…Марек сидел на террасе кафе. Террасой, конечно, это было весьма условно — просто часть зала с панорамным остеклением высоко в Верхнем городе. Зато отсюда открывался потрясающий вид на его любимые разноцветные эстакады. В эту часть города он еще не заезжал, а зря — здесь было здорово, и кормили очень вкусно. А уж когда, как по заказу, из колонок зазвучала «Металлика», Марек понял, что лучше подарка самому себе на день рождения и придумать нельзя.
После гибели Птахи прошло уже три года. Как и предсказывал Прокси, со временем боль притупилась, осталась память — и благодарность за то время, что они провели вместе. Да, Марек до сих пор скучал по Птахе и не раз кидался догонять мелькнувший белый внедорожник, хотя и сам прекрасно знал, что это не может быть та самая «Тахо». И снова оставалось лишь грустно вздохнуть — конечно, это была не она. Как-то раз он увидел знакомый широкий крест, сердце чуть не выскочило из груди — но нет, это оказалась другая модель, более округлая. Постепенно и эти погони прекратились. Мареку и сейчас случалось грустить, хотя черная тоска первых месяцев больше не возвращалась. Но ведь были же эти два с половиной года, был его Водитель и лучший в мире старший брат! И Марек был благодарен Птахе за это.
Сам он изменился мало. Еще немного подрос, стал чуть шире в плечах, отпустил волосы немного длиннее — но манера одеваться осталась той же, и все так же на шее у него висел серебряный олень. Вот и сейчас, вспоминая о Птахе, Марек сжал кулон в ладони — и, как всегда, стало немного спокойнее. Те, кто ушел, все равно будут с ним.
В гаражах тоже все шло своим чередом. Некромант так же целыми днями пропадал в гараже под бронебойный блэк-метал, Прокси рисовал очередное безумие или настраивал очередную сеть, а сам Марек — точнее, в этом случае Камаринский — обзавелся целой сетью заказчиков, всегда готовой повесить его рисунки на стену, вышить, поместить на кружке или футболке, а может, использовать в оформлении книги или обложки диска. Ну и, конечно, украсить свою машину. Аэрографии Марека теперь мелькали в самых разных городах и, разумеется, то и дело попадали в очередную историю про Внешних. Джерри когда-то в шутку пообещала пугать обидчиков, что за ними придет пантера с ее капота и утащит в ад — видимо, и правда кому-то она это сказала, потому что Мареку принесло историю, как один парень стал было заигрывать с девчонкой из Внешних, так потом только окровавленные ошметки и нашли. Впрочем, Джерри и сама могла справиться.
А вот Змея уже не было в живых. Прекрасный боец погиб совершенно глупо — поругались с другим Внешним, началась потасовка, наполовину в шутку, но Змея угораздило неудачно упасть и приложиться виском о бордюр. Эту историю Мареку рассказал Некромант, пока приходил в себя после того, как метнулся разбираться. Обычно он не вдавался в подробности, но иногда выговориться было нужно даже ему. «Тот парень даже с места не сдвинулся, — говорил он, и его голос звучал еще более хрипло, чем обычно. — Все, говорит, понимаю, пощады просить не стану, сопротивляться не намерен. А я вижу — он уже не здесь. Даже если я не трону — убьется все равно. Ну и…». Он не договорил, за что Марек был ему крайне признателен. Он снова коснулся оленя — вот и еще одна дорога ушла в сторону. И еще один рисунок в его паблике получил пометку «не повторяю».
Но что не могло не радовать — тех, у кого все хорошо, было определенно больше. Джерри все так же колесила по стране под «Кошек», Форестер все так же фотографировал и проводил выставки, Алекс ездил с гастролями и даже выпустил собственный инструментальный альбом. А с полгода назад Марек повстречал Сумрака с Михой — и у этих двоих, как оказалось, тоже все было прекрасно. Миха обзавелся крутейшей электрогитарой и активно занимался, даже уже налаживал связи с начинающей нижегородской группой. Короткая стрижка сменилась выбритыми висками и полосой длинных волос посередине — у большинства парней это выглядело по-дурацки, но Миха со своим перебитым носом стал похож на этакого викинга. Учитывая, что его группа и играла всякое про драккары и северных богов — самое то.
И, конечно, все так же были разнообразные учебные курсы, уже не столько по школьной программе, тем более что та школа давно осталась позади, сколько просто на темы, по которым было интересно что-то узнать, обычно в связи все с тем же рисованием. Были ножевые тренировки, точнее, вполне равноправные тренировочные поединки. И все чаще Некромант задерживал на нем взгляд и говорил: «А ведь я за себя не поручусь, юный Скайуокер». Марек в ответ обзывался «Палпатином хреновым» и менял тему, потому что думать в эту сторону совершенно не хотелось. Хотя и было лестно, что Некромант так высоко его оценивает.
И были многочисленные выезды в город. В восемнадцать лет, как и обещал Прокси, Мареку открылись «просторы далекого космоса», и можно было не задумываться, в каких версиях его права действительны, а в каких нет. Его любимым направлением по-прежнему оставался город Прокси с его безумными эстакадами, где можно было дать себе волю и гонять, словно на треке, но Мареку нравилось и просто кататься, наблюдая, как меняется пейзаж за окнами машины. Дикую круговерть первого выезда он больше не повторял, хотя сейчас, пожалуй, вполне был бы в состоянии так сделать. Но зачем, если все версии ему и так открыты, а торопиться некуда? Тем более в такой день, как сейчас.
Строго говоря, день рождения у Марека был позавчера. Ему исполнилось двадцать лет. После гибели Птахи он хотел было вообще ничего не отмечать, но все получилось само собой — просто он пришел в гаражи и обнаружил костер и мангал из старого системника, прямо как на фестивале в Нижнем. И они с Прокси и Некромантом до глубокой ночи ели шашлыки и разговаривали. На следующий год Марек сам предложил повторить. Дома ему не давало бы покоя сравнение с тем, как было раньше, а такие посиделки у костра, идеально ложащиеся во все рассказы о Внешних, оказались самым удачным вариантом. Так и повелось. Позавчера был такой же костер с шашлыками, тем более что и погода стояла не по-ноябрьски теплая. Но еще Мареку хотелось отметить этот день рождения, так сказать, самому с собой. Вот так приехать одному в кафе, заказать всякой вкуснятины, сидеть и смотреть на город. Чем он сейчас и занимался.
— Что-нибудь еще? — любезно поинтересовался возникший у столика официант. Марек усмехнулся про себя — вот же выучка! Со своими длинными волосами, кожаной курткой и шрамом через бровь Марек, конечно, сильно выделялся на фоне посетителей этого кафе, и с ним не было Прокси, чтобы «навести морок». Или этот браслет для платежей и прочего и такое умеет? Да нет, Марек вон смотрел через «умный объектив», который ему установил все тот же Прокси — никаких фокусов, он для всех так выглядел. Однако же официант и бровью не повел, принимая заказ, и сейчас улыбался Мареку так же, как и всем остальным.
— Вишневый чай и безе, — немного подумав, ответил Марек. То и другое прилетело словно по воздуху, и Марек снова повернулся к стеклу, дожидаясь, пока чай настоится как следует. Теперь его взгляд привлекла глухая темнота Нижнего города. Только теперь она уже не пугала. Его самого там боялись больше.
Марек сам не мог бы описать, что движет им, когда он в очередной раз срывается на знакомый зов. Он не назвал бы это местью, хотя ему часто думалось, что среди его противников есть кто-то из убийц Птахи. Но с той бандой они с Прокси вроде бы покончили. Впрочем, не в ней дело. В Нижнем городе, во всех его проявлениях, было множество тех, кто ненавидел «этих Внешних», да и просто агрессивной шпаны, вроде компании, избивавшей на камеру мелкого Вадика. Марек умел их чуять. И в такие моменты его накрывала волна ледяной ярости: этого быть не должно. И не будет. Почему-то подумалось — наверное, много лет назад таким был Некромант. «Своего места я врагу не пожелаю», — сказал он Змею, которого уже нет. Но в то же время Марек знал: пусть Некромант — его наставник, но у него другая задача. «Я тоже пес. Крыс гоняю». Марек недобро усмехнулся.
Чай закончился, да и сидеть на одном месте немного надоело. Марек подозвал официанта, уже привычно рассчитался браслетом и отправился на парковку, где среди черных, бежевых и серебристых представительских авто ярким пятном выделялась его алая «Камаро». «Не рассыплется на пандусе?» — хмыкнул какой-то прилизанный парнишка, точь-в-точь Никитос, только помладше. Марек молча развернулся к нему, положив руку на нож. Парнишка что-то пискнул про охрану и предпочел исчезнуть. И правильно. Не то чтобы Марека сильно смущала та охрана, просто не хотелось портить хороший день. Если этот юморист и пошел кого-то звать, к их возвращению никакой «Камаро» на парковке уже не было — она неслась вниз по серпантину, и Марек довольно улыбался.
Понимал бы чего этот прилизанный. Оно понятно, что даже по меркам родного города Марека машины, у кого они были, устаревали за три-пять лет, что говорить о здешних краях — для них «Камаро» была седой древностью. Но сейчас по эстакаде несся не кое-как отполированный и подкрашенный своими силами реликт, а машина, которую довел до ума Некромант, лучший механик среди Внешних. Марек даже не пробовал вникать, из какого состояния он ее поднимал и сколько это потребовало сил — воображения не хватало. Оставалось только в лучших традициях мелкого Вадика восхищенно вытаращить глаза.
Марек немного прокатился вдоль купола, накрывающего Старый город, и понял, что нужно перебираться куда-нибудь еще. Где можно заехать в центр. Здесь, конечно, все сохранилось куда лучше, чем в его родном городе, но выглядело совершенно неживым. Все равно что макет. Дорога, как всегда, откликнулась, и вот уже никакого купола не было. А был тот город, который помнил мелкий Вадик. Не то чтобы Марек по нему так уж скучал, но где-то внутри возникло знакомое чувство: он именно там, где и должен оказаться. Правда, Марек пока не мог понять, в чем дело — это не было похоже на привычный зов, он не ощущал угрозы, но где-то здесь происходило что-то, касающееся именно его. Или должно было произойти. Ладно, вариант не хуже прочих, можно подождать, пока станет понятнее, а пока, например, немного пройтись. День выдался из хороших, ранний вечер окрасил небо в красивый сиреневый оттенок, и почему бы, собственно, немного не прогуляться по Старому городу? Марек вышел из машины, отметив, что фары несколько запылились, надо бы протереть — дело к вечеру. Так что он полез за тряпкой и спреем. Пока он приводил фары в подобающий вид, откуда-то сбоку послышался детский голос:
— Ух ты, смотрите, машина как в том кино!
— Точно! — ответил другой. — Ребят, погодите, я сфоткать хочу!
— Ты что! — испуганно воскликнула, судя по всему, девчонка. — Нельзя же!
— Ирка, не дури! Ну не он же это на самом деле!
— А кто? — не сдавалась Ирка. — Таких машин вообще больше нет!
— Бу, — сказал Марек, оборачиваясь в сторону тротуара. Группу школьников как ветром сдуло, он еще успел услышать возглас «Говорю же, он!». Марек посмеялся про себя, но вместе с тем его разобрало любопытство. Конечно, он давно был в курсе, что попал в городские легенды, как почти любой Внешний, но ничего связанного с его машиной пока не слышал. Интересно, что эти мелкие имели в виду и кто он, по их мнению, такой? Они еще и какое-то кино упоминали… Держась на расстоянии, чтобы не пугать детей лишний раз, Марек пошел за ними. Ребячество, конечно, но почему бы и нет. Тем более что у него крепло ощущение, что это почему-то важно.
По большому счету, совершенно ничего не говорило о том, что эта мелюзга куда-то идет вместе. «Ага, мелюзга», — усмехнулся Марек. Им было лет по четырнадцать — столько же, сколько мелкому Вадику, когда он ушел к Внешним. Но это было неизмеримо давно. В общем, они вполне могли возвращаться с экскурсии или даже просто из школы и потом разбежаться по домам. Но он откуда-то знал, что это не так. И действительно, свернув за угол, он увидел, как вся эта компания скрылась за дверью кинотеатра.
Марек зашел в фойе. И даже сам удивился ощущению некоторой скуки. Мелкий Вадик за возможность вырваться в кино без нудежа брата про дурацкие фильмы и позднее время сеансов душу бы продал, потому что фильмы на компе — это неплохо (к дорогущему телеку Никитос его не подпускал), но огромный экран и звук, мягкие кресла и неизменное ведро попкорна — это же совсем другое дело! Но у Марека и реальная жизнь не уступала иному кино. Нет, любимые фильмы он по-прежнему с удовольствием пересматривал, но вот так пойти в кинотеатр просто ради процесса уже было неинтересно. Он огляделся — ну да, десятая часть какого-то очередного комикса, вариация на тему какой-то очередной классики, пара полнометражных мультиков и что-то задуманное как комедия, судя по исключительно тупым физиономиям. Марек уже повернулся, чтобы уйти, но резко прирос к месту.
На афише красовалась лихо затормозившая после крутого виража красная «Камаро». Точно такая же, что была припаркована в квартале отсюда. А перед ней в пафосной позе стоял… ну, с поправкой на художественные условности, это был сам Марек. Хотя с тем же успехом мог бы быть Энакин Скайуокер. Сзади кто-то проворчал: «Совсем у киношников типажи кончились? Нельзя же настолько из «Мести ситхов» драть!». Марек хотел повторить номер и внезапно оглянуться, но ворчун уже ушел. Да и не факт, что сопоставил бы. Такого кожаного прикида в черно-красных тонах у Марека сроду не было, он вообще черный цвет не очень любил и носил редко. И его длинные волосы могли бы лежать такими аккуратными локонами разве что после пары часов в парикмахерской, а дорогу туда он забыл еще до ухода к Внешним. В общем, на афише красовался типичный такой герой боевика, чью красоту не в силах испортить даже лужа крови у ног и точно рассчитанные пятна той же крови и дорожной пыли. Крупный серебристый шрифт гласил: «Призрак трассы». И ниже, чуть мельче: «Городские легенды не лгут».
— А что за легенды-то такие? — спросил кто-то за спиной у Марека. То ли из давешней компании, то ли еще кто-то. Ну правильно, если судить по афише — самое то для подростков.
— Ну ты даешь! — удивился второй голос. — Ты что, про Гонщика никогда не слышал? Чего тогда вообще в кино пошел? Про Внешних ты хоть знаешь?
— Ну кто ж про них не знает! — обиделся первый. — Только, по-моему, сказки все это.
— Может, сказки, а может, и нет. Короче, — рассказчик заговорщически понизил голос, — есть такой Гонщик, красавец неимоверный, ездит на такой вот красной «Камаро». Да, древняя, но Внешним какая разница. У них машины заговоренные, им повредить невозможно, и водителю ничего не сделаешь, пока машина цела. Короче, Внешние и так-то не пойми кто, они не люди вообще, а Гонщик — так и совсем. Он потому и красив, как дьявол, что он дьявол и есть. Ну, демон, точнее. Встретишь кого из Внешних — просто уберись с дороги и не заговаривай с ними, тогда в живых останешься. А Гонщику даже в глаза смотреть нельзя. Потому что один раз посмотришь — и все. Уйдешь за ним и не вернешься.
— Сказки, — пацан старался говорить скептически, но в голосе звучал испуг. Марек почти уткнулся носом в афишу, стараясь не ржать.
— Может, сказки, а может, и нет, — повторил рассказчик. — Трупы-то находят, и везде красную «Камаро» видели. И просто люди пропадают. Вообще, я слышал, что Гонщика когда-то самого так же забрали. Ну то есть был он обычным пацаном, вот как ты или я, и этот самый демон в него вселился, ему новое тело нужно было. А значит, тот, кого он заберет, сам им станет.
— Фигня это все, — подключился третий голос. — Я вообще другое слышал. Никакой он не демон и не всякая такая жуть. Он приходит за теми, кому в городе плохо. Так, собственно, Внешние и появляются.
— А разница-то, — рассказчик стоял на своем. — Что так, что так уходят и не возвращаются. Пошли, народ, сейчас начнется уже.
Тут Марек все-таки обернулся от афиши. Один из пацанов — видимо, тот, что рассказывал — ойкнул и шарахнулся в сторону, второй проговорил «да ну, просто похож», но без особой уверенности. Тем временем к компании присоединился еще один, закупавший на всех попкорн, и они двинулись в зал. Марек проводил их взглядом и рухнул на подвернувшийся диванчик, давясь от смеха. Нет, он всегда любил боевики, даже тупые, но угораздило же оказаться главным героем! «Это они еще Птаху не застали». Хотя тогда фильм был бы точно не для школьников. Марек включил фронтальную камеру, заснял собственную растрепанную физиономию на фоне афиши и отправил Прокси. От того пришло пол-экрана ржущих смайликов.
Но смех смехом, а кое о чем эти мелкие правильно догадывались. И про то, что Марека самого когда-то забрали из города, и про бессмертие Внешних. Только вот с машинами оно никак не связано. Марек невольно коснулся своей кожаной куртки там, где она была пробита на груди.
Впервые это случилось около года назад. Повторилась почти та же история, в которой погиб Птаха — Марек вступился за другого Внешнего. Тот парень успел уйти, а Марек остался один против разъяренных «нижних». Он ясно помнил, как пропустил удар, и мир начал заволакиваться слишком знакомым туманом — но внезапно реальность раздвоилась, словно неудачное трехмерное изображение. В одном «измерении» Марек, схватившись за грудь, медленно осел на колени и завалился набок — но он же твердо стоял на ногах и был готов продолжать бой. Правда, было уже не с кем. Через секунду раздвоенность исчезла. Марек был жив, хотя и понимал, что его задели, и задели серьезно. И с той же ясностью он понимал — для своих противников он так и остался валяться на асфальте. Потому они и ушли, сочтя, что дело сделано. Он с трудом добрался до дома, отлеживался еще несколько дней — но по сравнению с тем, что могло бы быть, конечно, полная ерунда. На память остался еще один шрам и дыра на кожаной куртке.
Марек не рассказывал эту историю Некроманту и Прокси — те, похоже, и так все знали. «Моими дорогами ходишь, юный Скайуокер», — повторил тогда Некромант. Марек сначала не понял его, потом вспомнил, как возвращался — конечно, обычным путем он бы просто не доехал. Было еще два таких эпизода, и каждый раз Марек долго приходил в себя. Дело было даже не в его состоянии — удар, который должен был стать смертельным, мог вообще пройти мимо. Но каждый раз в такие моменты слишком отчетливо вспоминалась та «развилка», по которой ушел Птаха. Собственно, поэтому Мареку и не хотелось связываться с охраной того бизнес-центра — уж очень неприятно «уходить на перезагрузку», говоря словами Прокси. Даром что у того самого Прокси, конечно, все было гораздо жестче.
Марек встряхнулся. Куда-то он совсем не туда стал думать, да и персонал кинотеатра поглядывал на парня, так похожего на персонажа с афиши, который как будто прирос к дивану в фойе. «Посмотреть этот шедевр, что ли?» — усмехнулся про себя Марек. Нет, настроения определенно не было. Может, потом с Прокси приедут повеселиться. Надо будет, что ли, все-таки косухой обзавестись, для соответствия. А пока Марек встал, напугав резким движением уборщицу, и вышел на улицу. Смутное ощущение чего-то важного снова вернулось и звало дальше.
— Что, под киношку косим? — поинтересовался категорически недружелюбного вида парень, возникая из переулка. Говорил, что характерно, нарочито громко, явно на публику. Марек быстро глянул по сторонам — да, там точно маячит группа поддержки, но пока держится в тени. Серьезной угрозы не представляют, разве что их там много. Так что он ничего не стал отвечать и двинулся дальше.
— Киногерой, тоже мне… — все так же нарочито громко продолжал парень, добавив заковыристое ругательство. Марек демонстративно повернулся к нему спиной и чуть ускорил шаг. Парень поравнялся с ним и как будто невзначай толкнул в плечо. Это стало знаком — в переулке нарисовалась «группа поддержки». Правда, немного поздно — их лидер уже валялся на тротуаре. Без шансов встать.
— Да ты!.. — один из парней рванулся к Мареку. Внезапно его попытался удержать кто-то из своих:
— Эй, а может, это тот самый?
— Какой «тот самый», блин! Ряженый, туда его… — он оттолкнул приятеля, на ходу выхватывая нож. Марек скривился — вот хотелось же спокойно провести день! Видимо, не судьба. Но вот уж чего он точно не собирался — это доводить до очередной «перезагрузки». Хватит с него. Это была последняя отчетливая мысль, прежде чем окружающий мир опять куда-то ушел.
Реальность вернулась, и Марек почувствовал, что улыбается. По большому счету, он не испытывал злости на этих деятелей. Он вообще ничего к ним не испытывал, кроме некоторой досады — точно не они были тем важным, что привело его сюда. Зато не скоро здесь в следующий раз кто-то полезет к прохожим. Просто потому, что лезть особо некому. Вон, первого нападавшего Марек просто смахнул и даже не заметил. С остальными было немного сложнее из-за количества, но, в общем, ничего особенного. Он еще раз оглядел переулок и ушел.
Волосы неприятно липли ко лбу. Марек откинул лезущую в глаза прядь и увидел на пальцах кровь. Странно, сам он при этом ничего не чувствовал. То ли адреналин еще не схлынул, то ли кровь все-таки не его. Надо бы умыться. В машине оставалась бутылка воды, но возвращаться не хотелось. Вот вообще. Ему не понравилось это ощущение — в прошлый раз так было, когда погиб Птаха. Впрочем, Марек с детства не любил возвращаться за забытым. Так что, возможно, все это ничего не значит. А вода… что-нибудь найдется. Марек хлопнул себя по лбу, еще сильнее перепачкал руку и выругался. Практически в прямой видимости была станция электрички. А там точно будет или питьевой фонтанчик, или кран в туалете. Марек ускорил шаг — но, дойдя до лестницы на платформу, забыл, зачем шел.
Это была та самая станция, где когда-то закончилась жизнь мелкого Вадика. Одна из жизней. Как и следовало ожидать, несмотря на весь шум в сети, никто так и не озаботился ни ограждениями, ни сносом станции, где давно уже ничего не останавливалось. Предупреждающий знак еще больше проржавел, но оцепеневший силуэт и фара поезда были еще видны. И совершенно такой же силуэт, только черный, стоял у выхода на платформу.
Сам не вполне понимая, что и зачем он делает, Марек быстро поднялся по ступенькам. Невысокий подросток обернулся на звук шагов, и Марек даже зажмурился — на него смотрел Валерка.
Что за черт? Неужели в разных версиях и время идет по-разному? Нет, Птаха был прав — тогда ничего бы не случилось. Ни с его братом, ни с мелким Вадиком, ни с ним самим. И, конечно, тому Валерке сейчас ровно те же двадцать лет, что и самому Мареку, а этому пацану было от силы четырнадцать. Но до чего же похож! Те же мягкие, совершенно девчоночьи темные локоны и челка до бровей — сколько Валерку дразнили за эту прическу, а мелкий Вадик его защищал! Та же черная водолазка и джинсы, совершенно не по погоде, ведь уже ноябрь, а к ночи холодает. И главное — те же огромные печальные темно-карие глаза. Под взглядом которых Мареку, взрослому Внешнему, только что убившему нескольких человек, было неуютно.
— Я знаю, кто ты такой, — проговорил подросток. Черт, и голос точь-в-точь Валеркин! — Там, в кино — это все так, ерунда. Ты и есть Гонщик, я знаю.
— Допустим, — Марек сам не узнал собственный голос. Подросток подошел ближе и взглянул на него снизу вверх:
— Говорят, ты можешь увести с собой. Навсегда. Еще говорят, что тех, кто ушел с тобой, ты просто убиваешь — ничего, я готов. Возьми меня с собой.
Марек опустился на одно колено. Не столько чтобы оказаться на одном уровне, сколько потому, что ноги его не держали. «Я тебе, блин, кто?». Перед глазами встал дождливый мартовский день, отрешенный взгляд Тундры и темный клинок в руке Некроманта. Марек закусил губу и почувствовал привкус крови.
— Как тебя зовут? — голос окончательно отказался повиноваться, получился какой-то хриплый шепот. Но подросток слышал его.
— Валера. Но обычно Вэл.
Все-таки не он. Валерка не признавал никаких других сокращений от своего имени. Но это неважно. Марек смотрел в огромные темные глаза и с той же кристальной ясностью, что и в ночь гибели Птахи, понимал, что уже все про этого Вэла знает. Эхом его мыслей Вэл начал говорить — совпадало решительно все. Мальчик-отличник, надежда семьи и школы, призер всех возможных олимпиад, блестящая карьера расписана на двадцать лет вперед… и отчаянное желание быть просто обычным мальчишкой, который может и повалять дурака, и побеситься с друзьями. Только вот этих самых друзей у Вэла не было. Был один лучший друг — но его не стало. И Вэл принял отчаянное решение.
— Я так больше не могу, — сказал он. — Тут ходит экспресс… но если я встретил тебя, так даже лучше. Ты ведь сможешь… чтобы не больно?
Его глаза выглядели абсолютно черными. Марек скрипнул зубами. Наверное, он не должен так делать, он сам еще слишком молод и уже дважды видел, что из этого получилось… но поступить иначе он просто не мог. Он взял руки Вэла в свои. Черт, кровь он так и не отмыл — да и ладно. Вэл даже не обратил внимания.
— Я действительно могу увести с собой, — заговорил Марек. — И действительно навсегда, хотя и не так, как ты думаешь. Я не демон, не падший ангел и не прочая нечисть, но я Внешний. Ты, наверное, знаешь, что это значит.
— Конечно! — глаза Вэла блеснули. Всего на долю секунды, но все лучше, чем эта бездонная чернота и потухший голос. — Это же… за городом, на крутых машинах… И ты правда можешь взять меня туда? Но я ничего такого не умею…
— Научим, — улыбка вышла очень кривой, но Марек был рад, видя, что Вэл улыбнулся в ответ. — Вот лично я и научу. Но только при одном условии. Я могу взять к себе только того, кто назовет себя моим Пассажиром. Это даже больше, чем ученик — это, пожалуй, названый брат.
— То есть… ты как бы станешь моим старшим братом? И… я больше не буду один?
В глазах Вэла выступили слезы. Марек лишь молча кивнул — и Вэл бросился ему на шею. Совершенно не смущаясь тем, что лицо и куртка Марека уделаны кровью. В этот момент у Марека исчезли последние сомнения. Он собирался сделать единственно правильную вещь.
— Послушай… брат, — как давно Марека так не называли… — вопрос безумно своевременный, но как тебя зовут?
— Камаринский. От «Шевроле Камаро». А сокращенно — Марек. Будем знакомы?
— Да! — Вэл снова повис у него на шее. Марек аккуратно отцепил его — еще не все было сказано.
— И еще. Это действительно дорога в один конец. И если ты идешь со мной — отныне я за тебя отвечаю жизнью. У нас можно все, кроме того, что нельзя, — он усмехнулся, вспомнив Прокси, — но уж что нельзя — то нельзя.
— Я всему научусь, — твердо сказал Вэл. — Мне незачем здесь оставаться. Я готов идти с тобой и стать Внешним, как ты.
И тогда Марек протянул Вэлу руку и с расстановкой произнес:
— Будь моим Пассажиром.
Конец первой книги
Больше книг на сайте - Knigoed.net