Из — за двери высунулась половина розововолосой. Девушка, очевидно, озиралась. Она осмотрела одним глазом всю комнату и, убедившись в «чистом» пространстве, зашла внутрь целиком.
Просторный зал поприветствовал переливающимся светом. За окном уже начало темнеть, смена сезона в этом году проходит как — то слишком скоро. Розовый закат залил всё помещение.
Машка сделала глубокий вдох. Заперев дверь на замок, девчонка вприпрыжку проскакала к компьютерному столу. Скинув на ходу свитер, деваха плюхнулась на стул и даже слегка потеряла равновесие, но удержалась за краешек деревянного.
Данная комната составляла большую часть квартиры и, по размерам, была примерно «семь на пять». Правый угол был уставлен с шиком: кровать с тёмным балдахином, рядом маленький ящик с ночником, в виде фиолетового пингвина, чуть дальше расположилась напольная вешалка, к слову, она была абсолютно пустой, лишь внизу была выставка из кроссовок, кед, валенок и берец. Ни одной весящей футболки или платья. Зато напротив, как раз там, где и сидела Манька, на трёх табуретках, составленных в ряд, царил настоящий хаос. Скомканные джинсы, с десяток ярких футболок, возможно, даже парочка платьев и огромная (ОГРОМНАЯ) гора разноцветных носков, неприветливо нависавших над хозяйкой квартиры.
Та, обнаружив кусок булки на столе, не обратила внимания, как снова добавила пару носков к горе. Девушка была увлечена экраном, на котором, то и дело, переливались картинки. Быстрыми щёлканиями мышки, Мария приступила к геймингу. Булка с удивительной скоростью пропадала во рту девахи. При чём исчезало изделие без особой помощи рук. Маня запрокидывала голову и откусывала по кусочку.
Остальная часть комнаты была заставлена какими — то совершенно не вписывающимися в интерьер, странными вещами. Или лучше сказать, несуразными.
В одной стороне синяя двухсотлитровая бочка, где вот — вот распластается стопка книг, которая, (может, тебе интересно, читатель) тряслась от каждого дуновения ветерка. Машка приходила в восторг, в очередной раз замечая, что стопка до сих пор на месте. Рядом несколько лопат, лейка, одна зелёная резиновая перчатка. Бочка поменьше, канистра почти того же размера и тумба, на которой уместно (в данном контексте) лежали ножницы, тетрадка и картон. Чуть ближе к выходу, расположился большой прозрачный мешок с мягкими игрушками, мини — холодильник, залепленный всякими магнитиками и чёрный мусорный пакет. Отдельной вишенкой на торте стала светодиодная лента, переливающаяся разными цветами, которая была кое — как прилеплена по периметру комнаты.
По стенам же, были развешаны ещё штук пятьдесят плакатов, самых различных групп. Среди прочих, можно было заметить: Linkin Park, Nightwish, Mayhem, Кино, Йорш и Радикальный метод, выделяющиеся гораздо большим размером, чем остальные.
— Меня поражает, как ты здесь уживаешься.
Девчонку резко разразил приступ кашля из — за застрявшей в горле крошки.
— Да уж, Мария. Приветствие, как всегда на уровне. Не удивлён. — из — за тёмных штор медленно вытекала тень, заполняя пространство меж дверью на балкон и кроватью. Секунд тридцать спустя перед девушкой уже вальяжно расхаживал брюнет в шёлковой сорочке.
Девчонка уже откашлялась, когда парень присел на край кровати, деловито закинув ногу на ногу.
— Как дела, дорогая?
— Какого лешего ты здесь забыл? — СВ медленно поднялась— Покинь мой дом. — осознав, что она сейчас стоит в своём голубом бра и джинсах, девчонка быстро прикрылась, сверля злым взглядом, невесть откуда нарисовавшегося, нахала.
— «Твой дом»? — в голосе прозвучала очевидная усмешка — Когда этот мир успел стать «Твоим домом»?
Машка поджала губы. Девушка чувствовала себя некомфортно рядом с этим «существом», так она называла подобных непрошенных гостей. К тому же, в подноготном, мало кто будет чувствовать себя уверенно.
— Я предупреждаю. — голос дрогнул, когда в глаза хозяйки уставились пара карих глаз.
— Мне осточертело слышать предупреждения. Ты, по преданиям, моя жена. Ты должна быть рядом со мной, а не якшаться с этими чёртовыми!.. — парень сдержался.
Пара словила тишину, к счастью, через десять секунд комнату наполнил театральный смех.
— Ха — ха — ха! — девушка громко выкрикивал каждый слог. Теперь её смущение сменилось нескрываемым насмешкой — Жена! Вот ты мочишь! — розововолосая потянулась к куче вещей, позади себя. Ловко выдернув жёлтую футболку со «Спанч Бобом», она присела обратно на стул, закидывая ногу на ногу. Демонстративно размяв руки, девушка сцепила их на коленках. — Когда я успела стать женой, Петя?
— По традициям так положе!..
— Ты не заметил? Я не следую традициям. — Маша аккуратно разогнулась, утирая с глаз выступившие слёзы. Уверенности в её действиях поприбавилось ещё больше — Пётр, мой дорогой Пётр. Катись колбаской, пока пинками не погнали! — СВ с ловкостью акробата вздёрнула футболку на себя.
— ПЕРЕСТАНЬ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ЭТИМ ИМЕНЕМ! — вся комната содрогнулась. Из холодильника послышался стеклянный звон. Несколько плакатов поотклеивалось.
Наблюдая, как краешек одного из любимых, отлипает от стены, Машка сжала правый кулак.
— НАЗЫВАЙ МЕНЯ, КАК ПОЛАГАЕТ, ПОМЕШАННАЯ!
Следом сжался левый.
— А что, бедолага, мой дорогой Петр, синдром самозванца взыгрывает? — Ведьма опустила сереющее глаза на брюнета. Тот немедленно обмяк и слегка даже вжался в кровать — Имя своё назвать не можешь в владениях людских? Так, возвращайся к своим предкам. Кричи о своём существе, сколько влезет. А меня впредь и навеки не трогай. Иначе я заведу новую традицию.
— Какую, на пример? — парень пытался привнести усмешку в свой дрожащий тон, но у него это мало получилось.
— Традицию амазонок. И вообще, Петруха. — девушка скривила гримасу — Ну, давай по чесноку, радость моя. Ну, перепалки наши, чес слово, как абсурд выглядят. Ну, ты что ли, предупреждай заранее, чтобы я не в трусах тебя встречала.
Тело гостя спешно рассеялось в воздухе, превратившись в изначальный силуэт.
— Ты вернёшься. — пронеслось по комнате. Тень окончательно сползла в никуда.
Машка лишь кивнула. Подождав пока её отпустит дрожь, она резко ударила ладонью по столу.
— Мерзавец! Каков мерзавец! — вырвалось у неё — Ну, это ж надо! НУ, ЭТО Ж НАДО! — повторяла она, вскочив, выставляя обе руки в бока.
Девчонка начала наматывать круги по комнате, попутно успокаивая себя фразами: «Всего лишь мнение, всего лишь его мнение» или «Да фиг с ним, чёрт с ним, да кто угодно пусть с ним будет, только не я! Нет — нет! Я не могу!»
Причитания розововолосой прервал внезапно разразивший квартиру крик юноши, что находился в соседней комнате или, по крайней мере, оставался там в последний раз.
— А — а — а!!! — кричал Эдик — Твою — то, да намотать на крючки для вязаний! Ай, как жжётся! Ай — я — я — я — я — яй! — тянулось из коридора.
Манька, испугавшись, рванула на встречу звукам. Ловко провернув ключ, девчонка тут же встала в ступор. На полу, катаясь из стороны в сторону, держась за причинное место, валялся новый сосед. Он дрыгал ногами, по — видимому, пытаясь заглушить боль.
Ведьма расслабленно оперлась на дверной косяк, сложив руки на груди. Слегка заметная улыбка появилась у розововолосой на лице.
— Чё ты смотришь?! Чё смотришь?! — верещал Эд, активнее ёрзая по линолеуму— Твоих рук дело! Твоих рук дело! — выкрикивал он, сильнее сжимаясь в калачик. — Я знаю, сука! Ай!
Машка сильнее улыбнулась, выгибая бровь:
— Пластинка заела?
— У — у — ух!.. — кряхтел Эдик — Не могу! Как — больно — то! — парнишка, казалось, сейчас изобразит фокус с исчезновением, потому что, так скрутится в бараний рог, это явная подводка к чудесам.
Машка, наконец, разразилась сильным смехом. Звучал он теперь неподдельно, искренне. Слегка, злостно…
— Не могу с тебя! Ой, не могу! — ещё немного погоготав, она, видать, сжалившись, щёлкнула пальцами.
«Оханья» Эдуарда прекратились моментально, парень расслабленно растёкся по полу, раскидывая руки по сторонам.
— Что… это… было… — обессиленно произнёс Эдуард — Так больно…
Машка снова прыснула смехом и сползла в проёме на корточки:
— Да, как это у вас там называется? Заклинание одно, для любопытных гадёнышей! — она опять прервалась на смех — Ручку заворожила, а ты, видно, когда подслушать пытался, причинным местом своим да приложился!
Было больно признавать, что ведьма оказалась права. И не только нравственно. Да, Эдуард действительно очнулся от дрёмы из — за грохота во всей квартире. Даже книги на столе слегка обновились, ведь слой пыли с них попросту сдуло. Удалось даже рассмотреть сказки про колобка. Собственно, сначала, Эд предположил, что это просто гром. Но когда за окном он увидел спокойное ночное небо, немедленно забеспокоился о происходящем.
Он долго держал себя, чтобы не пойти к дальней комнате. Эдик проверил кухню, ванну, даже уборную. Предположения были подтверждены. Звук ярче всего был именно за запретной, ко входу, дверью. Аккуратно вывернув в коридор, юноша на цыпочках пробрался к цели.
Затаившись, Эдуард стал слушать. Он застал диалог на середине, но даже с учётом этого, мужская солидарность дала о себе знать почти в конце. Он услышал слово «Помешанная» и почему — то его это дико разозлило, он слегка двинулся вперёд и, тут же, почувствовал жжение в районе паха. Отскочив от двери, парнишка начал «тушить возгорание», пытаясь не проронить ни звука. Хватило его на минуту. Ровно минуту. Он считал секунды, он знает.
— А — а — а!!! — раздалось в коридоре.
Машка уже начала заходить обратно в комнату, когда Эдик собрался с силами и подскочил на ноги:
— Ты живёшь не одна? Почему не предупредила? — вопросы выскользнули изо рта быстрее, чем шатен успел их обдумать. В прошлый раз, когда он произнёс такие слова, ввязался в историю с бывшей.
— Потому что, первое. — девушка вскинула указательный палец прямо к носу собеседника — Я не обязана о таком сообщать тунеядцу. И второе, — средний палец вылез следом — Я живу одна.
Ох, уж эта привычка сначала сделать вид, что скрыл информацию, а потом её тут же выпалить. Тенденция подобных случаев отлично закрепилась в памяти Эдика за родной сестрой. Маринка частенько практиковала такой приём, чтобы побесить брата. И, к слову, всегда срабатывало. Чего стоит одна новость о сигаретах. Бр — р, аж вспоминать не хочется. Эдик тогда прикрыл сестру и отхватил от предков, великих, во всех смыслах, тумаков. А всё почему? Потому что, Марина Артемьевна решила снова попрактиковаться в своих навыках лукавства и сказала заветную фразу: «Ну ладно, да, это мои сигареты», прямо перед родичами.
— Тогда кто это был? — Ну, почему Эдуарду это так интересно? Ну, что за любопытство?
О, ну вот! Вот и пошла фирменная реакция Маньки выгибать левую бровь. Ну, что ж такое…
— Тебе есть до этого дело?
— Я услышал, как ты вскрикивала что — то про «жену» … — замявшись, ответил Эдик. Прямо перед тем, как услышать грохот, юноша уловил смешки с этим словом. Это его разбудило, правда, он решил и дальше подремать, поэтому особой уверенности в том, что он «словил» именно это слово, не было.
Манька кивнула.
— Ты же в курсе, что я не просто девочка на побегушках у призраков?
— Ну, типа того. — а ещё ты заносчивая, назойливая, абсолютно не эмпатичная стерва.
— По традициям моей…Э… Семьи. Я обязана быть с одним… — ей явно трудно давались объяснения, ведь стопорилась она почти на каждом слове — Ну типа… Э… Правнуком чувака, который однажды спас мою… Ну, бабку вроде… — она щурила глаза, вскидывая взгляд в левый угол. Она, что… Придумывает?
По наставлениям дяди Ваньки, мы все выучили невербальные жесты и мимику, для лучших и продуктивных переговоров с некоторыми личностями. Нас иногда засылали на всякие там, встречи по бизнесу, так что, мы, хоть и редко, но метко, практиковались.
Эдуард молча кивнул.
— Ну, вот так как — то. — пожав плечами, заключила Мария.
— Я сделаю вид, что поверил, а ты сделай вид, что повелась на моё доверие, договорились? — ну не могу я врать на враньё. Табу у меня такое.
Машка усмехнулась и с грохотом закрыла передо мной дверь. Я остался один в тёмном коридоре. Грудь сама поплыла вверх, я сделал вид, что вдохнул. Само собой, получилось, по инерции. Хотя, справедливости ради, на секунду мне показалось, что по лёгким прошёл холодок.
Немного погодя, я вернулся в свою комнату. Как Маринка любовалась новым платьем в зеркале, я любовался своим видом. Я заснул напротив рамы и проснулся там же. Если бы Ванька увидел, как долго я трусь возле отражения, он бы непременно записал меня в ряды всем известной ориентации. НО КАКОЙ ЖЕ Я КРАСИВЫЙ, ОКАЗЫВАЕТСЯ. Даже чернушные круги под глазами не казались мне столь отвратительными, как было при жизни.
— Да уж… Я такой идиот. — опускаю взгляд на ладони. Такие живые… Может, это сон? Глупый сон? Кошмар? Да, точно, кошмар!
Голова вскинулась к потолку. Я слегка шандарахнулся затылком об стену. Тут, кстати, в своей комнате, я чувствовал все поверхности и проходить сквозь них, не мог. Хотя чего это я… Будто, люди могут чувствовать и щеголять сквозь плоскости. А вот дверь в комнату Машки, кстати, наоборот, была для меня закрыта. Ни коснуться, ни нырнуть насквозь. Ведьма постаралась. Хотя, личное пространство, все дела… Уважение ей, ну или типа того.
Слёзы слегка проступили из глаз, я мощно хлюпнул носом. За стеной послышался недовольный стук.
«Бум — бум — бум»— она явно бьёт кулаком. Такая силища. Краем глаза я уловил, как с стены посыпалась штукатурка. Невольно сработал невроз горла. Прогнав ком, я слегка поднялся. Плакать уже не хотелось. Я попробовал ударить по стене.
«Бум»
В глазах у меня появился нескрываемый восторг. Я сделал ещё один стук. Снова глухое «бум». Да, я знал, что могу трогать стены и не могу щеголять внутри них, через них, но бить по ним?! Дотрагиваться?!
Я затарабанил от радости посильнее. Град из ударов, вероятно, быстро настиг Маню, потому что за стеной послышался быстрый топот ног. Я резко замер.
Через секунду распахнулась первая дверь.
Следом вторая.
— Я. Тебя. Убью.
На моём лице расплылась приветственная, ставшая уже привычной, глупая улыбка.
***
Вдвоём с Манькой, мы вот уже полтора часа тряслись по мокрой дороге. Недавно начался сильный ливень, поэтому девушка старалась ехать максимально аккуратно. К тому же, дворники абсолютно не справлялись со своей задачей. Дорогу было видно плохо.
После того, как Манька застала меня избивающим соседнюю стену, она сказала такие слова, цитирую: «Ни разу не сомневалась в твоих умственных способностях, Эдуард, но, чтобы так отличиться в первый же вечер, это достойно похвалы.» На мой вопросительный взгляд, девчонка указала на электронные часы, мигающие в углу комнаты. Надо же, только тогда я заметил, что они очень похожи на мои. Циферки выстроились в знакомую полосу: «23:00».
— Время хоронить усопших. — объявила ведьма. И, учитывая то, что следом за окном сверкнула молния, освещая её безэмоциональное лицо, момент был жутким. Вряд ли это из — за молнии…
В машине я сидел молча, старался не засыпать, чтобы не схлопотать сарказм со стороны водителя. Девушка же, что — то приговаривая, то и дело выглядывала через окно на дорогу, пытаясь, видимо, лучше рассмотреть полосы, от чего её розовые волосы приобретали, как бы, седоватый оттенок.
— А куда мы едем — то? — Вот, блин, не выдержал. Сам не ожидал, что спрошу. В окне переливались ряды деревьев, в отражении которых я попытался спрятаться — Сказала «А», говори и «Б». Меня хоронить едем, да? — На кой чёрт ведьма высовывалась то и дело из окна, мне было невдомёк. Волновало меня одно и это самое «одно» я озвучил.
В голове до сих пор сидел образ этого монотонного лица и пугающих слов: «Время хоронить усопших».
Машка, в очередной раз, нырнула в машину:
— Я Матвея не обману. Раз сказала, что душу твою отпущу, значит отпущу. — смахивая дождевые капли с волос, отчитала Маша.
Нервозность слегка успокоилась. Я немного расслабил плечи. Бог знает, почему я ей так доверял, но меня и это тоже мало волновало, честно говоря.
Вдалеке стали еле — еле различимы неоновые буквы. Когда мы стали подъезжать чуть ближе, я смог увидеть название: «Мотель: Белая розочка». О, вау. А название — то… Загляденье.
Машка подъехала настолько близко, насколько смогла.
— Приготовься, придётся много побегать. — она достала с заднего сиденья свою сумку и начала там что — то укладывать — Смотри, заходим по очереди. Там при входе будет штук пять ребятни, нужно будет их поймать. Давно хотела это сделать, но всё руки не доходили. Мои люди в 9013 номере подготовили пять стульев. Нужно будет детишек туда всех засадить. На ловлю детёнышей тебе три часа, справишься?
— А ты что делать будешь? — недовольно спросил я. Тут меня подписывают под какую — то авантюру, не хотелось бы одному влипнуть в какое — нибудь дерьмо — Детишки непростые, как я понимаю. Что — то я сомневаюсь в своих способностях.
— Умственных, полагаю? Слушай, Эд. Меня не волнует, как ты это сделаешь. Сделай и всё. Отвечая на твой вопрос: я буду спать. Ты ж разбудил меня танцем с бубном, забыл? — Манька заглушила тачку и открыла дверь — Давай, вперёд. Не ссы.
Деваха ловко вынырнула из автомобиля и в мгновение ока оказалась в дверях мотеля. Изобразив жест рукой, как бы зазывая, она скрылась в помещении.
«Во, влип.»— пронеслось в голове — «Ну, надо ж было сдохнуть. А бабушка говорила, что на «том» свете отдохнём. ОтдохнЕм, когда сдохнЕм. Враньё!»
Я по привычке потянулся к ручке двери, но с разочарованием понял, что пальцы проскользнули сквозь механизм. Закатив глаза, я нырнул сквозь. Дождя я не чувствовал, но ливневая стена всё равно мешала видимости. Кое — как добравшись до входа, я просунул голову внутрь, через дверь.
Взгляду открылся довольно просторный холл. Наверху дешёвенькая люстра с тремя плафонами. Жёлтый свет противно давил на глаза. Я обратил внимание на Машку, о чём — то увлечённо говорящую с жирной тёткой за стойкой. Видимо, администратор этой дыры. Да — а, это вам не Отель «Кортез». Хотя… Хых, призраки тут есть. (Читатель мой, убедительная просьба сказать последнюю фразу именно с моей интонаций и именно с «Хых». Прошу озвучь её и улыбнись, т. к. далее история обещает быть мрачной)
По стенам весели разные плакаты, но к моему удивлению, выполнены они все были в готическом стиле. Это меня заинтересовало, и я целиком прошёл сквозь дверь. (Ты спросишь, читатель, почему к удивлению. Вспомни любые гостиницы, в которых ты бывал и ответь на свой вопрос.)
Подойдя поближе, я приступил к изучению:
«Мотель ужасов Тёти Нюры»
«Ужасная расправа»
«Легенда гласит…»
Я активнее всматривался в кричащие красные буквы. Маркетолог поработал на славу, внимание это и правда привлекает.
Внизу мелким шрифтом была приписка: «Если хотите узнать подробности, подойдите к стойке тёти Нюры. Она обязательно расскажет вам ВСЁ»
Последнее слово было нарочно выделено красным цветом с имитацией стекающих каплей крови.
Я раздражённо фыркнул.
«Эта ведьма издевается? Час ночи, а я должен слушать всякие сказки б/у — шных маркетологов? На это вообще кто — то ведётся?» — моему раздражению не было предела. Я резко развернулся и громким, как мне бы того хотелось, шагом, направился к Машке.
Разумеется, шаг мой был невесомым, и девушка даже не заметила, как я оказался рядом.
— Ты смеёшься надо мной? На свидание меня вывести решила?! — мой недовольный «рык» пронёсся по всему холлу.
Машка, недавно активно говорящая с тёткой, резко замолчала и немедленно покраснела.
Взгляда от администраторши она не отвела.
— Ой, деточка! Ты аж вся забагровела, милая! Водички? Плохо стало?
Машка медленно кивнула. Она, видимо, сама не поняла, как её лицо выдало такую реакцию.
Тётка Нюрка скрылась за углом.
Я молча сверлил взглядом «спасительницу». Мои плечи активно вздымались, опять же по инерции, но в груди очень неприятно разгорался ком злости, который я ощущал наяву.
Девчонка медленно повернула на меня голову. Она ни разу не моргнула с момента моего наезда, и даже сейчас, когда она смотрела чётко «в» меня, ненавидящим взглядом, глаза её оставались неподвижны. Я почувствовал стыд. Моя поза обмякла, плечи остановились, а ком злости ретировался куда — то, где, судя по всему, переоформился в неприятные покалывания.
— Тут просто плакаты, — оправдаться захотелось сразу же — Там написано, что тут, какой — то Мотель страха, ну фигня же… — я выпрямил спину, сложив руки за спиной. Да, было страшно. Но не подавать же виду? — Мы что, на аттракционы приехали, развлекаться вздумалось? — Эдик, походу тебя похоронят второй раз. Удачи.
Нет, ну справедливости ради, отец всегда говорил: «Не ссы. Кто ссыт — тот гибнет, хочешь ссать — либо держись, либо обделайся по полной, чтоб не помирать зазря.» Он бы мной гордился. Отвечаю.
Мария, наконец, моргнула.
Из — за угла выбежала, причитая, тёть Нюра. Она протянула стеклянный стакан моей спутнице, и даже потянулась было погладить Маньку по голове, как та закашлялась.
— Тёть, это что?! — выплёвывая остатки жидкости, кричала деваха — Это водка?!
Я сдержал смешок. Губы предательски свернулись в трубочку, выдавая мою реакцию.
— Таки самогон, милая! А что? У нас, как кому плохо, тому лекарство и несём! Да ты не переживай, доца, это ж всё легенда, выдумка просто! Тут ещё прабабка моя заправляла, когда слушок про это всё пошёл. Ты не думай, у нас всё чисто! Все процедуры прошли! Всеми инстанциями одобрены! — Пухлая ручка медленно забрала стакан из рук свирепеющей Мани. Девушка явно была недовольна происходящим.
— Поняла. — почти не открывая рта, процедила Машка — Мой номер готов?
— Таки да, доца! Пойдём провожу, вещички есть? Помочь поди? Ой, милая, далеко ведь ехала, а я тут всё говорю — говорю! — тётка выплыла из — за стойки и почти прошла бы сквозь меня, если бы не сноровка. Манька зло всматривалась в пухлое лицо горе — администраторши. Та, не прерывая зрительного контакта, потянулась за рюкзаком постоялицы.
Розововолосая отдёрнула руку:
— Мне… — моя волшебница неожиданно икнула — Мне… — слова снова прервал довольно милый писклявый «ик». — Мне в номер надо!.. — последние слова она выпалила на одном дыхании, видимо, чтоб снова не прерваться.
Я и не обратил бы внимания на эти её заикания, если бы сделав шаг, деваху бы не повело в сторону. До меня дошло. Ведьма пьяна!
Я готов был заржать во всеуслышание. Её «вынесло» с капли спирта?!
Тёть Нюра подхватила «поплывшую» девчонку под руку.
— Ой, милая! Ты как же живёшь с такой выдержкой, дорогая? Ой, радость моя, ой, бедная! — она поглаживала руку девчонки, одновременно семеня ногами — У нас бы в деревне — то ты б таким путём замужем бы была! Ой, милая! — минуты три, пара из обвисшей Маньки и толстой громкой тётки, виляла по коридору. Ещё минуту, бабища, придерживая СВ, пыталась воткнуть и провернуть ключ с маленький табличкой «9013». Ещё минуты две, хозяйка этого аттракциона страха, укладывала СВ на кровать. Укутав её одеялом, попутно превратив в подобие гусеницы, бойкая администраторша, в цветастом халате, удалилась из арендованного номера.
Я и не заметил, как тётка прошла сквозь меня, наделяя моё измотанное существо, спёртым душком из аромата спирта и пота. Не выдержав и пол секунды в таком амбре, диагональ от двери до окна, была преодолена мной за секунду. Спасибо призрачному миру за возможность телепорта!
Голова скользнула сквозь стекло. Я попытался вобрать в себя, как можно больше свежего воздуха. А говорят, мёртвые не плачут.
Противные кудряшки ещё секунд тридцать стояли перед глазами.
— Жесть! Просто жесть! — я плевался, как мог, пытаясь очистить ротовую полость от привкуса самогона.
Сзади послышался «Кхм — кхм».
Развернувшись, я увидел Машку, скрестившую руки на груди и отбивающую ритм правым носком. Взгляд был недовольный.
— Ты что там устроил?! — грозным шёпотом спросила ведьма — Я непонятно объяснила?! Пять детей! Пять! Три часа! Почему ты ещё здесь?!
Ну, начнём с того, что ты была бухая пять минут назад и я проявил мужское благородство, не оставив тебя в этом мусорнике. А закончим тем…
— Ты чё вылупился?! Ноги в руки и вперёд! — я молча кивнул и направился к двери.
Так, она притворялась?
— Получается, ты у нас актриса? — замечание явно не пришлось Маньке по духу, потому что следом за ним, в меня полетела горсть соли. Пришлось пронырнуть сквозь дверь в два раза шустрее.
Вновь оказавшись в коридоре, я краем глаза уловил телодвижения тётки. Цветастый силуэт активно пританцовывал, подметая холл. Меня передёрнуло. По ходу, тётеньке неплохо здесь работается. Бр — р.
Я отогнал от себя фантомные запахи и сконцентрировался на задаче. Пять детей. Ага. И где их искать? Так, ну… Где дети обитают?
В голове сразу возник голос Николая Дроздова: «Это дети обыкновенные. В пятилетнем возрасте они перебираются в среду более подходящую, чем прежняя. На данной локации для них настоящее раздолье, ведь тут есть целый ряд комнат, куда они могли бы заглянуть. Например: уборная, ванная, гостиная. И непременно, венцом новой среды обитая детёнышей становится детская…»
ДЕТСКАЯ!
Сунуться обратно к Мане будет самой фатальной ошибкой за всю мою жизнь и смерть. Что делать? У мадам спросить дорогу? Ну да, её тут инфаркт хватит и от противного запаха мне уже не избавиться, как минимум, во век.
Я начала осматриваться.
Плакаты — плакаты — плакаты. О! Указатели!
Телепортировавшись сразу к зелёным табличкам, я начал их бегло изучать. (Да — да, читатель. Я, между прочим, уже во всю перемещаюсь. А ты как думал?)
«Туалет женский. Налево. Так… Туалет мужской — на второй этаж. Норма — а — ально. Вот где истинный сексизм, в реалиях российской провинции. Чайная комната — второй этаж, 1013. Интересно, что они там делают… Игровая — 9015 номер. О, как. Родителям бы здесь понравилось, всё для комфортного времяпрепровождения. Отправили ребёнка в игровую и вперёд чаи гонять. Ну или чем там предки ещё занимаются… Спят?»
Я повернулся к коридору. Сзади послышался знакомый отвратный аромат. Периферийным зрением я уловил, что тётка задом настойчиво пританцовывает в мою сторону. На радио активно наигрывала песня «Новый — новый — новый — новый го — о — од…»
Фига се, во даёт. Праздник через 2 месяца, а она уже новогоднее настроение распыляет.
Опомнившись, я отскочил в сторону. Меня опять передёрнуло. Да что ж такое!
Прогнав все мысли, отправился вперёд по коридору. Так, 9010, 9011, 9012, 9013, Господи упаси, 9014, 9015, вот. Обнаружив нужный номер, я «сбросил» напряжение, разминая плечи. Какое — то ощущение от перспективы встречи с призрачными детёнышами было… Так себе.
Шагнув вперёд, я попал в абсолютно тёмную комнату. Ни зги не видать. Кошмар.
Напомнив себе, что врезаться, априори, в ничего не могу, шаг сменился на более уверенный.
— Дети — и — ишки — и — и? — позвал я — Меня Эдик зовут, я ваш новый усатый нянь. — не осуждайте, ничего умнее я не придумал — Я пришёл с вами побегать и попрыгать… — ага, или убежать от вас к чертям — Пойдёмте скорее! — На лице возникла натянутая улыбка — осталось руки развести в разные стороны и во — аля, Мери на минималках. Год вожатым в пионерском лагере не прошёл даром. Чувство стыда за такое зрелище я не испытывал. Хотя, стоило бы…
Позади послышался топот маленьких ножек. Я вздрогнул.
— Дети — и — ишки, — снова протянул я — Обнимашки приветствуются? — стоило мне раскинуть руки для объятий, как в пах прилетел мощный удар хлипкой ножки. Из лёгких вышел, не заходивший туда, воздух. Я заскулил и согнулся.
— Ты кто? — мальчишечий голос пронёсся по комнате — Откуда про нас знаешь? — я не видел собеседника, но по направлению удара, смог предположить, что стоит он передо мной.
— Эдуард, говорю же. — ёрзая в полусогнутом положении, пропищал я. Стоило переехать к девушке, стал регулярно отхватывать по яйцам. Говорил отец, будь аккуратнее, все бабы — ведьмы.
«А мама?»— спрашивал десятилетний я.
«А мамка твоя — моя любимая ведьма. Её чары на меня не действуют.» — отвечал батёк.
Боль не отступала, я вскинул глаза к потолку. Что ж такое — то…
— Откуда узнал про нас, щегол? — мальчишка, видно, подошёл ближе и приподнял меня за подбородок. Я знатно прифигел, но противится не стал — Откуда взялся?
Мне сжали щёки, поэтому дальнейший диалог выглядел комичнее некуда:
— У меня тут встреча. — я решил слукавить. Пацан, очевидно, знает больше, чем я. Незачем раскрывать карты.
— С кем? — щёки сжали сильнее.
— С Сашкой! — я выпалил популярное русское имя. В случаях 8 из 10 срабатывает. У каждого первого русского есть знакомой Сашка. У каждого второго есть родственник Сашка. То ли дело, Артемий…
— С каким Сашкой? — чёрт, не прокатило. Что делать?
— С средним. — если врёшь, ври до конца. Чего уж. Их пятеро, средний же должен быть, да?
Лицо моё рывком отбросили в сторону. Боль уже отходила, поэтому я выпрямился.
— Санька, подь суды! — в комнате послышалась ещё одна пара ног. Кто — то снова зарядил промеж моих настрадавшихся ляшек, но уже сзади. Я припал на колени, заорав.
— ДА ЕДРИТЬ — КОЛОТИТЬ!
Маленькая ручка толкнула меня в затылок и оставила хватку на шее сзади, сжимая место сонной артерии.
— Какой Эдуард, сволочь? Я никаких Эдуардов не знаю! — на слух, голос принадлежал пацану лет восьми. Хотя, судя по хватке, это был какой — то гном — качок. Я почти заплакал. Машка не предупреждала, что в этом месте пострадает моё мужское достоинство. Даже не так… Машка не предупредила, что здесь я потеряю своё мужское достоинство.
— Ладно — ладно! Я от Машки! Она вас найти всех приказала! — выпалил я.
Хватка стала менее сильной.
— От Манюньки? — голос, что я слышал первым в миг изменился до неузнаваемости. Угрожающая интонация моментально стало детской и наивной. Мой прищур от боли превратился в округлённые зенки от удивления— А она тут? Она — то пришла?
Я кивнул, позабыв, что мы все в темноте. Когда меня толкнули в бок ногой, я выкрикнул:
— Да! Да! Мы вместе приехали, блин! Хватит меня бить!
Хватка исчезла также резко, как и появилась. Топот послышался в коридоре, при чём он отдалялся с каждой секундой. Я выдохнул.
— Эдуард, говоришь? — девичий голосок заставил меня вздрогнуть — Давай поиграем, Эдуард?
Вернулся я полностью измотанным от девчачьих потягиваний за волосы. Трое девчонок, одной три года, второй пять лет и самая старшая, девятилетняя, быстро взяли меня в оборот и активно катались на мне по всему мотелю. Я был осликом, был пони, был козлом, свиньёй и кабаном. Меня заставили кричать, как петуха, заставили прыгать, как цаплю. Я даже разыгрывал «высиживание яйца». И что же я увидел, когда уставший ввалился в номер к Мане?
Она, весело общаясь, сидела на кровати вместе с этими демонами. Два пацана, восьми и десяти лет, сидели по бокам от розововолосой, а девчонки, которые, к слову, были позади меня, уже активно рассматривали растрёпанный пучок Мани.
Теперь, когда я увидел их при лучшем свете, выглядели они довольно пугающе не только «на вскидку». Меня чуть не вывернуло. У первого мальчугана, которому восемь, вместо глазницы зияла чёрная окровавленная дыра, с навечно вытекающим содержимым. Кровь циркулировала сверху вниз, не достигая никакой поверхности. Голубая выглаженная рубашка заляпана чёрными и алыми пятнами. Волосы все испачканы в грязи. Штанина одна и вовсе оторвана. Маленькая ножка вся исцарапана когтями и испещрена порезами, на вид, от перочинного ножика. С другой стороны, вытянув ноги, сидел братишка пацана. Этот встретил меня первым. Мне поплохело, когда я увидел, что у него срезан скальп. Парнишка в остальном был «целым», если это можно так назвать… Такая же голубая рубашка, как и у младшего, но вся изрезанна в лохмотья. Кровь также, в призрачном состоянии, до сих пор сочилась на ткань и сквозь неё. Штаны просто испачканы, карманы вывернуты наружу. Сидит босиком. Вот только маленькие ступни изгвазданы мелкими глубокими точками, словно его заставляли ходить по гвоздям.
Две девчонки в цветастых платьицах уселись впереди Машки, поджав босые ножки. Платья целые, что удивительно, только грязные и мокрые. Из — за высоких хвостов, что сильно стягивали волосы, на двух головках, можно было заметить синие полосы на детских шейках. Их душили. Полосы были довольно тонкими, душили либо жгутом, либо леской.
Внутри всё переворачивалось. На глаза начали накатывать слёзы.
Последняя девочка, самая младшая. Стояла позади Машки и с нескрываемым восторгом всматривалась в розовые волосы моего «начальника». У девчонки был прострелен лоб. Меня пошатнуло, не удержав равновесие, я «выпал» из комнаты, оказываясь наполовину внутри, наполовину снаружи, номера. Мне стало дурно. Теперь из глаз уже покатились слёзы, целым водопадом. Тело начало содрогаться в конвульсиях, я подтянул ноги к груди, полностью оказываясь в коридоре. Свернувшись калачиком, я зарыдал.
Что за мразь это сделала? Что за сволочь?
Я старался сдерживать всхлипы, чтобы не побеспокоить собравшихся.
Кто — то активно начал тянуть меня за штанину. Я открыл заплывшие глаза. Сквозь дверь просовывалась детская ручонка и судя по всему, девичья, платья были с короткими рукавами.
— Чего тебе? — всхлипывая, спросил я. Голос дрожал и были каким — то даже сиплым. Удивительно. Давно я так не плакал.
Через фанерную дверь просунулась девичья голова, с высоким хвостом. Самая младшая всматривалась в меня своими зелёными глазками.
— Вас Маняня зовёт! — объявила она.
Уж что — что, а идти сейчас к этой бесчувственной ведьме у меня желания не было. Особенно со слезами на глазах. Я посильнее сжался и зарылся в коленях.
— Не хочу. — звук был глухим, я говорил куда — то внутрь себя.
— Маняня о — о — очень просит! — настаивала девочка — Ну пофалуйста!
Я выглянул одним глазом, она всё также не сводила с меня взгляда. Ну, за что мне это?
Хотя, ладно. «За что», предположим, я знаю, а вот почему именно мне?
Я разогнулся и уселся посреди коридора.
— Пойдёте? — эта малышка была куда вежливее, чем её старшие братья и сёстры. Мне было приятно. Запишу это в компенсацию за моральный ущерб.
Я смотрел на неё красными глазами. Идти не хотелось, врать тоже.
Вдалеке послышался активно набирающий ход звук железной тележки. Повернув голову направо, моему взору предстала ещё одна ужасающая картина. Прямо на меня неслась тёть Нюра с телегой всяких штук для уборки. Там и швабра, и мусорные пакеты, и тряпки, и какие — то пузырьки с жидкостями. Осознав, что бабища сейчас опять пройдёт сквозь меня, я на четвереньках вполз обратно в комнату, стараясь не задеть девочку.
За дверью теперь слышались звуки удаляющейся тележки. Я испуганно выдохнул.
— Ну и трусло. — заключил старший мальчишка. Я уставился на него обиженным взглядом.
— Да, золотце, не говори. — поддержала Машка — Ну ладно, готовы? Эд, вставай. Помогай.
СВ принялась расставлять стулья по кругу. От меня требовалось рассадить всех ребят по местам. Закончив со своей задачей, поспешил отойти в сторону.
Манька потушила освещение, остались гореть только свечи под каждым стулом. Девушка аккуратно протиснулась между старшим братом и сестрой в центр круга.
Розововолосая ещё немного поболтала с ребятами, уделяя каждому равное внимание. Я подметил, что она прекрасная няня.
— Ну что, зайчата, прошу приготовиться! — ребята одновременно кивнули — Все помнят? Не выпускать из рук нитку!
Только сейчас я заметил, что у детей в руках одна протянутая нить. Один конец держал старший брат, второй конец держала старшая сестра.
— Кто спросит, дорогу нашли сами, запомнили?
Раздалось единогласное «Да!»
Я стоял, как завороженный, наблюдая, как Маня выкладывает из кармана своей толстовки какие — то травы. По запаху напоминало шалфей, но с ещё более резким запахом.
Вся комната наполнилась ароматом.
Девушка подожгла веточку и бросила в кучку травы под своими ногами.
Я хотел было окликнуть зачинщицу, но заметил, как только что оранжевый огонь изменился на чёрный. Огоньки теперь переливались серыми оттенками.
Тело само припечаталось к стене. Я не провалился. Я снова чувствовал. Рука ощутила прохладную шершавую поверхность, я невольно улыбнулся.
— Ни Явь, ни Навь, направь на Правь. Ни Явь, ни Навь, направь на Правь. — Маня аккуратно припала на колени. Она медленно дотронулась до огня. Подцепив искру на указательный палец, девушка аккуратно перенесла её на конец нитки — Ни Явь, ни Навь, направь на Правь. — повторяла она — Ни Явь, ни Навь, направь на Правь. — она почти шептала, но я старался расслышать.
Огонёк задорно пробежал вокруг пацана, добравшись доверху, серое пламя обуяло всю голову. Я вскрикнул, мальчонка захохотал. Когда огонь спустился на нить, я опять почти заорал, но тут заметил, что голова хулигана цела. Теперь вместо содранного скальпа присутствовали блондинистые кудрявые волосы. Он был похож на Купидона из мультиков. Вид его преобразился, щёки стали розовые, никаких пятен на рубахе и никаких следов от бывших царапин. Огонёк, переливаясь, пробежал по нитке и добрался до младшего брата. Быстро поднявшись по руке мальчишки, огонь резво нырнул в глазницу. Я поёжился. Немного там поёрзав, серый светик пробежал «по винтовому» пути на тельце пацанёнка и снова спрыгнул на нить. У второго мальчика исцелился глаз. Вид снова стал живым. Никаких царапин и ранок. Я был в шоке. Следом огонёк преодолел и двух девчат, правда, добравшись до младшенькой, которая сидела посреди сестёр, огонёк приостановился и капельку попрыгал, заставляя рассмеяться ребёнка. Звонкий смех наполнил комнату. После этого, серое пламя «впечаталось» в лоб девчушки, заставляя ту даже слегка откачнуться. Теперь и у сестёр были чистые жёлтые платьица. Добравшись до последней, огонька почти не осталось, оно будто таяло по пути. Старшенькая прикрыла глаза. Пламя взобралось по руке вверх, аккуратно очертило шею, прошлось по волосам, распуская хвост и исправило грязное платье, возвращая к прежнему виду.
— Спасибо, Маш. Всегда ненавидела этот хвост. — прошептала девочка.
Манька кивнула, не переставая повторять ту самую фразу: «Ни Явь, ни Навь, направь на Правь.»
Теперь, когда все дети выглядели, как при жизни, огонёк обратно в центр.
Мария резко хлопнула в ладоши. В комнате повисла звенящая тишина. Дети всё так же сидели на стульях.
— Не полу.. — я хотел было выдвинуть предположение, но тут пламя, как по фитилю, побежало ко мне. Я вскрикнул. Старший пацан усмехнулся.
— Отойди, дурень! — крикнул он. Я перепрыгнул через огонёк, оказываясь теперь позади него.
Дверь обуяло серое пламя. Языки сжигали фанерную поверхность, оголяя коридор.
А что, если тут просто фильтр и мы с Манькой подожгли мотель? А вдруг пламя это обычное, оранжевое? И она помрёт? Она меня суициднуться позвала?
Теперь образ коридора начала дрожать. Я постарался присмотреться. Вместо привычной оранжевой стены начал прорисовываться горизонт. Вдалеке стояло похожее на наш парковский дуб, дерево. Но местность другая. Повсюду пение птиц, позади деревца растекается широкая река. Где — то вдалеке кричит петух и стоит деревенька. На картинку выбежал серенький пёс, усыпанный чёрными пятнами. Он приветливо замахал хвостом, завидев ребятишек. Коричневый нос, янтарные глаза. Он завертелся вокруг себя, выдавая все эмоции разом, и я увидел его чернушный хвост. Пёс поднялся на задние лапы. По — моему, он улыбается?
— Камесек! — первой рванула самая младшая. Она остановилась в проёме и повернулась к семье— Пойдёмте!! — крикнула малышка и скрылась в пейзаже. Пёс набросился на девчонку и повалил ту на траву. Он был размером с неё, но габаритами старался не придавить, прыгая из стороны в сторону, он перескакивал через через ноги. Настойчиво облизывая лицо девочки, «Камесек», судя по всему это имя «Камешек», напористо толкал хозяйку передними лапами, то и дело роняя её обратно.
Следом сорвалась средняя сестра, размахивая платьем, девчонка вприпрыжку вбежала в дверь. Теперь Камешку приходилось бегать от девочки к девочке, стараясь не упустить ни одну.
Я улыбнулся.
Далее рванул средний брат.
— Машка, спасибо! — крикнул он на прощание и прыгнул в проём. Пацан поманил за собой пса и тот принялся догонять.
Я перевёл взгляд на оставшихся ребятёнок. Мальчонка и девчонка, размазывая сопли по щекам, обнимали Маньку. Та еле — еле сдерживалась, чтобы не зарыдать.
— Спасибо, сестрёнка! — всхлипывая носом, поблагодарил мальчик — Правда, спасибо!
— Да, Машка, спасибо! — подхватила «Рапунцель». Её волосы оказались довольно длинные.
Мария посильнее прижала ребят.
— Не обращайтесь! — посмеиваясь, ответила она — Ну, бегите, лучики! Удачи!
Ребята отстранились и взявшись за руки, рванули к двери.
Пацан приостановил девчонку прямо возле меня. Я вопросительно уставился в ответ:
— Ты береги Маньку. — отрезал он, смотря на меня исподлобья — Понял?
— Да, я, как бы…
Пацан снова замахнулся ногой, заставляя инерционно сжаться сжался, ради защиты и, без того, отбитого места.
Говнюк усмехнулся.
— Спасибо тебе, Эдуард. — глаза мои расширились — Без тебя бы ничего не вышло. Спасибо!
Девчонка, улыбаясь, закивала:
— И правда! И правда! Спасибо, Эдуард! — повторила она— Ну, Жора! Ну, пойдём! Каменюга заждался! — она потянула мальчишку за рукав. Тот, не отводя от меня взгляда, улыбнулся.
Они вместе вошли в проём, и картина снова поплыла. Двое старших ребят остались махать нам с Манькой, пока совсем не исчезли. На месте сожжённой двери появилась старая, целая фанера.
Я перевёл взгляд на СВ.
Та, еле заметно, смахивала слёзы и сдерживала, судя по всему, целый тайфун эмоций.
— Поплачешь?
— Не дождёшься. — отчеканила ведьмочка, собирая травы.