Конечно, Вадик прекрасно помнил, сколько времени заняла работа над филином, а тут объем был еще больше, да и рисовал он не так быстро, как Прокси. Правда, филин состоял из немыслимого количества мелких деталей и оттенков, а лайки, по мысли Вадика, были белыми и бежали по заснеженной равнине к серебристой полной луне. Но мелочей и переходов цвета все равно хватало. Прокси демонстративно держал руки в карманах, объясняя только на словах, и лишь изредка что-то поправлял сам. Да Вадик, наверное, еще и возмутился бы, если бы он серьезно вмешался. Это действительно была его работа, и она его захватила и понесла. Не так, как с теми двумя набросками, тут нельзя было так нырять с головой, но Некромант уже не раз только что не за шиворот вытаскивал Вадика из гаража с советом беречь силы. И, как всегда, до порога Вадик отчаянно протестовал, что может рисовать еще столько же, но стоило Некроманту разжать руку — понимал, что какой там рисовать, домой бы доползти. Пару раз он даже остался у Некроманта, причем был туда практически притащен под комментарий «не дойдешь». И сам все отлично понимал, но было ужасно обидно. Ему самому не терпелось увидеть этих лаек… вживую, другого слова не находилось.
Тундра принципиально отказывалась наблюдать за процессом. «Я в вас верю, — говорила она, — хочу увидеть уже готовое!». А еще смущенно признавалась Вадику, что ужасно не любит смотреть на какие-либо манипуляции со своей машиной. Сама она умела не очень много, да и куда ей в огромном пикапе рыться, так что всегда доверялась механикам и просто другим Внешним. «Колесо поменять — это еще куда ни шло, а тут… не могу, это как за операцией наблюдать», — Тундра зажмуривалась. Вадик в чем-то мог ее понять — он помнил чувство какой-то категорической неправильности, когда разбирались с пробитым колесом «Тахо». Правда, теперь, когда он помогал Некроманту с диагностикой, все это воспринималось немного проще. А вспомнить, как некомфортно было самому Некроманту из-за помятой двери… Все-таки и правда Внешний с его машиной — одно целое.
Зато Тундра с удовольствием отпаивала Вадика чаем и рассказывала про шаманизм. Тогда по учебникам он не очень понял, а Тундра отлично умела объяснять, как там и что, да еще со сказками и песнями. Кстати, зря она прибеднялась, что не умеет петь — голос у нее был не очень сильный, но мелодичный, и она пела песни на странно звучащих северных языках, а потом объясняла, что все это значит. А Вадику казалось, что он и так все понимает, потому что сам голос Тундры уносил его куда-то, где зима и вечные ветра, и нет высоких растений, а только бескрайняя равнина и низкое небо, до которого, наверное, можно дотронуться, просто встав во весь рост. И даже маленькая лайка туда допрыгнет. И уже хотелось опять вернуться к работе и перенести это все на борт «Тойоты».
— Я понял, тут нужны облака! — выпалил Вадик вместо приветствия, как только вошел в гараж. Некромант только что-то фыркнул из кофра с инструментами, а Прокси одобрительно хлопнул его по плечу:
— Вот мне тоже казалось, что чего-то не хватает. И луна в дымке, ага?
— Ага! — Вадик схватился за свой арсенал. Прокси опять демонстративно сунул руки в карманы.
Заканчивать работу было почти жаль. С одной стороны, Вадик понимал, что чертовски вымотался и просто помрет от такого темпа, если продолжит еще хоть сколько-то, с другой — все время хотелось еще что-то подправить и довести до ума. Но тут уже решительно вмешался Прокси:
— Так, стоп. Со всем моим авторитетом наставника заявляю, что оно готово, а лучшее — враг хорошего. Некромант, выкидывай этого перфекциониста из гаража нафиг, дальше уже твоя работа.
С Некроманта сталось бы и правда выкинуть, но Вадик успел убраться сам. Остаток вечера он жаловался Птахе, что, по-хорошему, еще надо было бы радужного вокруг луны добавить и последнюю лайку чуть больше в тени, тот лишь добродушно посмеивался: «Вот сам увидишь, что все отлично». Вадик хотел поспорить, но стал уже откровенно клевать носом.
Проснулся он чуть ли не под вечер — такого с ним не случалось, пожалуй, с первых дней. В гаражи Птаха его не пустил: «Некромант просил передать, что если в ближайшие сутки увидит тебя в окрестностях мастерской — оторвет башку. Возможно, нам обоим». Вадик скрипнул зубами, но спорить не стал. Тем более что Птаха напомнил, что вдохновение вдохновением, а тренировок тоже никто не отменял, и погнал во двор. Вернулся Вадик мокрый как мышь и с парой новых синяков, но лайки в голове уже не бегали, и на том спасибо. А вечером в гости заглянул Прокси и от души поздравил Вадика с первой большой работой.
— И да, — подмигнул он, — все поначалу бегают по стенам и пытаются еще подправить и добавить. Ты уже знаешь много крутых штук, но не надо запихивать их все в один рисунок. Это первый твой проект, но далеко не последний. Все успеешь.
В итоге Вадик полностью выполнил указание Некроманта — в гаражи он пришел, когда все уже было окончательно собрано, поскольку следующие несколько дней отсыпался ничуть не меньше. И понял, что Прокси был абсолютно прав. В этот рисунок просто нечего было добавлять. Все было так, как привиделось ему под сказку Тундры. Шесть белоснежных лаек, весело закрутив хвосты, неслись по заснеженной равнине, сквозь дымку светила полная луна, и две первых лайки уже взбегали к ней по облакам, словно по уступам горы. А синий борт «Тойоты» стал ночным небом.
— Это… сделал… я? — Вадик сам не узнал свой голос. Прокси улыбнулся до ушей:
— А кто же еще! Мы с Некромантом тут исключительно на подхвате.
Вадик ошарашенно заморгал. Нет, этот рисунок был у него в голове с самого Байкала, он всегда мысленно видел его перед собой, да ему эти лайки, реально, по ночам снились — но сейчас, на борту огромного пикапа, они смотрелись намного круче. Вадик с удивлением понял, что почти не помнит, как их рисовал. Вот уж действительно — захватило и понесло. И сейчас Вадик не сомневался, что совершенно правильно ответил Прокси про свое будущее занятие. Он едва успел прийти в себя от этого проекта, но уже хотелось ощутить это еще раз.
— К тебе еще очередь выстроится, мелкий, — сказал Птаха. — Подобью Тундру к Патрику съездить, от него на полгорода информация разлетается.
Вадик, уже ничего и никого не стесняясь, задрал нос.
Звездный час настал, когда уже готовую машину увидела Тундра. Сначала она просто застыла на месте, потом несколько раз обошла свой пикап, разглядывая рисунок под разными углами. Она касалась лаек рукой и обращалась к ним на каком-то северном наречии, даже, кажется, что-то напевая. Потом она словно впервые заметила Вадика и крепко обняла его.
А вечером был уже привычный костер и чай с травами. Но на этот раз Тундра не бралась ни за варган, ни за гитару. Удобно устроившись на старой покрышке, она, давясь от смеха, рассказывала о своем визите к нижегородским Внешним. И не только.
— Птаха, ты был прав, — хихикала она. — Не успели вы уехать, ко мне соседка прибрела. Нет, она милейшая бабуля, за домом поглядывает, пока меня нет, заготовками делится, но она меня, кажется, записала в любимые внучки и пытается воспитывать и предостерегать!
Тундра отпила из кружки и проговорила нарочито старушечьим голосом:
— «Ты, дочка, с этими на джипах аккуратнее. Сатанисты они там все, людей ради забавы убивают. Я вон видела, ходят тут двое, младший-то совсем мальчик еще, а уже с ножом на поясе, про старшего и говорить нечего. Истинно говорю, у обоих руки в крови по локоть! И глаза у них не человеческие, я много пожила, я вижу…» — тут ее саму разобрал смех.
— Ну что я тебе говорил? — Птаха ткнул Вадика в бок. — Вот оно, со мной-то водиться — сам в страшные сказки попадаешь!
— Да уж лучше так, чем как в той хронике! — парировал Вадик. И странное дело, впервые он вспомнил этот репортаж совершенно спокойно. И да, репутация юного маньяка его если чем и расстраивала, то только тем, что абсолютно ничем не заслужена. Он вообще пока что по-серьезному не дрался ни разу! Не то чтобы сильно хотелось, но, в конце концов, чего один Птаха со всем разбирается!
— Придет твое время, придет, — ухмыльнулся Птаха. Тундра покосилась на них не без опаски и продолжила:
— Только наши бабки, по-моему, сами определиться не могут! То у нас тут юный сатанист завелся, да такой красавец, что тут точно без чертовщины не обошлось, — Вадик почувствовал, что краснеет, — то прямо на нашей улице, видите ли, труп нашли, и явно ритуальное убийство, потому что уж очень мальчик симпатичный. И это все ты, ага, — Тундра подмигнула Вадику.
— А это нормально, — фыркнул Птаха. — Я уже со счета сбился, сколько раз меня якобы убивали, а Некромант говорит, что половину трупов по стране на меня норовят повесить. Да ты и сама, в общем-то…
— А что я? — удивилась Тундра. — Что-то про себя я ничего особо не слышала, если не считать, что наши бабки все меня замуж пристроить норовят каждый раз, как уезжаю. Ну не может же девушка просто так по стране мотаться, ага.
— А по некоторым данным, — Птаха ухмылялся, что твой ротвейлер, — ты вообще призрак зверски убитой девушки, который отрывается за свою безвременную кончину, заманивая мирных граждан к страшным Внешним, а уж там с ними такое творят!..
— Птаха! Изверг! Я же чай пью! — с трудом проговорила Тундра, отчаянно откашливаясь. — Признайся, сам только что придумал!
— Делать мне больше нечего! Вон, если до Патрика доедем, спроси его, он тебе повторит. Ты у местных наемных водил уже фольклорный персонаж, аж друг другу передают — никогда, мол, не подбирайте в сумерках девочек азиатской внешности, а то нарветесь на ту самую, и даже тела потом никто не найдет.
— Нашли, блин, девочку из «Звонка»! — воскликнула Тундра. — Откуда только что взялось, я сроду стопом не ездила! Да что стопом, после Ворона я ни в чью машину не садилась и не знаю, что должно произойти, чтобы села. Я, в конце концов, Водитель или где!
— Да ладно тебе, — примиряюще улыбнулся Птаха. — Вадика, вон, не меньше приложили, и ничего, не возмущается.
— Да вы и без всяких россказней на всю голову отмороженные, что с вас взять! — Тундра еще какое-то время демонстративно хмурилась, но в конце концов от души расхохоталась.
— Кстати об отмороженных, — подал голос Некромант. — Мне кажется, кто-то последнее время немного забил на тренировки, не пора ли это исправить?
— Прямо здесь, что ли? — удивился Вадик. Некромант пожал плечами:
— Ну да, а что? Пока жара стояла, у нас регулярно не намного светлее было. Места хватит.
Уже поднимаясь на ноги, Вадик услышал, как Птаха говорит Тундре: «Я с ним, говоришь, жестко дерусь? Вот сейчас увидишь!». И заметил, как он и Прокси отодвигаются, освобождая территорию — а может, выбирая, откуда лучше видно.
— Некромант, ты зараза! — выдохнул Вадик. Нет, с ночным зрением у него был полный порядок, за лето он привык даже к довольно густым сумеркам, но колеблющееся пламя костра превращало все очертания черт знает во что. Некромант лишь многозначительно ухмыльнулся и неожиданно ударил с правой руки — как всегда, Вадик не успел заметить, когда он перебросил тренировочный нож. Еще и, как нарочно, рубашка на нем была темная. Зато Вадик ощущал, что его светлая джинсовка только что не светится. Да еще яркое пятно костра на периферии зрения сбивало с толку. Стоило взглянуть в ту сторону — и поди теперь отделайся от бликов перед глазами, а еще ведь смотреть, куда отходишь, чтобы не вляпаться. А Некромант совершенно явно клонил куда-то в ту сторону. Понятно, что не всерьез, есть запас расстояния, но все это, конечно, напрягало. «Я предупреждал, юный Скайуокер», — Вадик скорее прочел это по губам, чем услышал, ну да что он еще мог сказать?
— Хрен тебе, а не Мустафар! — сквозь зубы процедил Вадик и резко метнулся в сторону. Теперь уже у Некроманта была проблема, как не вляпаться в костер, чем Вадик и воспользовался. Достал, правда, вскользь по боку, но успел заметить одобрительный кивок Некроманта. Долго радоваться не пришлось — уйти от контратаки Вадик уже не смог и картинно шлепнулся на землю, закрыв глаза.
— Неплохо, очень неплохо, — послышался сверху голос Некроманта. — Вставай давай, хорош тут жертву сатанистов изображать, а то в таком освещении даже слишком похож. От Прокси, что ли, понабрался?
— Да встану сейчас, встану, — заверил его Вадик, но, дождавшись, пока Некромант отвернется, быстро вскочил и атаковал. Внезапности не получилось, прилетело в ответ весьма ощутимо, но Некромант довольно усмехнулся: «Отомстил». И жестом показал, что на сегодня хватит.
— Маньяки, — вздохнула Тундра. — Не боитесь?
— Наш юный Скайуокер, по-моему, свое отбоялся, когда из города уходил, — отозвался Некромант. — А я и того раньше. Убиться раньше времени не дам, за свою жизнь мне переживать нечего. Эта страшная сказка не по мою душу.
— Да ну вас! — Тундра поежилась. — Давайте кружки, что ли, чай готов.
Вроде бы на этот раз поединок был совсем недолгим, но Вадик чувствовал, что взмок как мышь, так что большая кружка чая была более чем кстати. Он как раз хотел попросить добавки, когда телефон Тундры чирикнул неизвестной пичугой. Она взглянула на экран и рассмеялась:
— Форестер как почуял, что недавно его обсуждали. Пишет, что вернулся из Карелии, почти съеден комарами и ужасно по всем соскучился. Птах, у меня идея, я Вадику говорила — а давай к нему двумя машинами рванем? Или я Вадика прокачу…
Вадик замер. Ему не хотелось обижать Тундру, но и ехать с кем-то, кроме Птахи… Одно дело — порулить на время, а вот так… И он облегченно выдохнул, когда Птаха сказал:
— А что, можно и в Питер, пока там погода окончательно не испортилась. Форестер, помнится, звал, так что если он не против, что на него свалятся аж трое — так почему бы и нет.
Тундра пробежала пальцами по экрану, и через некоторое время пичуга чирикнула снова.
— Форестер пишет, что хоть завтра.
— Завтра не завтра, собраться надо, а сейчас ночь уже, — рассудительно заметил Птаха. — А послезавтра можно и стартовать.
Если бы не поединок с Некромантом, Вадик бы уже плясал дикарский танец вокруг костра. Опять в дорогу, с Птахой! Даже жаль, что до Питера ехать всего-то день.
Форестер заверил, что обеспечит гостей всем необходимым, так что собирать толком было и нечего — пара смен одежды да все рисовальное. Это Тундра чуть не весь дом возила в своем бездонном кузове, ну так ей потом обратно на Байкал, это понятно. Прокси просил обязательно прислать фотографии, как там поживает его витражная сова и, конечно, филин на капоте. Некромант ухмыльнулся: «Про тренировки напоминать не буду, главное, эстета нашего до смерти не перепугайте, он у нас такой один». А потом отозвал Вадика в сторону и показал на своем телефоне тот самый снимок, который Форестер не захотел включать в серию. В черно-белом варианте светлый силуэт на траве и нависающая тень выглядели еще более зловеще. «Заставкой, что ли, сделать…» — задумчиво произнес Некромант. Вадик в ответ съездил ему локтем в бок. Точнее, попытался. Безуспешно.
— Колонной не пойдем, — сказал Птаха на старте. — Семьсот километров строй держать — у обоих мозги расплавятся. Встречаемся на заправках — вот тут нормальная и, скажем, тут. А ты, мелкий, за связиста.
Вадик с гордой улыбкой запрыгнул на пассажирское сиденье. Хм, когда ехали на Байкал, места для ног было определенно больше. Не такой уж он и мелкий уже, оказывается. Хотя от Птахи не обидно. От него ничего не обидно.
И снова под колеса ложилась трасса, хотя по сравнению с дорогой на Байкал — все равно что не выезжали из города, по обочинам все время была хоть какая-то цивилизация. Тундра уверенно ушла вперед, Птаха не стал догонять. «Летать смысла нет, — пояснил он, — только устанешь быстрее. У каждой машины есть комфортная скорость, когда и движку хорошо, и ногу на педали держать удобно. И я тебе гарантирую — к концу дороги мы сами Тундру ждать будем».
Но пока именно Тундра ждала их на первой остановке, поедая хот-дог, которым очень интересовался живший при заправке пес. Птаха приглушенно и очень похоже рыкнул — пес решил не связываться и ушел.
— Хочешь порулить? — предложила Тундра Вадику. Птаха ободряюще улыбнулся:
— Давай, давай, набирай опыт. Я сзади пойду, прикрою.
Вадик уже готовился опять вникать в управление, но обнаружил, что разные машины не так уж сильно отличаются внутри. До сих пор он как-то на эту тему не задумывался и представлял, что это чуть ли не как с самолетами — на другой тип надо хоть немного, да переучиваться. А тут… Тундра быстро проговорила «зеркала тут, дворники там, поворотники сам знаешь», да Вадик и так уже все нашел и понял. Удивительное дело — кресло даже пришлось чуть отодвинуть. И снова это потрясающее ощущение, что гигантский пикап слушается лично его, и мощный двигатель по одному его движению набирает обороты… Но в то же время Вадик понимал, что, определенно, для себя хотел бы что-то куда более скоростное. И у этого «чего-то» были совершенно конкретные очертания и эмблема в виде широкого креста.
Впереди замаячил городок. Тундра дала знак съезжать на обочину, и Вадик перебрался обратно в «Тахо». Вести самому было круто, но пока очень утомительно, и он с громким «уф!» растекся по сиденью.
— Что, в гостях хорошо, а дома лучше? — подмигнул Птаха. Он понимал.
Как и предсказывал Птаха, с середины пути Тундра стала отставать. На второй остановке они оказались первыми. Птаха критически оглядел Тундру и предложил остаток пути все-таки идти колонной.
— Адрес у тебя есть, я сзади подстрахую. Но слушай, ты же не первый раз на дальняк идешь, куда торопишься? С Байкала в таком ритме не доехать.
— Не знаю… — Тундра раздосадованно мотнула головой. — Наверное, неймется собачек показать. Я обычно так не ношусь, правда. Да сам знаешь, сколько мне времени на дорогу надо, я же спокойно езжу. А тут прямо разобрало что-то.
Птаха долго смотрел на нее, как будто выбирал, что ответить, но так ничего и не выбрал и сказал только:
— Давай вперед, я за тобой.
По рассказам Прокси про «готичную усадьбу» Вадик уже воображал себе чуть не замок Дракулы, но после долгих петляний по изрядно разбитой дороге в лесу их ожидал вполне обычный загородный дом, как у Птахи или скорее даже у Некроманта, потому что всего один этаж. Вадик посмеялся про себя — чуть меньше года назад «обычным домом» он назвал бы исключительно небоскреб, ну на худой конец многоэтажку Старого города. Зато оборудовано у Форестера все было по последнему слову техники — ворота открылись, как только «Тойота» приблизилась к ним. «Тахо» на площадку во дворе уже не влезла, пришлось ставиться у забора.
Наконец появился и сам Форестер — и замер, разглядывая лаек. Потом, в точности как Тундра, чуть провел по ним ладонью. И долго молча жал руку Вадику.
— Я забыл, сколько тебе лет? — наконец тихо спросил Форестер.
— В ноябре пятнадцать будет, — Вадик ни секунды не колебался, называя свою новую дату рождения. Разумеется, он родился в ноябре, февраль — это у кого-то другого.
— Пятнадцать лет, — Форестер как будто размышлял вслух. — И получается, это первая твоя самостоятельная работа?
— Ага, — Вадик не скрывал гордости. — Прокси помогал, но больше по фону и всему такому.
— Знаешь, — очень проникновенно сказал Форестер, — я не буду говорить всякие банальности типа того, что это потрясающе и что ты далеко пойдешь. Просто — вот.
И он церемонно поклонился, прижав руку к груди. И тут же спохватился:
— Ох, народ, простите свинтуса. Я не могу, при виде прекрасного забываю обо всем на свете. А вы же с дороги. Птах, за машину не переживай, тут особо никто не шастает, и из окон видно.
— Посмотрю я на того, кто попробует сунуться, — ухмыльнулся Птаха.
— Ну да, ну да, я забыл, с кем разговариваю, — ответная улыбка Форестера вышла кривоватой. — А вообще я посмотрю, может, еще и загоним.
— Говорят тебе, не парься, — Птаха положил ему руку на плечо, Форестеру явно потребовалось усилие, чтобы удержаться на ногах. — Месяц по стране катались, постоит и так.
— Да, кстати, расскажите хоть, как съездили! Я до Байкала на машине не рискнул, а вообще хотелось бы добраться… Но сначала ужинать!
Если снаружи дом Форестера выглядел вполне обычно, то, шагнув через порог, Вадик понял, почему Прокси его так называл. Он даже протер глаза — все это было похоже на декорацию из фильма, а не на реальное жилище. Витражные окна, закрытые ставнями — не шторами и не жалюзи! Настоящий камин, на котором, разумеется, сидела очередная сова, вырезанная из какого-то цветного камня, так что узор перьев возник естественным образом. Книжные полки и стеллажи с дисками по всем стенам. И отдельный шкаф темного дерева, в котором стояли бутылки вина. Одну из них Форестер немедленно извлек и торжественно водрузил в центре стола.
От вина Вадик вежливо отказался и получил в свое распоряжение целый пакет ананасового сока. Зато запеченную в духовке свинину — как оказалось, за углом гостиной пряталась кухня, тоже достойная стать декорацией к фильму, но уже к научной фантастике, поскольку вся сверкала стеклом и металлом — было невозможно не оценить по достоинству, тем более с дороги. Оказалось, перехваченных в пути бутербродов и шоколадок было категорически мало. Птаха и Тундра проголодались ничуть не меньше, так что первое время за столом царила полная тишина.
— Красиво у тебя здесь, — сказал наконец Птаха. — Уже и забыл, как оно бывает.
— Так ты у меня и был сто лет назад, я еще только обживался, — возразил Форестер. — С тех пор и книг прибавилось, и всего.
— А ты… — начал было Вадик, но осекся — наверное, спрашивать «а ты реально это все читаешь?» было бы невежливо. Но Форестер был Внешним и так же, как все остальные, умел отвечать на незаданные вопросы. Он мягко улыбнулся:
— Я очень старомоден, Эни. Конечно, у меня полно книг и музыки на компе и на телефоне, но часто хочется по старинке сесть в кресло и листать страницы, или вот взять диск, поставить в проигрыватель, изучить буклет… Кстати, разумеется, пока вы здесь, можно читать, слушать и смотреть все, на что глаз упал, а я всегда готов помочь с выбором.
— «Взгляни вокруг — твой дом не так уж плох…»[1] — нараспев проговорил Птаха. Вадик удивленно покосился на него, а Форестер спокойно продолжил:
— «Пусть не дворец, зато и не лачуга…».
Птаха лишь показал жестом — мол, дальше сам. Чуть прикрыв глаза, Форестер читал наизусть:
Когда за окнами бушует вьюга,
Когда от воя ветра мир оглох –
Здесь хорошо в уюте и тепле
Сидеть в высоком кресле у камина,
И, осушив бокал наполовину,
Смотреть, как свет играет в хрустале.
Потом достать из шкафа старый том,
Обнюхать пожелтевшие страницы,
От времени и мира отстраниться
И никогда не сожалеть о том.
Вадик вообще-то не особо любил стихи. Иногда что-то нравилось, но очень редко. Это Верка, дура, со всем рифмованным носилась как курица с яйцом и только глаза закатывала — ах, поэзия, ах, чувства, ах, образы. Что с нее взять. И отдельно Вадик терпеть не мог, когда стихи читали вслух. Но Форестер это делал как-то так, что и на стихи не похоже — во всяком случае, без всякого дурацкого пафоса и кривляний. Он все так же расслабленно сидел вполоборота и просто спокойно говорил:
Ведь что бы там ни делалось в миру,
Среди ничтожеств, палачей и пьяниц,
Ты им — извечно странный чужестранец
И неуместный гость на их пиру.
Твой мир — твой дом. Кого здесь только нет:
Художники, философы, поэты…
Задерни шторы, выкини газеты,
Пусть лампа озаряет кабинет.
И лишь под утро отходи ко сну,
Забыв о том, в каком ты нынче веке
Благодаря своей библиотеке…
— «Но все ж однажды подойди к окну», — голос Птахи прозвучал неожиданно резко. Форестер чуть вздрогнул, но тем же жестом отдал инициативу. Вадик смотрел во все глаза — до сих пор он не замечал, чтобы Птаха интересовался стихами. А он спокойно и жестко, но точно так же без всякой декламации, продолжал:
Вот на ветру, унылы и мокры,
Дрожат деревья; холм темнеет справа;
Левее луг, река и переправа,
А где-то за рекою жгут костры.
Там жгут костры и точат топоры,
На свет в твоем окне взирая злобно.
Ничто остановить их не способно,
Но все ж они помедлят до поры.
Еще не все, еще не пробил час,
И есть в запасе время, хоть и мало –
Уж не успеть прочесть роман сначала,
Ну что ж — прочти какой-нибудь рассказ.
Когда ж они ворвутся с трех сторон,
Когда взовьется пламя над разгромом –
Тогда ты и погибнешь вместе с домом,
Не позже и не ранее, чем он…
— Вот не люблю я этот финал, — Форестера явственно пробрала дрожь. Да что там, Вадику самому было жутко — от Птахи оно звучало как-то очень по-настоящему. Его ровный хрипловатый голос впечатлял сильнее любых актерских завываний. И так же спокойно Птаха сказал:
— Тебе — не грозит.
Вадику показалось, или он чуть подчеркнул «тебе»? На его вопросительный взгляд Птаха не ответил — лишь потянулся к бутылке и налил себе, Форестеру и Тундре еще вина. Форестер благодарно улыбнулся, но улыбка опять вышла кривоватой. Но Тундра спросила, что это за сорт сыра на столе, Форестер охотно принялся разъяснять, какие они вообще бывают, и повисшее было непонятное настроение исчезло.
Гостевая спальня у Форестера была одна, и ее заняла Тундра, а Птахе с Вадиком достались два дивана в гостиной. Так что, опять проснувшись раньше Птахи — кажется, в путешествии это становилось традицией — Вадик отправился изучать бесчисленные стеллажи. Надо же, он был уверен, что учебники будут последними бумажными книгами в его жизни. Читал он уже давно только с компа или телефона. Никитос, конечно, любил вещать, что только бумажные книги достойны так называться — то-то его полки не заросли пылью только благодаря системе очистки воздуха, а все свои истории успеха он читал точно так же с экрана, а чаще смотрел. Художественную литературу он последний раз брал в руки, кажется, когда мелкому Вадику книжки читал. А как тот научился сам, так и перестал. Вадик скорчил рожу в адрес отсутствующего Никитоса и полез на стремянку — полки шли, натурально, до потолка, а Форестер и сам был не особо высоким. Наверху стоял ряд книг по «Звездным войнам» — понятно, почему Форестер так легко подцепил обращение «Эни». Вадик попытался достать крайнюю книгу, но в результате на него свалился совершенно другой толстенный том, лежавший сверху. «Сага о ведьмаке». По большому счету, Вадику было глубоко все равно, чем занять время. Свалилось так свалилось. Валерка вроде эту книгу хвалил. Но он, конечно, в электронке читал. Вот удивился бы, если бы увидел Вадика с бумажной книгой… Нет, не надо. Он все равно не увидит. Вадик забрался с ногами в кресло и, к собственному удивлению, зачитался, пока не встали все остальные.
— Правильно-правильно, читай, как всякую нечисть гонять, — ухмыльнулся Птаха, глянув ему через плечо. Вадик вздрогнул — он как раз увлеченно следил за ходом очередного боя. — Прости, не хотел пугать.
— Да ладно, — Вадик взглянул на часы над камином. Прямо настоящие такие пафосные настенные часы, только что без кукушки. — Ой, ничего себе, три часа уже сижу! Есть охота.
— А это не проблема, — Форестер выглянул из своей космической кухни. — Яичница, гренки и чай с вареньем тебя спасут?
— Еще как! — Вадик практически перепрыгнул из кресла за стол. Может быть, это и не очень культурно, но из кухни доносились такие запахи, что он чувствовал — еще пять минут, и он попросту умрет с голоду. Нет, ну надо же, как затянуло!
— Читай сколько хочешь, — еще раз сказал Форестер. — Я же говорю, это совершенно особый процесс. Я «Ведьмака» не очень люблю, как-то жестко оно мне, но я не показатель. Тебе, мне кажется, понравится.
Но после завтрака Вадик не вернулся к книге — Форестер повел их смотреть окрестности. Вадик не раз и не два протер глаза, не в силах поверить, что все действительно так. Он, конечно, уже видел леса Сибири, но то Сибирь, а здесь совсем недалеко Питер, огромный город, пусть и меньше столицы. Да вообще ведь считалось, что Москва и Питер скоро срастутся пригородами, что уж тут говорить об уцелевшей природе! Но под подошвами кроссовок была мягкая земля, засыпанная прошлогодней хвоей и первыми опавшими листьями. День был теплый, и от сосен пахло смолой. А неподалеку мелькнула белка. Даже окрестности их гаражей были не такими — там было все-таки что-то от типичных легенд про Внешних, и речка эта с бурой водой, и заброшенные дома, и лес явно чувствовал себя не лучшим образом. Лес, в котором жил Форестер, просто-таки сошел со старых картин. Вадик рассмеялся вслух, не слишком заботясь, как это выглядит — вон те поваленные деревья ну точно с конфетной обертки, осталось только, чтобы медведи вылезли. Хотя нет, медведей настолько вблизи лучше не надо.
Когда они вернулись, Птаха вытащил Вадика тренироваться. «Зная Форестера, в обед он нас опять закормит, надо тонус поддерживать». Вадик не без удовольствия отметил, что присутствие зрителей вообще перестало сбивать настрой. Да что там, про Тундру и Форестера он забыл напрочь и вспомнил, только когда Птаха хитро подмигнул:
— Что, в этот раз не снимаешь?
— Да мне того раза хватило, — криво улыбнулся Форестер. — Мало того, что самого чуть не пришибли, на выставке потом спрашивали — мол, ты уверен, что все участники выжили? Кажется, я с ч/б перестарался, там реально не понять, тренировочное оружие или какое. Это я еще ту финальную не включал, я ее сам боюсь, даром что помню, что и когда заснял!
Вадик расплылся в улыбке до ушей. Птаха заинтересовался, что это за «та финальная», и Форестер потащил их к своему компьютеру. «Ага, — ухмыльнулся про себя Вадик, — так и не удалил». Отдельно его порадовали не вошедшие в серию кадры, которые он тогда у костра не видел — оказывается, Форестер успел щелкнуть фотоаппаратом, когда вошедший во вкус Вадик замахивался на него самого. Кадр, строго говоря, не получился — там размазано, тут обрезано — но выглядело все равно впечатляюще.
— Истинный фотограф, — хмыкнул Птаха. — Продолжает снимать, даже когда ему режут глотку.
— Глотку резали в итоге мне, — рассмеялся Вадик. — Некромант тут же подловил. Хотя нет, тогда мне, кажется, в спину прилетело.
— Да, пространство за спиной ты пока не очень хорошо контролируешь, — спокойно кивнул Птаха.
— Маньяки вы, — буркнул Форестер, совсем как Тундра недавно. — Но слушайте, вам не мешает, что вы Водитель и Пассажир — и так вот друг против друга?
— Не-а, — ответили Вадик с Птахой одновременно, переглянулись и хлопнули друг друга по плечу. А Вадик добавил: — Это же тренировка.
— Вот поэтому я драться и не умею, — проговорил Форестер скорее куда-то в сторону и перелистнул на тот самый финальный кадр. На большом экране это смотрелось еще эффектнее, чем на телефоне у Некроманта, и даже Птаха чуть поежился.
— Вот натурально иллюстрация ко всем историям про Ликвидатора, — так же в сторону произнес он. — Реально, мелкий, ты от Прокси заразился?
— Да я вообще отдыхал! — возмутился Вадик. — Не знаю, нравится мне так. Вот уже выдохся весь, огреб двадцать раз за пять минут, потому что куда мне против Некроманта, а потом вот так растянуться — и так спокойно становится, кайф.
— А потом твой вид пугает мирное население, — усмехнулся Птаха. — Ну и кстати, если кто не заметил, Некромант поддается тебе все меньше и меньше.
Форестер только молча взялся за голову. Вадик поперхнулся то ли очередным «правда?», то ли просто восторженным воплем. Потому что ведь у него же получается! Редко, вскользь, по большой удаче, но получается! И да, Некромант раз от раза наращивал темпы, те первые пробы, когда он аж на одно колено встал, отсекая себе возможность перемещаться, и то Вадику мало не показалось, остались в далеком прошлом. Вадик с трудом мог поверить, что прошло всего полгода. С другой стороны, как Некромант все это время его гоняет, да и Птаха не отстает… «И хорошо». Вадик сам вряд ли мог бы сказать, чем это хорошо. Хотя, пожалуй, мог. Он не хотел больше отсиживаться в машине. Никогда.
[1] Стихи Юрия Нестеренко.