— Я понял, я понял! Сава, что ты дрыхнешь, когда я тут в поте лица пытаюсь решить твою головоломку, и, что самое главное, у меня, наконец-то получилось? Вставай! — я приоткрыл один глаз и посмотрел на нависшего надо мной Кузю, сверкающие в полумраке комнаты глаза которого прямо указывали на то, что он или призывал дар, или же вот-вот готов его призвать просто на эмоциях, после чего перевел взгляд на часы, проекция которых висела в воздухе как раз напротив моей кровати.
— Кузя, ты совсем охренел? Три, мать твою, часа утра! — прорычал я, и попытался перевернуться на другой бок, и пытаясь осмыслить, что меня разбудили за четыре часа до того момента, когда должен прозвенеть будильник, но не тут-то было. Кузя, чтоб его приподняло и прихлопнуло, весьма ловко выдернул из-под моей головы подушку, и сдернул с меня одеяло, которым я, несмотря на стоящее на улице лето, был накрыт, потому что в комнате по какой-то причине мне неведомой, царила прохлада. — Кузя, не беси меня! Я спать хочу!
— Ты только посмотри, что у меня получилось, а потом хоть спи, хоть дрочи, мне похрену будет, — выпалил Кузин и, развернувшись, пошел к столу, на котором была развернута целая виртуальная схема, или даже объемный цифровой макет… чего-то. Со своего места я никак не мог разобрать, что конкретно там накручено, когда я ложился спать ничего подобного на столе точно не было. Более того, когда я ложился спать, а это было час назад, я как раз вернулся с отработки и тренировке сначала на стадионе, а затем на спарринге с манекеном, Кузя дрых без задних ног, выставив эту самую заднюю ногу из-под одеяла, и только похрапывал. Эльзы сегодня на стадионе не было, и я поймал себя на мысли, что одному заниматься не слишком весело. — Это… вот это вот… что это?! — я медленно встал с кровати и направился к столу как был в одних трусах.
— Ты просто не представляешь, как все произошло, — затараторил Кузя, нарезая круги вокруг стола. Искры в его глазах разгорались все ярче и ярче, ну точно сейчас дар спонтанно призовет, и мы попрыгаем. — Я спал и мне внезапно приснилось, что все те штуковины, которые ты зарисовывал, это на самом деле — часть одного целого, где каждая часть отвечает за что-то свое. Если руководствоваться законами магической физики и здравым смыслом, то сложить эти части можно лишь вот таким образом, и никак иначе. Только здесь отсутствуют соединительные элементы. Понятно, что части этого устройства не гвоздями друг к другу прибиты, но что может послужить соединением, вот тут я пасс, — и он отступил от стола, подняв перед собой руки, ладонями вперед.
— Так, хорошо, — я задумчиво обошел модель по кругу. — Я-то в отличие от тебя в магической физике не силен, поэтому, может посвятишь меня безграмотного, за что каждый блок отвечает?
— За все не скажу, — Кузя протянул руку, от кончиков пальцев которой протянулись синие светящиеся нити, которые вонзились в модель и повернули ее, подчиняясь мысленному приказу Кузи. Вообще модель была чем-то похожа на старый конструктор-змейку, сгибая части которой под разными углами, можно было получить самые разнообразные фигуры, включая шар. Центральное место модели занимали те самые прозрачные кубики, которые мы с Софьей нашли в подвале первыми. И теперь Кузя вполне уверенно указал на них рукой. — Я понял только за что вот этот блок отвечает.
— И за что же он отвечает? — я уже готов был схватить Кузю за грудки и попытаться выбить из него информацию.
— Это глушилка, — уверенно произнес он, тряхнув головой и загоняя дар внутрь себя, что сразу же отразилось в его глазах, они стали обычными голубыми, не настолько яркими.
— И? Дальше что? Что именно она глушит? — в ответ на этот вопрос Кузя лишь пожал плечами.
— Понятия не имею. Какие-то сигналы. Но без самого блока, основываясь лишь на твоих корявых карикатурах, я не могу сказать конкретнее. Нужно же проверить, какие именно волны искажаются, отражаясь от граней этой штуковины, и куда перенаправляется сигнал.
Я еще раз обошел по кругу макет. Черт его знает, что это получилось на самом деле. Да и Кузя сказал, что для полноценной работы этой хреновины не хватает каких-то деталей. Я зевнул.
— Не знаю, кто тебе внушил подскочить посреди ночи и начать ваять этот макет, но работу свою ты сделал, так что пойдем спать, занятий завтра никто не отменял.
— Да, пожалуй, действительно надо вздремнуть. — Кузя зевнул почти синхронно со мной и протер кулаками глаза. — Это было озарение, понимаешь? Хотя, куда тебе. Таким ограниченным и приземленным людям как ты не понять, как работает разум гения, вроде меня.
— Причем, очень скромного гения, — я хмыкнул и побрел к своему лежбищу, подхватывая на ходу подушку и одеяло с Кузиной кровати.
— Эй! Положи на место! — возмущенный крик нашего гения застал меня в тот момент, когда я укрывался конфискованным одеялом.
— Угу, как только ты мне мои вернешь, так сразу же свои назад получишь. А еще лучше, найди то, что буквально вырвал у меня из рук и куда-то дел, и будет тебе счастье, — меня прервал глухой голос из-за стены.
— Да заткнитесь вы уже, уроды! Ночь на дворе, а у меня завтра боевка на полигоне!
— Вот, Кузя, у человека завтра боевка, а у меня нормативное право, так что кончай пыхтеть и давай уже спать.
Остаток ночи мне снилось какое-то мельтешение, какие-то образы: мое детство, меняющееся запоздало услышанным жужжанием наехавшего на меня самоката; мама что-то выговаривавшая отцу, который стоял у окна и курил с мрачным видом в открытую форточку менялись на макет Кузиного осознания, что собой могут представлять интересующие нас предметы; просто темнота, но темнота живая, осязаемая, пристально следящая за каждым моим шагом, каждым движением… внезапно темнота отступила, и все пространство моего сна заняла безумно красивая женщина, она что-то говорила, но я не слышал ее слов, и протягивала ко мне руку, в центре ладони которой стояла та самая тварюшка, которую я недавно обменял на довольно значительную сумму. В тот момент, когда мне показалось, что я вот-вот расслышу обращенные ко мне слова, прозвучал будильник, вырвавший меня из сна.
Я совершенно не выспался и чувствовал себя разбитым. В добавок ко всему у меня ночью носом пошла кровь, и я изгваздал всю Кузину подушку так, что боюсь восстановлению она уже не подлежит. Под возмущенные вопли соседа, я прошел деревянной походкой в ванную и посмотрел на себя в зеркало. М-да, краше только в гроб кладут: темные круги под глазами, темные всклоченные и торчащие в разные стороны волосы, такая загадочная аристократическая бледность, просто мечта, а не мужчина. Скривившись, я, справив свои естественные потребности, забрался под тугие струи душа, намереваясь слегка окупнуться и побыстрее вылезти, чтобы снова в транс не впасть. Первое свое намеренье я выполнил вполне удачно, и уже выключил воду, намереваясь выполнить второе, как меня скрутило в бараний рог, из носа снова хлынула кровь, а в голове отчетливо прозвучало:
— Разбор. Вероятность. Прорыв. Не верно. Три. Подвеска. Корона. Помни, — я прекрасно знаю, что это означает «Защити меня», не нужно мне это постоянно с такими бешенными усилиями повторять.
Когда голос затих, я осознал, что лежу на полу, скрючившись в позе эмбриона и мечтаю сдохнуть. С трудом поднявшись на ноги, я снова включил воду, чтобы смыть кровь, и, стоя под струями, подчиняясь скорее наитию, поднял голову вверх и проговорил.
— Я знаю, что ты меня слышишь, и я не настолько тупой, чтобы не понять — эти слова — вовсе не шифр, это твоя манера общаться, но, дьявол тебя раздери, если ты не придумаешь другой способ связи со мной, ты просто меня убьешь, как убила уже одного Саву, неужели ты этого не понимаешь?
Ответом мне была тишина, и я закрыл глаза, позволяя воде насыщать мое тело силами и залечивать невидимые глазом повреждения. Вода словно приобрела плоть, руки, которыми она гладила меня по коже, разминая болевшие мышцы, усиливая ток крови в органах, прогоняя такую стыдную слабость и усталость, словно я не спал ночью, хоть и урывками, а вагоны разгружал. Когда я вышел, наконец, из ванной, то столкнулся с Кузей, стоящим возле двери, сложившего руки на груди и нахмурившегося.
— Что это был за грохот? — спросил он, не сводя с меня прокурорского взгляда.
— Да на мыле поскользнулся и е…, хм, упал, короче, — я даже умудрился небрежно улыбнуться, выдавая свою тираду.
— Ты бы в лазарет сходил, — Кузя покачал головой. — Что не помнишь, что ли, у тебя так же кровища за пару дней хлестала, пока Лось одним ударом кулака не отправил тебя в нокаут, который едва не закончился кровоизлиянием в твою черепную коробку, потому что я почти уверен в том, что мозга там нет.
— Не нагнетай, — я поморщился, подошел к кровати и скинул полотенце, которое намотал вокруг бедер. Пока одевался, то почти на физическом уровне чувствовал напряженный Кузин взгляд, разглядывающий мой голый тыл.
— А ты и правда начал качаться, — протянул мой соседушко. — Уже не креветка в обмороке.
— Почему креветка? — я даже слегка обиделся за местного Саву. Он, конечно не был хоть сколько-то накаченным, но не до такой же степени.
— Потому что такой же скрюченный, — Кузя подхватил свой рюкзак и направился к дверям. — Я сегодня поздно. Ты в свой подвал пойдешь?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Еще не решил, — Кузя только кивнул и вышел из комнаты, оставив меня наедине со все еще переливающимся макетом и собственными мыслями.
Долго стоять и медитировать мне было некогда, поэтому я тоже очень скоро покинул комнату, направившись на занятия.
— … Подведем итог, Император, согласно статье номер три, пункта четыре нормативного кодекса, прежде чем совершенно легитимно получить атрибуты полноценной власти, должен получить абсолютную утвержденность, — я ворвался в кабинет, когда от урока прошло уже около трех минут.
— Разрешите войти, Нестор Иванович, — рявкнул я с порога.
— Хм, Савельев, ты слышал мои последние слова? — право нам преподавал настоящий юрист, Мордвинов Нестор Иванович, входящий в Золотую дюжину тех, кто брал за свой час больше, чем я вчера за статуэтку получил.
— Да, Нестор Иванович, слышал, — ответил я ему.
— Очень хорошо, тогда, если ты сейчас скажешь всем нам, что подразумевает под собой термин «абсолютная утвержденность», то я позволю тебе войти, несмотря на такое вопиющее опоздание.
— Это означает, что, если наследника не утвердит и не подтвердит добровольность своих намерений магической печатью каждый член Совета кланов, не большинство, а каждый, то наследнику императором не стать ни при каких обстоятельствах.
— Ну, хорошо, верно, можешь занять свое место, — поджав губы, сообщил мне препод.
Парты были одинарные, а моя находилась в самом конце класса. Упав на нее, я попытался сосредоточиться на уроке, но не сумел, и так и задремал с открытыми глазами. К счастью Мордвинов не заметил моего практически отсутствия на уроке, так же, как и другие преподаватели.
Прежде чем пойти отдыхать, я все же воспользовался Кузиным советом и навестил Любовь Ивановну. Любаша курила у окна, а гуляющий по кабинету ветер тут же выносил дым на улицу. Обернувшись, она только поцокала языком, и, выбросив не потушенную сигарету в окно подошла ко мне. Со двора раздались громкие маты и проклятья, похоже, сигарета приземлилась кому-то на голову. Она же только плечами пожала.
— Под этими окнами нет ничего, что могло привлечь особь мужского пола погулять. Разве только, окна женской раздевалки перед душевой у девчонок-чирлидерш. Но тут, как понимаешь, он сам виноват, и мой окурок оказался чуть ли не орудием бога, который шельму отметил. Ничего криминального с тобой не произошло. Так небольшое переутомление, отлежишься и все в порядке будет, — без всяких переходов выдала она мне, затем задумчиво провела пальцем по подбородку. — Что-то неспокойно мне как-то: то ли предчувствия разыгрались, то ли хондроз замучил, как бы то ни было, и то, и другое ведет к смене погоды. Все вали отсюда, я похоже, тоже слегка переутомилась, а ведь учебный год только-только начался, — и Люба, сокрушенно покачав головой, снова подошла к окну, перестав обращать на меня внимание.
Вернувшись в кампус, я решил сегодня в подвал не идти, а, согласно рекомендации медички, попытаться выспаться, но только я завалился на койку, как прозвучал сигнал кома, сообщивший, что мне необходимо спуститься в почтовый узел, потому что мне что-то пришло.
— Да чтоб вас всех, — простонал я, и, натянув штаны, поплелся к искомому узлу.
Когда я уже подходил ближе, то услышал звуки ссоры.
— Валя, мне надоели твои постоянные отговорки, — голос Эльзы практически звенел. — Я уже даже не понимаю, мы с тобой встречаемся, или нет? Я почти каждую ночь занимаюсь, а ты даже не поинтересовался, где я бываю, и с кем. Неужели тебе до такой степени все равно? Постарайся в таком случае хотя бы сделать вид, что это не так?
— Эл, что ты от меня хочешь? — простонал Лось. — Ты же знаешь, что я тебя люблю, ну же детка, — меня затошнило. Весь его слащавый голос был настолько пропита фальшью, что даже противно становилось. — Отец постоянно загружает меня работой. Вот, смотри, пакет в два раза больше тех, что вчера и позавчера приходили. Ты же видишь, как я занят…
— Валя… — Эльза вздохнула, а затем решительно сказала. — Я знаю тебя настолько давно, что отлично знаю, когда ты врешь еще в тот момент, когда ты сам этого не подозреваешь и только-только открываешь рот. И да, ты тоже меня знаешь, и должен помнить, что, если я и прихожу навестить тех, кто меня предал, то только для того, чтобы плюнут на их могилу, — как пафосно, я зажал рот, чтобы не хохотнуть, но ее ход мыслей мне нравится. А как же защита, учитывающая намерения? И кто из вас больше врет другому?
— Что-то Саву ты все никак не похоронишь, — проворчал Лось.
— Сава меня не предавал, — в голосе Эльзы прозвучала не наигранная горечь. — Это я от него отвернулась.
Стук каблучков раздался настолько близко, что я едва успел нырнуть в ближайшую нишу. Что это было? Разлад в раю? Мимо моего укрытия прошествовала девушка, и я снова залюбовался плавной линией ее бедер, подчеркнутых юбкой. За ней, пыхтя как паровоз, протопал Лось. Только когда они скрылись за поворотом, я вышел из ниши и направился к узлу. Подставив под сканирующий луч свою дельту, я получил пакет от юриста клана и свежую газету.
Вернувшись в комнату, соорудил бутер, маленький холодильник присутствовал в каждой комнате, и приступил к изучению присланных мне документов. Вообще-то документов не было, а была весьма пространная записка о том, что инженеры Бойнича, похоже, увлеклись и никак не могут выбраться из шахты, надеюсь, их там никто не сожрал, никакой песчаный червь, а то без оценки сложно будет продать шахту за вменяемые деньги. Но Леснин клятвенно пообещал, что к субботе все будет готово, и я смогу ознакомиться с документами оценки при встрече с матерью. Ладно, оставим пока это до субботы, все равно я ничего отсюда ни сделать, ни как-то изменить не смогу. Что там у нас пресса пишет?
А пресса писала весьма увлекательные вещи. Смакуя самые изощрённые подробности. И главная новость заключалась в следующем: Козыревский, на радостях, что у него собрана вся коллекция тварюшек в полном объеме, слегка свихнулся и решил выставить коллекцию на показ в главном музее Совета. Музей этот, к слову, охранялся гораздо лучше, чем школа, во всяком случае, внешних атрибутов охраны хватало, чтобы навести страх и ужас на потенциального вора, которому это не помешало, и на второй день выставки, коллекция статуэток из тринадцати предметов была похищена. Преступника или преступников так и не нашли, Козыревский назначил за их головы награду.
Странные они эти коллекционеры. Я зевнул. Ну и черт с ним. Сигналов от отцовского создания я больше сегодня не получал, может быть, она меня послушала и теперь ищет альтернативные способы связи, вместо моей многострадальной головы. В любом случае, это прекрасный способ выспаться, и я его просрать не хочу.