Был грязный, гнусный допрос. Не буду описывать. Поскорей бы забыть!
У меня хватило сил промолчать два часа. Но на один вопрос я ответила.
- С проходимцем Пастуховым, надеюсь, знакомство не поддерживаете?
- Иван Никодимович Пастухов - мой жених. Извольте о нем выражаться почтительно.
Милые мои друзья! Ваня, Аркадий, Кирилл, сестренка Ириша, вспомните скорей меня, сейчас, в эту минуту, подумайте обо мне!
Они сказали, что увезут меня в город. В тюрьму.
Я не боюсь.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Дневник обрывался. Потеряны или вовсе не написаны дальше страницы?
Маша еще перелистала тетрадь. Юность отцов! Какое-то особое чувство нежности и гордости вызвал в ней этот рассказ. Как близки, понятны отец, тетя Поля, дядя Иван, Аркадий Фролович!
Она спрятала в сумку пожелтевшие листочки и поднялась с травы.
Скоро поезд.
Вдруг ей сильно захотелось в Москву. В эту трудную, взрослую жизнь, какая ждала ее там, Маше казалось - она войдет не одна, как будто друг шел с ней рядом.
Она простилась взглядом со своим недолгим тенистым приютом, подобрала на память две сосновые шишки и поторопилась на платформу.
Железнодорожный служащий в фуражке с красным околышем ударил в колокол. Поезд вышел с ближайшей станции.
Глава 29
Письмо, полученное Машей в первый же день ее возвращения домой, было самой удивительной новостью. Усков писал, что приехал в Москву, заходил три раза и что произошли важные события, о которых Маша даже не подозревает. Дальше следовала цитата из Блока:
Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней...
И больше ничего. Привет с восклицательным знаком и подпись: "Юрий Усков".
Маша в недоумении перечитывала письмо, стараясь угадать смысл тех намеков, какие оно заключало, но ничего не поняла. Она кончила тем, что скомкала письмо и бросила на стол, но через минуту, разгладив бумажку, перечитала вновь.
Какие важные события произошли в жизни Мити Агапова? Маша не сомневалась, что Усков приходил рассказать о нем, и, судя по тону письма, рассказать что-то неожиданно счастливое. Ее необузданное воображение подсказывало самые невероятные догадки.
Чуть ли не представилось ей, что Юрий явился в Москву посланцем от Мити.
"Ах, что мне в том? Теперь это не может иметь никакого значения".
Но она понимала, что обманывает себя.
Усков не появлялся. Боясь разминуться с ним, Маша откладывала со дня на день посещение роно и, вместо того чтобы заняться подготовкой к урокам, читала, лежа на диване. Она ломала голову над тем, как разыскать Ускова, не догадываясь позвонить Валентину Антоновичу, а между тем естественно было предположить, что Юрий навестит профессора.
Явился он к Маше, когда она перестала ждать и, призвав на помощь все свое благоразумие, решила, что с прошлым покончено раз и навсегда. В тот же день, приведя в порядок туалет, она собралась в роно и надевала перед зеркалом шляпу, когда раздался звонок.
Усков ворвался в прихожую подобно буре. Он так энергично потряс Маше руку, что у нее хрустнуло запястье. Он ничего еще не сказал, кроме нескольких бессвязных вопросов, которые выпалил залпом:
- Как живешь? Как ты доехала тогда? Где работаешь?
А Маша уже поняла, что приезд его в Москву не имеет никакого отношения к Мите Агапову.
Подавив разочарование, она пригласила Юрия в комнату и с такой грустной улыбкой присела на диван, что только Усков мог не заметить. Но Усков был слишком возбужден и занят собой, чтобы заметить что-нибудь.
- Прочитала письмо? Поняла?
- Нет, конечно, ничего не поняла.
- Неужели? Однако что ты подумала?
Что подумала? Разве могла Маша признаться?
- Ясно одно: с тобой случилось что-то очень приятное.
По лицу Ускова нетрудно было угадать, что он вступил в полосу удач.
- Представь... Конечно, тебе не могло прийти это в голову. Представь, я аспирант.
Маша ахнула:
- Юрий! Ну какой же ты молодец! Как я рада за тебя! Нет, право же, ты молодчина!
Юрий повертел в руке кепку, подбросил, поймал и, справившись таким образом с волнением, продолжал:
- Экзамены кончены. Мучения позади. Я аспирант Госпединститута, и Валентин Антонович - мой научный руководитель. Он необыкновенный, изумительный человек! Скоро ты прочтешь его работу о "Слове". Вот, Маша, умница! Такого еще не встречал. Ну и работал же я после твоего отъезда! И не писал потому. Вот, думаю, будет сюрприз! Но сколько я вытерпел с переводом в Москву! Готов на любые жертвы, лишь бы учиться здесь. Стоит только зайти в Ленинскую читальню... Нет, что ни говори, здесь совсем другой уровень, сам воздух пропитан академичностью. "Москва, Москва! Люблю тебя, как сын, как русский, сильно, пламенно и нежно!"
Произнеся эту длинную восторженную тираду, Усков сел верхом на стул, опершись на спинку подбородком, устремил на Машу испытующий взгляд и только теперь увидел, как она изменилась.
- Ты похудела. Ты не очень весела, Маша. Да, где Кирилл Петрович?
- Папа умер.
- Маша! Маша!
Она быстро поднялась.
- Если у тебя есть время, пройдемся вместе в роно. Сегодня я должна получить направление в школу...
- Ну, расскажи, какие у вас там новости? - спросила она, когда они вышли на улицу.