— Ну и что это за бурда? — я подозрительно посмотрел на клубы серебристого "дыма", плавающие в оливковой жиже.
— Сам ты бурда, — огрызнулась зевающая Аня, протирая инструменты. — А это довольно сильный антидот. За счёт сжиженной магии леса позволяет нейтрализовать большинство ядов на природной и алхимической основе. Конечно, от специфичных разработок не убережёт, но на то они и специфичны.
Мы сидели на той же полянке, и ничего за время моего сна не поменялось, разве что труп лешего практически полностью исчез в костре. Время, судя по моим внутренним часам, приближалось к трём-четырём утра. Это же подтверждалось начавшим понемногу светлеть небом. Да, ещё темно, но уже чувствуется приближение рассвета.
Аня, скорее всего, ночью не спала, дорвавшись до редких ингредиентов. Мда… Но зато у нас теперь есть мощное противоядие. Осталось найти яд, против которого оно понадобится.
Махнув девушке, которая блаженно вытянулась на земле по другую сторону от едва горящего костра и почти сразу засопела, я поковырялся палочкой в угольках и вздохнул. Мысли одолевали не самые приятные.
Интуиция однозначно ворчала о грядущих… нет, не проблемах. Скорее, неприятностях. Но непонятно, что за неприятности нас ждут. Если вечером я списал это на отходняк от боя с лешим и забыл, то сейчас это ощущение скреблось в двери сознания. Вот только в эти самые двери, как самый настоящий кот, заходить не хочет.
Но если отбросить предчувствие, то ситуация сама по себе складывается не лучшая. Нашествие зомбей явно не прекратится просто так, но беженцев по эту сторону реки не видать. Это значит, что их намеренно не пускают сюда. Да, логично, но неправильно. Зомби сметут простых людей в мгновение ока, а некромант потом поднимет трупы. Намного правильнее было бы эвакуировать всех на эту сторону реки и в масштабных вылазках уничтожать сокращающиеся силы противника отрядами профессиональных вояк под прикрытием магов. Зомби не смогут переплыть реку, и их снесёт в море. А там уже монстры скажут спасибо за такое угощение.
Однако чует моё подхвостье, что есть ещё что-то что я упускаю. И по закону вселенского бутерброда это будет самым важным моментом.
Над головой хрустнула ветка, и немного мусора насыпалось мне на плечи. Внимания я особо не обратил — чуйка шептала, что это сова белку сорвала. Панический писк, растворившийся вдали, стал тому подтверждением. Ночной лес жил своими законами, и мы тут только гости. Так что постараемся сильно не гадить лесу, а то хозяин и обидеться может.
Шорох по ту сторону полянки привлёк моё внимания. Пара секунд, и словно из воздуха вынырнул лис. Неожиданно-умный взгляд пересёкся с моим, и я на мгновение впал в ступор. Но после подумал и протянул зверю кусок мяса. Рыжий благосклонно прикрыл глаза и принял подношение, усевшись рядом со мной. Сам я достал ещё один ломоть мяса, нажаренного за вечер, и неспешно принялся его обгрызать. Всё же чары лечения сожгли немалую часть биоматериалов, и мне требовалось пополнить их запасы.
Минут через десять лис расправился со своей порцией и задумчиво посмотрел на фляжку с водой, лежащую у меня на коленях, а после на меня.
— Не вопрос, — пожал я плечами и плеснул в тарелку воды.
Хитро усмехнувшись, лис качнулся назад и буквально перетёк в гуманоидную форму, скопировав мою внешность с поправкой на цветовую гамму. И уже потом поднял с земли тарелку с водой и вопросительно посмотрел на меня. А я что? Я ничего. Я чайком сюрпаю.
Секунда, вторая. Ловлю укоризненный взгляд…
— Ну ладно, ладно, — вздохнул я, забирая протянутую тарелку и давая вместо неё кружку с чаем. — С чем пришли, ваше лесное всевеличество?
— По жопе тебе дать, странник, — вернул мне вздох Нария. — Да не за что. Честно сказать, я просто так пришёл. Ну почти. Леших в мире не так много, каждый на особом счету. Сложно его было победить?
— Да, — не кривя душой ответил я. — Прошёлся по грани, можно сказать. Только за счёт уникальных особенностей и вывез. Зато неплохие зелья с него смогли добыть.
— Вот потому леших скоро и не останется, — совсем по-стариковски вздохнул Хранитель. — Парочку я, конечно, у себя в лесу укрою, чтобы совсем природа не погибла, но свободных лесных духов не останется. Как когда-то с дриадами произошло.
— То есть мы сильно тебе подгадили?
— Да нет, что ты, — отмахнулся он, смотря на пламя. — Вы в своём праве, самооборона и всё такое… Просто грустно это… Два миллиона лет понадобилось, чтобы вывести расу, которая прочно свяжет природу и разумных… и вот сейчас лешие за гранью вымирания. Сотня лет или чуть больше, и они останутся только в сказках. И это не единичный случай. Тебе сложно полностью осознать это… но я уже не первую тысячу раз создаю этот мир с нуля. Раз за разом вкладываю себя в свои творения, привечаю странников, развиваю культуры… И ни разу они не смогли найти правильного пути. Уничтожали сами себя. Или вынуждали меня уничтожить их, — в голосе Нарии прорезалась боль. — Я всем сердцем люблю свои творения. Но не могу учить их тому, как им жить. И тем больнее наблюдать, как одни мои дети уничтожают других.
Хранитель замолчал, глядя в костёр, а я мысленно прокручивал в голове сказанное. Интуиция выла, что в этих словах была какая-то подсказка. И это перекликалось с тем непонятным чувством тревоги. Вот только большего вытянуть не удастся по любому.
— Эх… Ну ладно, пойду я, — со вздохом поднялся со своего места Нария. — Спасибо за трапезу и удачи тебе, хвостатый засранец…
Фигура Хранителя растаяла среди деревьев, а я покрутил в руках кружку с остывшим чаем. Вообще, чаем я это называю больше по привычке, а так это всё тот же травяной отвар, который по вкусу напоминал одновременно и ромашковый отвар, и шиповниковый. Вкусно, конечно, но нормального чая тоже хотелось бы. Жаль, не завезли его в этот мир.
Подкинул пару веток в костерок и прислушался к рассвету. Сейчас, когда заря только набирает силу, в лесу наступает почти полная тишина. Ночные звери уходят в свои норы, а дневные ещё не проснулись. Стало ощутимо прохладнее, нежели пару часов назад. В воздухе начала появляться лёгкая вуаль тумана. Ещё немного, и она выпадет росой. Но сейчас воздух необычайно свеж. Лис в моей душе ворочался, подталкивая меня с детским восторгом побродить среди этих деревьев. И я с удовольствием так и сделал бы, если бы не нужно было сидеть в дозоре. Однако ничто не мешает мне наслаждаться миром, не сходя с места.
Я прикрыл глаза и позволил сознанию раствориться в потоках звуков и запахов. Почувствовал колебания ветра и энергий. Отбросил мысли, позволив себе расслабиться и не думать. Мир, и без того ощущавшийся необычайно остро благодаря изменившейся моей природе, раскрылся в разы лучше, да так резко, словно до того я ходил зажав уши, зажмурив глаза и почти не дыша.
Запах земли смешивался с запахом прелых листьев и дымом костра. Прохладные листья едва слышно шептались меж собой. Где-то в верхних ветвях раздался тихий перестук мягких лапок по коре. Ветерок прокатился по верхушкам деревьев. Издалека донёсся щелчок обломившейся ветки. Туман скользнул по коже, но почти тут же отпрянул из-за костра. Под корой дерева, к которому я привалился, чувствовались потоки едва заметной энергии, перекачиваемой лесным гигантом из земли в небеса. На ветвях и листьях начинает понемногу выпадать роса. Мои спутники слегка ворочаются, чувствуя холод.
Открываю глаза и натыкаюсь взглядом на бельчонка, который деловито обнюхивает мою руку на предмет чего-нибудь съедобного. Аккуратно подхватываю его и сажу на левую ладонь. Он настороженно на меня смотрит, а я слегка улыбаюсь ему и, подтянув к себе рюкзак, достаю оттуда немного орехов, которые принесла вчера Элли вместе с крупой и парой мешочков монет.
Смотря, как бельчонок грызёт орешки, я вновь задумался о сказанном Хранителем. Мозг раз за разом цеплялся за последнюю его фразу про то, что он не любит, как одни дети уничтожают других. Это можно трактовать по-разному, но что он хотел сказать? О чём ещё говорил? О том, что лешие исчезают…
Как вид!
То есть, Хранитель говорил о том, что ему не нравится, что одни расы уничтожаются другими. Но к чему это? Не просто так ведь он это говорил?
Видимо, скоро начнётся геноцид какой-нибудь расы. Чёрт, не вовремя это. Сейчас мне это нафиг не сдалось. Из-за расизма, который мгновенно заразит всех, будет проблематично скрываться, а в условиях войны "все против всех" будет ещё сложнее подобраться к королям. Непонятно только, когда и против кого это всё будет.
Бельчонок закончил грызть последний орешек, взобрался мне на плечо, фыркнул в ухо и быстро-быстро сбежал к себе на дерево.
— И тебе всего хорошего… — задумчиво протянул я ему вслед.
***
— Сдохни в муках, выродок! — бросил мне в лицо парень, после чего его голова покатилась по земле.
Я со вздохом отбросил слегка дёргающееся тело и пошёл развязывать оставшихся пленников. Предположение о начале геноцида подтвердилось слишком рано. Словно вселенная только и ждала, когда я сделаю это предположение, чтобы столкнуть меня с солдатами.
Примерно после обеда мы, неспешно продвигающиеся по тракту, наткнулись на довольно большой отряд солдат с пленниками, которые без разговоров бросились на нас. Ну, сами понимаете, что сейчас нам люди не соперники. Так что буквально за три минуты мы обезвредили всех солдат, треть — с летальным исходом. Вот только стоило только начать освобождать пленников-зверолюдов, как оставшиеся солдаты закончились. Пару-то мы кое-как сумели отбить, но с первым нормально поговорить не удалось. Ну а оставлять его на растерзание толпы мне не захотелось. А второй без сознания лежал под присмотром Элли, пока Бал и Аня помогали развязать пленных и собрать лошадок.
Что же до бывших пленников, то это были самые обычные зверолюды различных подвидов, скованные по рукам и ногам. Всего два с половиной десятка. Возраст — от пятнадцати до тридцати лет, нет ни детей, ни стариков. И нет калек. Одежда самая простая, но одинаково грязная и потрёпанная. Нехорошие признаки, если задуматься.
— Может расскажете, что произошло? — поинтересовался я у крепкого волколюда, разрывая сковывающую его руки верёвку.
— Короля в жопу петух жареный клюнул! — поморщившись выплюнул он. Хотя довольно странно наблюдать за подобным, учитывая, что он по сути являлся прямоходящим волком. — Говорят, война началась, мать её, а мы теперь страдаем. Мол, раз вы звери, то и людей резать пойдёте! Всех, кого могут, эти железножопые в рабские колодки заковывают. А лишних просто режут без разбора. Просто за то, что уши другие или хвост!
Волк зарычал и от избытка чувств пнул голову солдатика, отправив её в придорожные кусты. Остальные зверолюды, кто ещё не разбежался, внимательно смотрели за нами.
— Что делать теперь будете? — посмотрел я на мужика, чувствуя, как где-то в подкорке шевелится зародыш мысли.
— А что нам делать? — горько усмехнулся он, подхватывая с земли короткий меч. — В родное село не вернуться — нет его. Да и покоя нам теперь не будет от железножопых. Так что одна нам дорога — на большак… Будем жить на королевские деньги. Да, ребята?
Наперебой начали раздаваться согласные выкрики и предложения конкретных мест для разбойничьего промысла. Я же старательно вытягивал из подсознания мысль, которая с одной стороны меня пугала, а с другой стороны была довольно правильной. И вот наконец сумел оформить её в понятные слова.
— Народ, а как у вас с богами? — поинтересовался я.
— Эм… Дык… Как и везде… — растерялся главарь новой банды, а Элли на меня странно посмотрела. — Свет почитаем, да тёмных проклинаем. Лесному Хозяину дары приносим. Предков славим. А что?
— А если я скажу, что я бог? — оскалился я во все сто пятьдесят тонких игольчатых клыков. — Бог-покровитель свободных?
Волк на мгновение завис, а после осторожно произнёс:
— Ты б не шутил так, молодчик. За такие слова храмовники и голову оттяпать могут…
— Пусть попробуют, — хохотнул я и рассёк когтями себе горло, за десяток секунд зарастив его на глазах поражённых зверолюдов. Да, больно, да, стоило мне половины всех запасов энергии, но получилось достаточно театрально. А для деревенщин так и вовсе сработало на все сто.
— Прошу нас простить, Великий! — бухнулся на колени волк, на мгновение опередив остальных.
— Вставайте, смертные. Мне не нужно от вас преклонение, — покачал я головой, смотря на неуверенно поднимающихся зверолюдов. — Мне от вас нужны лишь чёткие действия. Уничтожайте солдат, освобождайте порабощённых. И каждому несите мои слова: "Любая власть будет свержена, если она закабаляет свободных. И на её руинах поднимется мир под покровительством Рока, бога Свободных, равного среди Великих Богов. Но не ждите, что кто-то сделает вас Свободным. Берите в руки оружие и отстаивайте свою свободу." А чтобы моя сила была зримой… — я протянул вперёд руку в требовательном жесте. — Дай мне свой клинок!
Волк слегка поспешно на мой взгляд перехватил меч за лезвие, едва не отрубив себе пальцы, и в полупоклоне протянул мне рукоятью вперёд. Хмыкнув, я взял его в левую руку и пару раз крутанул. Провёл пальцем по неплохо заточенному клинку под заинтересованные взгляды окружающих. И широким движением рассёк себе правую ладонь, обильно поливая его кровью и напитывая своей энергией под завязку, отчего металл нагрелся и посинел. Да, смотрелось магично, а по сути это просто цвета побежалости. Зато вот мана, подкреплённая четким приказом, начала активно впитываться в структуру металла, неся с собой, как бы это странно не звучало, отпечаток меня. Так что я не удивился итоговому эффекту.
Лёгким взмахом, я рассёк запястье последнему солдату, который уже пришёл в себя и затравленно оглядывался то на меня, то на зверолюдов. Если бы не Элли, стоящая рядом с ним, то давно бы слинял. Так вот, от пустякового вроде бы пореза начался каскад разрушений системы маноканалов, и через пять секунд дико кричащий мужик резко умер из-за окончательного распада энергокаркаса. Даже меня немного пробрало. Зато едва заметное тепло в груди слегка озадачило.
— Будьте осторожны с клинком. Раненный им обречён, — предупредил я, протягивая меч волку. — С этим оружием вы быстро разнесёте весть обо мне и докажете своё право на свободу. А теперь идите и освободите этот мир!
Развернувшись, я рывком пронёсся сквозь толпу и раскочегарил маскировку, остановившись в паре метров от толпы. Да, пафосно. Но неплохо, на мой скромный взгляд.
Под впечатлением от произошедшего зверолюды не обратили внимания на то, что распрощавшиеся с ними спутники "Бога" повели с собой на одну лошадку больше, чем надо. Так что скрывшись за пригорочком, я скинул с себя маскировку и, дождавшись ребят, с комфортом уселся на трофейную коняшку.
— Объяснишь? — внимательно посмотрела на меня Элли.
— Да, — поддержал её Бал. — Богом-то называться — это уже не шутка!
— Всё просто, если подумать, — пожал я плечами. — Я, честно сказать, почти импровизировал. Если моя задумка верна, то поток веры от большого количества народа сделает из меня настоящего бога, и я смогу выполнить свой договор. Да и довольно правильно дать хоть какой-то ориентир этим людям, не считаете?
— А если твоя задумка с божественностью не сработает? — поинтересовалась Аня, чуть подгоняя лошадку, чтобы поравняться со мной.
— Сработает, — поморщилась Элли, опередив мой ответ. — Довольно распространённое это явление, если подумать. Когда множество разумных направляют свою веру на кого-то одного, то происходит "вознесение". Есть множество условий, конечно, но по основным он проходит. Он изначально произвёл впечатление могущественного существа. Создал реликвию, проявляющую его "божественную силу". Напустил пафоса. Теперь дело за ещё парочкой столь же пафосных деяний, которые будут трактоваться однозначно в пользу твоего статуса "бога свободы", и тогда сформируется устойчивый культ.
— О, как замечательно! — просиял я. — Тогда всё ещё лучше, чем я ожидал.
— Однако есть и пара ложек дерьма в этой бочке мёда, — осадила меня крылатая. — Ты должен заботиться о пастве, если не хочешь, чтобы о тебе забыли. И вера людей будет корёжить тебя в сторону того образа, что представляет паства.
Я задумчиво проводил скрывшуюся в кустах зверушку, поспешившую убраться с нашего пути, и протянул:
— Наверное, об этом стоит волноваться, когда эта паства соберётся…
Спорить со мной никто не стал, хотя Бал только головой покачал на моё заявление.
М-да… Рок, бог свободных. К такому меня жизнь не готовила…
(П. А. Не ожидали такого поворота? Я вот тоже…)