Эти внезапные вспышки дара, который плохо прогнозируется и которым глубоко наплевать на тот факт, что я не вызываю его, уже начинают напрягать. Я научился худо-бедно убирать последствия этих непредсказуемых всплесков, но вот начальные проявления никак не мог даже предугадать. Дар просто возникал, когда ему вздумается. Я перерыл всю библиотеку, проводил больше часов в медитации, чем спал, достиг просто грандиозных успехов в магии, в той ее части, когда дар призывался магом, и затем трансформировался в определенное магическое действие, например, в водный кнут, который я вполне свободно уже создавал и манипулировал им, не прибегая к часовым медитациям. Но вот это… Я не знаю, что это такое, и, похоже, книги тоже не могут мне ничего объяснить по этому поводу. Надо попросить мать достать мне пропуск в библиотеку Совета кланов, чтобы покопаться в ней на новогодних каникулах. Мне главное найти хоть что-нибудь, за что можно зацепиться в определении происходящего со мной. Потому что мало того, что это попросту опасно, и может повредить как мне самому, так и окружающим, так я еще и на очередное взыскание нарвался, причем на ровном месте.
— Савельев, к директору, — вобла-секретарша хмыкнула, оглядев меня с ног до головы, и указала на массивную дверь, ведущую в кабинет директора, в который я за неполную неделю попадаю уже второй раз. Зайдя в кабинет, я, как и в прошлый раз, остановился недалеко от входа.
— Вот скажи мне, Савельев, почему я за все тринадцать лет твоего пребывания в стенах этой школы даже не слышал о тебе ни разу: ни хорошего, ни плохого, зато буквально за неделю, мне приходится то и дело вызывать тебя к себе? — Викентий снял очки, в которых писал, и бросил их на стол.
— Вот уж понятия не имею, Викентий Арсентьевич, зачем вы меня к себе приглашаете, — я пожал плечами, и отвел взгляд от директорского лица на окно, за которым светило яркое солнышко, а со стадиона доносились крики болельщиков, потому что там проходил первый матч между нашей столичной школой и школой Московской губернии.
— Объясни мне, Савельев, зачем ты это сделал? — я повернулся к директору и посмотрел прямо ему в глаза.
— Я не планировал делать ничего подобного, Викентий Арсеньевич. Но я не контролирую такие вот всплески своего дара, которые всегда приходят внезапно. Они очень мощные и… я не знаю, как описать это чувство, которое меня в этот момент накрывает, — Викентий умный мужик и очень сильный маг, может быть он чем-нибудь сумеет мне помочь?
— То, что ты сейчас говоришь, невозможно! — рявкнул директор, привстав из-за стола. — Маг всегда знает, когда получает отклик призванного дара…
— Но я его не призываю! — не сдержавшись, выкрикнул я. — Я его не призываю, — повторил уже более спокойно. — Он начинает проявляться сам, словно это не я руковожу водой, а она пытается командовать мною.
— Я повторяю, это невозмож… — он внезапно замер, на полуслове, выскочил из-за стола и подошел к массивному, как и все в этом кабинете, за исключением хозяина, книжному шкафу. Прищурившись, он вытащил с полки увесистый фолиант, очень осторожно водрузил его на специальную подставку, надел специальные защитные перчатки, лежащие тут же, и только после этого открыл книгу. Интересно, что он вспомнил, и что сейчас пытается вычитать в книге, явно магической, и небезопасной, раз, чтобы ее читать необходимые такие меры безопасности. Я же снова посмотрел в окно, за которым раздался очередной вопль болельщиков, сидящих на стадионе и смотрящих матч по левиболу.
Меня вызвали к директору прямо со стадиона, где я сидел в середине трибуны и с интересом наблюдал за игрой. Это было действительно очень интересное зрелище, особенно, учитывая, что члены сборной сейчас были не похмельные, и играли очень хорошо, даже игрок уверенно держал в воздухе мяч, и мог даже одновременно отвлекаться на несколько секунд, перепрыгивая очередной выползший из земли корень, которые насылал в него нападающий команды соперника, являющийся по совместительству земляным магом.
— Держи, изучай и подписывай, — мне на колени упал увесистый пакет, а Софья приземлилась рядом, чтобы тут же вскочить и замахать рукой, крича. — Сережа, вперед!
— Я бы тебе не советовал так орать, ты его отвлекаешь от игры, — спокойно предупредил я Волкову, открывая документ и внимательно вчитываясь в каждую букву, особенно, если она написана мелким шрифтом. Поразмышляв еще один день, я заявил Софье, что хочу составить договор с обозначением всех участвующих в сделке лицах, а также процентную ставку каждого из заинтересованных лиц. Чтобы подписи были и продавца, и покупателя, и посредников. За то небольшое время, которое у меня оставалось на поразмыслить, отодвинув даже занятия более насущными проблемами, вроде непредсказуемого проявления дара, я так и не смог придумать, как обезопаситься другим способом, нежели пойти официальным путем.
— Ты в курсе, что эту сделку зарегистрируют в Казначействе и ты будешь вынужден заплатить шестипроцентный налог? — Софья перестала прыгать, то ли последовала моему совету, то ли ей просто надоело из себя козу изображать.
— В курсе, — я не просто так изучил старый еще бумажный учебник по экономике, найденный в подвале. Я загрузил в память своего кома все, что сумел найти по данному предмету в Сети, и про шестипроцентный налог знал, как знал и про то, что оно того стоило — заплатить империи эти шесть процентов и взамен получить официальный статус сделки и практически абсолютную невозможность сторон кинуть меня на бабки и не только на бабки. Для этого я даже целый день ходил за деканом и стенал, чтобы тот разрешил мне в виде исключения связаться с матерью и клановым юристом — Евгением Лесным. Именно он должен будет получить подписанные и заверенные Казначейством документы, после чего пришлет мне короткое сообщение, и сделку можно будет заключать, путем передачи посреднику тварюшки с практически одновременным переводом всех средств куда надо. Именно поэтому вычет налога я попросил включить в договор отдельным пунктом, чтобы не страдать потом от того, что вынужден буду отдать определенную сумму. Если я ее не увижу, то и страдать по ней не буду.
Прочитав все до конца, и не найдя никаких подводных камней, все было максимально прозрачно, я поставил на прочитанном экземпляре подпись и протянул руку, намекая, чтобы Волкова отдала мне и другие копии. С них станется как-то изменить свои экземпляры, поди потом докажи, что там все не так было написано. Только после ознакомления с полным комплектом бумаг и, убедившись, что все в порядке, я их подписал специальной ручкой, выпрошенной у медички, она ею подписывала расходки особо ценных, дорогих или небезопасных средств. Эта ручка оставляла магический след, который подделать или затереть, конечно же было можно, вот только это вмешательство сразу же бросится в глаза, а сумма нашей сделки не стоит таких усилий. Протянув подписанные экземпляры Софье, я перевел взгляд на табло, чтобы понять, как много из игры я пропустил. На табло в виде зависших прямо в воздухе названий команд и цифр счета значилось: Вепрь/Медведь — 3:3. Так, пока ничья, и вроде бы начинается тайм-аут, потому что игроки отпустили мячи, ловко поймав их, и команды потянулись с поля, уступая место девочкам из групп поддержки.
— Наши с Олегом суммы за посредничество тебя устраивают? — Софья убрала документы в сумочку, а я повернулся к ней.
— Раз я подписал без возражений, то, вероятно устраивают, — вообще-то суммы в пятнадцать тысяч каждому я считал грабительскими, но тут дело было еще и в том, каким образом ко мне попал товар. Ведь найденную тварюшку с тем же процентом вероятности могла обнаружить и Софья, и тогда я бы вообще ни шиша не увидел, потому что ушлая девица вряд ли сообщила бы мне, что она на самом деле довольно ценная. Хотя, ничего ей так же не мешало просто ее у меня изъять, как и остальные вещи, потрясая приказом, подписанным Викентием, предназначения которых я так и не выяснил, даже с помощью Кузи, объявив ценным магическим артефактом, попадающим под этот директорский приказ. И все, что мне оставалось делать — постараться детально зарисовывать и запоминать все, что было извлечено на белый свет из недр всеми забытой школьной свалки и унесено с собой Софьей.
— Отлично, тогда я попрошу школьного юриста отправить документы Олегу, — она поднялась со скамьи, чтобы свалить, но я схватил ее руку, останавливая.
— Школьному юристу? — Софья закатила глаза.
— Сава, это твой зачуханный клан прекрасно обходится без главы, но у многих учащихся уже есть определенные обязательства перед семьями, и эти обязательства не будут ждать, когда они школу закончат. Поэтому передача документов учащимся и обратно от них в большой мир, производится через местного юриста. Все просто, — и она усмехнулась, даже не пытаясь сделать усмешку менее презрительной. Вот же стерва. Сделав шаг в сторону, Софья налетела на вставшую в это время девушку, в которой я узнал Эльзу еще до того момента, как она обернулась, чтобы посмотреть на того, кто это посмел до нее дотронуться.
— Смотри, куда прешь, — ее брезгливая гримаска пролилась мне на душу целебным бальзамом, и я улыбнулся, заметив, что не только я наблюдаю за столкновением двух ведущих сучек школы.
— А ты смотри, чтобы не сбить никого, когда свою задницу от сиденья поднимаешь, — огрызнулась Софья.
— Это какой же толщины должна быть корма, чтобы я своей задницей ее задела через лавку трибуны? — и Эльза вызывающим жестом провела ладонью от талии и ниже, привлекая тем самым внимание к своим женственным формам, подчеркнутым узкой юбкой чуть выше колен. — Ты бы перестала уже жрать пирожные, Волкова, а то скоро твой капитан свои труселя с твоими перепутает ненароком.
— Да пошла ты, тварь безродная, — процедила Софья, словно что-то из грубоватых слов Эльзы достигло цели.
— Возможно у меня и нет такой длинной родословной, как у тебя, но мои родственники, к счастью, не могут похвастаться тем, что в каждом поколении своих девочек подкладывали под императоров и их наследников в надежде добиться более высокого положения. Так что, это еще вопрос, кто из нас более благородного происхождения, — и она, гадко усмехнувшись, отвернувшись от метавшей глазами молнии Софьи, подхватила Лося под локоть, и направилась к выходу с трибун. Забавно, что сам Лось все время стычки старательно отводил глаза и даже не попытался как-то вступиться за свою подругу.
Я же, перевел взгляд на поле, где девчонки черлидерши в это время что-то изображали, прыгая в своих коротеньких юбочках и обтягивающих грудь топах. Внезапно, у меня потемнело в глазах, и я согнулся пополам, хватая ртом воздух. Сознание поплыло, словно раздоившись, потом расстроившись и так много-много раз, с бившейся в каждой новой версии только одного слова — «Вода». Вода вокруг нас и в нас, она символ жизни, она сама жизнь, она смерть. Пробки на бутылках, стоящих на столиках перед судьями с хлопками сорвались и полетели вверх, а за ними вверх взмыла вода из бутылок. Оставшаяся вода на беговых дорожках присоединилась к воде из бутылок, и все это собралась в самый настоящий водный смерч, который рванул в сторону растерянно остановившихся на поле девчонок, и обрушился на них, в мгновение ока промочив с ног до головы. Я же все это время старался загнать в очередной раз вырвавшийся на свободу дар обратно. Мне это удалось сделать довольно быстро, но ущерб уже был нанесен. Выпрямившись, я посмотрел на поле, куда пялились, приоткрыв рты все сидевшие на трибунах особи мужского пола, а посмотреть было на что. Топы черлидерш настолько вымокли, что стали казаться прозрачными, практически обнажив красивые юные женские тела, обрисовав груди с торчащими из-за прохладного ветерка сосками. Какое же это было прекрасное в эстетическом плане зрелище, честно, я наслаждался, блаженно улыбаясь улыбкой идиота, как и девяносто процентов сидящих на трибунах парней. Оставшиеся десять процентов приходились парнями красоток и теперь не знали, что им делать: бежать к своим пассиям, чтобы закрыть их прелести от нескромных взглядов, или же найти виновника и как следует набить ему лицо? Девчонки в это время заметили, почему на них так пялятся с трибун, да и не только с трибун, и завизжали, пытаясь руками прикрыться. В общем, всем было очень весело.
— Савельев, к директору, живо, — я покосился на своего декана, который с перекошенным лицом ухватил меня за рукав, заставляя подняться. Говорил он при этом довольно тихо. Понятно, если парни сейчас сообразят, кто виноват, то присутствие декана их может не остановить, и он может пострадать со мною за компанию. Не то, что после этого уже страдать не будут парни, но это будет потом, и декан решил до этого не доводить.
— А почему сразу Савельев? — так же шепотом спросил я, пытаясь аккуратно отцепить его руку от рукава своей рубашки.
— Да потому что, только Савельев на сегодняшний день владеет водой из всех учащихся школы, — процедил декан. — Дальнейшие разъяснения нужны?
— Нет, мне все понятно, — я поднялся и поплелся за ним. Пока что от своего своевольного дара я видел одни лишь неприятности.
— Вот оно что, как интересно, — Викентий произнес это вслух, чем привлек мое внимание. — Ну что же, это многое объясняет.
— Объясняет что? Викентий Арсеньевич, вы не хотите и мне объяснить, что со мной происходит, в конце концов?
— В общем так, Савельев, — директор подошел к своему столу и, открыв верхний ящик, вытащил из него замысловатый кулон в виде двух перекрученных между собой стеблей неизвестного мне растения. Кулон был серебряный и висел на тонкой серебряной цепочке. Захлопнув ящик стола, Викентий протянул кулон мне. — Надень его. Это временный ограничитель. Боюсь, он тебе поможет лишь на не слишком значительное время, но я надеюсь, что этого времени все-таки хватит, чтобы ты закончил мою школу и убрался отсюда к чертовой матери.
— Объясните, что со мной происходит? — упрямо повторил я вопрос, тем не менее, беря ограничитель и надевая его на шею. По телу от кулона сразу же пронеслась ледяная волна и меня передернуло от неожиданности.
— Похоже, что у тебя есть сродство со стихией, Савельев, — директор протер очки и водрузил их себе на нос. Странно, зачем они ему, ведь совсем недавно он читал книгу без средств коррекции зрения. — Такого не было уже очень давно. Императорская семья владела подобным даром, но это была их тщательно охраняемая тайна, которая так и не покинула стен императорского дворца. Известно только из дневников некоторых членов императорской семьи, что в определенный промежуток взросления, до совершеннолетия, наступает момент противоборства со стихией, подобного твоему. Оно проходит только после некоего ритуала, называемого «слияние со стихией». Вот только сам ритуал нигде не описан, и как его провести, чтобы помочь тебе, я не знаю. И боюсь, что никто не знает. Эта тайна канула в Лету вместе с последним императором.
— Ну круто, — мне захотелось подойти к стене и побиться об нее головой. Я сейчас, как мина с замедленным действием и единственный способ меня остановить в случае чего — это убить, потому что никто не помнит или не знает, или делает вид, что не знает, о ритуале, который чисто теоретически мог бы мне помочь обуздать этот дар, если, конечно, это правда. А если это правда, то тут в голове, и, скорее всего, не только моей, может возникнуть довольно много неприятных вопросов, даже если они никоем образом не подпитывались ни одним из фактов, кроме такого вот подарочка всевышнего в виде весьма своеобразного дара.
— Понимаешь, Савельев, с того, кому много дано, и спрос повышенный, — Викентий в очередной раз снял очки, и принялся их тщательно протирать. — Из того же дневника мне известно, что и ритуал слияния не был панацеей. Это было опасно. Смертельно опасно. Выживал только каждый третий, видимо поэтому императоры у нас в один прекрасный момент закончились. Такая вот история.
— Но мне-то что делать? Я ведь не императорский отпрыск, — ответив довольно уверенно, я поднял на него взгляд, в надежде увидеть хоть намек на то, что он мне как-то сможет помочь. Хрен тебе, Савельев. Единственное, что я увидел, это жалость, которая застыла в его глазах.
— Попробуй научиться его контролировать, ищи, может тебе повезет больше, чем мне, и ты узнаешь что-нибудь про слияние. Ведь не только императорская семья могла владеть таким опасным даром, возможно, остальные просто не доживали до того момента, когда могли кому-то про него, рассказать, — он надел очки и посмотрел на меня. — Кстати, насчет твоего наказания.
— Какого наказания? — я встрепенулся. — Мы же выяснили, что я не виноват в случившемся!
— Тем не менее, инцидент произошел из-за тебя, — Викентий откинулся в кресле и сложил руки на выпирающем животе. — Как ты знаешь, наш библиотекарь немного приболела, — ага приболела, еще накануне ее «болезни» вся библиотека кампуса провоняла хересом. — Твое наказание будет заключаться в том, что сегодня ты должен будешь разложить книги по полкам, согласно каталогу. Ключ от хранилища. После того как закончишь, вернешь своему декану. — Я посмотрел на ключ. Сомневаюсь, что Викентий мне его дал, дабы я попробовал что-то найти в библиотеке. Уж от-то точно знает, что там нет ничего, что может мне помочь. Значит, это все-таки взыскание. Ну что, же, Савельев, подвал снова откладывается, возможно и к лучшему. А в библиотечном хранилище можно не только про дар что-нибудь поискать по тем приблудам, что пачками выносились Софьей, да и по шифрам, по которым тоже пока ничего не вырисовывалось. Я опустил ключ в карман, параллельно нащупав там бумажку, на которой тщательно выписал странные слова, продиктованные механическим голосом.