Над городом загорелся тусклый рассвет. Он походил на зарево далёкого пожара из-за густой стены дыма и пара, которые ежедневно извергались из сотен труб Огнева. Редкие неоновые вывески расплывались в тумане, под ними сидели притихшие темные фигуры и курили. Пытались протрезветь перед работой после ночного веселья, или, скорее, попытки хоть на несколько часов забыть о своей жалкой жизни. Неприглядная сторона передового и амбициозного города, наглядный показатель качества жизни. Пока одни изнывают от скуки и однообразия, другие пытаются смириться. Люди ищут утешения и находят его на дне стакана или на кончике иглы.
В утреннем полумраке Ив спешил домой. Прохожие брели вместе с ним по раскрошенным прямым дорогам, которые с обеих сторон ограждали высотки. Все они были словно зомби, с одинаковыми лицами и пустыми глазами. Ежедневно вставали по команде и шли куда-то с мыслью, что надо поработать ещё немного, потерпеть — и тогда накопят достаточно, чтобы смочь, наконец, позволить себе что-то большее.
Ив был таким же, как и все. Работал, чтобы выжить, и старался слишком много не думать об этом. Получалось не всегда.
Недавно его счёт пополнился на полмиллиона юни. Он торопился домой, чтобы рассказать сестре хорошие новости. Но настроение было несоответствующее. Эти деньги им жизненно необходимы, и он заработал их честно, рискуя собой. Однако после задания остался неприятный осадок. Круглые испуганные глаза птенца намертво врезались в память, а его предсмертный крик все звенел в ушах. Он не мог отделаться от мысли, что это неправильно.
Люди стремятся уничтожить все, что не понимают или не могут контролировать. Безжалостно избавляются от любой мнимой угрозы. Насилие — единственный ответ. Ив старался не обращать на это внимание, потому что какой смысл переживать о том, что ты не можешь изменить. В результате незаметно для себя он и сам стал частью строя, который всегда был чужд ему. Стал одним из безликих зомби, готовых по команде "деньги" выполнять любую работу, оправдывая поступки острой нуждой и отсутствием выбора.
Иву была противна такая жизнь, противен весь город и он сам. Но назад дороги нет. Единственное, что он может сделать: не дать сестре оказаться на своем месте, оградить от всего этого. И надеяться, что хотя бы ее жизнь не будет иметь привкуса гнили, а будет настоящей, нормальной. Когда-нибудь.
Он поднялся на лифте на четырнадцатый этаж и постарался изгнать из головы мрачные мысли. Скоро все изменится. Скоро окупятся все труды.
Дверь почему-то была закрыта только на один замок. Ив распахнул ее, ступил в вечную темноту родного крохотного коридора, которому сейчас был особенно рад. И едва не споткнулся. Сердце моментально ушло в пятки. Ив бросил в угол рюкзак, опустился на пол, одной рукой нашарил выключатель.
— Мила? — позвал сначала удивлённо, потом с беспокойством: — Мила!
В памяти моментально всплыл недавний случай, когда она чуть не отравилась таблетками, и первое, что он подумал: на этот раз она приняла больше. Он подполз к ней на коленях и принялся трясти за плечи, и только потом запоздало обратил внимание, во что она была одета. Неужели, хотела выйти на улицу? На памяти Ива сестра ни разу не выходила по собственной воле.
Мила слабо замычала, почти сразу откликнувшись на попытки ее растрясти. Ив с облегчением выдохнул, провел ладонями по лицу и без сил откинулся на стену. Сестра в это время растерянно моргала и приходила в себя. Привстала и тут же схватилась за голову.
— Что произошло? Воды принести?
— Лучше… дай таблетку, — с трудом выговорила Мила. — Голова…
Ив тут же пошарил по многочисленным карманам, выудил конвертик и поспешил на кухню набрать воды. Потом опустился рядом с сестрой и протянул ей таблетку. Она жадно проглотила ее и моментально осушила стакан.
— Спасибо, — пробормотала она, потом подтянула колени к телу, обхватила их руками и облокотилась на стену рядом с братом.
— Так что вчера случилось? Почему ты здесь?
Они сидели плечом к плечу, и Ив чувствовал сквозь рукава куртки, как сестра мелко дрожит время от времени. Не поднимая глаз от колен она сказала:
— Вечером у меня ужасно заболела голова. Я хотела купить таблетку, но потеряла сознание.
— Отключилась из-за боли?
— Ну да, наверно.
Выглядела она очень сильно чем-то расстроенной. Ив подумал, что это из-за постоянной слабости. Конечно, ее саму больше всех бесит такое состояние, когда без лекарств нормальная жизнь не представляется возможной, да и с лекарствами она лишь чуть более сносная. Он собирался исправить это.
— У меня хорошие новости, — Ив постарался, чтобы его улыбка выглядела счастливой. — На нашем счёте наконец-то собралась достаточная сумма, и сегодня мы сможем сделать тебе первую операцию. Я уже договорился с биомехаником Тощего.
Мила обратила к нему испуганный взгляд. Он ждал от сестры удивления, радости, облегчения — какой угодно реакции, но не этой. В груди кольнула обида.
— Что? — нахмурился он.
Мила опустила взгляд и принялась мять край толстовки. Помотала головой и слабо прошептала:
— Нет… я не могу…
Появившееся было хорошее настроение моментально улетучилось.
— Почему это?
— Я… я должна тебе кое-что сказать…
— Нет уж, сначала ты послушай, — он с раздражением вскочил на ноги и навис над сестрой. Сказывалась усталость после бессонной ночи, как и все то, что пришлось пережить накануне. — Мы так долго этого ждали, много лет планировали, копили деньги. И теперь, когда появилась возможность сделать, наконец, твою жизнь хоть немного лучше, ты говоришь "нет"?
Он так разозлился, что почти перешёл на крик. Мила испуганно съежилась в углу. Сделала слабую попытку возразить:
— Брат…
Но он не собирался слушать.
— Ты хоть представляешь, чего мне стоили эти деньги? Знаешь, что приходится делать, чтобы не просто оплатить текущие счета, но и отложить немного на будущее? Я пашу как какой-то грёбаный порч сутки напролет, семь дней в неделю. Ради тебя! Чтобы сделать твою жизнь лучше! А ты говоришь "нет"?!
— Братик, я…
— Хватит! Поднимайся. — Он схватил сестру за руку и поставил на ноги. Хмуро и немного разочарованно заглянул ей в лицо. — Недавно ты говорила, что хочешь хоть как-то мне помочь. Пойти на операцию — вот, что ты можешь сделать. Это единственное, что я у тебя прошу.
Оба были уже в обуви, так что Ив снял с крючка куртку и второй респиратор и без промедления потащил Милу за собой к выходу. Она попыталась вырваться, зацепилась свободной рукой за косяк и закричала:
— Нет, пожалуйста! Я никуда не пойду!
Но Ив был гораздо сильнее её. Из крепкой хватки его механических протезов не могли вырваться и мужчины покрупнее, а удержать хрупкую сестру, которая почти ничего не весила, не составило большого труда.
— Пожалуйста, не надо! Ты не понимаешь! — не унималась Мила.
— Прекрати. Ты ведёшь себя как ребенок.
С каменным лицом он запихнул ее в кабину лифта, испытывая при этом некоторые угрызения совести, что пришлось так грубо с ней обойтись. Но она просто не оставила выбора. Он все время ждал от нее определенного поведения, а она ему не соответствовала, действовала по-своему. Это раздражало. Он никак не мог привыкнуть, что сестра уже не та послушная маленькая девочка, согласная с каждым его словом. Наверно, это просто возраст, когда хочется делать все наперекор.
В лифте Мила обмякла, будто смирилась с тем, что происходит. Опустила плечи, уперла взгляд в пол. С лица все не сходило испуганное выражение, да к тому же нижняя губа начала дрожать. Ив протянул ей куртку и респиратор, и девушка послушно нацепила их.