— Часть 1 —
= От лица Кая =
~ Сразу после победы над Кранкеном. 1594 год ~
Непрекращающийся тихий шорох, похожий на шепот… Я вздрогнул и покосился на доспехи, ища объяснение этому странному феномену. Но вместо того, чтобы найти внешний источник звуков, я осознал, что голоса раздавались внутри головы.
Они были неразборчивыми, словно тысячи людей говорили одновременно. Слова смешивались в хоровой гул, проникающий в каждый уголок моего сознания. Головная боль, мучительная и острая, начала нарастать, как будто кто-то вонзал жало в мою черепную коробку.
Я попытался закричать, чтобы заглушить эти голоса, но только хриплый звук покинул мои губы. Они проникали все глубже, нарастая в силе и интенсивности. Я сжал зубы и прикусил губу, пытаясь сосредоточиться на чем-то ещё, на любом другом звуке, но голоса только усиливались.
Мир начал кружиться перед глазами, и я еле удерживался на ногах. Голова разрывалась от боли, а голоса продолжали наполнять каждую клеточку моего существа. Я пытался снять доспех, но каждое движение вызывало еще более сильную боль и головокружение.
Наконец, я опустился на колени, сжимая голову в руках и закрывая уши. Голоса проникали сквозь все преграды, словно они уже давно стали частью меня. Я ощущал, что схожу с ума под их властью.
С трудом сдерживая свою звериную ярость, я все же начал освобождаться от доспехов сквозь агонию. Но все безуспешно. Этот доспех стал со мной одним целым.
— Пожилой старик, ты как? — это был голос надоедливой вайкики, с изумрудными волосами.
Только увидев ее, я осознал, что на небе уже успела выступить луна, ведь ее расу видно только под покровом ночи. Что за странное существо?
Но сейчас важно не это. Сколько времени прошло с момента как я прикончил бескожего? Что вообще со мной происходит? Это доспех бессмертного ублюдка, это ведь все из-за него, верно? Откуда он вообще взялся? Почему он у меня?
Девушка подошла ближе и сверля меня пристальным взглядом добавила:
— Видимо хреново…
— Я в порядке, — гордо ответил я, через силу поднявшись на ноги.
Мы все еще на корабле бескожего, правда теперь эту глыбу сложно так назвать. Куда ни посмотри — везде лед. Все это из-за меча, что я сотворил из сердца. Я уже вернул ему былой вид, но шепот, наполненный ненавистью все никак не утихает. Эти эмоции такие сильные, что перебивают даже мой собственный гнев.
— Ну что, Кай, ты готов идти дальше? — теперь же ко мне обращалась белобрысая эльфийка, что еще секунду назад сидела на плече вайкики в форме вороны.
Если присмотреться, сейчас в небе можно увидеть несколько тысяч черных птиц. Сбившись стаями, они тащат какой-то мусор в лапах. Отсюда не рассмотреть, но кажется это сталь. Зачем вороны тащат сталь в сторону Шаи?
— Готов, — ответил я, хотя на деле не отказался бы еще от отдыха.
Нет! Что это за мерзкие мысли?! Я должен уничтожить Ксиу! Я убью ее в любом состоянии.
— Вот и славно. Тогда можете отправляться, Гамабуччи догонит вас потом, — ответила эльфийка.
— Гамабуччи? — спокойно переспросил я.
— Гамабу-у-у-у-у-уччи-и-и-ик?! — вайкики отреагировала более бурно. — Он жив?!
— Ты думала он сможет сгореть от твоего пламени? Знаешь ли, мой огонь куда горячее твоего. По крайней мере пока что.
У гоблина заключен контракт с эльфийкой, и та делится с ним силой синего пламени. Кажется та атака не прикончила его.
— Если он жив, тогда почему должен будет догонять нас? Пускай поднимает сраку и идет сразу, — возразил я.
— То, что он выжил, не значит, что он в порядке. Вернее мне лучше перефразировать свои слова, — эльфийка приложила палец к губам. — Гамабуччи умер.
— Уме-е-е-е-е-е-ер?! — и снова бурная реакция от девчонки с перламутровой кожей.
— Перед тем, как сердце Гамабуччи остановилось, его укусил один из зараженных демонов. Поэтому он как бы жив, но при этом мертв. Он вряд ли вас узнает, но в бою поможет, — разъяснила белобрысая.
— Понятно. Значит теперь он мой слуга, а не твой? — сделав голос погрубее, уточнил я.
— Хм? — искренне удивилась она. — С чего бы это? Гамабуччи всегда будет верен мне.
— Что же ты такого для него сделала? — мне было действительно интересно.
— Ничего особенного. Я всего лишь создала его и вырастила.
— Это типа аллегория, или как это называется? — с недоумевающим видом уточнила Валенсия.
— Я превратила одного надоедливого гоблина в кровавый кисель, а затем из киселя «слепила» нового гоблина, назвав того Гамабуччи. Я нередко проворачивала это, чтобы создавать марионеток, действующих во внешнем мире, — хладнокровным голосом произнесла Иримэ.
— Ну и мразь же ты, — прямо сказал я.
— Какой грубиян. Я же могу и из тебя сделать кисель, ты не подумал об этом?
— Если тебе нужны марионетки в Темноземье, значит ты ничего не сможешь мне сделать сама! — движимый резкой вспышкой гнева, я схватил ту за горло, и уже буквально через секунду, у моих ног валялась обледенелая ворона, разбившаяся на части после падения.
Тут же подлетело еще две птицы. Одна словно призрак вселилась в меня, а другая снова приняла форму эльфийки, и та насупив брови молвила:
— Кажется, ты забываешься!
Неприятное чувство стало разрастаться в районе груди, распространяясь по телу. В результате я испытал невероятную пульсирующую боль, а на ледяном сердце образовалась небольшая трещина. У меня аж глаза на лоб полезли, после того как я это увидел.
— Все! Хватит! — выкрикнул я.
— Чего? Страшно стало? — хладнокровно переспросила Иримэ. — Не переживай, я не убью тебя, ведь ты нужен мне. В отличие от твоей глупой мамаши, я говорю это искренне.
Стоило мне услышать это, как тело само по себе расслабилось, а терзающие меня тревоги отошли на второй план.
— Что ты сделала с пенсионером?! — с неприкрытым энтузиазмом спросила Валенсия.
Это было влияние инородной маны. Она вступила в контакт с моей собственной и буквально стала уничтожать меня изнутри. Кажется, именно таким способом Боги и заключают контракты со смертными. Просто делятся маной. Но так как я и сам отчасти являюсь Богом, наша мана начинает конфликтовать. Раз сердце пошло трещинами, тут даже думать не нужно, кто же из нас обладает большим запасом. Даже несмотря на то, что мое тело покрывает доспех бессмертного коий пропитан невероятным количеством маны, я все равно ей не ровня. А ведь это лишь небольшая часть ее маны.
Мои глаза непроизвольно повело вверх, на тысячи таких же ворон. Каждый из них обладает таким же запасом? Насколько же она сильна?!
— Поделилась своей маной. Пожалуй, это единственное, что я могу делать в этой форме.
— Единственное? Тогда как объяснишь то измерение с книгами, в котором мы впервые встретились?! — уточнил я.
— Мана удивительная штука. Влив ее в тебя, я могу сделать много чего. Изменить сознание, усилить, или даже уничтожить тебя. Вариантов много, но все их знать тебе не обязательно, — почесав за ухом, ответила эльфийка.
— Фига-а-а-а-а… ты такая сильная, — с восторгом заявила Валенсия.
— Говоришь так, будто не знала об этом раньше, — хмыкнув носом, эльфийка поправила волосы, спрятав их за уши.
— Просто я понятия не имела, что ты можешь делать столько всего…
— Тогда зачем ты за ней вообще последовала? Может ты тоже из киселя какой-то дрянной вайкики собрана? — решил спросить я.
— Не-а. Не угадал. Мы просто разделяем одну мечту вот и все.
— Значит у тебя тоже есть трагичное прошлое? Или как решилась на подобное?
— Ну коне-е-е-ечно!!! — воодушевленно ответила Валенсия, заставляя усомниться в правдивости этого заявления.
— Ладно, мне плевать, — вместо этого я снова перевел взгляд на Иримэ. Но сказать что-либо так и не смог. Разве что: — Пора в путь.
— Эй, Иримэ, история про пешек заинтересовала меня, — и снова заговорила вайкики.
— Чем именно? — переспросила эльфийка, когда мы уже спрыгнули с корабля на лед.
— Гамабуччи мы уже знаем, но наслышана ли я об остальных твоих пешках? Вряд ли пердун знает о них, но я осведомлена о ситуации в мире.
Одним ухом слушая этих двух, я любовался видом змеи с продырявленной головой. Какая же красота. Лед по которому мы идем почти весь покрыт кровавой пеленой. Так вкусно пахнет… Я не смог удержаться и набрав немного в ладони стал упиваться ею.
— Да полно их, и у большинства разные роли.
— Давай крупных шишек! — глаза вайкики буквально сверкали. Впервые вижу ее настолько радостной.
— Король Рокенлэнда и королева Аркониума.
— Уго! И вправду большие шишки! Так-с… Стоп… Тогда зачем они воюют между собой?! Или… То есть это ты развязала людскую войну?
— Типа того, — буднично ответила Иримэ.
— И зачем?!
— Война это всегда про смерть, а мне… вернее нам нужно много душ. Очень много душ.
— Душ? Хм… — о чем-то призадумавшись, говорливая вайкики наконец-то заткнулась. — А! — выкрикнула она, словно осознав что-то. — Так вот в чем дело! Какая же ты умница, Иримэ! — устремив взгляд в небо, выкрикнула девушка.
— Смотреть как эти грязные создания убивают друг друга одно наслаждение. Но что важнее, тупые Боги так ничего и не заподозрили.
— Ты гений! Гений! Гений! — не затыкаясь кричала Валенсия.
— Не нужно мне льстить. В конце ты все равно умрешь, — улыбаясь, ответила ей Иримэ.
— Да плевать, я давно готова к смерти, — с зеркальной улыбкой до ушей ответила Валенсия. — Главное осуществить мечту!
— Это правильный подход.
Я все это время молча наблюдал за их диалогом, время от времени сёрбая кровь прямо с пола.
Ворон в небе становилось все больше и больше. То же самое и с деталями, которые те тащили.
Путь до Ксиу займет около месяца, так что пока можно расслабиться. Блядская Иримэ… Это все из-за ее слов об искренности! Говорит я нужен ей! Давно я этого не слышал! А ведь мне… большего и не нужно…
Хотя ладно, доспех все равно не даст не дает мне передышек.
Моей ненависти хватит, чтобы убить маму. Я не размякну, и не превращусь в тряпку которой был раньше!
— Часть 2 —
~ Спустя месяц на континенте Щупаччи ~
Я шел по узкой тропе, окруженной густым тропическим лесом. Величественные пальмы, с их толстыми стволами и широкими листьями, тянулись к небу, создавая покров надо мной. Воздух был насыщен влагой, и я почувствовал, как каждый вдох наполняет мои легкие свежестью и жизненной силой.
С каждым шагом, земля под ногами становилась все холоднее. По мере моего продвижения, ледяные кристаллы начинали образовываться на земле и растениях вокруг меня. Их блеск отражался в лучах солнца, создавая волшебный и хрупкий пейзаж.
Наконец, я вышел из леса, и передо мной развернулась потрясающая панорама. Я увидел возвышающийся вулкан, что выглядел словно пробудившийся великан. Его вершина была покрыта снежным покрывалом, которое блистало на фоне яркого неба. Из его нутра поднимался столб черного дыма, напоминая о силе, спящей в его недрах.
Однако, когда я опустил взгляд вниз, мне открылась дикая и безжизненная картина. Земля, на которой я стоял, была обожженной и лишенной плодородия. Она была полностью черной, будто бы вечное пламя внутри вулкана истощило всю жизнь, оставив лишь пустыню. Застывшая лава создавала лабиринт из скал и обломков, замерших в причудливых формах. Густые дымки и пары создавали атмосферу опасности.
Я ненавижу пламя, а теперь я оказался в его эпицентре. Здесь живет мама, и я всем нутром чувствую ее присутствие поблизости.
— Не вмешивайтесь, — сказал я вайкики, создав ледяной клинок.
Сам же я пошел прямиком к вулкану. Со слов Иримэ, мама должна спать прямо в нем.
И вот она… почуяла видимо?
По пути состоящем из застывшей черной лавы, шествовала высокая дева с неподвижной гордостью. Взгляд ее пронзительных карих глаз не знал сомнений, а лицо, словно отполированное холодом, наделяло ту обликом неприступной стойкости. Каждый шаг Ксиу отражал величие и мощь, а каждый звук прикосновения ее ноги к земле рождал эхо, наполняющее пространство вокруг.
Пышные каштановые волосы с зелеными кончиками, словно живые лозы, покрывали ее голову, а в них переливались капли золотистого света, создавая впечатление, будто она окутана таинственным огненным пламенем. Волосы напоминали причудливую гриву существа, изящно покоряющего воздух и пространство.
Каждая элемент ее одежды был тщательно подобран, и являл собой уникальное произведение искусства. Разноцветные ткани переплетались и пульсировали, словно живая энергия, окружающая ее и охраняющая от всякого зла. В глубине материи можно было разглядеть символы и руны, воплощающие ее власть и контроль над стихиями. Плащ, надежно закрепленный на плечах, расстилался за ней, словно парящие крылья дикой моли, обрамленные бахромой из длинных волосков. Вздымаясь и опадая в танце ветра, плащ окутывал ее фигуру, придавая маме ауру таинственности и величия.
Семь колец с драгоценными камнями, украшали ее пальцы, излучая сверкающий сияющий свет. Каждый камень был необычен и загадочен, но особое внимание привлекали зеленый, синий и голубой камни, ведь те были покрыты трещинами.
Каждое из колец является отражением ее сердца. В таком случае, теперь она не сможет воспользоваться стихиями воды, дерева и очевидно льда.
Чем меньше было расстояние между нами, тем отчетливее я понимал, что до этого момента мой взгляд был замылен. От мамы не осталось былого величия… Это был образ, который отложился в голове. Так я запомнил ее…
Ксиу выглядела весьма странно, что-то было не так с ее обликом. В мгновение ока, мое сердце сжалось от непонятной тревоги.
Ее ранее сияющая кожа, белая как снег, теперь выглядела тусклой и хрупкой, словно прикосновение ветра могло бы ее разрушить. Оттенок усталости заметно проступал в ее глазах, которые прежде были такими проницательными и полными жизни.
Шаги девы, казалось, стали неуверенными и тяжелыми, словно она пыталась скрыть свою слабость и недомогание. Но вместо сострадания или желания помочь матери, во мне вспыхнула ранее невиданная ненависть. Клацнув зубами я оскалился, будто я вернулся к состоянию, когда был обычным шакалом. Эта ее слабость и показалась мне возможностью воспользоваться ею, чтобы отомстить.
Передо мной стояла не просто женщина, а одно из самых могущественных существ этого мира. Но я не вижу былого величия, не вижу в ней своей матери. Я не вижу в ней ничего кроме ходячего трупа. Я давно похоронил ее в своей голове. Для меня она мертва с того самого момента, как та посмела предать меня!
— Почему ты жив? — строгим голосом спросила мать, стараясь скрыть недуг.
— Потому что ты сама не убила меня. Заставила страдать в гробнице! Заставила вспоминать меня о себе из разу в раз! Ты думала, что я снова полюблю тебя?! Зачем это было?! Почему ты просто не забрала сердце обратно?!
— Я говорю о событиях шестилетней давности.
Шестилетней? Что?
— Не слушай ее, — на мое плечо села Иримэ в форме вороны. — Она уже окончательно сошла с ума. Нахождение в чужом мире дает о себе знать.
— Ты? — слегка удивилась мама. — Ха-ха-ха, — наигранно, безэмоционально рассмеялась она. — Сошла с ума говоришь? Может быть и так, но не тебе говорить мне об этом. Хотя может и тебе. Ведь в твоей голове явно поменьше дыр будет, раз ты смогла провернуть все это. Это ведь ты все устроила, верно? Ты подключила те странные трубы к моему дорогому ребенку и настроила его против меня?
О чем это Ксиу говорит?!
— Сынок, ты правда веришь, что я могла предать тебя?! — приложив руку к груди, спросила мама.
— Не неси чушь! — махнув рукой, выкрикнул я.
— Говорю же, тебе не стоит ее слушать.
«Твоя мама не врет! Убей Иримэ! Убей ее! Уничтожь эту змеюку! Убей ее!», — кажется я впервые отчетливо услышал голос доспеха, что все это время что-то нашептывал.
— А-А-А-А-А-А-А-А-А! — я схватился за голову и закричал срывая горло.
Не хочу думать! Не хочу!
В мою голову лезли различные мысли. Зачем мама делает такой жалкий вид?! Зачем она обвиняет эльфийку?! Но ведь ушастая и вправду может менять сознание! Неужели… неужели…
Неужели вся моя ненависть…
Ненастоящая?
— Убей ее, — холодный голос Иримэ прошептала мне на ухо, и я впервые за долгое время почувствовал, как бьется мое ледяное сердце.
— Я была в твоей гробнице и видела сфабрикованные воспоминания. В них нет ни крупицы правды. Эта девица крутит тобой как захочет, и ты согласен с этим?! — разозлилась Ксиу.
— Мне уже плевать. Я убью тебя… — опустив голову, ответил я.
— Думаешь я способна на создание тех черных труб? Это эльфийка прячет альмеров в академии! Только они способны создавать нечто подобное!
— Заткнись-заткнись-заткнись!
— Значит ты предаешь свою мать, снова? Прямо как шесть лет назад, да? Мне снова придется убить тебя!
— Хватит нести эту чушь про шесть лет, — ответила ей Иримэ.
— Я убью тебя! — снова произнес я.
— Правда веришь в это? Неблагодарный сопляк! Шесть лет назад я убила не только тебя, но и Цицириума! Вы никто по сравнению со мной! Жалкие, неблагодарные твари! — я еще никогда не видел маму такой злой.
После хлопка в ладоши, кольца Ксиу засияли. Силы стихий явились к ней союзниками, даруя той беспрецедентную мощь и разрушительную силу. Воздух, земля, гроза и огонь — служили ей безрассудно и безусловно, подчиняясь воле матери.
— Часть 3 —
Величественная дева подняла руку, и вулкан, восседающий рядом, отозвался на ее призыв. Из глубин земли взметнулись огненные фонтаны, образуя потоки раскаленной лавы, которые подчинялись ей.
Жестом руки мама направила потоки пламени прямо в меня, преображая их в живые факелы. Огненные струи, пылающие в яркой ярости, обволакивали ее фигуру, создавая вокруг огненное пламенное поле. Взгляд Богини был наполнен абсолютным владычеством.
Следуя ее воле, лава рыскала по земле, и пылающие камни осыпались с неба, разрушая все на своем пути. Горячий ветер, носитель пламени, взметнулся под ее командованием, создавая смертоносные вихри, где каждое касание было осколком ада.
Атаки Богини были точными и смертоносными. Легко и грациозно она манипулировала огненными потоками, перенаправляя их в нужном направлении. Огненные шары, выстреленные из ее ладоней, взрывались с мощью молнии, покрывая все вокруг пеплом и разрушением.
Ее присутствие напоминало испепеляющий жар солнца, которое освещало путь к апокалипсису и разрушению. Это и вправду выглядело как конец света.
Я практически ничего не могу противопоставить этой подавляющей силе. Мне даже шаг вперед трудно сделать. Поэтому я создал вокруг себя зону вечного мороза, и пошел вперед. Ледяная сфера постоянно таяла, поэтому мне регулярно приходилось поддерживать ее низкую температуру.
Но мама не собиралась ждать. Ксиу раскинула руки, и ветер вокруг нее начал бурлить и завывать. По мере того, как она поднималась в небо на крыльях, вихри воздуха начали формироваться вокруг нее, вращаясь все быстрее и быстрее.
Вихри, подчиняясь ее воле, стали мощными торнадо, поднимающимися в небо. Струи воздуха вихрем обрушивались на землю, срывая деревья и поднимая вверх грохочущие камни. Ксиу подняла руку, и вихри стали еще сильнее. Все небо затянуло черной пеленой. Вой ветра был даже сильнее чем во время шторма в море. Мощные порывы воздуха практически сбивали меня с ног, но я каждый раз примораживал их, стараясь удержаться из последних сил.
С размахом руки, она направила силу ветра прямо в меня. Вихри превратились в огромные вихревые столбы, сотрясающие землю и вырывающие все на своем пути. Ветер разрывал броню, поднимал с земли и разносил вдребезги все вокруг.
Затем мама сложила указательные пальцы вместе, и внезапно небо озарилось яркими вспышками молний. Электрический заряд пронизывал воздух, создавая мощные раскаты грома, которые отзывались в самых глубинах земли. Молнии, выплескивались из ее рук и устремлялись вперед с неоспоримой силой. Яркие разряды электричества разрывали воздух, искры энергии сияли в ее глазах. Одного такого удара хватит, чтобы уничтожить целый город.
Все что мне оставалось, выставить ледяной щит, но даже так, я блокировал лишь небольшую часть урона. Тело начало биться в судорогах, оставшиеся куски брони стали плавиться, прилипая к моему же мясу.
Через силу, я смог поднять взгляд и наконец-то увидел ее лицо.
Мама воплощение разрушительной силы природы. Все это время она властно восседала над этим миром, упиваясь возгласами слабаков, что восхищались ей. Ей нравится это! Нравится лесть! Тогда почему ты забыла обо мне?! Разве я недостаточно лелеял тебя?! Разве я недостаточно любил тебя?!
Точно… Ты ведь не научила меня любви. Смотря на твое радостное лицо, я понимаю… Совершенно не важно, правдивы ли мои воспоминания о тебе, или все это проделки грязной эльфийки. Для меня, в твоей жизни все равно никогда не было места. Ты восхищаешься лишь собой. В твоем мире существуешь ли ты сама, ведь те кто слабее, для тебя пыль под ногами. Ты сильнейшая, мама, и я признаю это. Но это не давало тебе права делать из меня игрушку, нарциссическая ты сука!
— Тебе мало?! — с восторгом в глазах кричала Ксиу. Ее больной вид словно куда-то испарился.
Ты умеешь любить мама… но ты не смогла научить меня…
Потому что ты любишь только саму себя.
Спустившись на землю, Ксиу шагала к моему бездыханному телу. Ей не составит труда вырвать из меня сердце и покончить со всем этим.
Именно это она и сделала, после чего сломала его и пошла обратно к вулкану, как ни в чем не бывало. Я мог лишь смотреть ей в спину, пока веки медленно опускались.
Вот только в тот момент, как я подумал, что умер… Иримэ вставила мне в грудь точно такое же ледяное сердце.
— Я же приказала тебе… Убей ее, — голос эльфийки заставил кровь застыть в жилах.
Я вырвал сердце из груди и он тут же превратился в меч из-за силы доспеха.
— Ледниковый период! — снова выкрикнул я, вонзив клинок в землю, заморозив всю округу в радиусе десяти километров.
В самом конце я увидел как на лице матери застыл ужас.
«Откуда у него сердце?», — так и читалось на ее лице.
Но я и сам не знаю, однако мне и не хочется знать. Главное, что сейчас я прикончу ее!
Постепенно, лед вокруг нее начал оттаивать. Но она не успела. Я вонзил клинок ей в грудь одновременно разбив сразу Каменное и Электрическое сердце. Поведя лезвие клинка в сторону, я разрушил и белое сердце, ответственное за силу Ветра. Осталось лишь одно, то, ради которого мы и проделали весь этот путь.
Сердце Пламени.
Я вонзил левый кулак ей в грудь и вырвал его. Весь доспех целиком не выдержал маны Богини, и тут же развалился на части. То же случилось и с самой рукой. Она никогда не отрастет снова. Плевать. Я наконец-то убил ее.
Наблюдать за тем, как свет в ее самодовольных глазах тухнет — само блаженство.
И все же мать использовала лишь десять процентов своей силы, да и к серьезному бою она была не готова. Что же с ней случилось за это время? Как она могла так ослабнуть?
Хотя если бы не запасное сердце, которым Иримэ поделилась со мной, я бы в любом случае проиграл. Все из-за моей нерешимости… Все же как бы я ненавидел ее… я до самого конца боялся обнажить против нее меч.
Но теперь все кончено, по крайней мере для меня. Внутри лишь пустота, но я должен продолжать идти дальше. С этим сердцем, мы наконец-то исполним то, о чем мечтают эти обе.
Я протянул Иримэ пылающий ярким пламенем осколок, служивший Ксиу сердцем. Но не эльфийка забрала его, а невидимая вайкики.
— Вставляй его себе в грудь, — сказала белокурая.
— Я точно выживу? — обеспокоенным голосом уточнила Валенсия.
— Ты не веришь мне? — красноволосая звучала раздраженно.
— Верю конечно!
С этими словами, вайкики вставила себе сердце Ксиу в грудь.
Я тут же увидел ее, ведь она перестала быть невидимой. Вся ее одежда сгорела дотла а кожа обуглилась. Изо рта и глаз наружу вырывались языки пламени.
Крича в агонии, девушка упала на колени. Мне даже страшно представить через какую боль она сейчас проходит, но даже мне смотреть за этим неприятно. Катаясь по земле, она старается потушить горящие волосы, но все безуспешно. Она бьется головой, стучит кулаками, но это никак ей не поможет. Даже ее огненный элементаль явился нашему взору. Он старался обнять девушку, дабы унять ее боль, но той становилось только хуже.
Иримэ же молча наблюдала за этой картиной, навострив суровый взгляд. Я хотел задать ей так много вопросов, но…
Я боюсь ее.