Дархан. Красная ветвь миров. Двадцатый второй день после релокации.
Жареная треска и сегодня была неимоверно хороша. Мишка бывал в портовой забегаловке почти каждый день, но наесться стряпней Густава никак не мог. Наверное, было какое-то волшебство в свежей рыбе, которая попала на сковороду прямо из рыбацкой сети. Посетители кафе, по всей видимости, разделяли Мишкины мысли, потому что ели вдумчиво, почти не отвлекаясь на разговоры. Единственное, что прерывало сосредоточенную работу челюстей, было пиво, которое лилось в глотки местных обитателей литрами, галлонами и пинтами. Как кому было удобно считать.
— Две руны? — с любопытством спросил Густав. — Ты все еще хочешь уйти отсюда? Зря! Тут ведь совсем неплохо.
— У меня там мама, — смущенно пояснил Мишка. — И она одна…
— Веская причина, — серьезно кивнул Густав. Ты уже добрался до подземной парковки или еще не успел?
— Парковка? — напрягся Мишка. — Какая парковка?
— Подземная парковка под самым высоким зданием в центре. Там банк какой-то, — пояснил Густав. — До нее почти все добирались, кого ты тут видишь. Прямо от нее начинается длинный коридор, который и заканчивается дверью. Ее-то и надо открыть. Все просто, парень.
— И никто из вас ее не открыл, — продолжил его мысль Мишка.
— Никто, — подтвердил Густав. — Красные Миры не отпускают нас. Видно, есть что-то такое, что держит нас здесь. А, может быть, мы на самом деле не так уж и хотим уходить отсюда. Именно поэтому мы все еще тут.
— Я знаю, что вас держит тут.
Мишка встал из-за стола, положив на стол десятку. Густав повернулся к нему, а на его лице появилось выражение недюжинного любопытства.
— И что же? — спросил он, вытирая руки о фартук.
— Вы не готовы идти до самого конца.
— А ты готов? — испытующе посмотрел на него Густав.
— Готов, — кивнул Мишка.
— Тогда иди, — абсолютно серьезно посмотрел на него взрослый, битый жизнью мужик. — Я верю, у тебя все получится. Сколько жизней у тебя еще осталось?
— Семь.
— Удачи, Михель! Она тебе понадобится!
***
Восемь дней спустя. Эдем. Тридцать дней после релокации.
Мишка оставил в проклятом Междумирье все жизни, кроме одной. Он шел в подвал того самого банка, и раз за разом бежал по длинному коридору, который заканчивался тяжеленной дверью, открывавшейся круглым колесом вместо ручки. Он добегал до нее уже пять раз, пробуя крутить запорный механизм, но все было тщетно. Мишку не обманули, силы его были слишком малы для этой задачи.
Он успел погибнуть и в Черном озере, и в крошечных тупиковых мирах, расположенных за другими дверями в том самом коридоре. В них не было ничего, кроме смерти от зубов Гончих. Они были ловушкой. Две последние смерти были похожи одна на другую. Он просто стоял и ждал, когда на него накинутся Гончие, ведь у него не было другого выбора. Он должен был идти до самого конца. Так сказал Оракул. Все, кто приходили сюда, останавливались в шаге от своей цели, боясь потерять последнюю жизнь. А ведь именно это придется сделать, если хочешь уйти из Красного Мира. Именно последняя жизнь не позволяла освободиться от его оков. Она тянула назад, словно камень, привязанный к ногам, не давая взлететь ввысь. Он сжег себя до конца, забрав с собой трех Гончих Лабиринта. И прямо сейчас он был в странном мире под названием Эдем. По крайней мере, именно это написала ему система, выбросив текстовое сообщение. Видимо, в Междумирье связь не работала, потому что сообщения посыпались одно за другим.
«Михель! Есть заказ из клубного мира. Серьезные люди. Три штуки в час. Левитация первого уровня в подарок от конторы.»
«Чего не отвечаешь? Мало? Ладно, три пятьсот. Но больше не дам!»
«Входящий перевод от мистера Ди Анджело. Три тысячи долларов.»
«Мистер Кляйн! Мне так жаль, что с вами так получилось. Я умоляю вас меня простить! Я верну все ваши деньги и заплачу неустойку. Но я вас заклинаю! Не советуйте больше ничего этому маньяку! Моя медицинская страховка не покрывает этого!»
«Входящий перевод от мистера Гомеса. Три тысячи двести долларов.»
«Братан! Все круто! Бизнес попер! У меня очередь, прикинь! Я поднял расценки, но люди делают повторные заказы! Засылаю твою долю. Кинь какую-нибудь идейку. Конкуренты начинают копировать мой стиль.»
«Открой собственный канал и организуй видеотрансляцию», — ответил Мишка. Ему было ничуть не жалко местных кидал. Пусть их пример остановит других.
Он оторвался от сообщений, и на то была веская причина. Вокруг было очень красиво. Даже слишком, ведь Мишка попал в какой-то дивный сад, деревья в котором были покрыты цветами и плодами. Вроде бы так не должно быть, — подумал вдруг он, сорвав с ветки налитой спелостью персик. — Ведь деревья сначала цветут, а только потом плодоносят. Он впился зубами в брызжущий сладким соком плод и подумал: Это же невозможно.
— Тут все возможно, — очень пожилой мужчина в коляске серьезно смотрел на него из-за толстых линз очков. — Ведь это Эдем, мой личный мир. Тут я устанавливаю правила.
— А вы кто? — с любопытством спросил его Мишка. — Вы какой-то богатей с бриллиантовым аккаунтом? Поэтому у вас свой личный мир? Вы как бог-император с Деймоса?
— Это Лукас, — поморщился старик. — Никак не наиграется в свои звездные войны, мальчишка. Нет, у меня нет бриллиантового аккаунта, он мне не нужен.
— Так кто вы? — спросил Мишка.
— У меня много имен и много обличий, — ответил старик. Перед Мишкой появился Оракул, за ним Густав, а за ним привратник Междумирья. — Но ты можешь звать меня Чарли. Я Посланник.
— Почему я здесь? — спросил его парень. — Разве мой путь не закончен? Разве я сейчас не должен добираться в Преддверие Желтых Миров. Оракул… Точнее, вы меня обманули?
— Ты можешь попасть в Преддверие прямо сейчас, — примирительно поднял руки Чарли. — Но у тебя есть выбор, и ты должен о нем узнать.
— Там мама, — решительно сказал Мишка. — Какой еще у меня может быть выбор?
— Ты знаешь, почему люди встречают Оракула? — Чарли перевел разговор на другую тему.
— Наверное, чтобы получить ответ на тот вопрос, что их волнует больше всего, — подумав, ответил Мишка. — Мне вот была нужна работа, и он сказал мне, как ее получить. Не лучший вариант, конечно, но уж как получилось.
— Точно! — лукаво прищурился Чарли. — А как думаешь, чего захочет твоя мама, когда попадет в Красный Мир?
— Когда попадет? — нахмурился Мишка. — Она не должна сюда попасть. Но если бы попала, то захотела бы немедленно увидеть меня. Или услышать…
— Бинго! — расцвел в улыбке Чарли, протягивая ему телефон. — Говори!
— Мама? — неверяще спросил Мишка.
***
2047 год. Реальный мир. г. Финстервальде. Германия. Неделю назад.
Анна Кляйн шла на заброшенный завод, где уже давным-давно вместо дисциплинированных рабочих окопались бродяги и уличные банды. Ее тело словно обрело новые силы, изрядно подточенные ожиданием эвтаназии. Невысокая худенькая женщина в дешевом платье смотрелась на заводе настолько дико и чужеродно, что крепкий парень, стоявший на входе в бывшее знание администрации, даже выругаться позабыл. Так он был удивлен.
— Вы, фрау, чего здесь забыли? — спросил он, изумленный видом посетительницы. Тут такого не было еще никогда.
— Мне нужен Гюнтер Вайс, — твердо ответила Анна.
— Вы уверены? — прищурился бандит. — Может, пойдете домой подобру-поздорову. Я вас даже до выхода провожу, чтобы ненароком не обидел никто. Тут много всяких негодяев ошивается.
— Скажите Гюнтеру, что к нему пришла фрау Кляйн, его учитель математики.
— Не знал, что босс ходил в школу, — почесал затылок парень. — Надо же. И ведь сроду не подумаешь!
Он вернулся минут через пять, и повел Анну по облезлым коридорам, где большая часть дверей была выломана. Впрочем, кабинет Гюнтера, босса самой большой банды города, состоявшей из местных, напоминал офис средней руки. Тут даже компьютер стоял, который был явно запитан от ветряка, который громыхал разбитым подшипником где-то на крыше. За столом сидел коротко стриженый здоровяк с переломанным носом и еще двое парней, которые не сильно от него отличались. Это были очень опасные люди, и Анна невольно поежилась.
— Фрау Кляйн, — Гюнтер даже привстал из-за стола в знак приветствия. — Какими судьбами?
Гюнтер был несказанно удивлен, а его друзья и вовсе уставились на Анну так, словно она была привидением. Невысокая сухонькая женщина смотрела на бандитов прямо и уверенно, как смотрят люди, которым нечего терять.
— Я к тебе с просьбой, Гюнтер, — сказал она. — Ты, конечно, в школе был отчаянным сорванцом, я это хорошо помню. Но у тебя всегда было доброе и справедливое сердце.
— А? — неприлично раскрыл рот босс местной мафии. — У кого доброе сердце? У меня, что ли?
— У тебя, у тебя, — кивнула Анна. — Мне ли не знать.
— Чем я могу вам помочь, фрау Кляйн? — вежливо спросил Гюнтер. На лице бандитов по-прежнему было написано неописуемое удивление.
— Может быть, ты слышал, что мой Михель недавно получил пожизненное заключение?
— Так это все-таки был ваш сын? — Гюнтер выпустил в потолок струю сигаретного дыма. — Мне говорили, а я все не верил. Не может быть, говорил, чтобы у такой матери сын живых людей налево и направо валить начал. Мужик! Уважаю! Пристрелил эту мразь, Бехара! Так что хотели-то?
— Два пистолета, — стеснительно ответила фрау Кляйн и протянула бумажку. — Желательно вот этой марки. И хороший запас патронов. Ты не думай, у меня и деньги есть! Я пищевой синтезатор продала. Мне он больше ни к чему, мне все равно скоро на эвтаназию идти.
В кабинете Гюнтера повисла пронзительная тишина.
— Охренеть! — отчетливо произнес кто-то. — Чтоб я сдох!
— Парни, я сплю! — с идиотским выражением лица сказал Гюнтер. — Мне это снится! Фрау Кляйн, вы что, решили красиво уйти из жизни? Я ничего не путаю? Вы хотите попасть в Красный Мир, чтобы увидеться с сыном? И ради этого вы готовы перебить кучу народу?
— Что ты, Гюнтер! — ласково улыбнулась Анна. — Мне на такое духу не хватит. Это сделает Марта, девушка Михеля. А я попросила ее взять меня с собой.
— Денег не надо, — выдавил Гюнтер. — Вам все принесут домой через пару часов. Всего хорошего, фрау Кляйн. Вас проводят до подъезда.
— Босс, что это было? — парни за столом испытующе смотрели на Гюнтера, а один из них сказал. — Это же просто школьная училка. Зачем тебе ей вообще помогать? Я своих до сих пор ненавижу.
— Ты ничего не понял, — жестко ответил Гюнтер, которого уже покинула минутная слабость. — Мы слегка задолжали ее сыну. Он завалил Бехара и его бригадиров. Албанцев можно теперь брать голыми руками. Отказать ей — не по понятиям будет. И еще! Вот я кого-нибудь хоть раз на деньги обманул?
— Не было такого, — замотали головами парни. — Ты же считаешь, как калькулятор.
— Это потому, что она у меня математику вела, — пояснил Гюнтер. — Я, мля, читаю по слогам и только недавно по телеку услышал, что Земля круглая, а цифры в уме умножаю и делю без единой ошибки. Да если бы все учителя, такими как она, были, я, может быть, сейчас на нормальную работу ходил. Понял?
***
Эдем. Тридцать дней после релокации.
— Мама? — Мишка не верил своим ушам. — Ты что, в Преддверии? Ты попала в Красные Миры? Но как? Что ты натворила?
— Это все Марта, — с гордостью ответила мама. — Она такая смелая! Повезло тебе! Это она привела нас сюда.
— Марта? — нахмурился Мишка. — Не хочу ее видеть.
— Ты простишь ее, Мишенька, — голос матери был ласков и тверд. — Она пошла на это ради тех, кто был для нее важнее, чем ты.
— Родители? — озарило Мишку. — Им денег дали. Теперь понятно…
— Мишенька, ты сейчас где? — спросила вдруг мама. — Тут нам какой-то подозрительный мужик образовательные услуги предлагает… А, уже не предлагает. Марта ударила его ногой в пах. Она такая смелая! Я тебе об этом уже говорила?
— Говорила, — подтвердил Мишка. — Подождите меня, я скоро приду!
— Не сможешь, — сожалеющее сказал Чарли, забирая телефон. — У тебя же нет больше жизней. И отсюда нельзя вернуться назад. Таковы правила моего мира.
— Что же мне делать? — Мишка рухнул на стул, который появился позади него. — Они там, а я здесь.
— Ну что? Ты все еще хочешь уйти отсюда в Преддверие Желтых Миров? — улыбаясь, спросил его Чарли.
— Да что я там теперь забыл? — обхватил голову Мишка. — Мама не сможет пройти сюда. Марта — может быть, а мама точно нет. Она и стрелять не умеет. Я что, напрасно сжег все свои жизни?
— Не напрасно, — покачал головой Чарли. — Этому суждено было случиться.
— Так как же нам встретиться теперь?
— Может быть, я смогу помочь, — Чарли щелкнул пальцами, и в саду появились Анна и Марта, которые стали оглядываться в полнейшем недоумении. К ним подбежала косуля и стала ласково тереться о руку. Она не могла дотянуться до персика сама.
— Мишенька!
— Мама!
— Михель!
— Марта!
Все трое бросились обнимать друг друга, а Чарли понимающе молчал, поглядывая на них из-за толстых стекол очков.
— Но как? — Мишка поглядел на Марту, которая явно выглядела куда красивее, чем была в жизни. Она каким-то образом стала той, кем была в игре. — Как вы умудрились попасть в Красную Ветвь Миров?
— Это долгая история, — вздохнула Анна. — Скажем так, сначала я сходила к Гюнтеру Вайсу, и он меня сильно выручил.
— Мама! — Мишка побледнел. — Он же отмороженный на всю голову псих! Ты с ума сошла?
— Да, Гюнтер стал бандитом, — упрямо сказала Анна. — Но у него все равно доброе сердце. Я помню, как он в пятом классе выхаживал птенца, который выпал из гнезда. Ему просто не повезло в жизни, Мишенька. Он связался с плохими людьми.
— Мама, это не ему не повезло, — ошарашено сказал Мишка, — это многим другим людям с ним не повезло. Ладно, обошлось, и хорошо. И что же было потом?
— А потом Марта навестила офис благотворительного фонда «Радуга», — продолжила Анна. — Она посадила юриста и директора перед камерой, и они рассказали все, что знали. И как через их фонд отмывались деньги, и как перечислялись взятки чиновникам, и как платили тем, кто перевозил наркотики.
— А потом? — с замиранием сердца спросил Мишка.
— А потом я в прямом эфире прострелила им головы, — вступила в разговор Марта и похвасталась. — Двадцать миллионов просмотров только за первые сутки!
— А потом мы с Мартой сдались полиции, — с легкой улыбкой сказала Анна. — И вот мы здесь. Это оказалось совсем несложно, как видишь.
— С ума сойти! — совершенно искренне сказал Мишка, а потом повернулся к Чарли. — Ну, и зачем вам все это было нужно? Ведь это вы все устроили?
— Не я, — покачал головой Чарли. — Я очень стар и умею манипулировать людьми, но я не умею заставлять их любить и жертвовать своей жизнью ради чего-то. Но кое в чем ты прав. Я показал тебе путь сюда, как и многим другим, кто подавал надежды. Но прошел только ты.
— Зачем это было нужно? — снова спросил Мишка.
— Когда-то очень давно, один человек пошел на смерть ради других, — начал Чарли. — Он хотел искупить их грехи. У него получилось, и человечество получило еще один шанс. Но совсем скоро люди забыли то, что он говорил, и отступили от его учения. Они пустыми словами заменили дела, а суеверие постепенно заменило им веру. А потом даже эти жалкие остатки истинного света стали гаснуть, заменяясь тем, что было в далекой древности. Люди снова вернулись в язычество и поклоняются идолам.
— Золотой телец! — ахнула Анна, всплеснув руками. — Ведь написано: Пусть не будет у тебя других богов! Не сотвори себе кумира!
— Да, — кивнул Чарли. — Деньги стали для людей настоящим Богом. Заповеди господни первая и вторая нарушены, и кара нависла над родом людским, так же, как и тогда.
— Что же теперь будет? — Анна подалась вперед в испуге.
— Думаю, пока ничего, — ответил Чарли. — Он милостив, и он готов начать все сначала. Он нашел тех, кто готов принести себя в жертву ради других. Он терпелив, и умеет ждать. Пройдет десять-двенадцать поколений, и все грешники окажутся там, где им и положено находиться. Все эти ветви Зазеркалья и есть Преисподняя. Вы тогда все сказали верно, Анна. Место, где нет детского смеха — это и есть настоящий ад. Сказано было у Матфея: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». Вы и ваши дети наследуете ее, потому что вы достойны.
— «Кроткие», это точно про нас с Мартой? — задумчиво спросил Мишка.
— Не придирайся к словам, — отмахнулся от него Чарли. — Это было написано очень давно, для других людей и при совершенно других обстоятельствах. Идите и будьте счастливы. Вы это заслужили.
Конец
Больше книг на сайте - Knigoed.net