— Пригнись! ‒ я почти не целясь выстрелил в прыгнувшую с ветвей пантеру и сразу же развернулся в другую сторону, уклоняясь от когтей помеси крота и медведя.
Пара выстрелов ушли в молоко, потому что пули прошли слишком высоко и не задели важных органов. Зато у монстра атака вышла удачнее, и по лицу потекли ручейки крови из рассечённой брови. Было бы хуже, если бы не новоприобретённые органы.
Трупы оживали, землю разрывали,
Всюду выползали, дико бушевали,
Глотки драли, всё вокруг ломали,
Рвали свою плоть!
Это место, люди не любили,
Потому что здесь гадов хоронили.
Все они водку пили,
Проклятыми были!
Очередной удар приходится по левой руке, но едва рассекает кожу на запястье, в то время как я практически падаю в объятья неведомого зверя. Правую руку толкает отдача, и плавным движением прохожу под ломано рванувшейся лапой.
Среди ублюдков шёл артист
В кожаном плаще, мёртвый анархист
Крикнул он: "Хой! Челюсть долой!"
Трупов вёл он за собой
В правом пистолете восемь патронов, в левом пять. На перезарядку времени нет, противники не добрались до моего мяса только потому, что Элли успевает немного озадачить каждого. Но она не бессмертная и порядком уже вымоталась.
Бешено в деревню мёртвые ворвались!
В свете фонарей рожи показались,
Дрались и по полной отрывались,
Шли дома громить.
Взяли люди топоры и вилы,
Мертвецов загнать в свои могилы,
Но на это не хватило силы -
Трупов не убить!
Отбрасываю всякие посторонние мысли и срываюсь с места, практически взлетая на спину ещё одного крото-медведя, который слишком увлёкся моей спутницей. Скупой выстрел в затылок доказывает его ошибку, а я подныриваю под прыгнувшую на меня кису, избегая её когтей. Не трачу на неё патроны, в той стороне Элли, которая уже готова размозжить ей голову.
Среди ублюдков шёл артист
В кожаном плаще, мёртвый анархист
Крикнул он: "Хой! Челюсть долой!"
Трупов вёл он за собой
Был на руке застывший фак
Из кармана торчал пиратский флаг
Зомби всю ночь кричали: "Хой!
Мы, анархисты, народ не злой!"
Прыгаю на рванувшегося ко мне монстра, словно сошедшего с экранов какого-нибудь фантастического фильма ужасов. Успеваю поднять ногу за мгновение до того, как там сомкнулась его пасть. В движении прижимаю левый пистолет к голове твари и жму на спусковой крючок.
Что за наваждение? Без предупреждения
На отрока напали, сильно напугали,
Смеялись и толкались, парнишку заставляли
Пого танцевать!
Что есть мочи женщины визжали,
И крестьяне в панике бежали.
Трупы дохли и снова оживали,
Ржали людям вслед.
Удар отбрасывает меня в сторону и оставляет четыре глубокие борозды через грудь. В паре мест можно разглядеть рёбра. Кровь хлещет лишь пару секунд, а после довольно быстро останавливается из-за резкого прилива большого количества эссенции из погибших тварей. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо то, что я не умру от потери крови. Плохо, что на реген тратится биомасса, истощая организм. Ещё пара таких плюх, и я умру без посторонней помощи.
Среди ублюдков шёл артист
В кожаном плаще, мёртвый анархист
Крикнул он: "Хой! Челюсть долой!"
Трупов вёл он за собой
Был на руке застывший фак
Из кармана торчал пиратский флаг
Зомби всю ночь кричали: "Хой!
Мы, анархисты, народ не злой!"
Гашу инерцию падения и перевожу его в перекат. Уклоняюсь от удара какой-то твари. Глаз успевает выхватить бугрящиеся мышцы и тупые когти. Вытягиваю руку с пистолетом куда-то влево и вверх и стреляю, когда она упирается в тело монстра. Отпрыгиваю от ошеломлённой твари и наконец вижу голову. Рывок вперёд и ещё один труп.
В жизни артист весёлым был
И нажраться он всегда любил
Утро крестьянам помогло
Солнце трупы за полчаса сожгло
Но в тишине ночной
В подвале кто-то рявкнул
"Хой!"
Стреляю последний раз из левого пистолета и отправляю его в кобуру, выхватывая кинжал. Осталось разобраться с тремя тварями и быстрее отсюда убираться. Слишком мы тут нашумели.
Рывком огибаю крайнюю пару и стреляю в третьего монстра, который удобно замер перед прыжком. Не убил, но явно огорчил немало. Пригибаюсь, пропуская летящий сзади шип. Тот, не встретив моей головы, впивается в плечо третьему зверю. Развиваю неожиданный успех и с двух метров дырявлю твари голову, а следом изгибаюсь вправо, чтобы не схлопотать ещё один подарочек. В падении разворачиваюсь, выцеливаю "стрелка" и жму на спусковой крючок. Этого хватает, чтобы дать секунду Элли, и она изящной ножкой разбрасывает содержимое черепной коробки монстра по лесному подстилу.
Последний монстр явно посчитал меня аппетитной мишенью и попытался перекусить мной. Отдёргиваю ноги и отталкиваюсь от морды твари, перекатываясь через голову. Выбрасываю руку вперёд и чувствую, как она уходит в пасть зверя, а в плечо впиваются немаленькие клыки. Стреляю три раза и вырываю руку из плена. Плевать на увеличившиеся раны, они скоро заживут. А вот бьющаяся в агонии туша может руку не только сломать, но и просто-напросто откусить.
Бросаю взгляд на тяжело дышащую Элли, которая быстро перевязывает рану на ноге. Перевожу взгляд выше и встречаюсь глазами с ненавистной тварью. Как же он надоел за последние пару часов! Выпускаю последние два патрона наудачу, но гад буквально растворяется и появляется на соседнем дереве в такой же непринуждённой позе.
— Сука, ‒ бессильно выдыхаю я и направляю часть поглощённой эссенции к ранам. ‒ Сильно потрепали?
— Не сильнее, чем тебя. Этот лис всё так же следит?
Я проводил взглядом демонстративно махнувшего хвостом из-за деревьев пушистого засранца взглядом и кивнул:
— Да, хотя опять побежал вперёд. Думаю, часа через полтора-два опять покажется.
— Проблема… Нам нужно отдохнуть хоть немного. Таким темпом мы не доберёмся до сердца леса даже через неделю. Потому что умрём.
— В той стороне есть какой-то ручей или река, ‒ я махнул рукой, отрываясь от разделки туши. ‒ Наберём воды и потом поищем укрытие на ночь.
— Ну и как тебе? ‒ поинтересовалась девушка, присаживаясь рядом и помогая с разделкой.
Невольно прикоснувшись к костяным ушкам на макушке, я всё же ответил:
— Странно. Но удобно. Без них давно был бы трупом. Да и восприятие маны стало намного точнее. Но это не самое важное сейчас. Как далеко до места? Уже сейчас магический фон очень высок. Ещё немного и он перевесит по плотности наши души. Не думаю, что мы такое переживём.
— Да, в этом ты прав, ‒ задумчиво протянула Элли. ‒ Нам осталось примерно десять километров, но…
— Это будет на порядок сложнее, чем весь путь до этого, ‒ закончил я за неё. ‒ Ладно, нарезай мясо, а я пока боезапас пополню.
С этими словами я пошёл к голове монстра и начал выламывать рога твари, предварительно замотав руки в ткань. Как показала практика, из этой насыщенной маной материи выходит в разы больше патронов, нежели из обычных камней или веток. Вот немного занимательной математики. На производство одного патрона нужно потратить около пятнадцати-двадцати грамм органической материи или восемь-десять грамм камня. Такая разница выходит от того, что часть атомов разбирается на составляющие и встраивается в другие атомы, превращая их в железо и прочее, из чего состоит патрон. И в камнях преобладают кремний и кислород, которые более выгодны по составу, нежели углерод, азот и водород органики. При таком расчёте рог не сильно должен отличаться от веток с ближайшего дерева, так ведь?
Однако при том, что на молекулярном уровне рога монстров состоят из тех же углерода, кислорода, азота и водорода, с примесью более тяжёлых элементов, на энергетическом уровне они являются мощными ядрами восприятия, поглощения и усвоения маны. То есть они настолько пропитаны энергией, что она многократно превосходит затраты на трансмутацию исходных элементов в необходимые и перестройку формы. Таким образом из тех же десяти грамм я могу получить уже не один патрон, а два или три. Вот такая вот математика.
Закончив с патронами, я с сомнением посмотрел на четыре оставшихся рога, которые я оторвал у тварей, напавших первыми. По какой-то странной иронии это были "старшие братья" зелёных лисов. И что-то внутри меня настойчиво подталкивало к тому, чтобы использовать рожки для своего усиления. Вот только… страшно. Очень страшно. Если бы я знал, что это такое… но я не знаю, что это такое…
Я тряхнул головой, прогоняя сомнения, и решительно взял в руки то, к чему до этого прикасался только замотав ладони тряпками. Странные рога тут же откликнулись на прикосновение и начали шустро перебираться вверх по рукам, чтобы в конечном счёте слиться с моими рогами. Однако я жёстко заблокировал подобное непотребство мощным ментально-волевым посылом, подкреплённым солидной порцией собственной энергии, буквально заставляя рога растечься по предплечьям и сформировать эдакие костяные наручи. И да, хоть я и называю рога рогами, именно те, что я добыл с лисиц, по структуре всё же ближе к костям.
Задумчиво осмотрев результат в виде панцирных костяных наручей, я прислушался к ощущениям. Лёгкий дискомфорт быстро проходил, а чувство, что мне щекочут кости, только нарастало. Но последнее связано с тем, что новые органы интегрируются в общую энергосистему, и пройдёт часа через полтора. А вот по плюшкам от такого усиления всё неоднозначно.
Во-первых, моя энергетика явно становится сильнее, что не может не радовать. Два дополнительных ядра в наручах почти вдвое увеличат скорость восполнения затрат маны, вот только… тратить её некуда.
Во-вторых, я теперь могу намного точнее контролировать ману при плетении заклинаний, но… я не знаю ни одного.
В-третьих, у меня появилась броня на руках, которая не даст откусить мне руку какому-нибудь волку. Но волка ещё найти надо, а тут водятся такие твари, что смогут одним непринуждённым движением откусить половину меня, даже если я буду весь в такой броне.
— Эх, жизнь моя жестянка… ‒ сокрушённо покачал я головой.
***
Ручей на деле оказался не просто ручьём, а настоящей, мать её, судоходной рекой с высокими обрывистыми берегами. Впрочем, это планов никак не меняет, так что, утолив жажду, мы двинулись вверх по течению, стараясь держаться под обрывом. Да, так не получится разглядеть врага, который затаится наверху, но мне не нужно его видеть, чтобы знать, что он есть. Рога на моей голове, которые успешно маскируются под ушки, столь же успешно отрабатывают локаторами, показывая все потоки маны в радиусе метров пятидесяти. А любое живое существо вызывает возмущения в фоне, что крайне просто прочитать. Ну, кроме лис. Кроме долбаных зелёных лис.
В общем, этого зверя я заметил сильно загодя, так что его рывок не стал для нас неожиданностью. В какой-то момент от чёрно-рыжей береговой стены отделилась тёмная масса и едва не дала мне сверхзвуковой чапалах. Благо в последний момент я успел отскочить и пропустить вперёд Элли, которая размытой тенью обогнула паукообразную тварь, метнулась по диагонали вверх, оттолкнулась от стоящего там дерева и в пару раз ускорившись врезала по змеиному затылку. Откуда змея, спросите вы? Так это тварюшка такая. Вот представьте себе паука Арагога из Гарри Поттера. Представили? Уменьшите его до двух ‒ двух с половиной метров. Присобачьте вместо обычной головы змею. Ну что, интересно? А, чуть не забыл! Передние лапки паука замените на лапки медведки. Вооот, уже ль не красавец? Но это всё лирика.
— Покарауль немного, ‒ попросил я Элли. ‒ Я норку осмотрю. Если повезло, то заночуем здесь.
Поставив у входа мешок с мясом, я занырнул под своды норы змейпавука и в скудном свете, который дотягивался снаружи, внимательно начал осматривать все углы. Паутина, несколько крупных коконов, в которых обнаружились пованивающие мумии каких-то зверей, пара коконов с яйцами… ничего интересного, и со спокойной совестью я выволок всё это наружу и бросил подальше от входа. После такой минимальной уборки я кивнул Элли, чтобы она немного заморочилась с готовкой, а сам начал собирать в окрестностях сухие ветки и разбрасывать их перед входом. Если всё будет нормально, а не как обычно, то к нам никто не сможет подобраться незамеченным.
Часа через полтора закончив с пародией на фортификационные работы, я залез в нору, где девушка как раз заканчивала жарить мясо на бездымном магическом пламени. Запахи, кстати, не распространялись дальше входа, что было крайне предусмотрительно. Хотя, чему тут удивляться ‒ девушка в этом лесу не первый раз, уже успела выучить правила поведения.
— Ну и как? ‒ поинтересовалась она, смотря на то, как я жую.
— Как старый сапог, ‒ задумчиво ответил я, проглотив мясо. ‒ Жёсткое и несолёное. Но есть можно, хотя и не шашлык Гурама.
— Какого "гурама"? ‒ зависла Элли, не донеся палочку с мясной полоской до рта.
— Не обращай внимания, это из моего мира.
Пару минут было тихо, разве что звук работы челюстей разбавлял молчание. Но потом женское любопытство перевесило.
— А каким был твой мир, когда ты попал сюда?
— Ну… ‒ я задумался, как ответить правильнее. ‒ Наверное уже нет смысла говорить о последних днях мира… там нет ничего интересного. А до этого… ну, магии там не было вовсе, или её хорошо скрывали. Зато технологии дошли до уровня, когда люди смогли выйти на околопланетную орбиту. Вроде и на ближайшие планеты собирались в ближайшие годы, но… не хватило времени.
— У вас это и не вышло бы, ‒ безэмоционально, как и всегда, заметила девушка. ‒ Хранитель не допустит выхода подопечных за пределы барьера. Только в мирах, где Хранитель бездействует и местные нашли способ бороться с пришедшими извне, есть возможность развиться до уровня межзвёздных масштабов. Что?
— Что ты такое? ‒ я изумлённо смотрел на Элли, которая не выказывала ни капли беспокойства.
— Простая попутчица из расы крылатых людей. А вот в прошлой жизни меня звали иначе и роль моя была более специфична. Капитан особого отряда пустотного реагирования. Мне по долгу службы положено знать больше, чем прочим. Так что прекрати строить планы моего устранения. Наша договорённость в силе. А сейчас иди ко входу, ты первым будешь дежурить.
Присев у выхода из норы, я задумчиво посмотрел на уходящий в ночь лес и вздохнул. Всё же нам несказанно повезло, что мы нашли эту пещерку. Ночью просыпаются хищники, которые намного опаснее дневных только за счёт того, что мы, люди, не видим в темноте. Сложно защищаться от того, кого не видишь. Однако, раз от раза мысли возвращались к словам Элли.
Получается, что человечество само себя подвело к уничтожению. Пытаясь преодолеть притяжение родной колыбели, оно раз за разом получает по шапке от Хранителя. Ведь если историки не врут, в прошлом веке американцы добрались до луны. И резко свернули космическую программу. Как и Советы. Может, дело не только в холодной войне? Может, это Апостолы постарались? Ли не за день до конца в мире появилась. Она провела в России не меньше месяца, иначе не смогла бы столь хорошо изучить и город, и окрестности. Да и гитара её… она работает ей так, словно ничего иного в руках не держала. Ну и песни тоже…
От воспоминаний о хвостатой у меня сжалось сердце. Интересно, чем она занята сейчас? Хранитель ведь однозначно высказалась, что будет раз за разом стирать ей память после окончания зачистки мира. Не знаю, сколько это по времени, но нужно успеть.
Кинжал в руке жалобно скрипнул. А я медленно выдохнул, чувствуя, как гнев замешанный на страхе столь же медленно разжимает тиски. Гнев ‒ это хорошо. Но ему нужно остыть и кристаллизоваться, чтобы усиливать удар, но не направлять его.
Вдали взвыл дурниной какой-то зверь, которого, похоже рвали на куски более сильные товарищи. Впрочем, как взвыл, так и затих. Волчий(?) вой раздался откуда-то из-за реки, но на берегу никого я разглядеть не сумел. По крайней мере в поле зрения. Нора изначально расположена в крайне удачном месте, где со справа и слева берег очень сильно приближается к воде, из-за чего заметить нас сбоку никто не сможет.
В потоках энергии где-то сверху возникло очень сильное возмущение. Если ощущения и инстинкты, доставшиеся от рогов, не врут, то там прошёл кто-то, по размерам не уступающий слону. Впрочем, к нам он не приближался, хотя я на всякий пожарный раскочегарил маскировку на полную. Помнится, я жаловался, что мне ману девать некуда. Ошибся я тогда, каюсь. Мне как минимум приходится сливать её на поддержание сокрытия. Кстати…
Я прикоснулся сознанием к искоркам мутаций, которые поглотил за сегодня и немножко охренел. Более половины мне достались с лис. Впрочем, это не удивительно, ведь я уже со счета сбился, сколько этих пушистых тварей убил. И самой мощной мутацией была маскировка. Очень и очень вкусный вариант. Из минусов только не самые приятные ощущения в процессе. Ну и волосы у меня слегка позеленеют. Но хотя бы хвост не вырастет. В общем, надо брать!
Инициировав процесс, я замер, а потом едва не долбанул по голове поленом. На кой чёрт я это сделал?! Сейчас, когда я сижу в сердце леса на роли дозорного?! Да меня сейчас даже ребёнок запинать сможет, потому что сил на то, чтобы реагировать на внешние раздражители нет ‒ всё уходит на сопротивление сильнейшей внутренней боли. Энергетический каркас теле буквально ломается и вырастает заново, а кости трещат от перегрузок из-за сведённых судорогой мышц.
Не знаю, сколько времени я провалялся в этом состоянии, но и оно, растянувшееся в вечность, всё же подошло к концу. С тихим стоном я поднялся на четвереньки, а потом и на обе ноги. И первое, что бросилось в глаза ‒ это ночной лес. Да, ночь всё так же была темна, но вот для меня она стала намного чётче. Теперь я видел если не всё, то очень многое. И всматриваясь в противоположный берег реки я столкнулся с хитрым взглядом давешнего лиса, который так часто мелькал сегодня.
Над головой щёлкнула ветка.