Вадик встряхнулся и открыл глаза. Комнату заливал яркий утренний свет. Стоп, ведь был же вечер! И вообще, где он? Со стены уставился давешний хмырь. Вадик скорчил ему рожу. Это что, он так и заснул на диване у Некроманта? Похоже, да — из кухни появился сам Некромант.
— Привет, мелкий. Птаха тебя на мое попечение оставил — говорит, уж больно ты душевно задрых, будить жалко было. А сам в город усвистел. К вечеру должен вернуться.
— В город? Опять? Зачем? — Вадик вскочил с дивана, но тяжелая рука Некроманта легла ему на плечо и водворила обратно.
— Не суетись, мелкий. Ты тут в любом случае ничего не сделаешь… пока. Птаха, видать, опять кого-то почуял, он в этом плане и правда что твой пес. И зуб у него на тамошних ушлепков, как у саблезубого тигра.
— Но ведь только вчера… и вообще… — Вадик не договорил. Перед глазами стоял Птаха, обессиленно прислонившийся к косяку. Некромант понимающе кивнул:
— Да, мне это самому не очень нравится. Но тут ничего не попишешь. Птахе досталось чутье на такие вещи, он не может иначе. И я не могу. Хотя, веришь, нет, не то чтобы всю жизнь мечтал стать ночным кошмаром других Внешних. Знаю, что по мне не скажешь.
— Ну почему же, — возразил Вадик. — Я вот тебя не боюсь.
— А стоило бы, — усмехнулся Некромант. — В городе таких сказок не рассказывают, а вот среди Внешних есть сказка, что любой нарушитель проживет очень недолго, и будет это очень неприятно. Так вот она про меня. Не могу сказать, что мне это в радость — я реально ненавижу терять наших. Но тот, кто пошел против наших законов — уже не Внешний, не Водитель. И я это чую. Как Птаха чует любой беспредел в городе. В любом случае, дорога не спрашивает, кому что на ней делать. И тебя в свое время не спросит… хотя, кажется, ты уже ответил.
Он долго смотрел Вадику в лицо, потом резко тряхнул головой:
— А, ладно, мутные мрачные телеги я могу гнать долго, а тебя, поди, кормить надо. До Птахи мне, извини, далеко, жру что попало и как попало, не обессудь. Могу вот бутербродов наделать, будешь?
Вадик охотно согласился и даже поучаствовал в нарезке. Чай Некромант все-таки разбавил, сказав «успеешь еще плохому научиться». Повторять вчерашнее Вадик был действительно не готов.
— Слушай, — вдруг осознал он, — ты сказал, Птаха в городе… а его машина как же? Он тебя просил посмотреть…
— Так я уже, пока ты спал. Точнее, я только успел нос сунуть, а Птахе приперло. Ну, пока вроде ничего катастрофического не происходит, а вернется — закопаюсь уже по-нормальному. Вернется, вернется, не беспокойся, — хмыкнул Некромант.
Вадик понял, что лучше уже попросту признать, что тут все умеют читать мысли. Ну и ладно, так в чем-то даже проще.
— А пока могу начать выполнять свои обещания, — Некромант подмигнул, отчего его физиономия стала совершенно дьявольской. — Помахаться хочешь?
— Э… с тобой? Так сразу?
— Спокойно, убиваю я редко и падаванов обычно не трогаю, тем более чужих, — Некромант оскалился до ушей. — Пошли, посмотрю хоть на тебя. И глаза не прячь, во многом уже посмотрел, иначе не брался бы. Случайные люди сюда не попадают, а если и попадают, то ненадолго. И сам видел, чем это кончается.
Казалось бы, Некромант был просто создан, чтобы одним своим видом отпугивать все живое, но Вадик действительно напрочь перестал его бояться. И даже поймал брошенный тренировочный нож почти так же эффектно, как Птаха. Ну, по крайней мере, ему хотелось так думать. И даже мелькнуло сожаление «эх, вот такое бы, только настоящее — я бы им тогда…». Но быстро исчезло. Во-первых, Вадик все-таки отдавал себе отчет, что он все равно меньше и слабее тех своих противников, а во-вторых, тогда он, возможно, не встретил бы Птаху.
— Держать вот так, — Некромант чуть поправил его руку. — Не зажимайся, дай покажу. Бьешь так или так. Атакуй.
Он припал на одно колено и демонстративно опустил руку с ножом. Вадик шагнул вперед — и полетел на газон. Некромант жестом предложил повторить попытку. На сей раз Вадик зашел сбоку, стараясь следить за обеими его руками. Оказалось, что резина резиной, а когда по шее — это неприятно. Его начал разбирать азарт — Некромант же почти перекрыл себе возможность передвигаться, надо же его достать! Но Некромант все время ухитрялся как-то извернуться, и максимум, что удалось Вадику — в последний момент увернуться и все равно потерять равновесие и шлепнуться.
— Да что ж такое! Ничего не получается!
— Все у тебя получается, юный Скайуокер, — усмехнулся Некромант. — Для первого раза так вообще отлично. Перерыв.
Вадик хотел запротестовать, но понял, что действительно вымотался. И получил он от Некроманта не раз и не два. Так что охотно плюхнулся на крыльцо.
— Но слушай, — заговорил он, — я же вообще…
— Повторяю, для первого раза отлично. Двигаешься грамотно, реакция… ну, со мной тягаться сложно, но ты со временем сможешь. И при всех падениях, вон, ничего себе не отшиб. Кто постарше так не смог бы. Смотри-ка, а вот и Птаха вернулся, а ты беспокоился.
Действительно, из кустов появился Птаха. Шел он своей обычной твердой походкой и даже чуть улыбался. Некромант встал ему навстречу.
— Ну что там?
Птаха махнул рукой:
— Ложная тревога. Так, шуганул кое-кого, как бы даже не Вадиковых старых знакомых. Ничего, им полезно. А вы тут как?
— Замечательно, — осклабился Некромант. — Вот, молодое поколение плохому учу.
— И как поколение?
— Отлично учится.
Вадик задрал нос. Птаха подошел и шутливо толкнул его в плечо:
— Я смотрю, мы тут за тебя передеремся скоро! Прокси вон уже бухтит, что не заходишь. Конечно, Пассажиры у нас редкость. Некромант принципиально никого не берет, Прокси вообще не поймешь, что он там себе думает, Тундра сама в Водителях без году неделя.
— Все равно я только твой Пассажир, — тихо сказал Вадик.
— Конечно, — так же тихо ответил Птаха, чуть сжав его руку. — Мы же братья.
Некромант демонстративно разглядывал козырек крыльца, вертя в руках тренировочный нож. Птаха приглушенно фыркнул и подошел к нему:
— Машину я у твоего гаража поставил. Думаю, на ближайшее время я опять дома засяду, так что копайся сколько хочешь. Твой-то линкор как?
— А ты еще не видел? Поднял, ездит. Во, пойдемте, покажу.
Оказалось, что гараж, который видел Вадик, служит Некроманту исключительно мастерской. За домом был еще один, и в нем стоял, надо понимать, тот самый серебристый «Кадиллак», о котором Некромант рассказывал вчера — или это Вадику уже приснилось? А, ведь Некромант еще при первой встрече говорил, что возится с каким-то «Кадиллаком»… но как же тогда, Внешний и его машина, союз навсегда? Ведь действительно у многих даже имена по маркам машин… И Вадик уже не стал удивляться даже для вида, когда ответ пришел раньше, чем он задал вопрос.
— Конечно, мы к машинам привязываемся, — проговорил Некромант. — Это действительно часть нас. Но живут они, так уж получается, меньше. Хоть я и Некромант, но всему есть пределы. К тому же мне нравятся машины, которые даже по меркам моих краев уже реликты. А еще, — он хищно оскалился, — ходят слухи, что со мной ничего нельзя сделать, потому что удар примет на себя машина. Желающих проверить, сам понимаешь, обычно не находится. Как бы то ни было, а аппарат, на котором я гонялся за Лансером, на том и закончился. Учитывая, что сделали его, когда меня и в проекте-то не было, в целом, неудивительно, но прискорбно. Я больше механик и мотаюсь мало, не то что, вон, псины всякие, но ты ж понимаешь — одно дело сидеть в гараже по собственному выбору, а другое — по необходимости, тут даже я на все мимо проезжающее зубами щелкать начну. Но теперь у меня линкор. Хочешь, забирайся.
Вадик с нечленораздельным восторженным воплем нырнул в гараж. Он прекрасно понимал Некроманта в его любви к старым мощным машинам. Капот «Кадиллака» терялся где-то за горизонтом — действительно, не машина, а линкор какой-то! Некромант открыл водительскую дверь, и Вадик шмякнулся на сиденье — именно что шмякнулся, а не сел, потому что кресло было расположено очень низко. Ну да, Некроманту с его ростом только вот так полулежа и ездить. И только он мог дотянуться до педалей — Вадик достал бы их, только если бы совсем сполз с сиденья. Он завертел головой, разглядывая эту ожившую декорацию из старого фильма. В глаза бросился небольшой переключатель с подписью «Twilight Sentinel».
— «Часовой сумерек», — перевел Вадик. — Это, типа, как его… датчик света? — наконец вспомнил он название, попавшееся на каком-то сайте. Некромант кивнул, и Вадик задохнулся от восторга. Надо же было такую прозаическую вещь и так назвать! Он еще долго разглядывал гигантский салон, пытаясь представить: это что, он когда-нибудь сам сядет за руль чего-то такого? Или чего-нибудь вроде «Тахо»? Или даже его любимой «Камаро»? Конечно, Птаха ведь обещал… но сейчас он чувствовал себя очень маленьким и непонятливым — в конце концов, его представление о вождении все росло из симуляторов.
— Научишься всему, научишься, — подал голос Птаха. — Вылезай, налюбуешься еще.
Вадик неохотно выбрался из «Кадиллака» и чуть погладил руль и огромный капот. Некромант решительно заявил, что теперь он точно пойдет разбираться с «Тахо», «и вообще, мой годовой лимит гостеприимства исчерпан». Птаха со смехом заверил, что больше не претендует.
— Да-да, — поддакнул Некромант, — мелких падаванов у меня оставлять опасно, я их плохому учу.
— Уж не хуже, чем я, — хмыкнул Птаха.
А Вадик внезапно обнаружил, что соскучился по дому. Казалось бы, всего одна ночевка в гостях, и та получилась случайно и принесла очень много всего крутого, но ему уже очень захотелось опять оказаться в обшитой деревом комнате на втором этаже. Потому что это и есть его дом, и никакого другого не надо. И они с Птахой молча шли к дому, и дорога казалась уже давно знакомой, и никаких мутных типов бояться, конечно же, незачем. Бояться вообще незачем.
Забравшись к себе, Вадик открыл нетбук. Он помнил предупреждение Птахи, но любопытство порой возвращалось. Разумеется, зашел он под Максом Рокатански. На странице ничего нового не происходило. Несколько лайков от незнакомых пользователей, в комментариях пара рекламных ботов, которых Вадик привычно прибил, пара заявок в друзья, которые Макс почти никогда не принимал. Вадик полистал ленту — там были, конечно, красивые фотографии, но перед глазами до сих пор стоял серебристый «Кадиллак» и, конечно, белоснежная «Тахо». После того, как посидел в реальной машине, рассматривать фотки стало как будто и не так интересно. Сам не очень понимая, зачем, Вадик полез на собственную страницу. «Пользователь удален». Не иначе, Никитос или кто из ребят написал администрации. И вроде бы полная чушь — ну грохнули аккаунт, ну туда, в общем, и дорога — но Вадику снова сделалось не по себе. Словно в какой-то степени он и правда перестал существовать.
— Слушай, ну тебе уже не привыкать помирать, — усмехнулся Птаха, как нельзя кстати возникая за плечом. На кого другого Вадик бы уже вызверился, потому что терпеть не мог, когда ему заглядывали в монитор, но Птаха — это другое.
— Бу-у-у, — Вадик развел руками, изображая давешнее бесилово с «привидениями». Птаха понимающе кивнул. И все же Вадик поспешно закрыл вкладку. Вроде бы, и так понятно, что для Верхнего города он давно погиб под колесами электрички, но эта удаленная страница как будто еще раз в этом расписалась.
В сообществе класса не происходило ничего интересного. Трындели про перенос уроков, про нормативы по физре, про фильмы и игры, и все это казалось очень далеким и давно прошедшим. Даже имена выглядели незнакомыми. Вадик, конечно, прекрасно помнил, кто есть кто, как выглядит и чем отметился, но все это было вроде альтернативного отражения. Словно и не он учился с этими ребятами вместе. Он отмотал на несколько экранов назад — происшествие на станции давно перестали обсуждать. У Верки еще была пара мутных постов про жестокий мир и светлые души, ну да что с нее взять. К Валерке Вадик заходить не рискнул. Он вернулся в профиль Макса и решительно нажал «Удалить свою страницу».
— Вот, — он несколько нервно оглянулся на Птаху. — А если что — другой аккаунт заведу. Но их никого добавлять не буду. Ну их совсем.
— И правильно, — Птаха положил ему руку на плечо. — Как там, «мертвые не пишут писем».
То ли присутствие Птахи так успокаивало, то ли Вадик просто стал привыкать к его черному юмору, а может, удаление страницы подвело окончательную черту, но Вадик впервые просто усмехнулся в ответ.
— Кстати, — сказал Птаха, — своевременный, конечно, вопрос, но тебе ведь еще нет четырнадцати?
— В феврале будет, — кивнул Вадик. Стоп, а откуда Птаха знает? Да, он вроде еще тогда, в Нижнем городе, назвал свой возраст, когда рассказывал о себе…
— А тебя не сильно напряжет стать на пару месяцев постарше?
— Не понял?
Птаха жестом фокусника извлек откуда-то из полок новенький паспорт. Вадик ошарашенно заморгал. Фотография была, несомненно, его. Кажется, в школьной карточке была такая. А вот фамилия и отчество — нет. Датой рождения стоял тот ноябрьский день, когда они с Птахой встретились. И да, если так, то ему было полных четырнадцать лет.
— Как по мне, события того вечера вполне потянут на второй день рождения, — ухмыльнулся Птаха. — Даже на парочку сразу. Отметить вот, правда, не получилось, ну да можно и по-старому.
— Да пошло это отмечание! — искренне сказал Вадик. Свой день рождения он не любил. Одна польза, что можно было рассчитывать на новую игру или рисовальные принадлежности, но дарили «эту твою фигню» с таким кислым видом, что никакой радости. Да еще и регулярно не то. А потом высиживать за столом и выслушивать пожелания хорошо учиться и, конечно же, брать пример со старшего брата. Спасибо еще, после эмиграции предки только коротко поздравляли и присылали денег, а Никитос в гробу видал праздники организовывать, это ж одни расходы. Понятно, что здесь такой нудятины, конечно, не будет, но если в тот вечер у Вадика был день рождения — то тот пакет пончиков был круче любого торта. А та ночная поездка — круче любых подарков. И вообще, Птаха ему уже сколько всего надарил. Да если он вообще больше не будет отмечать дни рождения, ему и так на всю жизнь подарков хватит! Если на то пошло, у него тут один сплошной подарок.
— Ладно, будем считать, что отметили в машине пончиками, — Птаха, конечно, как всегда. Вадик только радостно закивал. — А там, глядишь, с нашими что-нибудь замутим.
— Но слушай, — Вадик ткнул в паспорт, — это как вообще?
— Это Прокси. Не спрашивай меня, как наше порождение Инфосферы это делает, на то и порождение Инфосферы. Но ты ж понимаешь, что для внешнего мира никого из нас нет — во всяком случае, в том варианте, как нас знали раньше, если знали. Максимум — имена могут остаться прежними, да кто ж ими пользуется. Точнее, как — те, кому надо машину починить, знают Некроманта как Кира, кому комп собрать или спроектировать чего, знают меня как Леху, но по документам мы — совершенно не те парни, которые однажды куда-то делись из города. И ты никакой не Вадим Комаров, — Вадик скривился, — а сам по себе. Надеюсь, ты не против носить ту же фамилию, что и я?
— Да я только за! — воскликнул Вадик. — Сам же сказал, что мы братья, и я так и хочу… И вообще, тогда еще, на платформе… Конечно, я не против!
— Вот и здорово, — Птаха чуть сжал его руку. — Ну что — с прошедшим днем рождения… братец.
Вадик почувствовал, что сейчас разревется. Просто потому, что сейчас все было настолько правильно, как он даже представить себе не мог. Ведь вот же оно — настоящее, и он всегда жил здесь, и у него не могло быть другого старшего брата, кроме Птахи, потому что он — самый лучший. А что там за Вадим Комаров такой и его школьные дела — Вадик и знать не желал. И остатки неприятного чувства от вида удаленной страницы испарились.
А вскоре Вадику и вовсе стало не до страницы и вообще не до сети. Погода окончательно исправилась, намеки на зиму почти прекратились, и большую часть времени он пропадал в гаражах. Часто даже без Птахи — тот несколько раз проводил его, а потом махнул рукой: «Ты здесь примелькался, да и держишься уже иначе. Сам на неприятности не лезь, и все будет нормально». Вадик и сам это чувствовал. Хотя, казалось бы, с чего вдруг — прошло совсем немного времени. Но в первый визит в гаражи рядом с Птахой шел как будто совсем другой мальчишка. Не говоря уже о том, который пробирался неизвестно куда по Нижнему городу.
Некромант вцепился в него мертвой хваткой — Птаха смеялся, что скоро начнет ревновать. Вадик сначала смущался и пытался что-то сбивчиво доказывать, но потом привык. Некромант брал его с собой в гараж и показывал, как ремонтирует машины. Иногда он просил Вадика что-нибудь передать, и тот, к собственному удивлению, постепенно начинал ориентироваться в его огромном арсенале. Хотя превращение груды металлолома в машину, словно выехавшую из фильма или симулятора, оставалось для Вадика чем-то из разряда черной магии. Некромант лишь усмехался и обещал: «Со временем всему научишься, юный Скайуокер». А однажды на долю Вадика выпала нестандартная задача — у клиента был пекинес, которого надо было отвлекать, чтобы он не лез под руки и в механизмы, поскольку хозяин заговорился по телефону. Впрочем, песик был очень милым. Даже уходить не хотел.
Но гораздо чаще время проходило на тренировках. Некромант, как выяснилось, любил в жизни три вещи: огромные американские машины, блэк-метал и ножевой бой. Любая из этих тем с легкостью выводила его из обычного угрюмого настроения. Ну, и еще то адское зелье, которое он считал чаем, но оно в принципе сопровождало его по жизни, хоть дома, хоть в гараже. Возясь с очередным реликтом, который, казалось, уже не должен ожить никогда и ни за что, но все-таки оживал, Некромант был серьезен и сосредоточен, как хирург на операции — да, в общем, примерно тем же и занимался. Под его руками исчезала ржавчина, тусклые фары снова начинали сиять, облезлый салон приобретал вид, словно там и муха не сидела. К городским заказам Некромант относился слегка пренебрежительно — дескать, да там и делать нечего — но работу всегда выполнял качественно: «Иначе не могу. Схалтуришь на простой задаче — сам не заметишь, как и остальное будешь делать кое-как, а нашим кое-как нельзя». Любимая музыка превращала Некроманта в подростка-фаната — он то и дело выныривал из недр очередного двигателя, чтобы крикнуть Вадику: «Нет, ты послушай, как он сейчас!..». Естественно, все составы любимых групп он знал по именам и мог рассказать историю любой песни, даже если на слух Вадика они мало отличались друг от друга. Впрочем, после многих часов у Некроманта в гараже он стал их запоминать и соотносить с хмырями на плакатах. Хотя музыкальные вкусы Птахи были ему все-таки ближе. А вот когда Некромант брал в руки тренировочный нож — он действительно преображался. А точнее, как думалось иногда Вадику, только тогда и был виден настоящий Некромант. Герой страшных сказок, которыми можно напугать даже Внешнего. Пусть это была только тренировка, пусть Некромант — ежу понятно — отчаянно поддавался, но от азарта в его глазах и интонации, с которой он цедил сквозь зубы «ну что, юный Скайуокер, сейчас я тебе устрою Мустафар!», становилось не по себе. Хотя с каждым разом все меньше.
Не реже, чем к Некроманту, Вадик наведывался и к Прокси. Дикие узоры его «Фольксвагена» так и просились в блокнот, а Прокси охотно вылезал без всякого цирка с «кодами доступа» и рассказывал, как сделать такое же. Вадик только диву давался — вот только что у него получалась довольно кривая копия, а вот Прокси провел почти такую же линию — и на листке возникало точное подобие нужного орнамента. При этом рисунки самого Вадика Прокси неизменно хвалил, и в кои веки на его лице не было привычной усмешки. «Глумиться я могу над кем и чем угодно, — говорил он, — а над падаванами нельзя, они от этого портятся». Хотя однажды, когда Вадик пришел к «Фольксвагену», его встретила запертая дверь и памятный еще с первой встречи механический голос «Обнаружена попытка контакта. Назовите код доступа». Тот пассаж про выдр в гетрах Вадик не воспроизвел бы при всем желании, но школьное «Дано: Герасименко лезет в окно» внезапно прокатило.
— Оно тебе надо? — спросил Вадик почти с Птахиной интонацией, когда Прокси «разблокировал периметр». Тот прищурился:
— А пускай народ не расслабляется. Открою тебе страшную тайну, юный Скайуокер: мне это, разумеется, не нужно, мои сенсоры и так прекрасно работают на распознавание. Но даже искусственному разуму хочется иногда подурачиться, согласен? К тому же благодаря кодам доступа мой словарь пополнился множеством интересных выражений.
На этот раз Прокси не стал выбираться наружу, а жестом пригласил Вадика в свое обиталище.
— А… можно?
— Сколько раз повторять — можно все, кроме того, что нельзя. Залезай, залезай, посмотришь на мою среду обитания. Уж если ты у Некроманта ночевал, то и у меня выживешь.
На первый взгляд было не вполне понятно, где среди этого нагромождения проводов, инструментов, рисовальных принадлежностей и банок с чаем вообще развернуться, не говоря уже о постоянном проживании. На второй обнаруживалось, что на полу между кабелями как раз такое расстояние, чтобы пройти, не задев их, полка с чаями висит ровно на том уровне, чтобы невысокий Прокси поместился под ней в рост, а за мольбертом спряталось полноценное спальное место и шкафчик. На удивление, все это было очень сдержанных тонов — развлекался Прокси, видимо, только снаружи.
— Чаю хочешь? — Прокси изящным движением проскользнул между коробкой красок и бухтой кабеля и извлек чайник. — Не бойся, не по-некромантски. Он тебя, небось, своим зельем уже напоил?
Вадик кивнул.
— Ну, раз ты все еще жив, тебе уже ничего не страшно. Можно сказать, обряд инициации пройден. Ты извини, моя многозадачность пока оставляет желать лучшего. Над этим тоже работаю. Тяжело с материальной оболочкой, — Прокси картинно вздохнул и вернулся к своему графическому планшету.
Вадик присел на откидное сиденье, которое как будто по заказу выросло точно из того места стены, где он остановился, и стал завороженно следить, как под руками Прокси рождается сложный контур. При ближайшем рассмотрении это оказалась сова с распростертыми крыльями, только вот, когда Прокси перешел к покраске, у нее не было и двух перьев одинакового цвета.
— Есть такой Внешний под Питером, Форестером звать, — пояснил Прокси, не оборачиваясь. — Любит витражи и сов. Мне что, мне не жалко, хотя его готичная усадьба скоро по ночам ухать начнет. Мало того, что по всем окнам совы, так еще целая коллекция фигурок. Обещал сам приехать и заказать мне аэрографию — угадай, с чем. Вот заодно и тебе покажу, как это делается.
Вадик чуть поперхнулся на прозвище «Форестер». Снова вспомнились рассказы Валерки. Он ведь называл, скорее всего, просто первые попавшиеся модели машин, какие знал. Лансер, как оказалось, существовал в реальности. Теперь вот Форестер. Мелькнула дурная мысль: а может, Валерка и правда в курсе? Ведь Птаха предлагал и самому Вадику — мол, провожу и исчезну… Да нет, Валерка не тот человек. Он классный парень, но он бы точно ни во что такое не полез. От мыслей о Валерке стало грустно, но Вадика очень вовремя отвлек Прокси:
— Там вроде чай заварился. Тащи его сюда.
Откуда-то из-под столешницы он извлек две кружки. Места для них и для чайника как раз хватило. Из-за монитора возникла пачка печенья. Вадик уже начинал подозревать, что этот «Фольксваген» на самом деле раза в три больше, чем кажется.
— Эргономика! — Прокси назидательно поднял указательный палец. — Потребности моей биологической оболочки невелики, а ограниченное пространство навевает мысли о родине — уютном системном блоке.
Вадик фыркнул, поскольку все это действительно немного походило на недра огромного системника — тут плата, тут вентилятор, там провод свисает, тут лоток дисковода выдвигается. В роли лотка дисковода — столешница, за которой работал Прокси. И сдержанная расцветка обстановки точь-в-точь подходила под описания какого-нибудь научно-фантастического рабочего модуля. Вадик по-прежнему не очень понимал, как они тут помещались вдвоем, но ведь помещались, и даже удобно!
— А знаешь, — сказал вдруг Прокси, — пожалуй, я тоже буду тебя гнусно эксплуатировать. Нарисуй мне еще сову, а? Буду на ее основе эскиз для аэрографии делать.
— Вот так сразу? — удивился Вадик. Прокси только усмехнулся:
— Как против Некроманта на ножах выходить, так пожалуйста, а как сову нарисовать, так застеснялся! Сразу видно, чей ты Пассажир. Мольберт к твоим услугам, действуй.
Вадик не стал спрашивать, откуда Прокси уже знает про его тренировки с Некромантом — в конце концов, долго ли тут узнать, живут-то все рядом. Но вот так вот взять и нарисовать эскиз действительно оказалось сложнее, чем он думал. Потому что рядом был Прокси с его невероятной разноцветной совой. Но, в конце концов, Вадик же сам сказал, что хочет рисовать! И до сих пор Прокси ни разу его не критиковал. Потом он вспомнил о Некроманте, и на ум сразу пришел филин с плаката. Вадик сосредоточился, вспоминая его позу и выражение… и очнулся, только услышав за спиной аплодисменты.
— И чего было стесняться? — поинтересовался Прокси. — Шикарный филин, Форестер долго будет ржать — он нас всех знает, дома у Некроманта не был, но тут любой, кто с ним знаком, догадается, откуда ноги растут. А также крылья. Ну-ка…
По обыкновению он добавил несколько штрихов. Теперь Вадик и сам покатился со смеху — филин стал чем-то неуловимо напоминать Некроманта. А Прокси бережно снял лист и отправил в сканер, вылезший опять же откуда-то из стены. Вадик уже перестал удивляться, откуда что берется в этом безумном «Фольксвагене». Но одна давняя обмолвка Прокси не давала ему покоя.
— И что, все это действительно на ходу?
— Ага, — с довольным видом кивнул Прокси. — Но я не очень люблю старичка гонять, возможности уже не те. Это мой дом, и пусть себе будет здесь. А мне нужны совсем другие скорости. Раз эта версия реальности еще не дозрела до полноценных информационных магистралей, обхожусь слабым подобием.
— В смысле? — не понял Вадик. Прокси прищурился:
— Птаха ведь уже показал тебе?
Вадик хотел еще раз переспросить, но вспомнил совершенно другой Старый город и только кивнул. Так что же, у Прокси тоже какая-то своя версия?
— Не то чтобы у каждого был собственный вариант реальности, — Прокси опять «считывал запрос из Инфосферы». — Внешних довольно много, а таких, как Птаха, мало. Из всех, кого мне доводилось встречать, он самый одаренный в этом плане. Листает альтернативы, как книгу.
— А что… так не все могут?
— Не все. Ты, раз связался с Птахой, сможешь точно, тут можно не беспокоиться. Но многие Внешние так и живут с полной уверенностью, что просто уехали из города и поселились среди себе подобных. Кому-то просто неохота лишний раз срываться, потому что ловить нечего. Не удивлюсь, если у Некроманта за спиной те самые радиоактивные пустоши, про которые у вас рассказывают — только они и могли породить это чудовище! Смейся, смейся, вы с Птахой — единственные, кто так запросто с ним тусит, я и то его боюсь.
— А ты… можешь?
— Бояться? — Прокси снова заговорил механическим голосом: — Моя программа имитации личности включает весь основной спектр человеческих эмоций.
— Да ну тебя! Я имел в виду… вот так, как Птаха.
— Птаха у нас один, и его более чем достаточно, — фыркнул Прокси уже нормальным голосом. — В моей прошивке слишком высоки настройки гуманности… так, теперь еще и ты в меня подушками кидаться будешь? Куда катится этот мир! Ладно, шутки в сторону, я тоже умею перемещаться по реальностям. Если хочешь покататься — как только потеплеет, я к твоим услугам.
Вадик радостно согласился. Но подушкой Прокси все-таки огрел.