— Ты любишь сюрпризы? — спрашивает папа.
Мы сидим в ресторане, ждем, когда нам подадут обед. А пока что я пью холодную воду, в которой плавают прозрачные кусочки льда. От холодного льда сводит челюсти, но я все равно пью, и мне кажется, что никогда не напьюсь. Папа не отбирает стакан и не говорит: «У тебя заболит горло». Он спрашивает о каких-то сюрпризах.
— Хм, — хмыкаю я, наливая из кувшина воду в стакан и стараясь, чтобы туда попал кусочек льда. — Кто не любит сюрпризов?
— А если они неприятные?
— Неприятных сюрпризов не бывает, — уверенно говорю я.
— Бывает, — возражает папа.
Он молчит, и я молчу. Наконец я не выдерживаю и спрашиваю:
— Так про какой сюрприз ты говоришь?
— Куда мы едем? — спрашивает папа, не ответив мне.
— В Асуан.
— Правильно, — говорит папа и снова молчит.
— А где сюрприз?
Папа смеется, и я предчувствую уже, что сюрприз будет интересный.
— Не хочешь говорить, не надо было и начинать.
— Ну не обижайся. Сегодня отдохнем, а утром поедем… — папа делает многозначительную паузу, смотрит на меня так, что у меня начинает быстро-быстро биться сердце, — к пирамидам.
Я даже поперхнулся кусочком льда, который держал во рту. А папа продолжает, будто ни о чем особенном не говорит.
— Начнем с пирамид. А потом… Путешествие так путешествие, — машет он рукой, — посмотрим все, ради чего в эту страну со всего света туристы едут. Будем и мы туристами.
— И все посмотрим, и… в пустыне будем?
— Все. Я же сам еще ничего не видел. Читал много, а видеть не довелось, все занят был. В отпуск к тебе с мамой ездил. Тоскливо тут одному без вас. А теперь — две недели у меня еще есть. Как ты думаешь, двух недель нам хватит?
Ну у кого еще есть такой папа, как у меня?