже есть крыша!
Братки переглянулись:
— Какая?
— Красная! — как она сама потом говорила: «Не знаю, что меня дёрнуло? Прямо выскочило слово откуда-то, и всё…»
Но реакция вышла удивительная. Тот, что помельче в сердцах саданул по перилам крыльца:
— Да что ж вы все под эту красную крышу-то лезете⁈
И ушли. И больше к ней никто не приходил.
Как позже оказалось, «красная крыша» — ментовская. Понятие было общее, а крышевальщиков — множество, всяких рангов и мастей, так что из ментов к Рите тоже никто не пришёл. Ворон ворону глаз не выклюнет.
Именно поэтому моя стальная дверь будет, конечно, покрыта каким-то там листом, но выкрашена — в красный революционный цвет. А на уровне глаз — табличка, в цветах и шрифтом, которыми пользуется милиция: «ЕСТЬ ПРОБЛЕМЫ? ЗВОНИ 02!»
Я сильно очковала, что и это мало поможет, и придётся-таки штуку баксов в месяц отстёгивать бритым товарищам в чёрных кожанках. Но… Что уж теперь. Поживём — увидим.
Четверг прошёл за пулемётом. Ну, в смысле «строчит пулемётчик за синий платочек…» и т.д.
А в пятницу с утра припёрли дверь. Вот это я, товарищи, понимаю! Отделка предельно примитивная, зато стальной лист такой, моё почтение! Не то что красивые и модные китайские поделки, которые можно проткнуть отвёрткой и вскрыть открывашкой. Тут замучаешься тыкать. Мужики с трудом заволокли её на третий этаж. Вчетвером.
Вот они, мои алые паруса! Снаружи — всё как я просила. Изнутри поперечные усиливающие рёбра прикрыты крашеной «под дерево» ДВПшкой, посаженной на гвоздики со шляпками в виде цветочков. Какая милота, мдэ-э. Да и хрен с ним, главное — чтобы снаружи крепко было. Половина народу вообще нутром не заморачивалась, так и стояли двери, зияя несущим конструктивом, выкрашенным в чёрный цвет.
Парни-установщики подробно показали мне, какие штыри и уголки куда входят, да какие стальные арматурины они присобачили, чтобы при закрывании замка они уходили вверх и вниз, за металлические уголки рамы, дополнительно запираясь. Замок, как и договорились, я купила свой. Не надо мне, чтобы ушлые мальчики дубликатов себе наделали и заявились однажды по известному адресу.
Пол-одиннадцатого меня позвали:
— Хозяйка, принимай работу!
Ну чё, нормально. Достаточно аккуратно. Прибирать за собой было не принято, заделывать откосы и следы штробления — тоже, это уж как-нибудь сами.
Основной замок был один. И две здоровенные защёлки, которым больше бы подошло название «засовы» — ниже и выше замка, чтобы, значицца, дверь было сложнее фомкой выломить. Пойдёт. Проверила, как замки открываются-закрываются, рассчиталась.
Хоть теперь в квартире одной не так страшно. Можно начинать играть в Наф-Нафа. Главное — не заиграться, тьфу-тьфу-тьфу…
Вспомнила про заброшенные мной дневники, открыла. Бляха муха! Я же сегодня обещала на кафедру нашу заказы привезти! К трём! Чуть не просохатила! Быстренько проверила по списку — а хватает не всего. Ну, ничего, три часа в запасе, сейчас сделаю.
Тащиться пришлось на маршрутке. Чуть руки не оторвались, пока до универа допёрла…
ДИКИЙ КАПИТАЛИЗМ. НЕОБУЗДАННЫЙ
Суббота, восьмое июля. Год девяносто пятый.
Выезд на рынок получился, конечно, феерический.
Стихийный вещевой базар расползался тогда на всю улицу Урицкого, прилегающие к продуктовому Центральному Рынку площади, всё вокруг ближайших остановок и улицу Софьи Перовской. Мы подъехали на Перовскую, хотя бы относительно проезжую для машин. Открыли багажник, выставили товар.
Да уж, народу тут, конечно — море. Но и карманников, и просто воришек, и хамов, и кого только нет. Худо-бедно торговля пошла, но чувствую, что стоять нам тут — не перестоять…
И тут нас чуть не обокрали цыганки. Обычным способом, как они это любят — толпой. Типа купить хотят, спрашивают, прицениваются, одна взяла посмотреть, поцокала языком, передала другой, другая — третьей, и так, глядишь, исчезли ваши товары — ни у кого нет, не брали, не знаем. Василич понял, что нас сейчас обнесут просто бессовестно, и захлопнул багажник, да ещё и на ключ закрыл. Я увидела мелькнувший между тётками хвост моего пакета, сунула Василичу свою сумку и полезла в эту толпу как бессмертная. Рванула к себе:
— А ну, отдай!
Как они заорали, в десяток глоток! Я заорала тоже. Пока орали и перетягивали, упаковка порвалась, но пачку я вырвала.
— Ай-я! — воскликнула ближняя ко мне цыганка, — Не о том думаешь! Порча на тебе!
Я аж зашлась:
— Ах, порча⁈ Порча⁈ А ну-ка, глянь хорошенько! Ведьма ведьму, говорят, издалека видит! Я вам всем сейчас такую порчу устрою! До седьмого колена корчиться будете! Омниа! Меа! Мекум! Порто!*
*Omnia mea mecum porto —
Все свое ношу с собой (лат.)
Кружок вокруг меня стал свободней и кто-то неуверенно спросил:
— Ведьма?
— Пэр аспера! Ад астра!
— Ты что? Ты в ад нас посылаешь, что ли? — баба, которая толковала мне про порчу, перекосилась лицом. Круг сделался на шаг шире.
Ещё я вспомнила «хомо хомини люпус эст», «си вис пасем пара беллум» и «мементо мори»**.
**Per aspеra ad astra — Через тернии к звездам (лат.)
Homo homini lupus est — Человек человеку волк (лат.)
Si vis pacem, para bellum — Хочешь мира — готовься к войне (лат.)
Memento mori — помни о смерти (лат.)
И, чтоб добить, совсем уж страшным голосом:
— Carpe jugulum***!
***Вообще-то это название
книги Терри Пратчетта о вампирах,
которую у нас переводят
как «Хватай за горло!»
А буквально:
«наслаждайся яремной веной!»
Книга, кстати, будет написана
только в 1998-мом.
Цыганки развернулись и побежали. А я смотрела им вслед и думала: вот почему одеваются они вроде ярко, а ощущение как от грязи? Стоящий рядом с нами мужик с лотком шнурков и обувных кремов с удовольствием ржал:
— Я ещё ни разу не видел, чтобы кого-то прогнали набором латинских слов и выражений!
— Это что, я ещё и «Гаудеамус»**** могу.
****Международный гимн студентов.
На латыни, естессно.
— Медицинский?
— Филфак.
Мужик перестал ржать и сделался серьёзным:
— Однако, советую вам уехать. И поскорее. Сейчас они приведут своих мужиков, а те более устойчивы к наукам.