Гроза не унималась. Лиса, что немного успокоилась после нашего разговора, вновь начала проявлять беспокойство. Она чувствовала, что что-то не так в окружающем мире, но не могла понять что. Я же отлично понимал, что кроется за буйством стихии, и молча готовил оружие. Да, шансов победить откровенно маловато, но сдаваться без боя тоже не вариант. Гордость не позволяет.
— Рок, что-то не так, ‒ наконец обеспокоенно произнесла Ли. ‒ Эта гроза неправильная.
— Ты ведь не глупая девочка, ‒ иронично глянул я на неё, заряжая магазин. ‒ Присмотрись к потокам энергии в небе. Это апостол ищет меня.
Девушка внимательно присмотрелась к тяжёлым низким тучам, что проливали на землю крупный дождь, и в отблесках молний я увидел, как сильно побледнело её лицо.
— Тогда нам срочно нужно бежать отсюда!
— Ли, успокойся, ‒ мягко произнёс я. ‒ Нам нельзя бежать. Если побежим сейчас, то будем бежать до тех пор, пока не умрём. Надо отстоять свои жизни здесь и сейчас.
— Но нам не выстоять против апостола бури. Он намного сильнее меня!
— Он был сильнее тебя, ‒ поправил я хвостатую. ‒ Сейчас он обычный человек, а его преемник ещё не мог овладеть силой должным образом. При доле удачи мы сможем победить. Кстати, что у тебя с боевыми навыками?
— Ты псих, ‒ выдохнула кицунэ, подавляя панические настроения. ‒ Если мы умрём, то я тебя убью… Я боец авангарда, но могу творить простенькую магию, если дать мне время. Для последнего нужны жертвы, потому что собственной энергии мне не хватит.
— Ясно. А что с ранами? Кости уже заросли?
— Да, хотя они и будут ныть ещё пару дней, но биться я могу. Кстати, где кристалл? Если у меня будет полчаса, то я смогу сделать тебе подсумок.
— У нас нет получаса, ‒ предвкушающе улыбнулся я, чувствуя стремительно приближающуюся ауру. ‒ Минуты полторы максимум.
Ли не стала бегать или суетиться, только ещё раз глубоко вдохнула и выдохнула. Поправив гитару рядом с собой, она налила в стакан газировку и начала неспешно пить. Я же усмехнулся, положил пистолеты перед собой и присоединился к ней.
Не прошло и минуты, как стекло крыши разлетелось на сотни осколков и в помещение влетело две фигуры. Плавно опустившись на пол, они направились к нам, внимательно следя за нашими движениями. Я же скользнул по ним взглядом и вновь отпил из стакана.
Первый был загорелым мужчиной лет пятидесяти. Бородатый, накачанный… Лицом больше всего он напоминал Эго, отца Квилла из "Стражей галактики". Оружием его был двухметровый посох с окованными торцами, который он нёс так, словно тот был невесомым. Второй был дрыщеватым азиатом лет тридцати. Оружия он вообще не носил, а морда была настолько надменной, что я едва удержался от немедленной атаки. Но нельзя. Пусть подойдут ближе.
Остановившись в пяти шагах перед нами, старший заговорил:
— Артемида, по какой причине он ещё жив? Ты знаешь, что будет за такой проступ…
— Да хватит болтать! ‒ нетерпеливо выкрикнул узкоглазый на своём языке, хотя я прекрасно его понял.
— Терпение, Хан, ‒ поморщился старик. ‒ Артемида, ты сама убьёшь его? Или позволишь это сделать моему преемнику?
— Сама, ‒ безжизненно откликнулась она, беря в руки гитару. ‒ Вам не стоило отрываться от своих дел, Зевс. Я ждала ночи, чтобы не получить отпор. Но раз вы здесь, то подстрахуете.
Я спокойно поставил стакан на стол и посмотрел в глаза девушке. Они были темны и метались с меня на пистолеты. В шаге от меня Лиса остановилась и замахнулась гитарой. Я с улыбкой смотрел в черноту зрачков. Гитара начала своё движение к моей голове. За мгновение до удара в глубине глаз загорелось яркое пламя.
Дека пролетела мимо и врезалась в живот Зевса, что подошёл "подстраховать". Пистолеты сами оказываются в руках. Молния обжигает руку, вызывая судорогу и выстрел. Лиса вскрикивает и падает, но пула не могла в неё попасть. Прижимаю пистолет к голове Зевса, который согнулся пополам и учился дышать. Нужно ли его убивать?
— Замри, если не хочешь посмотреть на содержимое его черепной коробки, ‒ жёстко командую я узкоглазому, нацеливая второй пистолет на него. ‒ Не заставляй убивать вас.
— Ты глупец, если считаешь, что он мне нужен! А сейчас узри мою силу! ‒ истерично захохотал придурок, начав искрить во все стороны.
Жму на спусковой крючок. Минус один.
В воздухе ощутимо запахло озоном. В опасной близости начинают проскакивать разряды. Подхватываю гитару и бросаю её поднявшейся на ноги Лисе. В голове начинает играть мелодия, успокаивающая хаос и выстраивающая мои движения в единый ритм. Выстрел в противника стал первым шагом.
Брат, заводи скорей мотор,
Есть ещё одна попытка,
А иначе мы рискуем
Не закончить разговор.
Не смотри, что я устал,
Я всех тайн не открою.
До упора жми на газ,
А я прикрою.
Пуля не нанесла никакого урона, уйдя в сторону из-за дичайших магнитных полей. Бросаю тело Зевса в узкоглазого и с удовлетворением наблюдаю за тем, как оно сбивает с ног не ожидавшего такого подвоха Хана. Лиса действует похожим образом, впечатывая в придурка столик.
Никак навредить наши действия, конечно, не могли, но знатно взбесили заносчивого азиата. Взрыв молний, а вернее, перегретого ими воздуха, разбросал всё лишнее, включая нас.
Между двух огней,
Между добром и злом,
Прочь от гнева ангелов
И прочь от мести ада.
На чужой войне,
Там, где друг может стать врагом,
Где не ясен смысл игры,
И там, где нет пощады.
Приземление вышло жёстким и натолкнуло на хорошую идею.
— Эй, лягушка желтомордая! Неужели ты настолько слаб? Сколько тебе? Тридцать лет? А тебя дети бьют. Неужели яйца совсем за столько лет дрочки отсохли? Иди сюда, я покажу тебе, как надо бить!
— Да как ты смеешь оскорблять Императора небес?! Я тебя уничтожу! ‒ визгливо крикнул Хан, начисто забывая про Лису и срываясь в мою сторону.
Но главного я достиг, и молниевый покров слетел с окончательной потерей концентрации.
Ночь, словно чёрная вода,
Затопила города.
Мы несёмся без оглядки
По дороге в никуда.
Эти люди не живы,
Их сердца уже не бьются.
Если это только сон,
Как проснуться?
Удар живой кометы проскользнул по самому краю, опалив одежду плазмой. В ярости узкоглазый Ымператор забыл вообще о каких-либо хитростях. Но и скорость его была слишком большой. Ни о какой атаке я и не мечтал, полностью уйдя в уклонение. Объятые молниями кулаки чиркали по одежде. Электричество соскальзывало на тело, оставляя ожоги и сбивая ритм. Но нельзя останавливаться, пока мы не отойдём достаточно.
Между двух огней,
Между добром и злом,
Прочь от гнева ангелов
И прочь от мести ада.
На чужой войне,
Там, где друг может стать врагом,
Где не ясен смысл игры,
И там, где нет пощады.
Лиса собирается вмешаться, но я на миг сталкиваюсь с ней взглядом, и она понимает меня верно. Этот миг даётся немаленькой ценой: внешняя сторона предплечья обгорает, когда приходится заблокировать ей удар. Танец со смертью становится всё сложнее, потому что боль начинает пробиваться через барьеры разума.
Так трудно верится теперь,
Что мы не ту открыли дверь.
Нарушив равенство весов,
Мы разбудили злых богов.
Теперь не дрогнет ли рука
Сыграть с чертями в дурака,
Когда холодной сталью лёг
На горло ангельский клинок?
Бой в одни ворота переходит к краю этажа. За спиной невысокое ограждение и четыре этажа свободного падения. Под ногами всякий мусор, снесённый сюда взрывом. Распинываю его во все стороны, но конкретный предмет отбрасываю в сторону хвостатой. Удары проходят всё чаще, и конец близок. В любом случае.
Между двух огней,
Между добром и злом,
Прочь от гнева ангелов
И прочь от мести ада.
На чужой войне,
Там, где друг может стать врагом,
Где не ясен смысл игры,
И там, где нет пощады.
Я падаю на пол, не в силах выдержать ударов. Узкоглазый останавливается, тяжело дыша.
— Теперь-то ты видишь Мою силу, червь?! ‒ с безумными глазами орёт он. ‒ Сейчас Я Величайший из помощников Хранителя и скоро стану ему равен! Нет, Я превзойду его! Я стану Абсолютным Императором этой жалкой планетки!
Нам больше нечего терять,
Возвращаясь с того света.
Нам бы продержаться ночь
До рассвета.
Но ты не спрашивай, зачем.
Я всех тайн не открою.
Так что, брат, давай вперёд,
Я прикрою.
Придурок вдохновенно несёт невнятный бред не останавливаясь, но звучит последний аккорд и из груди его вырывается окровавленная обугленная деревяшка, которая пролетает насквозь и падает парой этажей ниже. Закашлявшись кровью, Хан недоверчиво прикасается к дырке в груди и оседает на пол. Однако молнии не перестают скользить по его телу. Наоборот, они усиливаются, и через секунду тело взрывается облаком перегретого газа. Нет, не плазма, но что-то близкое. Успеваю зажмуриться. Волосы трещат, кожа обгорает. Но это уже не та проблема, на которую я обращу внимание.
Смотрю на Лису. Она тяжело дышит, но серьёзных ран не видно. А вот мне не помешает срочная медицинская помощь.
Улыбаюсь девушке, отчего обгорелая корочка на правой щеке трескается. Боль наконец прорывается, и я отключаюсь. Финал.
***
К сожалению, потеря сознания не означала отдыха. Я вновь висел в конечной бесконечности бездны и вглядывался во тьму.
— Ты снова будешь выманивать у меня душу Ли? ‒ спросил я у безликой черноты.
— А ты дерзок, как я посмотрю, ‒ весело прошелестела пустота. ‒ Нет, в этот раз можно обойтись и без этого. Сейчас нет никаких возможностей расшатать твою стойкость. Вот когда вы поругаетесь всерьёз или когда ты полюбишь кого-то… тогда и поговорим о её душе.
— Тогда зачем я здесь сейчас? ‒ поинтересовался я, сворачивая восприятие, чтобы не заработать вывих мозга от осознания постоянно умирающих и рождающихся вселенных вокруг себя.
— Ну, я хотела поблагодарить тебя за представление, ‒ усмехнулась тьма и совсем по-человечески вздохнула. ‒ Здесь сложно найти хоть какое-то развлечение. Хранители закрывают миры от меня, боясь конкуренции… Но что-то я заболталась. Пора просыпаться.
— Что? Объясни подробнее! ‒ запротестовал я, но сознание на миг померкло, и я открыл глаза, дёрнувшись вверх.
Боль накатила, а сильные руки прижали меня, не давая встать. Осознав себя, я расслабился и перестал рваться.
Надо мной склонилась хвостатая и внимательно посмотрела на меня.
— Жить буду? ‒ хрипло и с улыбкой поинтересовался я, ощущая жжение на всей передней половине тела.
— Будешь, если придумаешь новый способ лечения. Возможно, даже не придётся щеголять обгорелой мордой. Если сейчас выживешь.
— То-то мне так хреново, ‒ констатирую я, ощупывая тело сознанием. Получалось не очень. ‒ Что там залечить надо?
Девушка нахмурилась, окинула меня взглядом и начала перечислять:
— Правая рука запечена до черноты; торс и грудь тоже неплохо прожарены; левая рука обожжена на совесть, но месяца через четыре при должном уходе сможет двигаться; ниже пояса ожоги плюс-минус второй-третьей степени. Я вообще удивлена, что ты жив и в сознании. Знаешь, что самое весёлое? От моей магии нет никакого толку, потому что она просто рассеивается при приближении к тебе. Тело отторгает энергию Хранителя.
Я закрыл глаза и задумался. Ноющая боль не сильно мешалась. Она была не так важна. Я чувствовал приближающийся край, за которым тела уже не будет. Не то чтобы я этого боялся, но если я не сделаю что-то, то бывшая богиня рискует остаться одна.
— Ли, ты можешь использовать мою собственную энергию? ‒ я посмотрел на хвостатую.
— Чт… Да, могу, ‒ кивнула она. ‒ Но ты убьёшь сам себя.
— А есть варианты? ‒ усмехнулся я и вновь прикрыл глаза. ‒ Эх, заводи свою тарантайку.
Жар резко усилился, и я выпал в беспамятство. На этот раз без (сно)видений.
***
Дальнейшие события помню смутными отрывками. Я просыпался от силы на пять минут, чтобы быть накормленным какой-то противной скользкой массой. Такое себе ощущение, но она явно была мне на пользу, потому что промежутки бодрствования понемногу увеличивались. В какой-то момент я стал успевать окончательно проснуться, прежде чем вновь уснуть, и опознал то, что мне скармливала Ли. Это было сливочное масло, а к нему добавлялось перетёртое в однородный паштет мясо. Довольно логичный выбор, если я правильно понимаю механику работы магической регенерации.
Насколько я разобрался по косвенным признакам, эта магия использует доступные ресурсы питательных веществ для восстановления организма. Если их недостаточно, как у меня сейчас, то она начинает преобразовывать энергию в материю. Масло в данном случае выступает источником энергии, как самая энергетически ценная пища. А мясо ‒ это поставщик почти всех основных аминокислот, которые нужны для построения белка. Плюс к тому, если я правильно помню школьную программу, белки при необходимости перестраиваются в жиры и углеводы. Ну а разные витамины уже приходится синтезировать из энергии, потому что как-то не до морковки с яблоками, когда с тебя кожа лоскутами слезает.
Примерно на двадцатое пробуждение я понял, что обратно в сон меня уже не тянет. Вместо этого хотелось сдохнуть. Всё тело горело, места самых слабых ожогов нестерпимо чесались, а правая рука была комком пульсирующей боли. Про торс и левую руку я молчу, они просто ныли, предвкушая чесотку. А уж запах… такое ощущение, что сгоревший шашлык немного протух. Ли, конечно, убирала отвалившееся и периодически смывала с меня всякую гадость, но всё равно запах был тот ещё.
Немного освоившись, я попробовал пошевелиться. Вспышка боли разукрасила картину перед глазами разноцветными разводами, но я упрямо сжал губы и продолжил движение.
— Ты совсем с ума сошёл?! ‒ раздался голос Ли откуда-то сбоку.
— Я почти здоров, ‒ прохрипел я, не обращая внимания на её причитания.
— Да ты едва шевелишься! Ну-ка лёг на обратно, пока я тебе анестезию не прописала!
— Женщина, я здоровый молодой человек в самом расцвете сил. Мне необходимо шевелиться, чтобы не потерять эти самые силы.
— На тебе живого места нет, дурень!
Уговорами, угрозами и просто силой богиня уложила меня обратно. А чтобы я не бунтовал и просто не бурчал, всё же использовала анестезию. И нет, она не отключила боль. Она просто стукнула меня по голове, выбив сознание в далёкие дали черепной коробки.
***
Не знаю, сколько времени прошло с первого отключения, но потом я устал считать применение универсальной анестезии. Ли дожидалась, пока я поем и схожу в туалет, а после ловким движением выключала меня. Делала она это столь искусно, что я до сих пор не стал круглым дураком с множественными сотрясениями внутричерепной субстанции. О наличии мозга говорить не приходится.
Закончилось эта бесконечная игра в электрика и свет тогда, когда я успел увернуться от плюхи. Тогда Лиса покивала, дала мне подзатыльник за особо красочное описание её умственных способностей и позволила наконец действовать самостоятельно.
Первым делом я взял пару пятилитровых баклажек с водой и пару полотенец и нормально помылся. Ну, насколько это возможно в отсутствие водопровода и душа. Такое себе удовольствие, должен сказать. Но отмыться мокрым полотенцем можно, а большего и не надо.
После я прошерстил магазинчики на предмет нормальной одежды. Было довольно сложно. Спортмастера тут нет, одни "Мехомании" да "Кельвин Кляйны". А там, как известно, говнодавы и практичные одежды найти проблемно. Но я справился, подобрав не зауженные джинсы из плотной и вроде бы натуральной ткани и неплохие берцы на свою ногу. С футболкой я не заморачивался, потому что они на мне долго не живут. М-де… как-то невесело. Но по факту.
Когда с одеждой вопрос был решён, я перешёл к более прозаичной задаче ‒ начал пополнять запасы веществ в организме. Ну, то есть предался греху чревоугодия. Магия всё ещё продолжала лечить меня, выжирая питательные вещества. Это, конечно, хорошо, но стоит ей помогать хоть как-то. Так что я ел, ел и ел, пока голод хоть немного не отступил. Ну и потом ещё постоянно срывался на поесть.
Так прошло ещё два дня. А потом пришёл он.