Мила проплакала несколько часов. Она ненавидела себя за слабость, за то, что брат вынужден расплачиваться за ее ошибки, и за то, что даже в такой ситуации не может взять себя в руки. Но успокоиться не могла. Чем больше думала о том, что происходит с братом, тем становилось хуже. Что Тощий сделает с ним, когда узнает, что он не только спас порченую от Чистильщиков, но и хотел увести из-под носа теневого барона ценного заложника, разрушив таким образом торговые связи со староверами?
Ничего хорошего, уж точно. И в этом — во всем, что случилось за прошлый день, — виновата она. Если бы только хватило сил вовремя покончить с собой…
Не сдавайся, сказал брат. Но как это сделать, если никогда в жизни не полагалась на свои силы, а того, на кого полагалась, больше нет рядом?
— На, выпей.
Мила подняла опухшие красные глаза на кружку с горячим чаем перед собой, потом на Аврору. Девушка села на диван напротив и участливо улыбнулась.
— Знаю, тебе сложно сейчас о чем-то подобном думать, но мы ещё можем связаться с Радомиром. Ив сказал, что отдал браслеты Шлаку. Ты его знаешь?
— Это вроде как товарищ брата. Он показался мне… — Мила нахмурились, — ну, не таким уж плохим, но это не значит, что он пойдет против босса.
— Если предположить, что он передаст браслеты, то когда мы сможем с ними связаться?
— Я не знаю, когда поставка. Лучше сделать так, чтобы староверы сами связались с нами.
Аврора включила свой браслет, принялась на нем что-то печатать и одновременно размышляла вслух:
— На этих браслетах пока нет никакой информации. Мы не знаем, кому какой достанется, так что я отправлю им сообщения с кодом для связи с нами по закрытому каналу сети.
Мила только тяжко вздохнула.
Была уже середина ночи, и новые друзья все это время провели рядом, вместо того чтобы заняться своими делами или хотя бы поспать.
— Эй, Мастер Мила, мы найдем способ освободить Ива, — в который раз повторил Янош в надежде ее подбодрить.
Вот только многократное повторение не сделает слова реальными. Что они могут? Трое людей против нескольких десятков охраны Тощего — и против целого города. Если Янош ещё выглядел готовым постоять за себя, а Аврора выглядела хотя бы просто здоровой, то Мила была слабачкой и неумехой, способной скорее помешать, чем принести пользу. Она не дралась никогда в жизни и не держала в руках оружия. А если вдруг дойдет до дела, вряд ли сможет в кого-то выстрелить. Как жаль, что в реальном мире не все так просто, как в виртуальных играх.
Мила резко выпрямилась от пришедшей на ум идеи. Потянулась к открытому планшету, который лежал на столе перед Яношем.
— Можно?
И не дожидаясь ответа начала искать информацию. Непослушные дрожащие пальцы стучали по экрану, а в груди начал зарождаться лучик надежды.
— Вот. — Она повернула экран к остальным. — Вот, что мне нужно.
На экране высветилась старая фотография особого отряда полиции. Тела мужчин были дополнены громоздкими механическими устройствами, которые можно было снять и надеть в любой момент, будто костюм.
— Боевой экзоскелет?
— Именно, — с огнем в глазах кивнула Мила. — Роботизированный комплекс из металла и полимеров, который приводится в движение не физической силой, а при помощи системы датчиков, улавливающих активность мышц. Корпус защищает от пуль и гасит силу разрядов, а сила ударов механических конечностей во много раз превосходит человеческие способности.
— Ха, да нам всем такие не помешают! — поддержала Аврора. — Вот только они сняты с производства. Слишком дорого. Для силового подавления сейчас используют в основном просто улучшенных солдат.
— Да, но на складах должны остаться экземпляры в рабочем состоянии. Что-то такое писали в новостях… Несколько экзоскелетов оставили в качестве образца на будущее, когда технологии снова станут более доступны и ввод комплексов в эксплуатацию покажется властям необходимым.
— Проберемся на склад и украдем целый экзоскелет? — Янош озадаченно вскинул брови. — Не думаю, что нам удастся при этом остаться незамеченными.
— Ну-ка, а что если… — Аврора открыла свой планшет и сосредоточенно в него уставилась. Через минуту поисков она победоносно улыбнулась и подняла глаза от экрана. — Обычно я такое не предлагаю, но, может, купим его? — Она развернула планшет, чтобы показать остальным страничку аукциона. Экзоскелет был выставлен на торги. — Это закрытый аукцион, о котором знают только те, кому положено. Если мы выкупим экзоскелет, у нас будет официальное разрешение на владение им. Но не использование, конечно. Так что если ты разок пройдешься в нем по улицам, вопросов не возникнет.
— Зато вопросы возникнут из-за этого, — напомнила Мила, указывая на рога, которые теперь постоянно прятала под шапкой. — Мне нельзя выходить.
— Точно, — потупилась Аврора.
Янош пробежался глазами по странице аукциона с подробно расписанными правилами, в задумчивости потёр подбородок.
— Не проблема. Купить и забрать экзоскелет может кто-то из нас. Или даже закажем доставку. Только вот, что дальше? Какой вообще план? Не хочу быть пессимистом, но…
— Тощий не станет убивать его, — твердо проговорила Мила. По крайней мере, ей очень хотелось в это верить. — Может, продержит несколько дней, но потом обязан будет предоставить его официальной власти.
— Следовать законам — не для него.
— В любом случае, у нас мало времени, чтобы вытащить его. То есть, у меня. Одно дело, предоставить убежище и помогать информационно, но это… Вы же не пойдете со мной на базу сражаться за незнакомца.
Янош опустил руку на ее плечо и заглянул в глаза. Выражение лица было серьезным и печальным.
— У многих из нас есть личные счёты к Тощему. Он согнал наших друзей и родных в казармы. Чью-то мать, чью-то то сестру, сына, племянника. Мы даже не знаем, живы ли они, не можем с ними увидеться. Многие хотят отомстить, лишь бы подвернулся шанс.
Мила помолчала немного, потом тихо спросила:
— А кого потерял ты?
— Родителей, старшего брата. Порча проявилась только у него, но когда пришли Чистильщики по доносу соседей, родители встали у них на пути. В восемь лет я остался сиротой. Ялану было тринадцать. — На его лице на секунду отразилась боль, которую он до сих пор испытывал, вспоминая о семье. Потом Янош нахмурился, в голосе появилась жесткость. — Чуть позже я узнал, что Тощий продал Ялана владельцу подпольного клуба. Того, где порченых детей заставляют драться друг с другом, а если они не хотят, бьют током до тех пор, пока не станут умолять выпустить их на ринг. — Янош помрачнел, сложил на груди руки и отвел взгляд. Тихо закончил: — Он умер в первый же месяц.
Повисло тяжёлое молчание. Значит, и его Огнев перемолол на мелкие куски, из которых потом собрался кто-то другой, одержимый противостоянием и бесконечно грустный. Мила знала, каково это — остаться одной. Но ей повезло больше, чем Яношу. Она хотя бы не видела смерть матери. Можно было притвориться, что та ещё жива.
Мила осторожно дотронулась до руки Яноша. Сказала:
— Мне жаль.
Искренние слова, но бесполезные.
Янош слабо улыбнулся, хотел было что-то сказать, но просто молча поднялся, достал сигареты и сел на подоконник. Затянулся, глядя на ночной город в приоткрытую створку окна.
Мила перевела взгляд на Аврору. Пожалуй, лучшего момента не найти для разговора на такую личную и болезненную тему.
— А ты, Ро?
Аврора нервно и коротко улыбнулась, принялась ковырять ногтем дырку в обивке дивана.
— Да у меня похожая история. Сестра родилась со сросшимися ногами. С такой мутацией не живут. Не было смысла рисковать всем и прятать ее, и родители это знали. То есть, отец знал, а мать не хотела его даже слушать. — Девушка говорила это, скрывая обиду за показным равнодушием. — И вот однажды, когда мать уснула, отец забрал малышку и отнес ее в Центр Чистоты. Он сделал это, потому что знал: если придут Чистильщики, мы все можем умереть. Мать впала в продолжительную депрессию, отказывалась есть и в конце концов умерла. Мертвая дочь ей оказалась дороже, чем живая и здоровая. — Она изогнула брови и снова коротко улыбнулась. — Ты, наверно, думаешь: при чем тут Тощий? Да ни при чем. Я просто хочу, чтобы на порченых обратили внимание. Ведь тем, кто не терял своих близких, все равно. Люди такие: предпочитают не замечать проблему, пока она не касается их лично. Столько несправедливости творится прямо у нас под носом, а мы отводим глаза, потому что слишком боимся.
Аврора замолчала, погрузившись в свои мысли. Янош докурил сигарету и закрыл окно. Холодный воздух, пробравшийся в неотапливаемую квартиру, заставил поежиться. Мила уставилась в чашку, с горечью вспоминая моменты, когда и сама отводила глаза.
В тишине вдруг раздался сигнал вызова. Мила вздрогнула от неожиданности и вместе с остальными уставилась на экран персонального браслета Авроры. Вызов шел с браслета Ива.
В первую секунду Мила обрадовалась, решив, что брату каким-то образом удалось сбежать, потом сердце сжалось от мысли, что он звонит попрощаться, или что кто-то чужой сейчас сообщит о его смерти. У остальных, видимо, появились похожие мысли. Они сидели и молча глядели на браслет, не решаясь ответить. Наконец, Аврора потянулась к кнопке громкой связи.
— А вдруг это не он? — зашептала Мила с волнением. — Они ведь не смогут нас отследить?
Палец Авроры завис над кнопкой.
— Нет, конечно, — отозвался Янош. — Ответь, вдруг всё-таки он. Хуже не будет.
Аврора приняла вызов и положила руку с браслетом на середину стола. Из динамика раздался спокойный голос, который можно было даже назвать приятным, если бы не вся эта нервозность ситуации:
— Мила, полагаю.
Девушка круглыми от испуга глазами поглядела на друзей. Янош покачал головой.
— Что ж, можешь не отвечать, — продолжал неизвестный, когда молчание затянулось. — Главное, слушай. Твой брат, Истислав, у меня. Где именно? На базе Тощего. На моей базе. Пока что он в порядке, жив-здоров. Ну, почти. Истислав крепкий парень, он может многое выдержать. А сколько выдержишь ты, зная, что каждый час, пока ты отсиживаешься в безопасности, ему причиняют боль?
Он сделал драматическую паузу, а Мила от волнения закрыла рот руками.
— Итак, предлагаю тебе вот что: если хочешь ещё раз увидеться с братом, пришли координаты и дождись моих людей, либо попытайся добраться до базы так, чтобы тебя не поймали Чистильщики. Нет, я не отпущу его, конечно, но в твоих силах сделать так, чтобы он не страдал перед смертью. Если продолжишь прятаться — Истислав умрет через много-много дней в муках, проклиная твое имя. А тебя все равно поймают, рано или поздно. Так зачем усложнять жизнь? Он и так уже достаточно настрадался по твоей вине.
Связь прервалась. Аврора и Янош настороженно переглянулись, а Мила спрятала лицо в ладонях. За миг до отключения показалось, что она услышала голос брата. Крик. Хотелось сию же секунду кинуться на базу. От обещаний Тощего мороз побежал по коже и в мыслях воцарился хаос. А хуже всего было осознание того, что он прав.
— Ты ведь не собираешься делать, как он сказал? — с тревогой взглянула на нее Аврора.
Не сдавайся. Так сказал брат.
Мила растерла слезы по щекам, судорожно вздохнула.
— Нет. Я не сдамся.
Принять решение, обрекающее брата на пытки, было невыносимо больно. Какой-то части сознания казалось, что она предает Ива. Но она знала, что поступает правильно. Потому что если она сдастся сейчас — все, что сделал для нее брат, окажется напрасным.
— Не слушай его! — крикнул Ив от безысходности, почти не надеясь, что Мила услышит.
Тощий отключился и спрятал браслет в карман. Он стоял в дальнем конце пустой, плохо освещенной комнаты. Единственная лампа болталась над головой привязанного к стулу Ива, и ещё немного света просачивалось в щель под дверью за спиной Тощего. Бетонный пол был покрыт бурыми въевшимися пятнами. В помещении пахло ржавчиной и разложением. Старой, засохшей кровью и свежей.
— Бесполезно. — Тощий приблизился на несколько шагов и оказался в круге света, так что Ив наконец смог его разглядеть. Мужчина не улыбался. Он выглядел… опечаленным. — Ей уже не удастся спастись, так что смирись. Хотя я тебя прекрасно понимаю. Когда-то и у меня была семья. Защитить любимого человека любой ценой… Жаль, что ты сделал неправильный выбор.
Ив хмыкнул. Кровь из носа текла по губам и подбородку и капала на грудь. Череп раскалывался после удара по голове. И все ещё ужасно хотелось спать.
— Выбор? — Ив облизнул губы и сплюнул. — По-твоему, он у меня был?
Тощий усмехнулся уголком рта.
— "По-твоему". Как интересно. Девять лет обращался ко мне уважительно, будучи свободным, а стоило попасть в плен… Храбришься? Ладно. Но нет, я не про выбор скрывать сестру или сдать властям. Я про выбор довериться мне или предать. — Он тяжело вздохнул, будто это его действительно задевало. — Почему-то рано или поздно все выбирают предательство.
— Ни за что не поверю, что ты помог бы моей сестре.
— Жаль. И почему все обо мне такого мнения? Были бы мы незнакомцами, я не пошевелил бы и пальцем. Но мы знакомы много лет, и ты был одним из лучших сотрудников. Неужели, ты думаешь, я бы не откликнулся на маленькую просьбу? Твоя сестра не смогла бы стать эффективным работником. Так какой мне прок от ее смерти? Стоило только попросить — я подыскал бы ей безопасное место и обеспечил работой по способностям. Но ты выбрал решать проблему в одиночку.
Ив опустил голову, прикрыл ненадолго глаза. Слова босса заставили снова всколыхнуться то чувство стыда, которое он испытал, когда пытался вынести куб. Он не мог знать, правду ли говорит Тощий, но мысль о том, что все могло сложиться по-другому, не будь он так недоверчив, больно врезалась в сознание.
— Может, все ещё можно исправить? — тихо проговорил он. Пришлось приложить все усилия, чтобы голос не дрожал. Не хотелось выглядеть жалким.
— Увы.
Ив вскинул голову и гневно воскликнул:
— Но если тебе нет дела до нее, тогда зачем все это? Звонишь ей, угрожаешь. Ты сам сказал, что рано или поздно ее найдут Чистильщики. Так почему бы тебе не пристрелить меня и не оставить все заботы им?
Тощий стоял прямо напротив Ива. Взгляд его синих глаз стал жёстким, он смотрел не мигая из-под слегка нахмуренных бровей.
— Потому что теперь это личное. Когда ты пришел в мой дом и взял то, что тебе не принадлежит, это стало личным. Когда ты пытался сговориться с Мареком против меня, это стало личным. — Помолчал немного, усмехнулся. — Недавно я просмотрел записи с камер Чистильщиков. Впечатляет. Уничтожить три машины в одиночку практически голыми руками — такие люди мне нужны. Даже это я мог бы уладить. Но потом ты решил украсть куб. — В голосе появилось разочарование. — Причем сделал это весьма неуклюже. Механик обратил внимание на мокрую одежду и решил на всякий случай уточнить у меня, действительно ли понадобился куб. Что, растерял все навыки? — Тощий усмехнулся одними губами и взглянул на протезы пленника. — Хотя и в прошлом ты не был хорошим вором, раз позволил себя поймать аж дважды.
Ив заскрипел зубами и сжал кулаки. Руки были прицеплены наручниками к спинке стула. Протезы — немое доказательство тех двух его провалов. И теперь он снова попался на воровстве. Из-за гребаного дождя! Как глупо.
— Ну и зачем тебе Мила? — глухо проговорил Ив. — Сам сказал, что она будет бесполезна в работе.
Тощий отмахнулся и повернулся в сторону, а голос стал бесцветным, будто он резко потерял к теме интерес.
— Я же сказал, это личное. Нельзя оставлять предательство безнаказанным. Я поймаю ее и потом выдам вас обоих властям. Вас приговорят к смертной казне за несоблюдение закона о порченых. А я в очередной раз докажу городу, что мои методы поимки преступников более эффективны, и что не покрываю своих людей, если те идут против империи. Ну и самое главное: это послужит уроком всем остальным. — Снова взглянул на Ива, не поворачивая головы. — Хотя мне искренне жаль, что приходится так поступать, я не могу проявить слабость в глазах подчинённых.
Ив нахмурился. Значит, босс просто хочет сделать из него наглядный пример, напомнить своим шавкам, что ждёт предателя. Он всегда так поступает: не убивает человека, а заставляет его смотреть, как все, что он любит, превращается в пепел.
— Я не скажу, где она.
— Знаю. Ты многое можешь выдержать, но это не значит, что мы оставим тебя в покое. Поэтому я и позвонил ей. Вряд ли она окажется такой же психически устойчивой.
— Мила не станет с тобой связываться, — упрямо проговорил Ив в надежде убедить в этом хотя бы самого себя. — Она умная девочка.
— Если она немного умнее тебя, то сделает, как я сказал. И дураку понятно, что это конец. Ты её больше не защитишь.
Тощий развернулся и вышел, оставив Ива в одиночестве размышлять над своим положением. А положение было так себе. Он слабо подёргал руками, попробовал встать. Крепкий металлический стул был прибит к полу, ноги прикованы к ножкам, а запястья перехвачены толстыми браслетами, которые не разорвать даже с учётом силы механических протезов. В висках пульсировала боль, он не спал уже больше двух суток, и соображать в таком состоянии не получалось при всем желании, однако не требовалось особой концентрации, чтобы понять, что он в полной жопе. Спасти его могло только сошествие одного из староверских богов.
Ив не знал, сколько времени уже провел здесь, но плечи ныли из-за неудобного положения и спина напоминала о себе. Он поерзал на стуле — не помогло. Повесил голову и закрыл глаза. Казалось, они пересохли и сморщились. И кишки тоже. Он уже и не помнил, когда ел в последний раз. Усталость навалилась, несмотря на напряжённость ситуации, и Ив готов был уже провалиться в сон, но внезапный скрип двери заставил его разлепить веки.
В комнату зашёл мужчина в форме надзирателя. Лицо показалось знакомым. Возможно, виделись на разгрузке товара. Ив присмотрелся к нему повнимательнее — и в голове медленно, словно это было давно, всплыл эпизод: порченый с уродливыми руками роняет яблоки, и надзиратель бьёт его стеком.
На этот раз он тоже достал стек, другой, электрический. Включил режим подачи тока. Кончик стека заискрился. Мужчина молча ткнул Ива в плечо. Тот задергался от разряда, сжал зубы. Боль прошла по всему телу и сконцентрировалась в месте ожога.
— Босс сказал, ты вряд ли что-то скажешь, — оскалился мужчина, покачивая стеком из стороны в сторону в опасной близости от лица пленника. — Мне все равно. Молчи или говори. Моя работа — не дать тебе сдохнуть слишком быстро.
Он ткнул стеком в живот. Ив согнулся и едва удержался от того, чтобы выблевать кишки. Ожог горел огнем. Сил разогнуться уже не было. Сознание едва держалось в теле. Надзиратель подошёл вплотную и оттянул его голову за волосы, чтобы проверить, что Ив ещё не отключился. Ив собрал остатки сил и плюнул ему в лицо. Кровавый сгусток угодил в щеку. Мужчина стёр его, брезгливо стряхнул с пальцев. Ухмылка сменилась злобным оскалом. С яростью он врезал стеком наотмашь по лицу, оставив на щеке красную полосу. В глазах потемнело. Ив отстраненно подумал: наконец-то посплю — и потерял сознание.