Империя Эларис 1397 год.
Лучики солнца, проникая в тронный зал императорского замка играли в салочки, отражаясь от лезвий пяти мечей, парящих и медленно кружащихся высоко над полом. Элвар сидел на троне, наблюдая за этим действом.
Прошел уже целый год с тех пор, как он стал императором. Тот судьбоносный день Элвар помнил смутно. Он точно обезглавил Адиса, но почему так поступил объяснить не мог. Первое время, новый император исполнял все, что ему говорил Небесный меч. Столица была переименована в Элваран, в честь нового правителя. Все знатные семьи потеряли большую часть своих привилегий. У них больше не было права голоса на совете. Теперь, они могли лишь покорно исполнять волю императора Небес. Налоги для них стали выше, а личные армии были распущены или переформированы в императорскую гвардию, которая следила за порядком во всей стране. После затяжной войны и непосильных налогов люди ожесточились. Стали появляться, небывалые до того времени, шайки грабителей. Они промышляли в дали от столицы, и им было плевать, кто сидит сейчас на троне. Патрули императорской гвардии отлавливали этих «смельчаков» и привозили в Элваран, где император, лично, обезглавливал каждого на центральной площади.
— «ЛЮДИ ДОЛЖНЫ ВИДЕТЬ ТЕБЯ И ТВОИ ДЕЯНИЯ», — звенел в голове Элвара голос Небес.
— «Разве они не станут от этого еще больше бояться меня?»
— «СТРАХ ПОМОЖЕТЕ ТЕБЕ ПРАВИТЬ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ЛЮБОВЬ. ТЫ УЖЕ МНОГИХ УБИЛ. СНЕСТИ ЕЩЕ ПАРУ ДЕСЯТОК ГОЛОВ, НЕ ВИДИТСЯ МНЕ БОЛЬШОЙ ПРОБЛЕМОЙ».
Элвар вспомнил, как легко отрубил голову Адису.
— «Почему же я убил его? Разве он заслуживал смерти? Должен был быть другой выход», — все еще чувствовал вину новый император.
— «ОН БЫЛ НЕДОСТОЙНЫМ ПРАВИТЕЛЕМ И ИСКУПИЛ СВОИ ОШИБКИ КРОВЬЮ. ТЫ ДУМАЕШЬ СМОГ БЫ ПРОСТО ТАК ЗАНЯТЬ ЕГО МЕСТО? ДОБЛЕСТНЫЕ НЕ ОДОБРИЛИ БЫ ТЕБЯ! ЭТА КУЧКА НИЧТОЖЕСТВ ТОЖЕ БЫЛА НЕДОСТОЙНА!»
Элвар прекрасно понимал, что без меча его бы не признали, но он и не хотел становиться правителем империи.
— «КТО-ТО ДОЛЖЕН ВЗЯТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НА СЕБЯ И ПОКАЗАТЬ ВСЕМ ПУТЬ. ЭТО ТЫ СКАЗАЛ СВОЕМУ НАРОДУ».
Новый император вспомнил этот момент, но слова казались ему чуждыми. Особенно сейчас.
Постепенно Элвар обрёл уверенность в себе и стал принимать свои решения, которые могли не нравиться Небесному мечу. В первую очередь, он освободил всех миран из рабства. Сделать их гражданами империи, из-за многовековой ненависти между народами, не представлялось возможным. Поэтому, их всех привезли к восточной границе, где ещё должны были оставаться поселения миран, и отпустили. Измученные и искалеченные люди просто не могли поверить в это. Они были уверены, что стоит им повернуться спиной, и их освободители заколют мечами. Но этого не произошло. Ворота Лайдрека, самого восточного города империи, просто сомкнулись, как только последний миранин прошёл сквозь них. Император молча смотрел с вершины города-крепости, ловя чувство ностальгии.
— «Это место очень похоже на Дуаран, но его не постигнет та же участь. Теперь они свободны, и у них больше не должно быть причин нападать на нас».
— «ЭТО БЫЛО ГЛУПОЕ РЕШЕНИЕ. ТЫ ЕЩЕ ПОЖАЛЕЕШЬ ОБ ЭТОМ!»
— «Посмотрим.»
Разговоры с голосом Небес часто вызывали у Элвара скверные чувства, а поговорить откровенно ему было больше не с кем. Из этого вытекало второе, неугодных Небесам, решение: сделать Шин Зе доблестным рыцарем. Элвар узнал, что его старый товарищ по оружию не покинул империю, и проживал на одном постоялом дворе в столице. Туда император и направился лично. Небесный меч всю дорогу пытался вразумить Элвара.
— «ЗАЧЕМ КОГО-ТО ДЕЛАТЬ ДОБЛЕСТНЫМ РЫЦАРЕМ? ОНИ ТЕБЕ НЕ НУЖНЫ! ТЫ ОДИН СТОИШЬ ТЫСЯЧИ. ТЫ НЕПОБЕДИМ! ВОЗВЫШАТЬ ЛЮДЕЙ — РАЗДУВАТЬ ИХ САМОМНЕНИЕ».
— «Он этого достоин, и я хочу воздать ему по заслугам».
— «ЕЩЕ ОДНО ГЛУПОЕ РЕШЕНИЕ!»
Когда Шин Зе увидел на своем пороге императора, он встал в ступор, но при этом смотрел ему прямо в глаза. Элвар уже успел позабыть этот пронизывающий взгляд.
— Я пришел напомнить тебе о своём старом предложении. Только теперь, предлагаю стать моим первым доблестным рыцарем. Жалование будет больше, чем тебе полагалось у Дьютоса, — сказал император, предвкушая реакцию хайши.
— Я не имперец. Людям это не понравится, — спокойно ответил Шин Зе.
— Старые традиции умирают, рождая новые. Мне нужен кто-то, кому я смогу доверять.
— А если я откажусь, ты меня тоже убьешь? — испытывающе посмотрел хайши.
Элвар скривился.
— Нет, не убью. Ты свободный человек. Я просто сделал предложение.
— Я подумаю, и дам ответ.
Император улыбнулся и его золотые глаза стали ярче.
— В любом случае, тебе всегда будут рады во дворце.
Шин Зе кивнул и закрыл перед императором дверь.
— «Он меня не боится. Это уже хорошо».
— «ЭТО ПЛОХО. ОН НЕ РАВЕН ТЕБЕ И ДОЛЖЕН ПРИКЛОНЯТЬСЯ».
— «Ты его не знаешь. Я многим ему обязан. Он надёжный человек».
Небесный меч лишь недовольно прозвенел на это.
К большому облегчению Элвара, Шин Зе все-таки принял предложение. Теперь он стоял у самого трона, присутствовал на всех собраниях, сопровождал императора везде. Разве что спал в отдельных покоях, находящихся неподалеку от императорских. Он все так же был сдержан и не многословен. Хотя, Элвар старался его разговорить, когда они оставались наедине.
— Можешь спросить меня о чем угодно. Я отвечу.
Шин Зе сначала не поддавался на провокации, но потом то-ли от усталости, то-ли, чтобы от него отстали, спросил.
— Ты правда слышишь голос Небес?
— Больше, чем хотелось бы. Он почти не замолкает, — с усмешкой произнес Элвар.
Хайши был серьёзен и задумчив. Казалось, это был не обычный вопрос из любопытства, но никакой больше реакции от Шин Зе не последовало.
Новому императору было до сих пор тяжело находиться целыми днями в замке. Все, кроме хайши, смотрели на него с благоговейным страхом. Небесному мечу нравилось такое отношение, но Элвар не разделял его чувств. И он нашел для себя отдушину в посещении своей старой школы Дизанс. Прохаживаясь по её коридорам во время занятий, император предавался сладкой ностальгии. Проходя мимо одного из кабинетов, он услышал знакомый голос, и остановился. Мистер Кронс рассказывал новым ученикам о том, как учил нынешнего императора. Естественно, с выдуманными подробностями. Иногда, Элвару слышались голоса Лейны и Дарста, их общий смех, даже казались их размытые силуэты. В такие моменты император хватался за нагрудный карман, где носил часы, время на которых давно остановилось. Он носил темный военный мундир, расшитый золотыми нитями. На этом наряде настоял Небесный меч, чтобы подчеркнуть его величие. Самому же Элвару он не нравился. Он бы лучше предпочел практичную форму пограничного воина. Ученики, как, впрочем, и преподаватели, долго не могли отвести от него взгляды. Было что-то запретное в том, чтобы смотреть на избранника Небес. Но людская натура обожает запреты.
Император много беседовал с директором Санвасом Нордриком. Элвару хотелось внести свои штрихи в историю школы.
— Первый этаж пустует. В то время, как второй и третий заполнен портретами великих людей.
— Что, ваше величество, предлагает сделать? — пытаясь сохранять хладнокровие, сказал Санвас.
— Там могли бы висеть портреты лучших учеников из разных областей, а не только мечники. Тех, кто добился самых высот и тех… кто мог бы добиться большего.
Директор не мог долго выдерживать золотого взора императора и, периодически, отводил глаза.
— Ваше величество имеет в виду кого-то конкретного?
— Да. Среди многих прочих, там должны быть портреты Дарста Новиса и Лейны Сарансе. Без них меня бы здесь не было. Я хочу отдать им дань уважения. Думаю, Дизанс для этого отлично подойдет.
Небесный меч зловеще завибрировал в ножнах, заставив побледнеть Санваса.
— Я знаю семейство Новисов лично. Уверен, они с радостью отдадут нам один из портретов своего сына, а на счёт леди Сарансе могут возникнуть сложности…
Шин Зе, сопровождавший тенью Элвара, и не заинтересованный разговором вдруг оживился. Он сконцентрировал все свое внимание на директоре, который и без того чувствовал большое давление.
— Я хотел сказать, что постараюсь связаться с ее семьей, чтобы портрет леди занял свое почетное место.
Добрая улыбка из юношеских лет вернулась к Элвару. Пожав руку директора, император произнес:
— У меня будет еще одна просьба к вам.
Запах конюшен мало кому может понравиться. Сколько бы конюхов не старалось поддерживать чистоту, всегда находились животные, которые доставляли много проблем. Одним из таких был, уже не молодой, черный жеребец по кличке Вьюн. Ухаживать за ним было не просто. С возрастом характер его стал невыносимым. Конь никого к себе не подпускал просто так: может напугать резким ржанием на ухо; замахнуться копытом и даже плюнуть, если сочтет конюха недостойным.
Император помнил его совсем другим. В школьные годы, они очень много времени провели вместе. Несчитанные круги на ипподроме, множество часов расчесывания гривы и долгие разговоры после тяжёлого дня. Элвар всегда находил в Вьюне благодарного слушателя. Конь даже одобрительно ржал на удачные шутки Дарста об Элваре. Увидев своего любимого скакуна сейчас — император очень удивился. Животное странно смотрело на него, будто пыталось вспомнить. Элвар подошел вплотную к стойлу Вьюна, но тот сразу отшатнулся, недовольно фыркая.
— Тебя тоже сложно узнать Вьюн.
Уши коня дернулись, услышав знакомый голос.
— Прости, что не навещал тебя так долго. Много всего случилось. Теперь я император, представляешь? Хотя перед тобой, тут тоже все пресмыкаются. Так что, думаю, мы теперь на равных.
Элвар протянул ладонь вперёд и ее легонько толкнула голова Вьюна. Теплые чувства захлестнули императора.
— Похоже, ты уже давно вырос из этой конюшни. Хотел бы взглянуть на императорскую?
Конь озорно обнажил зубы в подобии улыбки и заржал.
— Может, тоже хочешь забрать своего? — крикнул через плечо Элвар Шин Зе.
— Мне подойдет любой, — без всякого энтузиазма произнес хайши.
Император обернулся, чтобы посмотреть на Шин Зе.
— Когда-нибудь я увижу твою улыбку.
Хайши не знал, как реагировать на эти слова, и решил просто покинуть эту счастливую конюшню.
Изменения в себе Элвар заметил не сразу. Сначала перестали сниться сны, затем он мог бодрствовать несколько дней подряд, пропало чувство голода, иногда терялось ощущение времени, некоторые воспоминания стали угасать. Император не мог даже вспомнить, как выглядела его мать и ее голос. Небесный меч считал это мелочью.
— «ТЕБЯ НЕ ДОЛЖНЫ ТРЕВОЖИТЬ ЭТИ ГЛУПОСТИ. ТЫ ПРАВИТЕЛЬ! ЕСТЬ ЕЩЕ МНОГО ДЕЛ, КОТОРЫЕ ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ».
— «А если это болезнь? Люди не будут доверять словам тому, кто и собственное имя может забыть».
— «ТЫ ПОД ЗАЩИТОЙ НЕБЕС. БОЛЕЗНИ ТЕБЕ НЕ СТРАШНЫ. ЕСЛИ СОМНЕВАЕШЬСЯ, ПРОСТО СЛУШАЙ МЕНЯ И ДЕЛАЙ, ЧТО ГОВОРЮ».
— «Мы это уже проходили. Не все твои советы удачные. Если рубить всем подряд головы — править будет некем».
Когда голос Небес сталкивался с упрямством Элвара он раздражался и замолкал на время, чтобы потом обрушится на него с новой силой. От этого, упрямство императора только закалялось. Их долгие мыслительные перепалки, заставляли понервничать представителей знатных семей во время собраний. Элвар мог долго безмолвно выслушивать доклады, и по его лицу было сложно определить, в каком он настроении. В конце император всегда произносил речь, которая выражала, в целом, неудовлетворенность.
— Ваши доклады все звучат однообразно. Хотя вы отвечаете за разные сферы, ваши семьи живут в разных регионах, и даже ваш говор отличается. Но при этом, у всех нет никаких трудностей: ни со сбором налогов, — перевел взгляд на представителя семейства Лерти. — Ни с новыми инженерными разработками, образцы которых, мне уже давно должны были представить, — сурово смотрел император, на трясущегося от страха молодого юношу семьи Ронго.
Элвар поднялся со своего трона и медленно начал спускаться по ступенькам к собравшимся.
— Дуаран все ещё не восстановлен, люди жалуются на условия труда на золотых шахтах, а вы говорите все хорошо? Может вы думаете, что ваши головы крепко сидят на шеях и вас не кем заменить? Думаете можно лгать Небесному избраннику?
С каждым словом глаза Элвара светились все ярче, а воздух в тронном зале становился тяжелым до потери сознания.
— Приведите в порядок все дела, а в следующий раз жду настоящих отчетов. Свободны!
Присутствующие судорожно выдохнули.
— Верный путь ведом лишь одному! Нашему Небесному избраннику Элвару!
После церемониальной фразы, знатные семьи, наперегонки, пытались покинуть тронный зал.
— Кларисса Зарзо, вы останетесь.
Женщина в конце очереди вздрогнула, и повернулась лицом к императору. От этих слов движение у выхода ускорилось вдвойне. Шин Зе бережно закрыл за ними дверь, а потом снова занял свое место у трона.
Одной из главных проблем в стране была ее экономика. Теперь, когда рабов не стало, знатным семьям пришлось платить из своих карманов наемным работникам, для добычи золота. И платить много. На такую тяжелую работу, поначалу, никто не хотел идти, но нужда и не такое делала с бедными людьми. Крестьяне уходили с полей, чтобы заработать больше звонких монет. Это привело к большому снижению урожая, а впоследствии и к голоду. Цены на еду повышались с каждым днем, а крестьяне, которые должны были выращивать хлеб, в итоге не могли себе его позволить. У дворца императора начали собираться толпы просителей, которые умоляли им помочь. Они всю свою жизнь верили в Небеса и теперь, когда императором стал их избранник, все должно было наладиться. Правда была в том, что Элвар совершенно не разбирался в экономических делах. Когда он был правителем Дуарана всем заправляли его помощники, которые обучались этому ремеслу у северных купцов. Нынешний же ответственный за имперскую казну, представитель семьи Бонсо, похоже, разбирался в экономике не лучше императора.
— Как вы думаете, леди Зарзо, сколько из них пытались меня отравить? — решил начать издалека Элвар.
— Эти трусы слишком боятся вас, и не посмели бы себе даже попытку, — посмотрев прямо ему в глаза, сказала Кларисса.
Император прищурился.
— А что насчет вас? Испытываете ко мне страх? Или может быть, ненависть?
Женщина опустила голову, чтобы не выдать своих эмоций. Она была запрета в своей комнате в тот день, когда Элвар срубил голову Адису. Несмотря на это, по рассказам очевидцев, она смогла довольно ярко представить эту картину. Чувства Клариссы были смешанные. Элвар не только лишил ее, ставшим дорогим, Адиса, но и сделал вдовой. За это она была ему благодарна.
— Я встречала людей и пострашнее вас.
Император догадывался, о ком шла речь. На самом первом своем собрании он видел синяки на ее шее.
— Леди Зарзо, вы знали, что я был знаком с вашим сыном? Мы учились в Дизансе в одно время.
— Нет, ваше величество.
— Он был отвратительным человеком.
Кларисса содрогнулась всем телом. Слова о ее погибшем сыне сразу выбили всю уверенность.
— Ваше величество…
— Но я никогда не желал ему смерти. Служба в Дуаране пошла ему на пользу. Хотя, такое высокое назначение, я считаю, было преждевременным.
Леди Зарзо изо всех сил сдерживала слезы.
Выждав небольшую паузу и убедившись, что она ничего не ответит, он продолжил.
— Моя мать всегда хорошо о вас отзывалась. Она шила для вашей семьи одежду. Вы помните её?
— К сожалению нет, ваше высочество.
— Вы могли и солгать, но не стали.
— Лгать вам, ваше величество, опасно для здоровья.
— Очень рад, что вы это понимаете. А теперь, перейдем к делу. В ваших владениях есть и западные и восточные земли. На сколько я осведомлен, вы неплохо со всем справляетесь и справлялись прежде. Имперский казначей незаслуженно занимает свой пост. Он просто бездарен. Я предлагаю его должность вам.
Она готова была сказать что угодно, лишь бы поскорее уйти.
— С благодарностью приму этот пост, ваше величество.
— И помните, я не пощадил императора не пощажу и вас, — его глаза источали жуткое золотое сияние.
Кларисса набрала побольше воздуха в легкие.
— Всегда буду помнить, ваше величество.
После ухода леди Зарзо, Элвар снова стал собой. Откинувшись на троне, он прикрыл глаза.
— Знаешь, Шин Зе, я давно уже не чувствовал физической усталости, но после каждого собрания моя душа словно умирает.
Взгляд хайши выражал полное непонимание. Неожиданно в маленькое окно, находящееся у самого потолка зала, влетела птица, и спикировала Шин Зе прямо на плечо. На ее лапе был привязан небольшой футляр. Хайши принялся изучать его содержимое. Император снова открыл глаза.
— У тебя теперь есть ручной голубь?
— Лайдрик захвачен. Миранами, — смотря прямо в глаза Элвару, ответил Шин Зе.