Она ехала так ещё с полчаса, потом снаружи раздались голоса, шум. Карета остановилась. В окошко постучали со словами:
— Госпожа Ринар, простите за беспокойство…
Она узнала одного из наёмников Михара и открыла дверцу.
— Господин Прегар? — холодно обозначила она своё недовольство.
Взгляд означенного господина метнулся в недра кареты; не обнаружив там искомого объекта, зашарил по тёмным углам. Магрэнь едва не рассмеялась: наёмнику явно хотелось забраться внутрь и посмотреть под сидениями.
— Прошу прощения, госпожа, — сдержал свой порыв наёмник и объяснил цель своего явление: — Господин просил вас незамедлительно вернуться в столицу.
Магрэнь выверенным жестом приподняла брови. Она была сильно не уверена, что слово «просил» адекватно выражает михаровский посыл.
— Какая жалость! — с оттенком язвительности ответила она. — Увы, передайте вашему господину, что…
Договорить она не успела.
— Зачем же передавать, если можно сказать прямо? — отодвинув наёмника, Михар смерил её холодным и безразличным взглядом, забрался в её карету и велел разворачивать. Под сидения он, к огорчению хозяйки кареты, заглядывать не стал.
Магрэнь скривилась: она не ожидала, что он поедет за ней самолично, и у неё не было заготовок на такой случай. По её прикидкам, её ожидала стычка с его людьми, в ходе которой она либо отстоит своё право ехать дальше (и прочно займёт всё его ближайшее время таким демаршем), либо вынудит их применить силу (и тогда явится к нему обиженной стороной, требующей объяснений).
Было неприятно понимать, что Михар, очевидно, просчитал эти варианты и предпочёл приехать сам, чтобы лишить её возможности повести игру по одному из этих сценариев.
Ещё неприятнее было понимать, что он тут, видите ли, раскомандовался в её карете, отдаёт распоряжения её кучеру — и вообще, решает, куда и когда ей ехать!
Приняв достойную позу и изобразив надменное лицо, она всё же вырулила на сценарий обиженной стороны, пусть и не с таких выгодных позиций, как предполагала сперва.
— Я требую объяснений, Аренсэн, — холодно уведомила она.
Он достал из кармана сигару, повертел её в пальцах и столь же холодно парировал:
— Я тоже.
Она чуть прищурилась, не желая сдаваться.
— Я не потерплю претензий на контроль над моими передвижениями, — продолжала гнуть свою линию Магрэнь.
Пожав плечами, Михар в том же тоне ответил:
— А я не потерплю, чтобы вы разъезжали с вашими любовниками, когда и как вам вздумается.
Крыть было нечем, поэтому она перешла в атаку:
— Мне не пришлось бы никуда ехать с моим бывшим, — подчеркнула она голосом, — любовником, если бы вы не надумали его убить.
Он приподнял брови в вежливом недоумении, затем бесстрастно возразил:
— Вы не додумывали бы такой несусветный бред, Магрэнь, если бы не брались подслушивать разговоры, не предназначенные для ваших ушей.
Она вошла в раж.
— Мне не пришлось бы подслушивать не предназначенные для моих ушей разговоры, Арни, если бы вы изволили снабжать меня полной информацией по мере её возникновения, — с большим ядом в голосе уколола она.
Он щёлкнул по сигаре пальцем и задумчиво отметил:
— Информация о моих взаимоотношениях с господином Анодаром не относится к вам вообще никаким образом, Магрэнь.
Она не позволила ему перенести акценты и возразила:
— Меня не касаются ваши отношения, но меня, определённо, касаются ситуации, в которых жизнь или здоровье моего друга подвергаются угрозе.
Он сморщился и брезгливо отметил:
— До чего же это пошло, Магрэнь, прикрывать словом «дружба» ваш явно недружеский интерес.
У неё, конечно, было, что ответить, но он не дал ей такой возможности. Дёрнув шнур, он велел остановиться, потом приказал в окно:
— Трэн, огня!
Она взвилась от возмущения. Курить в её прекрасной карете?!
— Я решительно запрещаю вам здесь дымить! — твёрдо обозначила она свою позицию, с трудом сдерживая гнев.
Он смерил её безразличным взглядом и холодно отметил:
— Не тешьте себя иллюзиями, Магрэнь. Вы ничего не можете мне запретить.
Ей было трудно сделать вдох — грудь сдавило негодованием, бешенством и обидой, — но она всё же взяла себя в руки. Смерив его презрительным взглядом, она резюмировала:
— Что ж, прекрасно.
После чего открыла дверцу и, не дожидаясь подножки, спрыгнула на землю и, обогнув всадников из его сопровождения, отправилась вперёд по тракту.
— Магрэнь, — он высунулся за ней вслед, — тут пешком два часа.
Она не ответила и не обернулась. Обида и возмущение всё ещё клокотали в её душе.
— У вас каблуки! — напомнил он, однако она проигнорировала и этот аргумент.
Пару минут она так и шла вперёд, внутри себя прикидывая, что туфли всё же придётся снять, потому что на её роскошных очаровательных каблучках она едва ли сможет одолеть и четверть пути.
Затем её нагнала её же карета; остановилась, чуть обогнав её. Из кареты выскочил давешний наёмник, с которым она уже говорила. Поклонившись, он придержал открытую дверь:
— Прошу вас, госпожа.
Магрэнь обернулась назад.
Михар сидел верхом среди своих сопровождающих — тоже сплошь конных — и угрюмо курил, демонстративно не глядя в её сторону.
Независимо фыркнув, она забралась обратно в карету и придирчиво повела носом, но не уловила и тени табачного запаха.
«Ладно, будем считать, что этот раунд за мной!» — решительно подумала она, хотя подсознание и пыталось подсказать ей ту мысль, что пешком она вряд ли смогла бы вернуться, не угодив в какие-нибудь опасные неприятности, поэтому раунд она выиграла только по той причине, что Михар ей его уступил.
Всю обратную дорогу до столицы она определялась со стратегией. Положение у неё было в высшей степени проигрышное: подслушивала, нарушила планы, встала на защиту врага (наличие в прошлом любовной связи с Дереком только отягчало ситуацию), повела себя импульсивно… По факту, у Магрэнь не было ни единого козыря, которым она могла бы выправить ситуацию в свою пользу. У неё был всего один настоящий, имеющий силу аргумент: что Дерек был её другом, и что Михар не должен был замышлять дурное против друзей своей невесты. Но даже этот аргумент был скомпрометирован уже обозначенным Михаром обстоятельством: «дружба» с бывшим любовником всегда выглядит предосудительно.
Магрэнь, конечно, постаралась нанизать на этот аргумент десяток притянутых за уши, от «вы за мной следите!» до «почему вы постоянно от меня всё скрываете?» — но всё это едва ли могло ей помочь в противостоянии с таким умелым противником, как Михар.
Что оставалось? Притягивать за уши политику. Занять позицию той самой идеальной партнёрши, которую он ей и предлагал, и объяснить свои действия заботой о его репутации. «Ах, Арни, вы напрасно поддались эмоциям! — порепетировала она внутри себя. — Тогнары этого бы так не оставили!»
«Да, пожалуй, это может меня спасти», — кивнула она, почувствовав, наконец, некоторую уверенность в себе и своих силах.
В гостиную в его доме она входила уже вполне успокоившись, с гордо поднятой головой, готовая отстаивать свою позицию.
Однако Михар не был склонен вступать в переговоры и дискуссии. Поступок Магрэнь совершенно вывел его из себя, поскольку ярко свидетельствовал о том, что в конфликте между ним и Дереком она предпочтёт Дерека. С бешенством и горечью он признал внутри себя, что план с этим браком полностью провалился, и что Магрэнь оказалась совсем не так умна, как он себе вообразил.
Смерив её ледяным пронзительным взглядом, он чётко обозначил свою позицию:
— Ваши метания совершенно неприемлемы, Магрэнь. Я разочарован, — она хотела было пылко вклиниться в его монолог, но он оборвал её резким жестом. — Разорвать помолвку без репутационных потерь теперь было бы проблематично, поэтому мы всё же поженимся в свой срок. Однако, — невозмутимо заключил он, — вскоре после свадьбы ваше здоровье ухудшится, и я отправлю вас на юг, в Филопье, где вы и останетесь.
Ненадолго онемев от возмущения, Магрэнь, однако, взяла себя в руки и выдала на эти фантазии свой раздражённый ответ:
— С чего вы взяли, Аренсэн, что я с вами соглашусь?
Он пожал плечами и бесцветным голосом обозначил:
— О, вы согласитесь со мной, Магрэнь. Иначе нам придётся столкнуться с тем фактом, что сегодня вас похитили и увезли за город разбойники, а я, как ни старался, не смог прийти вам на помощь вовремя, и лишь спустя три дня обнаружил ваш пребывающий в весьма плохом состоянии труп.
Магрэнь шокировано застыла, глядя на него как на полного идиота.
— Я, конечно, буду безутешен, — заверил он, хотя голос его скорее приближался к эталону безразличия, нежели к сожалениям.
Магрэнь подавила вопрос про «вы там не обкурились, часом?»
Нет, она, конечно, знала, что Михар — человек жёсткий и даже в какой-то мере жестокий, особенно в вопросах поддержания порядка. Но всё же в рамках светского общения он обычно вёл себя цивилизованно. Не говоря уж о том, что он, при своём уме, прекрасно умел просчитывать последствия своих решений.
Радикальный ход с нападением на Дерека уже не вписывался в то, что она о нём знала, — слишком много неоправданных рисков. Если уж Дерек настолько его взбесил, для него было бы логичнее расправиться с ним позже и исподтишка, а не сразу после ссоры и буквально на пороге своих политических противников.
Прямые угрозы, которыми он потчевал теперь её, тоже не вписывались в её ожидания. Потратить столько усилий на то, чтобы сформировать ей правильную репутацию в свете, — а потом выкинуть всё это псу под хвост, то ли сослав её, то ли убив?
«Нет, тут что-то нечисто!» — прищурилась Магрэнь, пытаясь уловить мысль за хвост.
Михар вёл себя… не так, как обычно. Не расчётливо, а импульсивно.
«Что же должно было настолько его разгневать?» — задалась вопросом она, и тут в её памяти всплыл тот факт, что и Дерек не стал отвечать ей на этот вопрос, хотя явно сам для себя понял ответ и оценил его как логичный.
«Для него очевидно, что у Аренсэна и впрямь была причина его убить, — нахмурилась Магрэнь. — Но мне он эту причину называть не стал».
Хотя существовало множество возможностей объяснить такую странность, Магрэнь не стала множить сущности и предположила, что конфликт был связан непосредственно с ней.
Такое открытие сперва привело её в недоумение, но потом она признала, что да, это, в самом деле, всё объясняет. Михар был человеком властным и не терпел посягательств на его авторитет; должно быть, Дерек в своей типичной идиотской манере ляпнул что-то про их отношения, что могло Михара взбесить. Она же, кинувшись спасать Дерека, только подлила масла в огонь, вот теперь и имеет последствия с совершенно непредсказуемым в своём гневе Михаром.
Ею опять овладела досада: и на Дерека, который совершенно не контролирует свой язык, а отдуваться теперь ей, и на Михара, который психует на ровном месте и начинает строить из себе жёсткого тирана, чтобы только подтвердить свой авторитет.
Однако из ситуации нужно было как-то выкручиваться — и желательно до того, как она пойдёт по сценарию с разбойничьим похищением.
Магрэнь, вздёрнув подбородок, сделала пару шагов к Михару.
Всё это время он разглядывал её мрачно и безразлично, ожидая неизбежной капитуляции, но не мешая ей лихорадочно искать лазейки и выходы — видимо, чтобы она полнее и лучше могла проникнуться безнадёжностью своего положения.
Прищурившись, Магрэнь поймала его взгляд — весьма неприятный рыбий взгляд человека, который смотрит на вас, как на пустое место.
Чуть улыбнувшись, она пошла в атаку.
— Как вы думаете, Аренсэн, — обманчиво мягким тоном проговорила она, — почему я согласилась выйти за вас замуж?
Он чуть заметно приподнял брови, предлагая развить мысль; взгляд его потерял рыбью слепоту и стал острым.
— О, нет, — с лёгким смешком покачала она головой. — Мне бы хотелось услышать вашу версию.
— Чтобы вам было проще её опровергнуть? — насмешливо отказался отвечать он, понимая, что она пытается подготовить какую-то словесную ловушку, чтобы проманипулировать им.
Недовольно дёрнув плечом, она прошла мимо него, села в кресло и снова спокойно поймала его взгляд.
— Меня никогда не интересовали ваши деньги, Аренсэн, — мягко и медленно принялась говорить она. — Да, вы значительно богаче меня, но мне вполне хватало и моих — я никогда не отказывала себе ни в чём, чего бы мне хотелось.
Он чуть скривил уголок рта, что долженствовало обозначить невозможность опровергнуть её аргумент.
— Положение в обществе… — она задумчиво облокотилась подбородком на ладонь, зная, что теперь её взгляд на него снизу вверх приобрёл особое очарование. — Аренсэн, вы ведь понимаете, что вы не единственный холостой политик из высшего эшелона власти? — он снова скривил губы в знак согласия, и она продолжила развивать свою мысль: — Если бы мне действительно хотелось занять столь высокое место — я могла начать действовать и пять, и десять лет назад, когда моя тогдашняя молодость дала бы мне несколько очков преимущества. В самом деле! — она легко рассмеялась, выпрямилась и бросила на него весёлый взгляд. — Аренсэн, если бы меня манил этот путь, я бы не стала вести столь вольный образ жизни, вы же понимаете?
— Допустим, — холодно согласился он, складывая руки на груди и придавливая её мрачным взглядом. Он чувствовал, что она готовит атаку на его позиции, но у него не получалось предугадать, в каком именно направлении она намерена атаковать, поэтому он изрядно раздражался.
— Есть у вас ещё какие-то версии? — лёгким тоном уточнила она.
Не размыкая сложенных на груди рук, он сделал нетерпеливое движение пальцами: мол, нет, никаких других версий.
Она элегантным движением встала и подошла к нему.
— Я согласилась выйти за вас замуж, — глядя ему в глаза, спокойно объяснила она, — потому что вы чрезвычайно умны, Арни. И мне показалась заманчивой идея строить брак со столь умным человеком в качестве партнёра.
Слова её его удивили, но он уже был готов окоротить её насмешливой и язвительной репликой, однако не успел.
В дверях гостиной поклонился слуга, подавая визитку:
— Господин, к вам господин Райтэн Тогнар пожаловали.
Магрэнь и Михар обменялись взглядами: оба не успели проконтролировать выражение этих взглядов, поэтому оба отчётливо различили в глазах друг друга глубокое удивление.
— Проводите в кабинет!.. — отрывисто велел Михар, выходя.
Уже в дверях он обернулся и посмотрел на Магрэнь недовольно и сурово. Она демонстративно возвела глаза к потолку и села в кресло, сложив руки на коленях самым примерным жестом: мол, так и быть, я вас подожду.
Скривив губы и пробормотав что-то ругательное, Михар вышел.