Переступаю границу парка. Оказывается, она была очерчена солью. Мою настрадавшуюся плоть слегка обжигает покалывающими «искорками», улыбаюсь. Пусть и такие ощущения, но всё же я успел почувствовать.
Ноги автоматически замерли, когда передо мной впервые «после» стали проплывать знакомые городские сюжеты. Вот девушка спешит на работу, кофе выныривает из бумажного стакана прямо на её белые кроссы. Какая — то слегка злорадная улыбка появляется на моём лице. Ну, а что. Сама виновата. Так торопится, будто ей есть куда спешить. Ничего в нашей жизни не достойно спешки, как недостойно и промедления. Я понял это. Теперь понял.
Рядом со мной снова проходит собака, та самая, что зарычала на меня на прошлой неделе. Я приветственно кивнул, корги снова шуганулся и поскуливая, вернулся к хозяйке.
Грудь привычно приподнялась от накатывающего раздражения.
Слева, растерявшись, взвизгнула девушка, что шла под руку с своим кавалером. Писк собаки слегка испугал её, и она сильнее сжала руку юноши. Тот гордо улыбнулся. Ну а как же, геро — о — ой.
Я закатил глаза. После расставания с Ленкой, моё существо категорически не принимало все эти «нюни». Фу.
— Раздражаешь. — оборачиваюсь. «СВ» стояла на корточках, очевидно, делая вид, что завязывает шнурки — Сколько прикажешь мне ждать, пока ты насладишься здешними пейзажами?
— Ты не смотришь на меня. — констатировал я.
— Вау, да ты умён не по годам! — раздражённо шепчет девушка — Если люди заметят, как я переговариваюсь с пустым местом, что, по — твоему, случится? — она аккуратно приподнялась и начала «отряхивать» штанину — Так, — Маня всё ещё не поднимала взгляда от джинс — Моя машина на обочине, справа. Придурок, я говорю справа. — я удивился, как быстро она приметила, что я повернулся не в ту сторону. Наконец, СВ подняла голову и вытащила из кармана парки телефон. Девушка приложила кирпич к уху и уставилась прямо на меня— Если ты не будешь на месте буквально сейчас, — злость в её глазах накатывала с какой — то пугающей скоростью — Моё время для тебя истечёт.
Я кивнул и направился следом за улепётывающей женской фигурой. Только сейчас приметил её миниатюрность. Рост не более 160, худощава, весьма спортивного телосложения, но не сказать, что специально занимается. Скорее, просто часто ходит. Шаг у неё и правда довольно шустрый. Был бы я в прежней своей версии, более живой, я бы наверняка отстал.
Спустя минуту, мы уже сидели в миниатюрной «Кие», насколько я помню, модель «пиканто», но могу ошибаться.
Девушка лёгким движением завела автомобиль, далее аккуратно выжала сцепление и наконец потянулась к рычагу передач. Я был удивлён. На вид ей лет 17, но она так умело всё делает, что это вызывает нескрываемое восхищение.
Мы уже выехали на знакомое шоссе, когда я решился задать вопрос:
— Так, у тебя есть права? — Эдуард, ты сегодня жжёшь. Не знаю даже, как прокомментировать собственную «школьную» навязчивость. Вдруг словил себя на мысли, что каждый раз, когда пытаюсь заговорить с Марией, чувствую себя отвечающим возле доски школьником.
Маня бегло бросила на меня раздражённый взгляд и вернула его обратно к дороге.
— Просто ты выглядишь молодо, и я слегка запутался. — я предпринял попытку снять с себя клеймо идиота. В ответ тишина. — Не пойми неправильно…
— Ты не можешь сидеть молча? — она включила поворотник — Пожалуйста. Ты правда отвлекаешь.
Я был снова ошарашен. «Пожалуйста». Сегодня я умру второй раз? В чём причина такого поведения? У неё проблемы с головой? Биполярное расстройство или что там?
Но взаправду, в ответ я лишь кивнул и отвернулся к своему окну.
Спустя 10 минут «доброй» дороги, мы встряли в пробку. Маня нервно отбивала ритм по рулю. Я приметил её длинные худые пальцы.
— Занимаешься музыкой? — решаюсь сделать вторую попытку. Девушка выдыхает.
— Ранее занималась, да.
Фу — ух, наконец — то нормальный ответ. Напряжение слегка встряслось.
— Как тебе?
— Что именно?
— Ну, музыка.
Тишина. Комментарии излишни. Я явно попал впросак.
— Нормально. — машинально вздрогнул. С момента, когда я задал вопрос, прошло уже не менее пятнадцати минут. — Ранее, — неужели она решила взять инициативу на себя? Я точно умру второй раз — я играла на сиринге.
— Сиринге? — теперь я стопроцентно походил на вопрошающего школьника.
Маня кивнула, наш ряд потихоньку трогался, Киа не отставала.
— Такая флейта со многими трубочками. Может, видел при жизни.
Я призадумался.
— Как у фавна? Из «Хроников»? — от энтузиазма я подскочил на сидении и повернулся в пол оборота к водителю. Девушка дёрнулась, но сохранила самообладание.
Она мельком отследила моё положение и расслабила напряжённые плечи при осознании дистанции.
— Я не понимаю о чём речь.
— Ка — а — ак? — мою интонацию в пору назвать детской, потому что эмоции у меня хлещут через край. Я уже говорил, что последние три года я прибывал в глубочайшей депрессии. В середине этой истории я даже не мог встать с кровати ради «облегчения». Стыдно признавать, но я купил себе мобильный горшок. Это была не лень, а всепоглощающее чувство усталости и уныния, которые так умело руководили моим состоянием. Я не был расстроен чем — либо, мне было плевать на бывшую и на всё происходящее в принципе. Если у меня была возможность остаться дома — я это делал. Потом немного отпустило, но на смену этому этапу, пришёл другой: алкоголь. Ну в общем, история длинная.
А сейчас я чувствовал себя, словно мне вновь одиннадцать.
Это я к тому, что времени у меня было предостаточно. Я пересмотрел и перечитал всего «Поттера», «Хроников» и даже некоторые манхвы. Быть можем, у моей новой знакомой просто нет столько свободного времени — Так ты правда не видела «Хроники Нарнии»? А читала хоть?
Мария помотала головой и снова включила поворотник. Мы съезжаем на пригородную дорогу. Тут уже нет пробки и более спокойное «течение» машин.
— Же — е — есть… — протянул я и вызвал явное недовольство Машки. Она как — то слегка съёжилась и сильнее вцепилась в руль. Хотя… Может, это смущение? — Я не хочу сказать, что это плохо, правда. Я имел ввиду, что это для меня удивительно. Ты не смотрела такую картину… А «Гарри Поттера»?
Машка улыбнулась и расслабила плечи:
— Смотрела! — гордо заявила она. Мне даже показалась, что она кокетничает, но резкий рывок вперёд отвёл такие мысли. Машина начала набирать ход.
— И кто любимый персонаж? — мой инстинкт самосохранения внезапно решил проявиться, и я посильнее вжался в кресло, но старался виду не подавать. Я же мужчина в конце концов.
— Хагрид. — девушка бросала беглые взгляды на зеркала заднего вида и боковые, аккуратно маневрируя меж машинами, вела своё авто очень уверенно. Маня постепенно сбавила скорость на светофоре и приостановила транспорт, когда цвет сменился на красный — На меня похож.
Я улыбнулся, почувствовав себя в «живом» диалоге. Молча кивнув, я снова отвернулся к своему окну. Моё удовлетворенное настроение настойчиво растекалось по груди.
— Матвей Александрович сказал, что ты зазря растрачивал свою жизнь последние года. Расскажи мне об этом. — машина снова двинулась. А ей явно не занимать деликатности при темах разговора.
Глаза мои расширились, и я повернулся с удивлённым лицом к водителю:
— Зачем?
Девушка начала заворачивать:
— Я взяла тебя под свою ответственность. Вопросы задаю я. — она не отнимала взгляда от двора.
Спустя десять минут мы поднимались по подъездной лестнице в довольно удушающем молчании. Только мы, казалось, нашли общий язык и вот опять. Я чувствовал вину.
Мы зашли квартиру на первом этаже. Переступив порог, я почувствовал, как тело начинает сильно и больно обжигать. Крик мгновенно вырвался изо рта.
Маня быстро спохватилась и бросив расшнуровку кроссовок, что — то прошептала себе под нос, попутно выпрямляясь. Жжение рассеивалось, словно «стекая».
— Что это было?! — я «тушил» свои руки и ноги похлопывающими движениями, пытаясь ускорить процесс.
— Защита от духов. — Маша была абсолютно спокойна, даже бровью не повела. Пожав плечами, она сняла сумку и отыскала пушистые розовые тапочки. Ловко просунув обе ножки, девушка прошаркала на кухню — Идёшь? — казалось, она стала более дружелюбной, чем была до этого. Я проследовал следом. Короткий коридор с старыми обоями, по стенам которого располагались туалет и ванная комната. В самом конце — кухня.
Маленькая комнатушка, довольно уютная по своему устройству, но от того не менее захламленная. Везде весят сушёные цветы и какие — то травки. Запах божественный, удачно подобранное сочетание душистых растений, давало знать о ознакомлённости девушкой по части ароматов. В раковине гора грязной посуды: пара кастрюль, тарелка, с уже приевшейся гречкой и сковорода с остатками яичницы. Стол полностью завален газетными свёртками с неизвестным содержимым, на подоконнике одиноко стоит кактус. Если бы я не помнил свою квартиру, уверен, подумал бы, что эта местность — мой родной уголок, ну или уголок любого уважающего себя холостяка.
Я заметил, как СВ ставит цветастый чайник на плиту. Ловким движением поджигает конфорку и начинает перебирать весящие над плитой травы.
— Присаживайся. — не поворачиваясь, скомандовала она. Достав какую — то сиреневую веточку, девушка бросила её в стеклянный чайник для заварки.
Я послушно присел на ближний стул.
— Так, ты собираешься игнорировать мой вопрос? — Маша наконец повернулась ко мне.
— Вопрос? — я уже и правда забыл про её интерес к моему прошлому — А, вопрос. А выбор у меня есть?
— Нет.
Я скривил лицо, словно меня заставляли есть ненавистный рыбный суп. Она очень настойчива.
— Что тебе успел рассказать Матвей Александрович?
Маша приподняла бровь, скрещивая руки на груди.
— Какое это имеет значение? Расскажи мне всё, полностью.
— С чего такой интерес?
Девушка сохраняла спокойствие:
— Я уже говорила про вопросы.
Я инерционно сузил глаза, но быстро их расслабил, понимая шаткое своё положение.
— Я был в депрессии три года. Фактически, умер я три года назад, месяцем ранее я лишь подтвердил статус официально.
Маня кивнула:
— И? — я удивлённо на неё посмотрел.
— И?
— Ну, что дальше было и что было до этого? Расскажи мне ВСЁ. — последнее слово она специально выделила интонацией, не оставляя мне шанса «съехать» с темы.
Я закатил глаза.
Чайник начал издавать привычный свист, закипая. Мане пришлось отвернуться, чтобы залить растение кипятком.
По причине звука чайника, секундой я оказался в родительском доме, на такой же маленькой кухне, разве что, более прибранной. Мама с какой — то неестественной усидчивостью оттирает и так чистую плиту, ну, так мне казалось во всяком случае. Маленький я, то и дело роняет рис с ложки, отец без устали над этим посмеивается и раз за разом передразнивает попытки полностью донести еду до рта. Тогда я злился и обижался, сейчас ностальгически посмеиваюсь, разглядывая Манины пушистые розовые тапки.
— Прикольные потапуськи. — попытка отвлечь хозяйку от темы моей жизни «при жизни» не уставала быть.
Девушка перелила мутную жидкость из чайника в прозрачную кружку. Размешав стебельки растения, она наконец «приземлилась» напротив меня.
Отхлебнула:
— Спасибо. Так, что на счёт моего вопроса?
Улыбка с моего лица спала, я нахмурился.
— Да не хочу я тебе рассказывать! — наконец взорвалось терпение. — Что ты, как из банка, чес слово!
Мария подняла на меня взгляд исподлобья, это заставило усмирить нарастающее раздражение. Я откашлялся, выгоняя ком из горла.
— Это трудная тема.
Маша молчала, не отнимая взгляда от моего стушевавшегося сознания. Я почесал нос и поёрзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее.
— Да — а — а, блин. Перед смертью не надышишься. — выдавил я.
Машка как раз отпивала из кружки и тут же прыснула своим недо — чаем из носа. Смех настиг её внезапно. Секунд десять она не могла откашляться от нарастающего «ха — ха», но, когда заметила, что я испуганно её разглядываю, начала смущённо прикрывать лицо ладонью.
— Прошу прощения. — проглатывая очередной смешок, пропищала девчонка — Не знаю, что на меня нашло.
— Чёрный юмор, подруга, дело такое. — я всё ещё ошарашенно вглядывался в свою новую знакомую. Никогда бы не подумал, что такое хрупкое существо может так сильно ржать над шутками про кончину. Приметив, что Машка отводит от меня взгляд, пытаясь спрятать слёзы от ранее вырвавшихся эмоций, я снова потянулся к кончику носа. Я и сам засмущался. — Ты меня тоже извини.
Она кивнула. Резко выдохнув, девушка отставила кружку.
— Я пытаюсь понять, что народ заставляет радоваться смерти, Эдуард. Мне близка эта тема, потому что… — она запнулась и снова вернула в руку напиток — Просто потому что. А люди — то…
— Ты рассуждаешь так, будто сама себя человеком не считаешь. — и с чего я сделал такие выводы вообще… Эта её фраза: «Что народ заставляет радоваться смерти» звучала интересно.
Машка почти незаметно прикусила губу, уверен, она и щеку с внутренней стороны сейчас кусает. Я задел её за живое?
Маня быстро собралась и снова хлюпнула «чаем»:
— Я и не считаю. — ответила она — Будто ты считал себя частью этого чёртового гнилого общества.
Я почувствовал лукавость, но не придал значения. Во мне заиграл азарт, может хоть так получится её отвлечь?
— Как — то ты нелицеприятно отзываешься о месте, где живёшь. Тебе не нравится страна?
— Важная ошибка, Эдуард. Я говорила о людях. Не о месте.
Попытка сбить с толку провалена. Что ж ты такая внимательная?
— Читаешь много? Такие рассуждения и такое поведение в семнадцать — то лет.
— Потому что мне, блин, не семнадцать. — кружка с грохотом приземлилась на стол. Я не понял, что вызвало такую реакцию — Ты достал уже, честное слово! Я сразу приметила, что ты не видишь «лица», а ты ещё и возраста не различаешь. Мне двадцать один, понял?
Я кивнул.
— Не вижу лица? — не особо интересно, что она имела ввиду… Больше интересует, почему она так бабахнула — Чё орать — то?
— Да потому что предвзятое грёбанное отношение уже вот где сидит! — она поднесла руку к горлу, голос её теперь становился громче — Сил нет! Ехала вчера, сегодня, месяц назад по грёбанному Троцкому, угадай, сколько раз меня останавливали? Каждый раз! — она не дала и слова вставить, вопрос был риторический, я понял — Каждый раз останавливают и каждый раз один и тот же диалог, нет бы сразу права спросить, так фиг там, они мне: «Гражданочка, а лет — то вам сколько?» и ещё так щурятся мерзко! Задолбали! Лукавая улыбка, видно, что взятку хочет! А я им: «На те — с, барин, пожалуйте — с, всё есть: права, СТС, аптечка! Всё имеем — с!», а они так удивлённо смотрят. Один, знаешь, что сказал? — я подпёр рукой голову, мне стало до жути интересно— Говорит: «Срать я хотел на твои документы, может ты их, говорит, подделала. Поедешь в участок за фальсификацию»! Ты прикинь! А мне надо спешить было, рвалась только так. Ну, я на три весёлых послала его и газанула. А мне штраф прилетел! Что за логика тупая: если в машине девушка, то она обязательно либо «обезьяна с гранатой», либо «нелегал»?
До этого момента я кивал, но, услышав про последние действия знакомой, немедленно остановился:
— «Послала и газанула»? — я попытался скрыть саркастичную интонацию.
Маша кивнула.
— И только штраф прилетел?
Она свирепела на глазах:
— «Только»?! — передразнила Манька— Все мои документы в полном порядке, я сама сдавала на эти чёртовы права! А он меня за фальсификацию! Что за высосанная из пальца причина?! Хоть бы проверил!
— Тебя ж привлечь могли за «отказ лицу при исполнении». Там срок, вроде, имеется. Несколько суток.
Девушка залпом допила оставшуюся жидкость:
— Я не терплю к себе такого отношения. — подытожила она — Если бы причина меня удовлетворила, я бы сделала всё: как полагается, по правилам. Но он их нарушил первый. Я ещё в начале сказала, что спешу, а он начал размусоливать по три часа! Но это чёрт с ним, ничего страшного. Я позднее с ним разобралась и расплатилась за такую подлянку. — девушка на удивление быстро осела. Положение её тела стало гораздо более расслабленное и уверенное, она с некоторой элегантностью закинула ногу на ногу.
Я почувствовал себя очень неуютно. Почему — то эта её интонация показалась мне очень и очень пугающей. Бояться мне, как такового, конечно, нечего. Но справедливости ради, шестое чувство при жизни меня редко подводило.
— Ты очень довольна собой, да? — я старался не показаться собеседнице подозрительным. Старался насколько это было возможно, потому что в голове у меня возникла масса предположений. Деваха видит призраков, почему? Может, она убивает людей за этот дар? Может, продала душу сатане? Кто она, что она? Ну и паникёр ты, Эдик! Боже! Бедный ДПС — ник!
Машка приподняла бровь и откинулась на спинку стула посильнее:
— Да, тогда я очень гордилась собой. Это чистая правда. — она начала кокетливо покачивать тапком— Потом выяснилось, что я могла потратить гораздо меньше ресурсов.
«Ресурсы» — до боли знакомое слово. Когда мы в очередной раз вышли с Колянчиком пройтись, он, якобы случайно, подвёз меня прямо к центру психологической помощи. Там меня любезно встретила уже предупреждённая моим любимым другом, довольно миловидна девица, как выяснилось в дальнейшем, мой психолог. Она быстренько завела меня в кабинет, оставив Кольку за дверью. Усадив меня на удобное кресло, начала задавать весьма общие вопросы: был ли уже опыт с психологом, как себя чувствую в последнее время, чувствую ли дискомфорт, прибывая тут. Я лишь отрицательно вертел головой, иногда прерываясь на своё привычное «увы» и продолжал с достоинством выдерживать новый и новый залп вопросов. Дискомфорта мне испытывать не приходилось, просторный светлый кабинет приветливо укутывал атмосферой тишины и спокойствия, девушка была ненавязчивой, держалась в моих границах. Малейшее моё недовольство было тут же подмечено и записано в блокнот. Я не придавал этому большого значения, потому, как не придавал большого значения всему происходящему в принципе. Зелёный фикус смешно отражался в окне, что заставляло меня раз за разом отвлекаться на причудливые картинки. Разумеется, я пытался всё делать незаметно, но учитывая, где я находился… Сделать это было трудно.
— Я имею предположение, которым хочу с вами поделиться. — тихонько прервала меня психолог.
Я кивнул:
— Буду рад услышать.
— По моему мнению, как специалиста, вы прибываете в депрессии, я могу помочь вам с этим разобраться, если вы будете со мной заодно.
— Ощущение, что у вашего предположения имеется продолжение.
Девушка сняла очки:
— Буду с вами откровенна. Синдромы, которые вы и Николай описали мне, — твою мать! Ну, Колян, вот козлина болтливая — Крайне опасны. Вы, как я считаю, запустили механизм нарочного самоуничтожения. Эдуард, вы в критичном состоянии. Ментальное здоровье также важно, как и физическое. Вы слышите меня?
Я кивнул.
Мы «словили» продолжительную тишину. Ни она, ни я не проронили ни слова в течении пяти минут. Я завороженно наблюдал за отражением фикуса, который любезно кланялся мне при дуновении сквозняка, а она сосредоточенно писала, как я думаю, отчёт на компьютере.
— Эдуард.
— Это выйдет за пределы кабинета? — Я наконец сказал более одного слова. Девушка на секунду онемела.
— Нет, разумеется, нет. — психолог поднялась с кресла и обошла стол, оказываясь прямо передо мной. Я приметил её точенную фигуру. Иногда моя внимательность меня поражала, иногда раздражала. Сейчас это просто отвлекало. — Я допустила ошибку, упомянув Николая. Извините.
Мне захотелось начать отнекиваться, но сил на подобные действия не было, да и желание — то, как таковое, быстро исчезло.
— Не поймите меня неправильно. Я не глупый подросток. Я сам всё прекрасно осознаю и знаю, насколько сильно могут волноваться мои друзья, в частности… — я бросил беглый взгляд на дверь. Девушка понимающе кивнула. — Но я не стану сейчас заниматься этим вопросом. Спасение утопающего — дело рук самого утопающего или как там?
Привычное умиротворённое выражение лица специалиста наконец сползло. Не то чтобы я добивался этого, но некоторое удовлетворение я всё — таки получил.
— Вы несомненно правы. Я не стану с вами спорить. — она снова поправила очки и двинулась обратно к креслу — Консультация завершена, мы уложились в час.
Я молча поднялся с кожаной сидушки:
— Но Эдуард, — психолог не отрывала взгляда от экрана монитора, продолжая что — то набирать на клавиатуре— вокруг вас есть люди, которые хотят вас слушать, я говорю не о себе. Советую принять это во внимание.
Я изобразил жест прощания, приподнимая невидимую шляпу и молча удалился из кабинета. Колька терпеливо ждал возле двери и завидев меня, широко улыбнулся. Я нехотя улыбнулся в ответ. Он ничего не спрашивал, только молча положил мне руку на плечо, и мы вместе удалились из этого места. В машине пару раз друг пытался аккуратно начать тему, но не приметив особого желания с моей стороны, наконец отбросил попытки.
— Почему ты говоришь, как маньяк? — не выдержал я. Окунувшись в моменты воспоминаний, я от чего — то набрался смелости.
Манька слегка смутилась:
— Как маньяк?
— Ну, вот это твоё: «Я с ним разобралась, расплатилась», это же реально жутко.
Брови «СВ» сползли к переносице, но выражение их было не злым, вовсе нет. Оно было каким — то отчаянно непонимающем, словно я ей сказал какую — то теорему из школы, а она, староста класса, знающая каждую тему наизусть, ни разу не слышала о моём «способе» решения. С глаз быстро исчез вспыхнувший огонёк горделивости, сменяясь грустью. Я снова почувствовал потребность оправдаться.
— Ну, я имею ввиду…
— Нет, лучше молчи. — поднимается, не глядя на меня. Она совершенно точно выбрала точку в противоположной стене, чтобы не отвлекаться на рядом сидящего. Я знаю, я так делал. — Комната справа твоя. Располагайся. В мою не входить. Нарушишь правило — вылетаешь.
— Меня отправят к навкам? — я предпринял попытку разрядить обстановку своей шутливой догадкой.
Манька отставила кружку в раковину:
— К ним.
В горле возник ком. Сразу вспомнилась любимая фраза Сани, которую он цитировал при каждой удобной возможности: «Топ пять пранков, вышедших из под контроля». Я нервно сглотнул.
— Всё, понял.
Ещё минут пять мы прибывали в тишине. В очень неловкой душащей тишине. Манька занялась грязной посудой, я же сидел позади. Так продолжалась бы ещё долго, я думаю, если бы не её неуклюжесть.
По квартире раздался звук бьющейся посуды.
— Твою ж!.. — я вскочил с места. По мне пробежалась фантомная боль. Осколки долетели прямо до моих ног и слава богу, пролетели сквозь них.
Машка стояла в оцепенении. Я заметил, как у неё подрагивает рука. С пальца начала сочиться кровь.
— Мария?
Девушка не ответила. Она уставилась куда — то в одну точку, взгляд стал напоминать кукольный.
— Маша? — я поднырнул под лицо девчонки, акцентируя внимание на себе. Она вздрогнула.
— Чё творишь? — огрызнулась хозяйка — Тебе место мало, ты решил на меня залезть?
Я выпрямился, став на порядок выше СВ. Неприятно.
— Да уж, благими намерениями. — сказал, как отрезал.
Девчонка приподняла бровь. Вид непонимающий. Не уж то не заметила, как зависла? Может, она вообще уснула на тридцать секунд? Ну, и странная же эта Мария.
— Ты, случаем, кошкой нигде не подрабатываешь? Может, ты не только призраков видишь, но ещё и в животных обращаешься?
Маша посмотрела на меня, как на идиота. Понятия не имею, как описать этот взгляд, но он был хорошо мне знаком. Дома на меня так часто смотрели.
— Я просто не выспалась. — не моргая, произнесла она.
Я почувствовал неловкость.
— Ладно — ладно. — запричитал я — Подумаешь. Смею предположить, посуда у тебя долго не держится.
Снова присев на своё место, я повернулся к окну. Как хорошо, что я не отражаюсь. Видок мой сейчас, прямо скажем, не из приятных.
— Меня напрягает твоя внешность. — ведьма будто читает мысли. О, нет! А если и правду умеет?!
«Шесть, семь, девять!» — в голове я перебирал спонтанные числа. Хотел проверить измениться ли реакция Маньки на меня, но к моему удивлению, она продолжила смотреть тем же взглядом, что и до этого, но теперь там кажется появилась толика жалости.
— Скажи, как есть, Эдуард. Ты больной? Почему ты так ошарашенно на меня смотришь? Что с тобой?
Я выдохнул. Привычки с жизни.
— И что прикажешь мне сделать? Макияж? Грим? — я невольно бросил взгляд на свою обгоревшую ногу. Штанина сильно въелась в кожу. Это даже выглядело больно, я уж не говорю про ощущения при жизни. Жесть.
В голове возник момент, когда я только — только увидел себя мёртвым. «Грим! Это точно грим!»— кричал я себе.
Девушка раздражённо закатила глаза. Ловко провернувшись на пятках, ведьма потянулась к верхней полке. Раздвинув пару баночек с какими — то приправами, девчонка вытащила плесневелый кусок хлеба. Также ловко достала нож и быстренько «скорябала» крошки с очерствевшего хлебобулочного изделия. А мне говорили, я странный.
Что — то пошептав над жертвой, девушка резко развернулась и дунула этой трухой на меня. От неожиданности вздрогнул и чуть погодя, чихнул пару раз.
— Ты! — вырвалось у меня — Ты просто невыносима! У тебя явно привычка людей фигнёй обдувать!
Девчонка пожала плечами. Разворачиваясь обратно к мойке, она почти шёпотом, начала что — то говорить. Мне пришлось напрячься, чтобы услышать:
— У меня есть зеркало в соседней комнате. — Спасибо за информацию. Она похвалилась мне? Стоит оценить интерьер? — Оно для духов. — уточнила хозяйка. Я потупил взгляд. — Советую тебе глянуть на себя. А, и да. — Деваха указала ножом на какое — то расписание, прилепленное к холодильнику. Я начал вглядываться. — Меня в это время не будить. Услышу шум — выкину.
Надписи на магнитном поле с сердечками гласили:
8 — 9 утра — Я сплю.
9 — 10 — Я ем.
10 — 18 — Я сплю.
18 — 23 — Ищу духов.
23 — 6 — хороню души.
6 — 8 — занимаюсь йогой.
Ну а что, обычное расписание двадцатилетней одинокой женщины. Ничего удивительного.
Сквозь свои саркастические рассуждения, я мельком услышал мяуканье за окном. В голове снова возник образ домашнего жителя, оставшегося без присмотра на целый месяц. И на всю жизнь…
Мария уже закончила намывать посуду, когда снова повернулась ко мне:
— Видит бог, я не хочу это спрашивать, но почему — то мне кажется, что стоило бы. — она глубоко вздохнула — Чего грузишься?
Я поднял грустные глаза на СВ. Рассказывать ей о Персике не хотелось, но её слова про «почему — то кажется, что стоило бы» меня слегка удивили. Я следом отвёл взгляд.
— У меня кот был при жизни. — тон получился грубым. Я не хотел. Машка не отреагировала — Персиком звали. Вредное создание, но любимое.
Девушка кивнула:
— Знаю. Ну, в смысле, про потерю любимых животных. — поспешила объяснить Машка, завидев мой удивлённый взгляд — У меня как — то был пёс. — она обняла себя за руки — Пришлось оставить в краях, где я родилась.
— Родных краях? — мне порезало слух это её «в краях, где родилась».
— Я не ошибаюсь в выражениях, Эдуард. Я сказала так, как сказала.
Девчонка горделиво отбросила волоски, которые лезли в глаза.
— Ты уйдёшь сегодня с кухни или нет? — в голосе послышалась раздражительность. Видно, моя педантичность её задела.
Я, спохватившись, подскочил. Правда, сам не понял, почему так резко это сделал. Секунду спустя осознал, что ноги непослушно тронулись с места. Всё тело не слушалось. Сейчас всё выглядело так, словно меня связали по рукам и ногам, и заставили танцевать.
Моя тушка неловко покинула кухню и перебирающими движениями, пошла к указанной комнате. Вскрикнуть не удавалось, да что там «вскрикнуть», даже возразить не удавалось. Колдовство, не иначе!
«Ведьма поганая!» — вертелось в голове— «Нежить сволочная!»
К тому времени, как я успел перебрать все ругательства, я уже пересёк границу закрытой комнаты. Спасибо, что призраки могут проходить сквозь поверхности. Хоть какие — то плюсы.
Помещение было довольно маленькое, не более двух метров в длину и ширину. Честно говоря, пространство скорее напоминало гардеробную. Ну да, гостеприимность уровня «VIP». Хотя, чего это я? На что рассчитывал? На что надеялся? На отдельный дворец с видом на Эйфелеву башню?
Осмотревшись, обнаружил, что в комнатушке даже нет кровати. Ни кровати, ни дивана, лишь одна почти сломанная табуретка. По стенам развешены плакаты с различными группами, как странно, «КиШ» — а здесь нет. Удивительно. По углам пыль. М — да, а маман говорила, что все девушки аккуратны и что с таким свинтусом, как я, никто жить не захочет. Во, ирония. На полу слой опилок. Маленький столик возле окна, которое скорее напоминало форточку, приветливо манил меня разложенными старыми книгами. Уметь бы ещё переворачивать страницы…
— Блин, Ваточка! — я не выдержал раздражения — Ну чё за дела, милая?! Что ж тут даже кровати нет для дорогого жителя?!
На кухне послышался дикий ржач. Он продолжался с минуту, потом я услышал шумный топот ног, с каждым шагом приближающий меня к посмертному инфаркту. Клянусь, такого грозного «топ — топ — топ» я ещё ни разу не слышал.
Дверь в комнату распахнулась. Я сжался внутри и выпрямился снаружи. Машка осмотрела меня с ног до головы, после чего лицо её озарила гаденькая усмешка. Глаза засверкали лукавостью, девчонка произнесла:
— А с каких пор призраки храпака дают, а? — она сильнее впилась в меня взглядом.
Вопрос поставил меня в тупик. Точно, призраки ведь не спят. По привычке спросил про спальное место… Хотя, стоп. На скамейке деда Макара, я стабильно почивал с трёх до восьми утра каждые сутки.
— Обычные не дают. — уверенность в голосе пополнила собой ряды страха и удивления от его наличия — А я вот не обычный.
Девчонка приподняла бровь:
— Чувство собственного достоинства при жизни, полагаю, было ещё выше? — я обмяк и замолчал. Ну что за вредина? — Практикуй левитацию возле зеркала. — Машка на носочках просеменила к шкафу, заполнявшему большую часть пространства. Открыв с скрипом дверцу, девчонка кивнула внутрь.
Я медленно приблизился к деревянному гиганту. Заглянул за дверцу и остолбенел.
Одежда была полностью цела. Джинсы привычно мотались на ногах, толстовка, слегка помятая местами, облегала тело. Кроссы всё такие же грязные, но целые. Руки не обгорели, ноги не обгорели. Злосчастная лодыжка в нормальном положении. Смотрит чётко прямо. Лицо… Моё лицо абсолютно цело! Те же глаза, тот же рот. Я приподнял руками губы, раздвигая их в разные стороны. Ну точно, знакомый кариес!
Машка удивлённо за мной наблюдала.
— Ты точно больной. — она развернулась и направилась к выходу — Кого приютила, на кой чёрт… — причитала она, удаляясь.
Я всё ещё не мог поверить своему счастью. Ноги начали радостно прыгать, руки сами взмыли над головой. Я начал выдавать абсолютно рандомные движения, не упуская возможности в сотый раз вглядываться в целую плоть. Я готов был кричать от благодарности. Я готов был обнимать! Целовать! Подарить весь мир за такой сюрприз!
Хотя, пожалуй, два последних моих порыва я заберу обратно, но я готов был на многое!
— Маша, спасибо! Машка! Спасибо! — вырвалось у меня.
За дверью снова послышались шаги.
— «Какого дьявола ты здесь шумишь?!» — с интонацией дяди Дурсли, произнесла СВ — Ты и так мне должен, теперь должок увеличился. Сегодня с тобой пойдём отрабатывать благодарность, милок. — Машка снова гадко усмехнулась — Готовься, Эд. — мне стало страшно.
Мельком я отследил, что она, кажется, подмигнула в зеркало, ведь смотрел я на неё именно через него, но танец моих потряхивающих поджилок это не остановило.