— Можно нам с вами??? — даже не воскликнула, а завопила староста Вея. А остальные дети ее поддержали. — Это же настоящее приключение!
Вообще-то я ничего не имела против, но для начала следовало найти материал для Метлы. Решить, из чего, а, главное, как ее готовят. С этим еще предстояло разобраться.
— Я подумаю над вашим предложением, — пообещала детям и подмигнула. — А пока — марш в библиотеку, мы вчера не закончили читать книгу «О вкусных и здоровых зельях».
Кстати, о еде.
Этим вечером я принесла для Васьки фазаньи крылышки, вымоченные в брусничной подливе и запеченные в печи. Думала порадовать обережика, а он нос отвернул.
— Не ем птицу, — ворчливо рыкнул, отодвигая миску. — Не могу.
— Что так? — удивленно спросила я. Чтобы кот, и отказался от крылышек – это, конечно, нонсенс. — Аллергия?
— Что-то вроде того, — уклончиво отозвался Васька.
Предпочел остаться голодным, но не притронулся к угощению. А я не могла смотреть на его впалые бока с опаленной шерстью. Ведь не усну, если не накормлю. Яга я или нет, но за котика-чертика в ответе.
— Где, ты говорил, трактир есть? — спросила, подавив зевоту и сделав вид, будто бодра и весела.
— Зачем это тебе? — буркнул Васька, успевший забраться на печку и залечь под одеяло. — Если для меня, то не парься, спать ложись. Я не голоден.
Да уж, конечно, так он и признается.
— Отдохнуть хочу после напряженного учебного дня, — возразила я. — Так далеко идти? Клубок дорогу знает?
— А то как же, — охотно согласился Вася и, не сдержавшись, облизнул умильную мордашку подозрительно раздвоенным язычком. — Ты это… Раз все равно в трактир пойдешь, захвати для меня бараньих ребрышек, страсть как их люблю. И сала копченого. И еще эту, буженину, вот.
Он мечтательно закатил глаза и снова облизнулся.
Не голодный он, как же.
Дорога до трактира была неблизкой, гораздо длиннее, чем до школы. И темнее. И мрачнее. И ноги болели. Я тысячу раз пожалела, что до сих пор не научилась пользоваться одним из главных атрибутов Яги — ступой. Не до того было. К тому же, оберег говорил, что транспортное средство используется только для особых случаев. И для важных целей. А поход в трактир… Это, конечно, случай особый, но не настолько важный.
К тому моменту, как добрела до покосившейся избушки на окраине тракта, устала порядком. Привалилась к ближайшему деревцу и, прикрыв глаза, устало застонала. Надо же, какой облом. Столько топать, и прийти к заброшенному дому. Все равно, что к разбитому корыту. Может быть, когда-то на тракте и был трактир, но то, что я видела сейчас, мало его напоминало. Избушка была слишком тесной, маленькой. Крыша провалилась, а из трубы, разумеется, не шло даже не намека на дым. Зато паутины на закрытых и местами погрызенных короедами ставнях — хоть отбавляй.
— Н-да, — вздохнула я. Покрутила в руках «навигатор», но никаких поломок не обнаружила. — И что теперь делать?
Не ловить же, в самом-то деле, лося или зайца, не жарить на костре, чтобы накормить свою капризную домашнюю животинку. Да из меня охотник, как шапка из дырявого сапога. Как ни крути, а ничего не выйдет.
Не знаю, кто из чертей меня толкнул, но я таки решила заглянуть внутрь избушки. Взошла по скрипучему крыльцу и толкнула входную дверь. Она, пожалуй, единственная сохранила свой первоначальный вид. Даже медная ручка была начищена до блеска, как будто ее натирали сотни рук. Или лап.
— Ого!
А избушка-то оказалась с сюрпризом. Магической на весь фундамент. Внутри места было больше, чем во всей школе. А шумно так, словно вся ночная нечисть решила посетить это злачное местечко одновременно. Почти так и было. Среди толпы я насчитала десяток вурдалаков, пять русалок, двух домовых, одного банника… Остальных не признала, да простят меня нечистые.
Шум стоял такой, словно случился камнепад. Громко тренькавшее расстроенное пианино ситуации не спасало, зато восемь кикимор в коротких зеленых платьишках бойко отплясывали под эти звуки на расставленных полукругом бочках.
Осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания, я пробралась к единственному свободному столику в уголке и, плюхнувшись на колченогий стул, с удовольствием вытянула подуставшие ноги.
— Чем угощаться будете?
Возле меня, словно из-под земли, нарисовалась растрепанная шишига с ножками тонкими, как веточки. Судя по фартуку, порядком изляпанному брусничным соусом (я очень надеялась, что это именно он), — официантка.
Я передала заказ Васьки, который шишига шустренько записала на клочке березовой коры.
— А попить чего, пока ожидать будете, Яга Людмила?
Официантка широко и радушно улыбнулась. Но лучше бы этого не делала: вид позелененных по последней моде мелких зубов прилива аппетита у меня не вызвал. Однако пить хотелось после длительной прогулки. Очень. Вот только названий местных я не знала, могла опростоволоситься.
— Мне как обычно, — отделалась коротким замечанием.
Раз уж настоящую Ягу здесь знали, то выделяться тем более не стоило.
Через пару минут все та же шишига бухнула передо мной высокую деревянную кружку:
— Ваше пиво, — прощебетала любезно. — Живое безалкогольное, как вы любите.
Я с сомнением покосилась на кружку. Пиво действительно оказалось живым: из пышной пены на меня смотрел чей-то глаз. Смотрел уныло и обреченно, смирившись с предстоящей участью.
— С-спасибо, — прошептала я, сдерживая дурноту. — А можно еще водички?
— Будет сделано!
Взмахнув над столом цветастым полотенчиком, шишига подала высокий графин и стакан. Вода, судя по цвету и запаху, была чистой. А я оказалась такой жадной, что чуть ли не махом выхлебала полграфина. После чего меня стало откровенно морить. Положив руки на стол, я ненадолго прикрыла глаза.
А когда очнулась…