Солнце только показало свой алый краешек, а Дэй и Донг уже бодро шагали по дороге. У них оставалось немного еды, и Дэй почти всё отдал мальчику — ему нужны силы, чтобы преодолеть все испытания дня.
Чем ближе они продвигались к Священной горе, тем больше дорога становилась похожа на базар. Тот же шум, скрип, разноголосие, та же пестрая, разноцветная толпа жаждущих посетить гору Хэншань.
Вот и тропа, ведущая к бамбуковой роще. Однако никто не сворачивал с дороги на тропинку, чтобы сократить путь. И только потом Дэй и Донг поняли почему.
Бамбуковая роща сильно заросла. В некоторых местах приходилось продираться сквозь крепкие стволы бамбука. Их высокие вершины смыкались, закрывая небо. Тропинка петляла, то и дело раздваиваясь. В этой роще можно было запросто потеряться.
Донг вертел головой и едва поспевал за Дэем. Ему казалось, что он попал в страшную сказку, которая никак не заканчивалась. Бамбук рос всё гуще и гуще. Солнца становилось всё меньше и меньше. Порыв ветра поднимал листья, и тогда раздавался шуршащий тревожный звук.
Вдруг Дэй резко остановился и замер, присев, призывая то же самое сделать и Донга, которому в нос ударил запах дыма. Дэй ящерицей прополз по стволу стоящего рядом с ними бамбука. То, что он увидел, его не обрадовало: четыре шалаша и костер. Рядом с костром сидели двое — варили похлебку. А сколько их спит в шалашах — неизвестно.
— Донг, — прошептал слезший с бамбука Дэй. — Нам не обойти их — слишком густо растет бамбук в этом месте. Надо пройти мимо них незамеченными. Это «веселые люди» — бродяги и беглые. Послушай меня внимательно и сделай всё, как я скажу.
Донг старался не показать, что он испугался, и сосредоточенно слушал Дэя.
— Донг, представь, что ты лист, и медленно плывешь в воздухе, подгоняемый слабым ветерком. Нужно смотреть внутрь себя и ни в коем случае не реагировать на внешний мир. Я понимаю, что это трудно без медитации и тренировок. Но постарайся. Иди за мной, плавно покачиваясь при каждом шаге, и смотри только на мою спину. Мы пройдем мимо, и они не заметят нас. Закрой глаза и представь себя листком. Молодец! — Дэй легонько, нежно провел руками по голове и лицу мальчика, отчего на того напала сонливость. Он зевнул, глаза его стали слипаться. — Теперь медленно, плавно иди за мной, — прошептал Дэй, начиная раскачиваться.
И они пошли.
До бродяг было примерно шесть жэнь и столько же, чтобы пройти поляну и скрыться в роще. Сидящие у костра тихо переговаривались, подбрасывая в костер дрова и пробуя варево. Они не замечали, как двое шли близко мимо них. И не заметили бы и потом, если бы не досадная случайность — резкий крик фазана. Донг очнулся и невольно посмотрел на сидящих у костра — и это когда до спасения оставалось совсем немного. Бродяги от удивления открыли рты, замерли на мгновение и тут же, вскакивая, закричали. На шум из шалашей прибежали остальные.
— Донг, быстро беги в деревню и не оглядывайся. Я задержу их.
Взгляд Донга неожиданно упал на запястье левой руки Дэя. Он увидел черную точку под лотосом.
Слезы брызнули из глаз — сначала погиб отец, а теперь умрет Дэй. Но почему? Почему такой сильный, ловкий и умный Дэй должен умереть⁈ Зачем он нарисовал эту точку⁈
Дэй, казалось, всё прочел по лицу мальчика.
— Ты потом всё поймешь. А сейчас беги, Донг, и не забудь, о чем я тебе говорил. — Дэй подтолкнул мальчика в спину.
И Донг побежал. Он не увидел, как Дэй уложил подошедших к нему слишком близко двоих бродяг. Донг не услышал вопли еще двух, брошенных в костер. И он не почувствовал боль Дэя, когда две стрелы пронзили его тело.
Но Дэй бился — и еще двое бродяг не встали с земли. Он бился, пока не понял, что силы покидают его. Тогда он взобрался на бамбук и стал перелетать, словно большая сказочная птица, с одного дерева на другое, уходя от стрел.
Это зрелище настолько поразило бродяг, что они, не сговариваясь, закричали: «Демон! Демон!» И сколько ни пытался главарь заставить догнать Дэя, никто не сдвинулся с места.
Дэй, увидев, что его никто не преследует, решил спуститься вниз и найти Донга. Он, забыв о золотом правиле воина — не расслабляться, особенно на последнем моменте битвы, — спрыгнул на небольшую поляну. Это была ловушка для зверей — вырытая глубокая яма, внизу которой стояли заостренные бамбуковые палки.
Дэй, не успев осознать свою ошибку, полетел вниз…
Бамбуковые палки пронзили его сильное мускулистое тело. Оно обмякло и повисло.
Голова запрокинулась.
Последний осмысленный взгляд прошел сквозь верхушки бамбука — синее небо, похожее на синее море… Его Аи и Роу, его девочки…
На левой руке черная точка под лотосом стала умьшаться, а над лотосом — увеличиваться.
И Дэй медленно двинулся по просветленному пути, уходя всё дальше и дальше.
Только листья бамбука, шурша и покачиваясь, опускались, провожая Дэя — великого воина.
Донг бежал не оборачиваясь, стараясь не свернуть с тропинки. Но вскоре он устал и, тяжело дыша, упал в заросли папоротника. Донг потерял счет времени. Ему показалось, что он много дней петляет по этой зловещей бамбуковой роще и никак не может покинуть ее.
Вдруг чья-то сильная рука подняла его и поставила на тропинку. «Беги, Донг, беги. Ты всё преодолеешь и всё сможешь», — зазвучало в голове Донга. И он, повинуясь неведомому голосу, снова побежал.
Роща осталась позади. Донг поднялся на холм, с которого была видна раскинувшаяся, как на ладони, деревня. Рядом проходила дорога, где двигавшиеся люди казались ему муравьями.
Донг стал спускаться к деревне, стараясь не думать о Дэе и не плакать.
Деревня в преддверии праздника принарядилась. Она встретила Донга радостным возбуждением, приятной суетой и запахом еды. Мальчик понял, что сильно проголодался. А сумку, где еще оставалось немного еды, Донг потерял в бамбуковой роще.
Донг жадно смотрел на прилавки со всевозможными вкусностями. И даже подумал: а не стащить ли чего-нибудь, когда продавец отвернется. Но вовремя остановился. Он пришел сюда, чтобы принять участие в испытаниях, победить и попасть в монастырь «Черный лотос», а его могут поймать как воришку, да и на сытый желудок биться труднее.
Донг стал расспрашивать, где монахи отбирают мальчиков в свой монастырь. Ему сказали, при этом спросив, сколько ему лет. Донг был маленького роста, но он так повзрослел за эти несколько дней, что ему можно было дать и десять, и двенадцать.
Донг, как учил его Дэй, немного опустил плечи, чтобы казаться еще меньше, и сделал «глуповатое», детское лицо, потому что мальчиков его возраста монахи не брали к себе — только 4–6-летних, а Донгу еще зимой исполнилось восемь.
Донг поднялся на небольшую возвышенность в форме круга и обратился к пожилому монаху с просьбой поучаствовать в отборе. Монах внимательно осмотрел его, заглянул в глаза и, видимо, не найдя повода для отказа, кивнул в знак согласия и определил во второй ряд, стоящих друг перед другом уже отобранных мальчиков. Донг не стал смотреть на своего противника и тем более строить ему рожи и показывать язык, как это делали другие. Он сосредоточился и продышался — так начинал каждое утро Дэй.
Второй монах, молодой, улыбчивый, но тоже немногословный, попросил выйти на середину круга слудующую пару. По правилам нужно было повалить соперника на землю и удерживать, пока молодой монах не скажет, что поединок закончен.
Донг внимательно наблюдал за борьбой. Учитывал ошибки и удачные приемы, хотя какие могут быть особые приемы у детей, но всё же это помогло ему сосредоточиться и больше ни о чем не думать.
И вот дошла очередь до Донга и мальчика, стоящего напротив. Его соперник был тихим, на его печальном лице были видны следы слез — видимо, он совсем не хотел попасть в монастырь и стать монахом, а хотел жить со своей семьей. Донгу даже стало жаль его. Отец мальчика находился рядом и всё время пытался подбодрить сына, но это мало помогало. Донг без особых усилий уложил его на землю, потянув на себя и подставив подножку. Мальчик упал, заплакал, а монах присудил победу Донгу.
Во втором круге отбора Донгу предстояло сразиться с рослым мальчишкой, с длинными руками, которыми он размахивал направо и налево, яростно наступая. Донг сначала пятился назад и даже один раз запнулся, но устоял. Потом, низко наклонив голову, ловко поднырнул под правую руку соперника, развернулся и повалил его на землю. Они стали барахтаться, не уступая друг другу. То Донг удерживал соперника, то соперник скидывал Донга с себя и удерживал его. Но удача и в этот раз не отвернулась от Донга — монах присудил победу ему.
Предстоял последний поединок — теперь остались только сильные соперники. Двенадцать мальчиков. И шестеро из них уйдут в монастырь, чтобы стать монахами и больше никогда не вернуться к своим родным.
Донг устал и очень хотел поесть и отдохнуть, но расслабляться было нельзя.
Начался третий круг поединков, занимавших гораздо больше времени, — здесь никто не хотел уступить и проиграть.
Настала очередь Донга снова выяснять, кто сильнее. Ему достался на вид медлительный мальчишка, но он брал взрывными, настолько быстрыми атаками, что соперники не успевали опомниться, как оказывались на земле. Вот и в этот раз мальчик, показавшийся Донгу смутно знакомым, стоял, преминаясь с ноги на ногу, как бы приглашая Донга начать поединок первым. Донг осторожничал: у него не было такой быстрой реакции, как у соперника. Он не хотел глупо подставиться с первых минут и проиграть.
Так они кружили, делая короткие выпады и тут же отскакивая друг от друга на безопасное расстояние. Вскоре Донг почувствовал усталость, сказались большое напряжение, потери и тревоги прошедшего утра, — надо было на что-то решиться, пока есть силы.
И Донг решился. Дэй научил его нескольким приемам, правда, не нападения, а защиты. Но это не меняло дела.
Донг быстро отступил немного назад, потом, резко оттолкнувшись, прыгнул всем телом вперед на удивленного соперника. Оба упали и стали кататься по земле, пока Донг, собрав остатки сил, не оседлал соперника. Он удерживал его, но монах почему-то медлил останавливать поединок. Мальчишка в конце концов скинул с себя Донга и теперь восседал на нем. Донг понимал, что он больше не в состоянии бороться и сейчас проиграет. Неужели всё закончилось? Но он же обещал Дэю! Он должен стать воином. Он же должен найти своих родных!
Донг увидел, как к ним направляется молодой монах, чтобы засчитать победу, потом перевел взгляд на своего соперника, узнал мальчишку и даже вспомнил имя. Он видел его на дороге с отцом.
— Киу, я не могу проиграть. Поверь, мне очень нужно попасть в монастырь. От этого зависит жизнь многих людей. — Это всё, что мог сказать Донг.
Тем временем монах остановился перед ними и…
Киу вдруг резко упал на землю и распластался рядом с Донгом. Они так и лежали рядом, не двигаясь, — у Донга не было сил, а Киу просто поверил своему сопернику и пожалел его.
Кому присуждать победу?
Молодой монах посмотрел на старшего, явно не зная, как разрешить ситуацию. Тот, внимательно наблюдавший за всеми поединками, сделал знак рукой, и оба мальчика попали в монастырь.