Джон Доу сидел за своим столом. Сменив множество имен во множестве организаций, он давным-давно позабыл кем являлся изначально, потому и принял такое обращение. Что, правда, создавало некоторые трудности в контексте того, что отдавал приказы он точно таким же Джонам и Джейн Доу. Такая себе недружная семейка инструментов в руках других инструментов. Идеальные шестерни безнравственной и оттого до ужаса отлаженной машины. Которой в очередной раз предписывалось прийти в движение.
Белая папка, торжественно возлежащая прямо перед ним, предписывала благородные причины, преступлению которого с лихвой хватило бы чтобы заработать смертную казнь исполнителю, даже в самых «гуманистических» странах где подобная практика была давно отменена. Это нисколько не заботило самого Доу — мораль он потерял вместе с именем, а может даже и раньше, раз уж оказался изначально годен для подобной работы. Так что и сейчас он взирал на приказ лишь как на очередную ступеньку многолетнего плана — ни больше ни меньше.
И хоть профиль его работы, буквально кричал об предвзятости, но сам Доу, никогда не предписывал себе что-то подобное. Скорее даже наоборот, вынужденный убивать магов, он их по-своему любил и уважал. Только последний идиот будет отрицать огромный вклад, который они внесли в развитие, казалось бы, давно проигравшей соревнование, науки в целом и насколько упростили быт в частности. Свежая еда, прочные металлы, абсурдные в своих свойствах композиты — даже в его сфере не отказывались от всех преимуществ, что некоторые его коллеги находили лицемерным, тогда как сам Доу — крайне ироничным.
Любил он магов и по другой причине. За их непомерно раздутое эго. Каждый с не в меру большим самомнением, стоило добиться хоть малейшего успеха, уже спешил обозвать себя светочем прогресса или человеком-армией, в зависимости от сферы в которой практиковался. Совершенно при этом забывая, что за всем пышным лоском и громкими титулами скрывалась лишь очередная не забракованная процессом эволюции амеба из плоти и крови. До смешного легко умиравшая при всех тех возможностях извращать законы физики.
И то что ему наконец позволили зачистить само-названный город этих амеб, было лишь закономерностью, уж больно долго он мозолил глаза сильным и действительно сильным мира сего. Необычным оставалась лишь тот факт, что такой приказ пришел от организации, в которую он с десяток лет был заслан шпионом, что уже мягко так должно было намекать, что этого за ними раньше не числилось. Не в таких масштабах по крайней мере. Что-то заставило червей наконец вылезти наружу и лишь на его уже не такие молодые плечи легла задача выяснить что за этим стояло, и как этому помешать. Желательно при этом оставшись в одном куске, но на счет этого Доу уже давно не переживал. Все рано или поздно умрут, и раз его дело называют правым, то кто он такой чтобы отказываться за него сдохнуть?
Злополучная белая папка давала куда больше вопросов чем ответов, даже подбивая его пойти на рискованный шаг и перехватить цель захвата, вместо того чтобы по старинке, удостовериться что даже тело оной не будет найдено в обозримом будущем. Его вторые работодатели конечно никогда не отличались человеколюбием, ровно, как и здравым смыслом, но даже для них теракт рассчитанный унести по меньшей мере десять тысяч жизней, в размен на одного пленника был перебором. Тем более что вся эта десятка была поголовно магами — потенциальными рекрутами и основой их идеологии.
Как и ожидалось поиск информации о цели выдал абсолютно ничем не примечательную предысторию — мастера затирать прошлое были у любой организации такого масштаба. Так что приходилось работать лишь с тем фактом что пусть его и приказано было брать живым, но при этом дополнительно было указано что разрешалось применение силы вплоть до бесповоротного повреждения конечностей и внутренних органов. Обычно так уточняют либо если только и «тело» и требовалось, либо если захват по-другому невозможен. Обе вероятности интриговали своей возможностью, указать направление работы верхов, ровно, как и грозили огромными неприятностями если кража заложника сорвется.
За свою жизнь Доу видел, и как рисковавшие пили шампанское, и как их остатки отскребали от асфальта. Порой это был один и тот же человек с разницей всего в несколько дней. Их всех объединял горящий в глаза огонь, который у него давно погас. Да и спустя столько операций по смене внешности, это были уже не его глаза. Равнодушная логика твердила что лучше будет избавиться от цели — и не собирался игнорировать ее голос и в этот раз, как раз благодаря такому подходу дожив до своих лет.
И потому рядом с белой, появилась красная папка. В ней было куда меньше листов, они были написаны от руки… и их содержимое не имело никакого смысла. Ну, точнее это был самый стандартный брифинг, который только можно было бы себе представить, текст которого был лишен возможности быть двояко-понятым. Потому что играл роль не он, но его запах. Идеально переусложненная система включавшая в себя специальный состав чернил, способных обмануть даже точнейшие спектрометры, и специально-модифицированной нервной системы, которая должна была на них реагировать. Зачастую избыточная и от того почти не применяющаяся система передачи информации спящим агентам, позволила ему на виду у всей вражеской организации внести совершенно незначительные с механической точки зрения, коррективы. Как только они увидят цель захвата — тут же забудут о ее статусе и вот так призванный «взять живьем», окажется лишь очередной жертвой ужасающей трагедии.
«Блистательная операция, замаскированная под банальную халатность — что может быть лучше?» — спросил сам себя Джон Доу, и тут же самому себе дал ответ, — «Конечное же наблюдать за тем как один твой враг истребляет другого». Он в любом случае не спит, чтобы потерять такую возможность от свалившегося груза сожалений вызванного тем фактом, что по одну из сторон баррикад оказались фактические дети, или если говорить правильнее подростки. Возможно будь у него собственные и знание про, то что он никак не предотвратил подобную трагедию завело его в петлю, но к текущему моменту ему только что и оставалась вопрошать, о том, что могло бы быть, раз за разом совершая все более жестокие преступления против человечества.
Чисто из праздного интереса он хотел бы хоть одним глазком взглянуть на собственную душу, как для того чтобы увидеть, как она черна, так, и чтобы убедиться, что она у него есть в первую очередь. Но это так, одна из невыполнимых задач в порядке бреда. Да и в любом случае, это знание бессмысленно. Ведь нету Бога, которому он мог бы исповедаться, попросив об спасении.
Пока нету…
***
Ужасающей силы взрыв сотряс все здание стадиона. Он хоть и с трудом, но смогу устоять на ногах после первого же толчка оперившись всем правым боком об стену. Но вот его так и не успевшая представиться собеседница, оказалась не столь удачлива, потеряв опору и беспомощно завалившись на пол. Многочисленные недостаточно хорошо закрепленные горшки в саду, сорвались со своих мест, добавляя к какофонии взрывов еще и звон бьющейся керамики. Лишь Божьей Милостью их осколки не зацепили девушку, ну, а когда начал рушиться потолок возможность остаться безучастным пропала. Впрочем, в момент, когда вырванные из камня прутья понеслись на свернувшуюся в страхе миниатюрную фигуру, его тело в любом случае среагировало вперед разума, накрывая её.
Бок и лопатки обожгло болью от скользнувших по ним стальных штырей, а обрушившиеся следом куски крыши, только добавили повреждений. Но для него они были ничтожны не заставив двинуться ни на йоту. От поднявшейся пыли застывшая под его руками девушка закашлялась, и в тот же момент, до нее наконец дошло произошедшее судя по расширившимся от ужаса глазам. Ни говоря ни слова он начал медленно распрямляться, следя за тем чтобы кусок потолка лежавший на его спине при падении не навредил девушке. Подобная предосторожность даже не понадобилась так как выросшие прямо из земли около его ног, каменные руки переняли на себя весь вес, осторожно опустив фрагмент на кучу таких же в стороне.
— Вы в порядке?! — взволнованным голосом, огласила о своем присутствии в данной сцене мисс Рашель, которая судя по всему последовала за ним с трибун стадиона. Он не мог отрицать что завороженный целью с легкостью бы упустил слежку, но разбираться с последствиями этого можно будет уже когда их текущая ситуация разрешиться.
— Ты в порядке? — переадресовал он вопрос, так и не двинувшейся девушке на полу. Какое-то время она непонимающе смотрела на него снизу-вверх, после чего спохватившись быстро закивала головой и лишь после этого предприняв судорожные попытки подняться на ноги. Ухватив ее за предплечье и аккуратно поставив вертикально, он наконец повернул голову, коротко отвечая, — мы в порядке.
— А мне вот так не кажется, — сузив глаза мисс Рашель быстро покрыла разделявшее их расстояние пристально рассматривая его спину. Пыль, набившаяся в места с содранной плотью, должно быть делала картину, представшую перед ее глазами, ужасной, что и читалась в шокированном взгляде.
— Твои раны! — его несостоявшаяся собеседница была куда как менее скупа на эмоции, едва ли в обморок, не падая от подобного зрелища, и судя по увлажнившимся векам, единственное что удерживало ту в сознании — чувство вины, смешенное с благодарностью за то, что он принял ущерб на себя.
Безмолвной осталась лишь четвертая участница их импровизированной группы — одна из студенток мисс Рашель, наличие которой он тоже обнаружил лишь сейчас. И хоть полнился ее взгляд подозрением, но даже в нем то и дело проскакивало сострадание.
— Они только выглядят серьезными, — обращаясь одновременно ко всем, но смотря лишь на другого Воина Господнего, поспешил успокоить он, — но я почти не пострадал, — но по какой-то причине его слова вызвали совершенно противоположный эффект. Глядя на спокойствие, с которым он пытался их в этом убедить, мисс Рашель лишь сильнее нахмурилась, и бросив взгляд себе за спину — на обрушившийся проход, покачала головой:
— Может боли ты и не чувствуешь, потому и считаешь, что все нормально, но это только потому что у тебя должно быть куча адреналина в крови из-за шока, — серьезно заявила она, даже не подозревая насколько далеко находится от правды. Боль он как раз более чем испытывал, просто давно привыкнув к ней не подавал виду. Регенерация потихоньку разбиралась с последствиями повреждений, экономя энергию и не выходя даже на сотую часть от своих сил из-за отсутствия, подстегивающего фактора, — в такой ситуации для тебя же будет лучше просто лечь, пока мы не разберемся что произошло и не приведем подмогу. Надо еще остановить кровотечение, но с таким количеством пыли в ранах, перевязка сделает только хуже, — продолжила командовать Рашель, после чего виновато добавила, — я не смогу достать такие крохотные куски, не повредив тебе еще больше, так что придется довольствоваться полумерами, — еще до того, как та успела кивнуть, ее студентка приблизилась вплотную, создав в руках ледяной валик.
— Если есть внутреннее кровотечение — это должно помочь, — все еще настороженно пояснила она, взглядом прося разрешение дотронуться до его спины.
— Простите! — всхлипывая, переводила взгляд между ними тремя, другая студентка, — он пострадал, спасая меня, а моя магия бесполезна, и я никак не могу…
— Спокойно, дыши глубже, — перебила ее Рашель, — ты…, — подстёгивающее протянув она заглянула той в глаза.
— Беатрис, — и вот таким воистину абсурдным образом и спала пелена с ее имени.
— Так вот, Беатрис, — тебя никто, ни в чем не винит. Моя магия тоже оказалась бесполезна. Главное не поддаваться панике и ждать спасателей, — успокаивающе положила она той руку на плечо. Наблюдая за этим он как-то даже пропустил момент, когда обжигающая прохлада коснулась его спины.
— Будет удобнее если ты ляжешь, — раздался требовательный голос позади него, а давление на лопатки возросло. И только сейчас он с удивлением осознал настолько, казалось бы, лежавший на поверхности факт, что все трое из них находились в шоковом состоянии. Поэтому так и сосредоточились на его повреждениях, чтобы занять свой мозг хоть чем-то, вытворив из него панику.
Когда-то он вел себя ровно точно так же, но с годами войны давно закалил свой дух, ровно, как и все те бок о бок с кем ему приходилось сражаться. Он банально отвык видеть панику хоть в каких-то ее проявлениях и потому не сразу то и понял, что суетившимся вокруг девушкам, подобный опыт взять было по сути своей и неоткуда. Рашель не отличалась бесшабашностью Розы и потому и не влезала во всякие передряги, ну, а у первокурсниц и не должно было быть возможности лично поучаствовать в них, в таком возрасте.
Стоило отдать им должное, даже так они неплохо справлялись с подавлением паники. Рашель помогала директорская ответственность и статус взрослого из-за которых она должна была держаться, неназванная, заглушала ту просачивающимся сквозь мимику цинизмом, а Беатрис… ну Беатрис как раз реагировало в соответствии с возрастом, но не падала в обморок и то благо.
— Связи нет, — сверившись с телефоном, огласила Рашель тем временем, — боюсь, что у меня не остается иного выхода кроме как самой пойти проверить что случилось, пока вы побудете здесь. Все что могло — уже должно было обвалиться, так что тут должно быть безопасно. Отдыхайте и экономьте силы до моего прибытия.
— Вам лучше лечь, — опять вернулась к этой теме Беатрис, судя по всему желая внести и свою лепту. Опустившись на колени она смущаясь похлопала по ним руками, и стараясь не встречаться с ним взглядом, пробормотала, — вот…, — и тем самым сама этого не подозревая спасла Рашель, которая на лишнюю секунду задержалась чтобы посмотреть на это милое действо.
Очередной взрыв раздался куда ближе — буквально с противоположной от той у которой они сидели стены, проделав в ней дыру, оглушая их всех. На этот раз удержаться на ногах не вышло ни у кого, и лишь дернувшись в последний момент ему удалось не придавить стоявшую позади девушку при падении. Не дав им хотя бы дух перевести, не говоря уже о том, чтобы прийти в себя, через дыру в помещение ворвалось четверо солдат, тут же направляя свое оружие на них.
Даже не смотря на то что она едва должна была оставаться в сознании, Рашель не задумываясь вскочила на ноги. Из ее ушей текла кровь, а сама она шаталась, что свидетельствовало о сильной контузии. Мало какой маг в таком состоянии мог применить даже базовое заклинание, не говоря уже о чем-то серьезном, и понимая это она отказалась просто смотреть как студентов будут убивать, приготовившись закрыть их своим телом.
Вот только товарищи были нужны совершенно не для того чтобы просто смотреть за их смертью. Не мешкая больше ни секунды, он дернул Рашель себе за спину, и судя по раздавшемуся, отчетливо слышимому, хрусту слегка перестаравшись в процессе, принял на себя град снарядов. В его эпоху ручное огнестрельное оружие, можно сказать, только начинало свой путь ограничиваясь неповоротливыми однозарядными мушкетами. Стрелять из такого ему довелось лишь однажды и сказать, что он не был впечатлён — ничего не сказать. По сравнению с ним, новые экземпляры очень сильно отличались в положительную сторону — больше боезапас и как следствие больше скорострельность, больше точность, меньше размер. Лучше, буквально по всем параметрам… кроме останавливающей силы. Снаряды глубоко забуриваясь плоть, они тем не менее не могли сдвинуть его с места и на миллиметр.
Два десятка пуль успели влететь ему в грудь, прежде чем солдаты заметили что-то неладное переводя стрельбу на голову и конечности чтобы с гарантией вывести его из строя. Вот только они даже не догадывались что допустили фундаментальную ошибку еще в самом начале. Солнечный свет пробивался сквозь обрушившийся фрагмент крыши нежно касаясь его кожи и как следствие вместо того чтобы пасть под обстрелом, он медленно продвигался вперед. За скрытыми маской лицами, должны быть обученные солдаты раз уж не было эмоций за спуском курка, но даже их его способность к регенерации повергла в ужас. Созданное руками человека никогда не сравниться с силой Господа и потому судьбой им было предначертано пасть. Он не испытывал к ним ни капли ненависти, ибо вела их не своя воля, но приказы. И равного ответа ждал в ответ приближаясь ближе.
Активация основной способности навредила бы оставшимся позади и потому ограничен он был лишь своим телом. Впрочем, все решилось еще до того, как он приблизился на достаточное расстояние. Сухо щелкнули автоматы извещая о том, что кончились боеприпасы и следом раздалось четыре тихих вскрика, когда тела нападавших были пронзены земляными кольями. Повернувшись он увидел, как морившаяся от боли в предплечье Рашель, убрала обе руки от земли, протяжно вздохнув. Но не было в ее взгляде облегчения, ровно, как и у двух оставшихся. С ужасом они наблюдали как его плоть с чавканьем зарастала от полученных ран, а раздробленные кости возвращались на место возвращая ему человеческий облик. Только когда обзор стал шире, он понял, что один из снарядов прошил его глаз, сейчас же выпав из восстановившейся глазницы прибавляя к звону опадающих пуль свою ноту.
— Всем стоять, работаю я! — разорвал поднявшуюся тишину крик пробившей стену завала тенями Розы. Осмотрев ситуацию, она остановила свой взгляд на уже подходившем к концу процессе регенерации, после чего подняла голову к небу, протянув, — ой-ой, я кажется не вовремя, пожалуй, заскочу попозже.
— Стоять! — натурально рявкнула Рашель, когда Роза уже начала разворачиваться, приковав ту на месте, — мисс Роза, не могли бы Вы пояснить что только-что произошло?! Вас это тоже касается, — с холодом за которым скрывалось беспокойство обратилась она уже к нему. Её студентка, при этом поднявшись на ноги укрывалась за спиной директрисы умудряясь выглядеть одновременно довольной и напуганной. А Беатрис, не сумев даже подняться, прижалась к ноге Рашель, уперевшись в нее лицом, будучи слишком напуганной чтобы даже смотреть в его сторону.
Непроизвольно и он отвел взгляд, не позволяя эмоциям снова взять вверх. Ему никогда не приходилось задумываться как его регенерация выглядела со стороны, потому что она всегда происходила в бою с Кошмарами, которые перетягивали все внимание на себя. И, пожалуй, как раз с первым его выходом на бой против него он и мог сравнить их реакцию…
Ну пускай все, так и будет. Не пристало воинам, ходящим подле него дрожать от страха, пусть же лик его способности закалит их души пред реальным сражением. Если такова воль Господа — он готов уподобиться Кошмару, ступенью став на пути восхождения нового Его Воинства.
Сделав вид что не заметил, как вздрогнула Беатрис, наконец осмелев достаточно чтобы бросить на него свой взгляд он повернулся к Розе. Исключительно мимикой за какие-то жалкие секунды ей удалось донести все глубину разочарования необходимостью объяснять подобное, дополненное предложением по-быстрому сейчас отступить, и потом думать, как выкрутиться из ситуации.
— Я жду! — властно потребовала Рашель, видимо устав от их переглядываний. Протяжно вздохнув Роза, покорилась судьбе, начав с пересказа, произошедшего:
— Ну, на стадион напали. Как я поняла заранее разложили бомбы так что трибуны и большая часть сидевших на них в момент взлетели на воздух, — почесав щеку как бы невзначай прояснила она. Заметив, как расширились от понимания глаза Рашель, Роза поспешила добавить, — спокуха, твои студенточки собрались вокруг меня, выпрашивая автографы, так что, когда началась заварушка я прикрыла их тенью. С ними все в порядке — сейчас сидят с остальными выжившими дожидаются спасателей извне. Этих идиотов в масках, — кивнула она на пронзенные трупы, на трибуны выскочило просто море, ну я всем им и прописала путевку на тот свет. Потом поспешила к вам, по пути разобравшись еще с сотней таких. Пробила путь, а тут и вы. Вот и совершенно точно весь рассказ — давайте побыстрее пойдем отсюда, — с легким смешком она повернулась уходить, попытавшись избежать самой неудобной темы.
— Договаривайте мисс Роза, — пускай Рашель и явно оказалась в шоке от сообщения о нападении, а на моменте со студентками чуть не потеряла сознание, она не собиралась отступать от изначальной темы, желая прямо здесь и прямо сейчас узнать, чему стала свидетельницей. Не без причины опасаясь, что иной возможности может и не оказаться. Еще раз переглянувшись с ним, Роза еще более устало вздохнула, и без всякого энтузиазма все же произнесла:
— Ну… дело в том, что…