Раздалась команда строиться по бригадам.
- Побежали к своим! - сказала Аксюша и, притронувшись пальцем к Минькиной щеке, засмеялась. - Ой и сердитый ты! Сейчас зашипишь, как сковородка.
Кусты на плантациях были высажены длинными рядами.
Ватя и Минька выбрали себе ряд, где розы погуще. Минька должен был собирать лепестки по одной стороне кустов, Ватя - по другой.
Они положили завтраки на землю, прикрыли ветками и приступили к работе. Минька быстро наловчился обрывать лепестки, складывать в торбу. Старался не оставлять на цветках обрывков, или, как говорил агроном плантации, лохмотьев. Вначале Ватя ушел вперед, но подождал Миньку, и тогда они начали работать рука в руку.
Пройдя первый ряд, заступили на второй.
По соседству собирали цветы Гопляк с Аксюшей.
- Вызываем! - сказал Ватя.
- Принимаем вызов! - ответила Аксюша.
Гопляк, обыкновенно нерасторопный и вялый, заработал сноровисто и проворно.
Никто не переговаривался, чтобы не терять времени.
Лепестки в торбах пришлось уминать: они не помещались и вываливались.
Минька в кровь оцарапал колючкой ладонь, но останавливаться, чтобы заклеить листиком ранку, было некогда.
Аксюша и Гопляк и без того уже обгоняли и, не скрывая, громко торжествовали победу.
Минька и Ватя проиграли.
Они пошли проверить работу Гопляка и Аксюши, но ни в чем не углядели погрешностей: ни один цветок не был пропущен и лепестки были собраны без лохмотьев.
- У нас в ряду цветов было больше, - не сдавался Ватя. - А у вас все бутоны.
- Неправда, - сказала Аксюша. - Вам обидно, вот вы и придумываете отговорки.
Просигналил горн - перерыв на завтрак.
Минька с Ватей отправились к тому месту, где сложили свертки. Устроившись в тени кустов, выпили морса, который притащил с собой Ватя, и насладились пирожками с вязигой. После пирожков опять надулись морсом и растянулись отдыхать.
Пришла Аксюша:
- Упарились, ударники!
Ребята промолчали, переполненные вязигой и клюквенным холодом.
- Минька, а где твоя пуговица?
Минька достал из кармана пуговицу.
- Дай сюда. - И Аксюша присела с иголкой и ниткой.
- Где ты взяла? - удивился Минька.
- Что?
- Иголку и нитки.
- У девочек. Не шевелись - уколю.
Минька ощущал у себя на щеке теплоту ее дыхания, видел совсем близко уголок ее прищуренного глаза, длинные изогнутые ресницы с обгоревшими на солнце кончиками и маленькое ухо, просвеченное солнцем, покрытое пушком, точно цветочной пыльцой.
Аксюша ловко вкалывала иголку в материю, перехватывала, вытаскивала. Снова вкалывала.
Но вот Аксюша нагнулась, откусила зубами нитку:
- Готово.
У весов для сдачи урожая выстроилась очередь.
Миньку поразила гора лепестков, которая возвышалась рядом с весами на брезенте.
Ребята высыпали из торб свой сбор в фанерный ящик.
Приемщик взвешивал, заносил в конторскую книгу цифры. Бригадиры заносили цифры к себе в список. Очередь продвигалась быстро.
Кеца вытряхнул из торбы цветы. Приемщик замерил вес, не глядя опрокинул ящик в общую кучу на брезенте.
Никто ничего не заметил, только Ватя заметил: когда приемщик опрокидывал ящик, промелькнул кусок кирпича.
Ватя локтем подтолкнул Миньку:
- Ты чего?
- Кеца кирпич подсунул!
- Куда?
- В розу.
Минька положил на землю торбу, подошел к Кеце:
- Кирпичи подкладываешь? Побольше заработать захотел?
- Не цепляйся, камса соленая! - закричал Кеца и взъерошился. - По морде слопаешь!
Ребята зашумели.