В следующие несколько дней Вадик практически поселился в гаражах. До сих пор он представлял себе аэрографию чем-то вроде граффити, только по машине. Оказалось, все намного сложнее и дольше, но и намного интереснее. Над «Субару» колдовал не только Прокси, но и Некромант, поскольку нужно было снять капот, установить в удобное положение, сделать фон… Вадик помогал обоим, только успевая носиться по гаражу Некроманта, благо рост позволял ему забираться в любые щели и лазить по стеллажам, а ориентировался он там как у себя дома. Подумав, Прокси решил, что рисунок, ограниченный только капотом, смотреться не будет, и филин «оброс» сосновыми ветвями, заходящими на передние крылья машины. А значит, прибавилось работы и Некроманту. Тот, впрочем, не возражал, говоря, что давно не было интересных проектов. Форестер носился по округе с фотоаппаратом, предоставив Прокси полную свободу действий. Однажды, поскольку все равно надо было ждать, пока фон высохнет, Вадик прокрался за ним и зарисовал очень пафосную фигуру в черном, стоящую на высоком берегу в лучах заката. Прокси, разумеется, добавил пролетающую рядом сову. Увидев рисунок, Форестер рассмеялся, а потом задумчиво вздохнул: «На самом деле, давняя дурная мечта. Но как подумаю о том, как их содержать, да все мои поездки… уж лучше на капоте!». Словно в ответ его словам, из леска за гаражами кто-то ухнул. Форестер расплылся в счастливой улыбке.
Вечерние чайные церемонии у костра уже стали традицией. По словам Прокси, свой чайный набор Форестер возил с собой всегда, только чаи были каждый раз разные. И снова он завязывал волосы в пучок, опускался на колени, не боясь запачкать свои стильные джинсы — но пыль и грязь к ним как будто не липли — и начинал ритуал. Только теперь он действовал не в полном молчании, как в первый раз, а подробно объяснял Вадику, что и зачем он делает, с историей традиций и комментариями о сортах чая. До сих пор Вадик считал, что чай бывает черный, зеленый и фруктовый, который вообще не чай, а оказалось, что разновидностей чая по цвету аж шесть. И привычный ему черный чай на самом деле не черный, а красный, а черный совсем другой, «но для него нужен отдельный чайник, потому что иначе все остальные чаи пропахнут». Вадику нравилось ощущать в пальцах шелковистые чайные листья и сравнивать их ароматы, хотя на каждый день он по-прежнему предпочитал обычный черный чай из своей кружки с «Камаро». А еще уже на второй день он принес блокнот и все-таки изобразил Форестера, колдующего над чаем. Прокси одобрительно хмыкнул и едва ли не впервые не стал ничего добавлять и корректировать. А сам Форестер попросил Вадика подарить ему этот листок. Вадик, задрав нос чуть не до небес, радостно согласился. Потому что аэрография — это, конечно, круто, но там все равно большую часть работы делает Прокси, и эскиз Вадика он сильно доработал, а тут именно его рисунок захотели оставить себе! На память Вадик переснял этот листок уже на новый телефон — Птаха сдержал слово, и карман снова привычно оттягивала увесистая «лопата», даже круче, чем был тот, разбитый. Во всяком случае, камера была отличная, память Вадик не смог забить, даже залив всю любимую музыку, и перегреваться этот аппарат, в отличие от старого, не пытался. На звонок Вадик тоже поставил «Металлику», только другой трек, чтобы не путать с Птахой. А на заставке, как всегда, красовалась «Камаро».
Тем временем филин на капоте «Субару» обретал все больше объема и красок. Прокси заявлял, что от его мрачного взгляда встречные машины будут шарахаться в кювет, и сулил Форестеру поселян с вилами, тот только смеялся.
— Смейся-смейся! — Прокси, как мог, напустил на себя зловещий вид, получалось не очень. — Вот пойдут рассказы о машине, одержимой злобным духом…
— Подосланным лично мной, — внезапно включился Некромант. — Филин-то из моей гостиной. Можно считать, что эта машина теперь под моей незримой защитой. А мне повредить нельзя, так что никаких поселян можешь не бояться.
Форестер снова рассмеялся. Некромант, как обычно, остался абсолютно серьезен. А потом сообщил Вадику, что никакие филины — не повод пропускать тренировки, и он намерен это исправить буквально сейчас. У Форестера явственно загорелись глаза:
— А… можно взглянуть? И… — он нерешительно дотронулся до фотоаппарата.
— Если кто тебя и убьет за твои фотографии, то не я, — хмыкнул Некромант. Форестер улыбнулся в ответ очень криво, но все же пошел за ним и Вадиком.
Сначала Вадик чувствовал себя несколько скованно — до сих пор они с Некромантом не тренировались в чьем-то присутствии, да и Форестер все-таки не настолько свой, как тот же Птаха или Прокси. Результат не заставил себя ждать — тренировочный нож Некроманта весьма неприятно чиркнул по ребрам. Некромант, конечно, удары останавливал, но все равно. Вадик разозлился — еще не хватало, при зрителях позориться! «Кто там что говорил про Мустафар?». И, к его собственному удивлению, его рука с ножом замерла у шеи Некроманта.
— Отлично, юный Скайуокер, просто отлично. Гнев есть путь на Темную сторону, ты на правильном пути.
— Да ну тебя! — Вадик попытался повторить успех… и покатился по земле от подсечки. Некромант замахнулся, но от удара Вадик уже успел увернуться. Однако! Еще недавно у него не получалось.
— Ничего себе! — подал голос Форестер. — Жестко вы друг друга…
— Это ты нас с Птахой не видел, — бросил через плечо Некромант. — Или вон Прокси поспрашивай, сколько раз он картинно умирал от моей руки. Вот с Птахой у нас силы равны, так что, разнообразия ради, огрести могу даже я. Продолжаем.
Вот теперь Вадика уже действительно разбирал азарт — ведь достал же Некроманта! Не вскользь, полноценно! И уйти сумел! Он полностью забыл о Форестере и о щелчках его фотоаппарата, но внезапно, отскочив в сторону от очередной атаки, заметил его объектив где-то у себя под локтем. Понятно, Форестер увлекся поисками хорошего ракурса. Вадик решил его попугать, замахнулся — и ожидаемо получил в спину от Некроманта.
— Эй, полегче там, прибьете же ненароком! — с притворным возмущением воскликнул Форестер, поспешно отступая в кусты.
— А не лезь под руку, — парировал Некромант. — Юный Скайуокер уже приобретает правильные рефлексы. Но бой против двоих — это следующий этап. Все будет.
— Правда? — Вадик чувствовал себя готовым переходить на этот этап хоть сию минуту, но Некромант уже знакомым ему движением поднял руку:
— Не сейчас. Все в свое время. Перерыв.
Вадик хотел возразить, но, как это и всегда случалось, только после слов Некроманта он осознал, что взмок как мышь, а ноги ощутимо подгибаются. Он даже не стал добираться до крыльца, а просто растянулся на траве, глядя в небо. Ему было хорошо.
— Есть предложение выпить чаю, — послышался сверху голос Некроманта. — Сам встанешь или поднять?
— Вот еще! — Вадик вскочил на ноги. От резкой смены положения закружилась голова, и Некромант подхватил его под локоть, проворчав «все-таки поднять». Форестер встревоженно наблюдал за ними.
— Спокойно, все живы, — махнул рукой Некромант. — Падаванов я, как правило, не убиваю. Ты как — рискнешь попробовать мой чай или тебя пустить на кухню?
— Знаешь, сегодня я даже рискну, — решительно ответил Форестер.
— Восстанавливаешь душевное равновесие? — хмыкнул Некромант. — Привыкай, у нас всегда так.
— Ну пришибить меня еще не пытались!
— Сейчас еще и отравить попытаемся, эстет. Нашему юному Скайуокеру определенно нужно подкрепить силы, так что щадить твои эстетские чувства я не собираюсь.
Форестер только печально вздохнул и тут же сам рассмеялся.
— На самом деле, — доверительно шепнул он Вадику, устраиваясь рядом с ним на диване, — хороший чай я, конечно, люблю, но заморачиваюсь полной церемонией в основном в поездках, поэтому и вожу набор с собой. Для себя одного мне обычно лень. Хотя то, что делает с чаем Некромант, все равно варварство и ересь!
— Мне положено, — отозвался Некромант из кухни. — А кто будет выступать, я вспомню, что у меня еще и специи есть.
— Злодей и изверг! — Форестер картинно закрыл голову руками. — Давай уже свое зелье, мне определенно нужно!
Некромант принес не только чай, но и очередной «походный тортик». Это было очень кстати — Вадик до сих пор чувствовал некоторую слабость, так что на сладкое накинулся со столовой ложкой.
— Растешь, юный Скайуокер, — проговорил Некромант, пристально глядя на него. — Во всех смыслах.
В физическом смысле Вадик и сам был в курсе — одежда, в которой он когда-то (кажется, лет сто назад) ушел из дома, становилась маловата. И в Птахином подвале он недавно от души приложился головой об полку, под которой, по собственным прикидкам, должен был пройти. Ну и ладно, надоело уже быть мелким. Но если Некромант говорит «во всех смыслах»… Тут мысль останавливалась и оставался только возглас «Правда?».
— А то, — Некромант чуть дернул плечом. — Запомни сегодняшнее состояние, ты берешь силы из злости. И очень неплохие силы. Я сам когда-то был таким. Но не буду пугать нашего друга Форестера подробностями. Кстати, — он развернулся к Форестеру, — а зачем тебе этот беспредел снимать?
— Ну… — казалось, Форестер уже окончательно расслабился и даже подшучивал над Некромантом, но теперь он снова смутился и отвел взгляд, — на самом деле, просто из интереса. Но вообще у меня много тематических подборок для будущих выставок, по боевым искусствам тоже есть. Это было… красиво.
— Хоть когда-то это красиво, — пробормотал Некромант как будто в сторону и уткнулся в свою кружку с чаем.
После чая Некромант снова вытащил Вадика во двор. Хотя, в общем, еще большой вопрос, кто кого вытащил — Вадик и сам был не прочь продолжать, приступ головокружения прошел бесследно. Форестер снова вооружился фотоаппаратом.
— Сам не хочешь попробовать? — Некромант подбросил в руке тренировочный нож.
— Иди ты! — Форестер даже отступил в кусты. — Я мирный фотограф!
— Прокси вон тоже мирный художник, — заметил Некромант. — Надо сказать, неплохо против меня держится. У меня сильное подозрение, что если бы не его так называемая прошивка с высоким уровнем гуманности, задал бы мне жару не меньше Птахи. Но, видимо, навоевался он с концами.
Форестер недоуменно взглянул на Некроманта, но тот явно не собирался развивать тему. А Вадик — тем более. Даже та потасовка на смотровой площадке не могла выгнать у него из головы воспоминание об осевшем на траву Прокси и о прорехе на его толстовке.
Тем временем филин уже обретал окончательные очертания. Он сидел ровно посередине капота, одаряя всех предельно мрачным взглядом, а вокруг распушились сосновые ветви, сквозь которые проглядывала ущербная луна. Правда, Прокси не мог не поглумиться и в самой густой хвое на левом крыле «спрятал» подвешенную за хвост мышь, которую практически невозможно было найти, если не знать, куда смотреть. Форестер, правда, мышь нашел и только что не валялся по полу от хохота.
— Что ж ты делаешь, изверг! — проговорил он, переводя дыхание. — У меня тут, значит, мрачная готика, а это что?
— А это необходимое дополнение к мрачной готике, — невозмутимо ответил Прокси. — Чтобы быть большим и готичным, филину нужно много мышей! Хм, еще, что ли, пристроить… Жаль, уже вся хвоя готова, прятать некуда.
И все же в окончательной версии в углу капота спряталась еще одна мышь, тщательно заслоненная веткой с шишками. Форестер только театрально взялся за голову, но его восторженный взгляд был виден даже сквозь ладонь.
Вадик уже стал привыкать к присутствию Форестера, и даже было странно вспоминать свое удивление при встрече. Ну действительно, чем сдержанный стиль одежды и длинные волосы отличают его от остальных? Машины у Внешних, судя по тому же Лансеру, бывали и вполне городские. Некромант, если не копался в гараже по уши в машинном масле, охотно менял свою драную клетчатую рубашку на такую же черную водолазку, как у Форестера. А сам Вадик не без удовольствия замечал, что, если привести волосы в порядок, лежат они очень даже красиво. В конце концов, никто ж не подписывался выглядеть так, как будто только что вылез из бункера. Тундра вон при всех своих шаманских висюльках не менее аккуратная. Словом, Вадику уже казалось, что Форестер был тут всегда. Но вот капот и крылья «Субару» вернулись на место, Некромант проверил, не будет ли проблем на обратном пути, и Форестер стал собираться домой.
В последний вечер перед его отъездом, уже традиционно, горел костер, а рядом стоял столик для чайной церемонии, но в этот раз Форестер задумал что-то необыкновенное. Крошечные чашки были двух видов — привычные маленькие пиалы и еще какие-то, высокие и узкие. Форестер налил чай в две высокие чашки, накрыл маленькими, а затем ловким движением одновременно перевернул обе пары и протянул одну Прокси. Как он объяснил, теперь в высокой чашке остался аромат чая, который следует вдохнуть, прежде чем пить сам чай. Некромант проворчал что-то про недобитых эстетов, но точно так же прекрасно справился с двумя парами — своей и Птахи. Вадик покосился на них обоих с завистью, но сам так выпендриваться не рискнул и подстраховал конструкцию второй рукой. Впрочем, на четвертый раз — Форестер объяснил, что этот чай выдерживает до двенадцати заварок — у него стало получаться.
— Возьми, — Форестер протянул Вадику нечто круглое в бумаге. Содержимое напоминало высохший апельсин, но оказалось, что кожура наполнена чаем. Пахло тем же самым апельсином и почему-то землей.
— Вот это, собственно, черный чай. Тебе должно понравиться, но предупреждаю, он очень крепкий.
— Уж не крепче некромантского зелья! — вклинился Прокси. Форестер закатил глаза.
— В общем, это тебе. И… приезжай, что ли, в гости.
Вадик пообещал, что непременно приедет — ему хотелось собственными глазами увидеть «усадьбу» с совами. И нарисовал для Форестера в блокноте еще одну сову с большими любопытными глазами.
Они еще долго сидели у костра. Чай давно кончился, и Форестер стал копаться в памяти фотоаппарата. Вадик придвинулся ближе — ему было интересно, что Форестер наснимал. Казалось бы, он сам сто раз видел и эти гаражи, и эту реку, и эти дома, да и сам все это рисовал — но у Форестера те же самые пейзажи выглядели иначе. «В закатную серию… кошака к тем питерским… в развалины и прочее запустение… — бормотал Форестер, листая файлы, — а вот это прямо серией на выставку, только в ч/б загоню». Вадик самым неприличным образом влип в экран — впрочем, Форестер вроде бы и не возражал. Это были фото его недавней тренировки с Некромантом. У фотокамеры, конечно, дисплей был совсем небольшой, но даже так оно смотрелось круто. Вадику его собственный вид вполне понравился. И Форестер даже поймал тот момент, когда он достал Некроманта! Видимо, выражение лица Вадика было более чем красноречивым, потому что Форестер подмигнул: «Прислать?». Вадик энергично закивал и записал свой номер на обороте листка с совой.
— Это точно пойдет, — Форестер продолжал разговаривать сам с собой, — это вообще идеально в пару к новгородским ребятам… Ох черт!
Он явственно поежился. Вадик взглянул на фото — и его самого пробрало неприятным холодком. Нет, он прекрасно понимал, что Форестер щелкнул фотоаппаратом, когда он плюхнулся на траву перевести дыхание, и помнил собственное ощущение абсолютного покоя и счастья. Но вот выглядело это… Распластавшаяся навзничь фигура, запрокинутая голова, неподвижный взгляд в небо и нависающая черная тень с ножом в руке — сам Некромант в кадр не влез, но стоял где-то сразу же за его пределами, а яркое солнце даже тени делало почти материальными.
— Нет-нет-нет, — пробормотал Форестер, — у меня тут серия про боевые искусства, а не всякие там ужасы нашего городка. А вот это в самый раз для конца серии! — он снова перелистнул на кадр с торжествующим Вадиком и его атакой, за что тот был ему очень признателен.
— А то оставил бы, — подал голос Некромант, внезапно нависнув сверху. Форестер вздрогнул и едва не выронил фотоаппарат. — Моей репутации, знаешь ли, полностью соответствует.
— Да вот еще! — Форестер снова поежился. — Если только лично под тебя серию делать.
— Народ распугаешь, — ухмыльнулся Некромант.
Но Вадик заметил, что удалять фотографию Форестер все же не стал.