2047 год. Реальный мир. г. Финстервальде. За две недели до релокации.
— Мам! Я дома!
Старинная гэдээровская пятиэтажка, облепленная плитами пенопласта полуметровой толщины, когда-то была раскрашена яркими красками. Теперь стены домов в их районе были покрыты толстым слоем въевшейся пыли, и лишь после дождя прежние веселые цвета робко выглядывали из-под слоя грязи, как бы напоминая о прежней жизни. Впрочем, стальные двери подъездов и решетки на окнах эти воспоминания тут же убивали на корню. Безопасные времена остались в далеком прошлом.
Крошечная квартирка, которую снимала Мишкина мама, скорее напоминала конуру. Уж слишком дорого стоило отопление, чтобы учитель математики и вчерашний школьник, перебивающийся случайной работой, могли позволить себе что-то большее. Отца своего Мишка и не помнил. Он уехал на заработки, когда все покатилось под откос, а в родном городе не осталось работы. Где-то там, в хаосе рухнувшего мира, он и сгинул. Сейчас было лето, и рекуператор не работал, позволив солнцу заполнить квартиру липкой удушливой жарой. Они терпели изматывающий зной стоически, не желая переплачивать за электричество. Впрочем, и соседи делали то же самое. Проклятый рекуператор, надрывно гудящий в подвале, врубали лишь зимой, чтобы он вернул в квартиры тепло человеческих тел и электроприборов. Это было неизбежным злом, и его шум жильцами воспринимался с философским спокойствием. Не было бы его, небольшого ветряка и солнечных батарей на крыше, счета выросли бы вдвое.
— Мам! — крикнул Мишка и вошел на кухню.
Мать сидела с безучастным лицом. По ее щекам текли слезы и, казалось, она не слышала, как пришел единственный сын. Худенькие плечи вздрагивали в беззвучных рыданиях, и Мишка бережно обнял ее, вдохнув родной запах маминых волос.
— Мам! — он не умел утешать плачущих женщин. Для него, мальчишки, это было непривычно и сложно. — Не плачь, мам! Ну, ты чего?
— Меня в магистрат вызывали, — выдавила мама. — Сказали, нужно слепок матрицы делать. Я говорила им, что мне еще почти десять лет положено, а они… Они даже слушать не стали… Сказали, что я уклонистка, и что мне должно быть стыдно…
Она снова зарыдала, а Мишка застыл, придавленный этой новостью. У мамы был рак легкого, и он вполне поддавался терапии. По крайней мере, она уже жила с ним пять лет и даже шутила, что унесет его с собой в Зазеркалье. Мишка был поздним ребенком, мама родила его в тридцать восемь. Ему только восемнадцать, а она так хотела дождаться внуков. Странное желание для современной жизни. Скорее всего, сказывалось воспитание, что она получила на далекой Родине, оставшейся теперь за Железным занавесом. В Германии внуков не жаловали, считая, что детей должны воспитывать их собственные родители. Так что случилось? Неужели страховка не покрывает лечение?
— Страховку в школе срезали, — мама, словно угадала его мысли. — Я слишком дорого обхожусь местному бюджету. Так мне сказали. Я… Я не знаю, что теперь делать.
— Мам, там неплохо вроде, — неуклюже утешил ее Мишка. — По телеку так говорят. И знакомые мои освоились там. Будешь звонить по Скайпу, какие проблемы?
— Ты не понимаешь, — мама горестно покачала головой. — Не нужна мне эта вечная жизнь. Я боюсь ее. Я не хочу ходить на работу еще миллион лет. Да и чем я там буду заниматься? Я же учитель. Кого я там буду учить?
— Там новые профессии дают вроде, — осторожно сказал Мишка.
— Я хочу прожить свою жизнь так, как мне ее дал господь, — воспаленными от слез глазами посмотрела на него мама. — Я же крещеная. Мы вспоминаем его, только когда нам плохо и страшно. А ОН смотрит на нас и плачет. Я верю в это. Куда меня хотят отправить? Это же ад, Мишенька! Вечная жизнь там, где живут одни старики и нет детского смеха — это ад. Понимаешь это, сыночек? Чистый, спокойный ад. Вот я живу ради тебя. Я радовалась твоим первым шагам, целовала твои сбитые коленки и гордилась твоими успехами в школе. Даже когда ты шалил, и я тебя ругала, то все равно гордилась тобой. Я часами смотрела на тебя, когда ты засыпал, и не могла наглядеться. Да я и сейчас иногда так делаю, если честно. А сейчас тебя хотят забрать у меня. Ради чего мне жить целую вечность, скажи?
— Сколько нужно денег? — нахмурившись, спросил Мишка.
— Две тысячи в месяц, — грустно улыбнулась мама. — Моя зарплата. Почти моя зарплата. Если мы будем жить на улице, перестанем есть и найдем где-нибудь еще сто марок, то я смогу покупать лекарство.
— Ого! — невольно выдал Мишка. — Так много?
— Разве ты не видишь, сынок, как много людей стало поминать господа? — исступленно зашептала мама. — Всем, кому скоро уходить в Зазеркалье, страшно. Людям нужна поддержка, и мы заново вспоминаем, каково это, верить! Как бы ни успокаивали нас власти и эти дурацкие шоу из Зазеркалья, я не хочу туда, не хочу! Не хочу!!!
Она почти кричала, и это резануло Мишку по сердцу. Мама очень редко повышала голос, и если это случалось, значит, все было совсем плохо.
— Не плачь, мамочка, я не позволю забрать тебя. — Мишка взял в руки ее голову и начал целовать щеки, по которым текли слезы. — Я что-нибудь придумаю! Я что-нибудь обязательно придумаю! А пока давай поедим. Я сейчас чай заварю.
Он достал из кухонного шкафа большой пакет с пищевыми гранулами и засыпал их в синтезатор. Первая программа — это для мамы, вторая — для него. У них была разная норма витаминов и микроэлементов. Синтезатор задумался и выдал два брикета. Сегодня он явно был в ударе, и брикеты вышли в виде сердечка. Видимо, искусственный интеллект, встроенный в кухонный агрегат, уловил настроение мамы и решил ее подбодрить. Мама грустно улыбнулась, оценив старания машины, за которую еще выплачивала кредит, и бездумно откусила, не чувствуя вкуса. Впрочем, тут его и не было. Натуральную еду в их районе не мог себе позволить никто. Даже в уличных кафе подавали что-то похожее, но посыпанное приправами. Свежая рыба? Мясо? Клубника? О чем вы? Такое Мишка видел только по телеку, в мамином сериале, где несчастная дочь миллиардера влюбилась в простого парня, ремонтировавшего ее кофемашину, а суровый отец стоял на пути их счастья.
Они пили чай, и все было почти как всегда. Как будто не было последнего разговора. Как будто не нужно будет идти в магистрат и сдавать проклятый слепок для сервера компании Бета. Мишке было проще. Матрицу школьников обновляли каждые полгода, и его это совершенно не беспокоило. Он, как и его ровесники, давно перестал улавливать грань между реальным миром и Зазеркальем.
— Я придумаю! Я обязательно что-нибудь придумаю! — шептал он, глядя в черный потолок своей комнаты. Уже была глубокая ночь, а ему все не спалось. Глаза матери, залитые слезами, стояли перед ним, словно наяву.
***
Зазеркалье. Преддверие Красной Ветви. Первый день после релокации.
Голова болела по-настоящему, а на затылке вспухла огромная шишка. Дела! — подумал Мишка, ощупывая себя руками. Кости вроде целы, и не болит больше нигде. Значит, его ударили по голове и обчистили. Деньги! — он сунул руку в карман. Как и следовало ожидать, денег там не оказалось. Мишка со стоном встал, чувствуя, как его подташнивает. Ощущения были настолько отчетливыми, что он даже засомневался. А правда ли он попал в Зазеркалье? А может, это какой-то хитрый развод и он все еще дома? Но зачем его кому-то разводить? Какой в этом смысл?
Он медленно побрел по городу, осматриваясь по сторонам. Город оказался чужим, но окружающие пейзажи были знакомы до боли. Заштатная дыра в европейском захолустье, где несчастья последних двадцати лет наложились слоями грязи на блеск богатого прошлого. Те же дома, те же лица, те же разговоры, обрывки которых он ловил. Стоп! Английский? Люди говорили по-английски, и Мишка с ужасом осознал, что и с грабителем он тоже говорил на этом языке. Точно! Официальным языком Зазеркалья был английский, и он устанавливался в матрицу релоканта по умолчанию. Значит, он все-таки попал туда, куда нужно, хотя даже люди были похожи на тех, кто остался ТАМ. Они так же шли мимо, глядя сквозь других прохожих, и заговорить с кем-нибудь из них не возникало ни малейшего желания.
Мишка побрел по улице, интуитивно чувствуя, что идет к центру города. По крайней мере, на улицах стало немного чище, а в архитектуре домов появилась претензия на стиль. А вот и полиция! Участок переливался неоном и радовал пустотой. Ни перед ним, ни внутри его не было ни души. Да и сам участок был крохотным, напоминая приемную перед кабинетом зубного врача. Белые блестящие стены и пол из плитки с неброским узором. Только из мебели здесь не было ничего, кроме кресла, в которое Мишка и уселся, с наслаждением откинувшись на спинку. Ноги его ощутимо гудели, наливаясь свинцовой тяжестью.
— Добрый день, релокант! — перед ним из ниоткуда появился человек в униформе, который своей улыбкой напоминал девушку у лифта. — Пожалуйста, протяните вперед левую руку!
Мишка не стал спорить, и тут же луч сканера мазнул по браслету, секундной вспышкой осветив его угольную черноту.
— Мистер Кляйн, — раздался участливый голос с легким бархатистым оттенком. — Что привело вас в полицию?
— Меня ограбили, — ответил Мишка.
— Вы желаете подать официальное заявление об ограблении? — снова спросил голос.
— Да, желаю!
— Вы готовы предоставить доступ к видеофайлам вашей матрицы? — задал вопрос голос.
— Да, пожалуйста! — Мишка равнодушно пожал плечами. У него все равно там ничего не было. Пусть местный коп полюбуется на пейзажи города.
— Благодарю за сотрудничество, мистер Кляйн! — услышал он через минуту. — Ваше заявление отклонено ввиду отсутствия состава преступления. Не смею вас задерживать. Всего вам самого наилучшего!
— Да как же…, — Мишка даже открыл рот от удивления. — Меня же ограбили! По голове стукнули! Как нет состава?
— Вам были оказаны образовательные услуги, о чем вы были уведомлены надлежащим образом. Вы не получили травм, представляющих опасность для вашего здоровья. С вас была взыскана оплата по тарифу данного учреждения, и вы высказали явно выраженное желание эти услуги получить, приняв приглашение пройти в учебный класс.
— Это образовательное учреждение? — выпучил глаза Мишка. — Учебный класс? Да вы тут вконец охренели, что ли!
— У вас остались еще какие-нибудь вопросы, мистер Кляйн? — приторным голосом спросил полицейский. — Если нет, желаю вам хорошего дня.
— Остались! — крикнул Мишка в пустоту. — Что мне делать-то теперь?
— Вы желаете повторно пройти вводный инструктаж, мистер Кляйн? — голос сочился заботой и любовью.
— Нет! — хмуро бросил Мишка и вышел на улицу. — Сдуреть можно! Вот ведь козлы виртуальные! И тут работать не хотят!
Он вновь побрел по улице, ощущая, как наливаются тяжестью ноги, а в желудке образовалась неприятная сосущая пустота. Он дико хотел жрать! Эх, была не была, подумал он и зашел в какую-то кафешку, где трое мрачных личностей поглощали пищу, неприветливо зыркая из-под бровей. Сюда попадали с той же внешностью, что была в реальном мире, и Мишку даже передернуло. Встреть он такие рожи на улицах родного города, пожалуй, наложил бы в штаны. И это при том, что район у них был на троечку с минусом. Он периодически натыкался на трупы, когда гулял в ближайшем сквере.
А вот бармен лучился приветливостью, и ее причины были налицо. У него, как и у полицейского, браслета на руке не наблюдалось. Он не был человеком.
— Простите, — смущенно спросил его Мишка. — Я тут первый день и я очень голоден.
— Вот меню! — пихнул ему бармен пухлую папку.
— Да…, — замялся Мишка, — понимаете, у меня денег нет. Ограбили меня.
— Нет денег, нет еды, — бармен вмиг потерял свою любезную улыбку. — Вали отсюда, проходимец, а то полицию вызову!
— Так я же не сделал ничего! — возмутился Мишка.
— С вероятностью шестьдесят восемь процентов вот тот парень, — ткнул в угол бармен, — сейчас тебя изобьет, и мне все равно придется полицию и скорую вызывать. Так что вали отсюда по-хорошему.
— Да за что он меня изобьет? — изумился Мишка, со страхом наблюдая, как угрюмый, сплошь татуированный громила начал вставать из-за стола.
— Ты чё такой дерзкий? — огромная туша покачивалась перед Мишкой, нависая над ним горой. В маленьких заплывших глазках этого типа застыла только тоскливая злоба, без малейших признаков какой-либо мысли. Изо рта его разило, как из помойки. Как будто в Зазеркалье без этой детали никак нельзя было обойтись.
— Да не дерзкий я, — стушевался Мишка, который вспомнил, кого обычно отправляют в Красную Ветвь. Парень был прямиком из тюряги, это было ясно, как божий день. Третий срок мотали уже здесь. Общество не могло содержать таких негодяев за счет налогоплательщиков. Это было слишком накладно. — Я просто есть очень хочу, а меня ограбили.
— Кто ограбил? — заинтересовался громила, а его лицо словно треснуло пополам. Это он так улыбнулся.
— Да какой-то тип, который предложил мне за деньги рассказать о местной жизни.
— Такой бледный жирдяй? — уточнил собеседник.
— Он самый, — обрадовался Мишка.
— Это Ганс, — кивнул громила, довольно хохотнув. — Я его знаю. Головастый парень, свой бизнес открыл. Новичков обучает.
— Да какой это бизнес? — обиженно спросил Мишка. — Он же людей грабит.
— Раз налоги платит, значит, бизнес, — пожал могучими плечами громила. — Те, кто людей грабит, никаких налогов не платит. По моему, это любому дураку понятно. А тебе, паренек, это понятно?
— Понятно, — вынужден был ответить Мишка, буквально раздавленный такой убийственной логикой.
— Я Педро, советую запомнить мое имя. Садись, накормлю. Не бойся, бить не стану. Такого лоха, как ты, грех обидеть. Это же совсем без понятий надо быть.
— Я Михаэль, — не стал ломаться Мишка. — Спасибо вам огромное.
— Да мне насрать, как там тебя зовут, — честно признался бандит. — И на спасибо твое тоже насрать. Ешь и вали отсюда, пацан.
Надо сказать, скорость подачи блюд в этом заведении была на высоте. Уже секунд через пятнадцать перед Мишкой появилась тарелка каких-то макарон с мясным фаршем, салат и стакан сока. И вкус у этого всего был такой, что парень чуть не захлебнулся слюной. Он и не подозревал раньше, что еда может доставлять удовольствие. После пищевых брикетов реального мира местное меню показалось ему просто райским.
— М-м-м, — промычал он, сыто откинувшись на спинку стула. — Вы меня просто спасли!
— Должен будешь, — жестко ответил громила, разглядывая его в упор без малейшего намека на благожелательность.
— Хорошо… конечно…, — Мишка растерялся. — А почему вы мне, собственно, помогаете? Зачем вам это нужно?
— Плюс в карму идет, — просто объяснил Педро, не сводя с Мишки немигающего взгляда. — Потом зачтется.
— Плюс? В карму? — Мишка растерялся еще больше. — А разве так бывает?
— Здесь все бывает, — равнодушно пожал плечами Педро. — Видно, система дарит подарки тем, кто помогает новичкам. Не хочет, чтобы такие, как ты, малолетние придурки, слишком быстро дохли. Она этого не любит. Ты же ведь придурок, я угадал?
— Нет, конечно, — смутился Мишка. — Почему это я придурок?
— Ты щегол, который едва закончил школу, — констатировал Педро. — И ты умудрился попасть в Красные миры. Даже мне для этого десять лет понадобилось. Нет, ты точно придурок. У меня на таких глаз наметан.
— А как этот плюс в карму проявляется? — Мишка решил перевести разговор на другую тему, менее щекотливую, чем предыдущая.
— Да как угодно, — пояснил громила. — Вот как-то раз нарвался я на зомби, а патронов не было. Ну, пришлось камень в него бросить. И представь, я в него попал, и башку ему проломил. А я тебе скажу, убить эту пакость одним ударом — та еще затея. Карма работает, парень, просто прими это как факт.
— Может, вам просто повезло? — с замиранием сердца спросил Мишка, для которого наличие зомби в посмертной жизни оказалось большим сюрпризом.
— Ну, а я тебе о чем только что рассказывал? — несказанно удивился громила. — Конечно же, мне повезло. Ты что, совсем тупой?
— Да, вроде нет, — ответил Мишка, густо покраснев. Его собеседник не производил впечатления гиганта мысли, и слышать от него такое было весьма обидно. — А тут бывают зомби? Откуда они берутся? Мы же вроде как умерли.
— Зомби, — покровительственно пояснил Педро, — это те, кто потерял десятую жизнь. Система дает им шанс. В течение двадцати четырех часов нужно убить кого-нибудь и занять его тело. Сечешь?
— Охренеть, — совершенно искренне удивился Мишка, и хотел было задать новый вопрос. — А…?
— Пожрал? Тогда лимит добрых дел на сегодня закончился, — уставился на него Педро тяжелым взглядом. — Свалил отсюда по-быстрому, придурок. Видишь, местный халдей уже скорую вызывает, а у него в этом большой опыт, поверь.
— Последний вопрос, — уже у двери спросил Мишка. — А у того Ганса, который меня ограбил, что у него с кармой? Я же новичок, меня нельзя обижать.
— Да все в порядке у него с кармой, — рассеянно ответил Педро, который внимательно изучал содержимое промежутка между зубами, только что извлеченное зубочисткой. По всей видимости, увиденное его удовлетворило полностью, и он забросил его обратно в рот. — И ты ему еще не раз спасибо скажешь. Я это точно знаю, паренек. Я тут уже давно.