Утро в день заседания выдалось ясное. Одетая в честь такого важного события в тяжёлое бархатное платье Ирдания коротала время на складе в порту. Она прибыла сюда раненько, вместе с партией своей меди, и теперь активно проводила ревизию арендованных территорий. Заведующий только и успевал записывать в блокнот её многочисленные замечания. Часть из них она норовила претворить в жизнь прямо сейчас, не откладывая. Так, подоспевший Дерек застал её за попытками законопатить какую-то щель, через которую, как Ирдании казалось, может проникнуть влага. Вокруг неё услужливо суетилась пара рабочих, подавая то то, то это.
— А, это вы! — отвлеклась она от своего дела, приветствуя Дерека кивком, и пообещала: — Сейчас пойдём!
Расправившись с щелью, она строго напомнила заведующему:
— Сразу после отгрузки чтобы сзади тоже проверили! — кивая в сторону заставленной стены и скорым шагом отправляясь на выход.
Дерек еле поспевал за ней; она размашистой походкой пересекла припортовую площадь в один момент и углубилась в переулки, которые должны были привести к судебной башне.
Чем ближе они подходили, тем большую робость ощущал внутри себя Дерек. В горле что-то сдавливало от волнения; задача, за которую он взялся, стала казаться ему совершенно неподъёмной. И хотя фактически беспокоиться ему было не о чем — он блестяще подобрал и оформил необходимый набор документов — ему казалось слишком страшным подвести и Ирданию, и Райтэна, и из этого вот страха подвести рождалась неуверенность в своих силах.
Он попытался было обрести внутреннюю опору в воспоминаниях об опыте схожего рода, который ему приходилось пережить в Ньоне, но все более или менее похожие предприятия решительно отличались от нынешнего присутствием грозной и могучей фигуры ньонского владыки. Там и тогда Дерек никогда не был сам-по-себе-Дереком: за ним всегда маячил призрак мрачной физиономии Грэхарда, и, даже ежели бы правда была на стороне противника, либо же если бы он был искуснее в такого рода делах, это его не спасло бы. Перед Грэхардом все склоняли голову, а Дерек был его представителем, поэтому и ему противоречить не посмели бы.
Здесь и сейчас нужно было выступать самому, опираясь лишь на свой ум. А в своём уме Дерек никогда не был уверен, в первую очередь потому, что ситуаций, где ему приходилось бы опираться только на свой ум, в его жизни особо не было.
«Мозги, Дер!» — строго напомнил внутри его головы голос Райтэна, и это существенно приободрило.
«Тэн полагает, что мне это по плечу, — напомнил сам себе Дерек. — А Тэну в таких делах доверять можно!»
Сделанный вывод вселил ему некоторую уверенность в себя. Друг не всегда бывает рядом, чтобы поддержать в важный момент; но даже сама только мысль об этом друге может стать той самой необходимой поддержкой. Райтэн был далеко, но Дереку казалось, что здесь и сейчас он рядом.
Так что к судебной башне он подошёл во вполне себе боевом настроении.
Заседание было небольшим. По анжельской традиции, присутствовало три судьи — юноша в очках, строгая дама в летах и жизнерадостно улыбчивый старичок. Анжельцы полагали, что для объективного решения дела его должны рассматривать люди разных полов и разных возрастных групп. Правда, во многих мелких городах — а тем более деревушках — набрать такую разношёрстную комиссию было совершенно невозможно, поэтому обходились тем, кто есть. Но Брейлин был крупным портом, так что вполне мог себе позволить полностью соответствовать.
Противником Ирдании и Дерека выступал тот самый сын покойного, Итгрэн Нинар, который явился на суд в сопровождении управляющего. Оба они выглядели весьма сухо и недовольно, но не казались взволнованными.
Секретарь суда бодро ввёл судей в суть дела — хотя присутствующие и так знали о затянувшемся конфликте и его причинах — и погрузился в составление протокола. Настал черёд Дерека заявить о своих аргументах.
Внутренне собравшись, он представил дело весьма чётко и основательно, своевременно подавая необходимые документы. Позиция «разделить наследство по принципу хозяйственное/горнопромышленное» вызвала одобрительные кивки судей и насмешливое кривление губ Итгрэна. Аргументы в пользу того, что спорный участок явно следует причислить к горнопромышленной сфере, тоже нашли у судей явно положительный отклик — а вот Итгрэн с управляющим переглянулись весьма недовольно. Собранная Дереком коллекция экспертиз и рецензий не пришлась им по душе, однако сдаваться просто так они не собирались. К этому делу они готовили и свой набор аргументов, и он тоже вступил в ход.
Выслушав Дерека и изучив предложенные им бумаги, судьи покивали и поинтересовались позицией второй стороны.
Управляющий Итгрэна предложил всего один документ, на основании которого и выстраивал свою линию. Документ этот был завещанием отца покойного, и из него следовало, что, поскольку господин Нинар-старший в своё время унаследовал и поместье, и прилегающие к нему участки как единый надел, то и теперь делить его нет никаких оснований.
— Причины, по коим госпожа Нинар вздумала членить неделимое, нам совершенно неясны, — с некоторым даже укором сухо уведомил о своей позиции управляющий. — Никаких оснований полагать, что участок, на коий она претендует, выделяется из общей территории поместья, нет, а поместье, как вам прекрасно известно, наследует сын — продолжатель рода.
На Ирданию им был брошен взгляд даже несколько пренебрежительный — мол, и наследника не родила, а туда же!
Дерек тревожно нахмурился и встретился глазами с нанимательницей; та всем лицом протранслировала мысль: «Не понимаю, что за чушь он несёт!»
Когда управляющий закончил излагать свою позицию, Дерек снова взял слово и отметил, что спорный участок, безусловно, является отдельным участком, и это подтверждается самим фактом предложенных им экспертиз, которые рассматривают его как самостоятельный участок.
Управляющий не отступал. Он согласился, что в какой-то степени этот участок можно выделить, как и любые другие участки, для удобства управления ими и для удобства ведения кадастровых записей; но это не отменяет того факта, что спорный участок входит в единый надел, и покойный господин Нинар унаследовал этот надел от отца полностью, что подтверждает его внутреннюю неделимость.
После того, как все высказались, судьи вышли обсудить вопрос. Мнения их разделились.
Юноша в очках полагал, что правда на стороне Дерека, потому что ему показались весьма убедительными аргументы о разделении по принципу «что относится к хозяйству» и «что относится к горному делу». Жизнерадостный старик, напротив, был на стороне Итгрэна, но скорее по той причине, что когда-то знавал его деда, и теперь хотел поддержать внука приятеля. Дама колебалась: с одной стороны, она чувствовала в себе потребность поддержать Ирданию, поскольку ей импонировало, что эта женщина так хорошо продвинулась в коммерческих делах, с другой — она опасалась, что её обвинят в женской солидарности и в том, что она поддерживает Ирданию чисто из идейных соображений.
В конце концов, старичок убедил юношу, что, раз в прошлый раз наследство шло как неделимое, то и теперь делить его не следует, а дама примкнула к большинству, и решение было вынесено в пользу Итгрэна.
Тот принял известие сухо, на лице его не отразилось торжества, скорее он демонстрировал выражение «вопрос и без того был предельно ясен».
Ирдания и Дерек, впрочем, не считали, что вопрос действительно настолько ясен, и хором затребовали апелляции.
Тут уж Итгрэн заметно скривился, пронзил мачеху неприязненным взглядом и, не прощаясь, ушёл. Вслед за ним посеменил и управляющий.
Оформив необходимые для подачи апелляции документы, Дерек и Ирдания вышли из судебной башни. И если первый безмолвно хмурился и просчитывал дальнейшие ходы, то последняя шумно сетовала на нерадивого пасынка — хотя тот уже давно скрылся в неведомых переулках и не мог ничего слышать — и несовершенства анжельской судебной системы в целом.
По происхождению Ирдания была ниийкой, но вспоминала она об этом исключительно тогда, когда ей это было нужно.
— А что, — решился вмешаться в разговор Дерек, когда она сделала паузу в своём негодовании, — аргумент с неделимостью надела имеет место на самом деле?
Ирдания ответила ему раздражённым взглядом, и он торопливо пояснил:
— Просто нужно продумывать линию наших аргументов, а от чего отталкиваться-то? Если господин Нинар прав, нужна одна линия, если нет — другая.
Передёрнув плечами, Ирдания задумалась, нахмурилась и выдала свою точку зрения:
— Да дурь какая-то, вроде. Мне помнится, что межевые столбы там были, — имея в виду границу между интересующим её участком и территорией поместья.
Поскольку всё это в целом принадлежало её супругу, она никогда особо не обращала внимания на такие мелочи.
— Ну, это проверить просто! — повеселел Дерек.
…спустя час они бродили по территории спорного участка в поисках межевых столбов.
Те упрямо отказывались находиться.
Дело и в целом-то было непростым. Если когда-то естественная граница такого рода и существовала, то проходила она по кромке леса, окружавшего поместье. Приближаясь к предгорью, лес этот редел, спускался в кустарник и, в конце концов, сходил на нет. Межевые столбы, если они когда и были, могли прочно затеряться как в кустарнике, так и среди деревьев.
Проваландавшись до сумерек, наши искатели были вынуждены признать, что начали не с того.
— Надо было посмотреть в кадастровом архиве, — досадливо пнув какой-то булыжник, вынесла вердикт Ирдания.
— У вас есть кадастровый архив? — удивлённо переспросил Дерек, потирая уголки глаз: так долго вглядываться в рябь между деревьями и кустами оказалось утомительно.
Он, конечно, обращался в канцелярию землевладения, когда оформлял свои экспертизы, но никакого архива при ней не видел — все учреждения такого рода теснились в ратуше и представляли собой каморки весьма крохотные.
Неуверенно поведя полным плечом, Ирдания подтвердила:
— Есть… — но в голосе её слышалось явно сомнение.
Причины этого сомнения стали ясны Дереку на следующий день, когда они таки явились в этот самый архив.
Находился он в пригороде, и со стороны совсем не выглядел административным учреждением. Ветхий и тёмный домишко — огня в нём не зажигали принципиально из опасений перед пожаром — в котором у забранного решёткой окошка столь же ветхий старичок разыгрывал сам с собой шахматные дебюты. У ног старичка дремал сторожевой пёс — тоже ветхий и понурый.
— Кхе-кхе! — решительно привлекла внимание старичка к себе Ирдания, выкладывая на его стол свой документ. — Будьте добры, информацию по земельным участкам Драйвэна Нинара.
Старичок, подслеповато щурясь, поднёс её документ к глазам, поворачивая притом к свету.
— Супружница? — прожамкал он, бросая на Ирданию острый взгляд.
— Да, — коротко подтвердила та.
Неодобрительно покачав бровями, старичок с кряхтением встал, удалился в соседнюю комнату и вскоре вернулся оттуда с коробом, полным папок. Снова поглядев на визитёров недовольно — мол, отвлекли серьёзного человека по такой ерунде! — он принялся копаться в своём коробе.
Эта медлительность заметно раздражала Ирданию; она то складывала руки на груди, то опускала, то щёлкала пальцами в воздухе, то стучала ими по стене. Дерек ещё в самом начале дела прислонился к стене, и так и стоял там в расслабленной позе, слегка прижмуриваясь и думая о чём-то своём.
Старичок, меж тем, доставал из короба каждую папку и долго вглядывался в надписи на её корешке. Наконец, найдя нужную, он принялся тем же макаром перебирать каждый документ в ней. Скрюченными артритом пальцами он доставал лист, поворачивал его к свету, щурился, шевелил губами, вчитываясь, откладывал обратно — некоторое время тряся его в попытках впихнуть на место — и добирался до следующего.
Ирдания заметно зверела; Дерек что-то почти беззвучно напевал, кажется, на даркийском.
— А! — наконец, торжествующе изрёк старичок и ткнул пальцем в Ирданию. — Дак ведь он умер!
— Умер, — с некоторым недоумением согласилась она.
— Предоставьте документ о наследовании! — ликующе затребовал старичок.
Ирдания закатила глаза:
— Нам для того и нужны кадастровые документы, чтобы решить дело о наследстве.
Но тот аж затрясся весь и, даже брызгая от эмоций слюной, возвестил:
— Документы такого рода мы можем предоставить только наследнику! Нет документа о наследовании — нет кадастровых документов! — и скрючил пальцы в фигу.
Ирдания часто заморгала и покраснела от гнева.
— Да я… — сделала она было шаг вперёд, но внезапно её остановил Дерек.
Мягко отстранив свою нанимательницу, он вышел вперёд и вполне дружелюбным, извиняющимся таким тоном отметил:
— Простите, что потратили ваше время, господин… — интонацией предложил он представиться.
— Конгар, — хмуро отрекомендовался тот.
— Господин Конгар, — наклонил голову в знак приветствия Дерек и мягко остановил его трясущиеся руки, которыми он пытался впихнуть папку на её место в коробе. — Мы не знали таких тонкостей и сожалеем, что потратили ваше время впустую, — он аккуратно задвинул папку и перехватил короб поудобнее, — позвольте вам помочь, — и передал короб Ирдании до того, как старичок успел опомниться.
— Ужасно сожалеем! — участливо подхватила Ирдания и короб, и игру, и удалилась туда, откуда старичок свои бумаги приволок.
Тот было нахмурился, но Дерек не оставил ему шансов задуматься.
— Джотандская манера? — поинтересовался он будто между прочим, кивая на шахматную доску.
Старичок смерил его недоверчивым взглядом, прищурился и со скепсисом в голосе поинтересовался:
— Смыслишь в шахматах?
— Немного, господин Конгар, — вежливо кивнул Дерек и придвинул себе стул для посетителей. — Проэкзаменуете меня?
Пожевав губами, старичок торжественно кивнул.
За игрой он совершенно не заметил, что Ирдания относила короб на место слишком уж долго — да и вовсе не отметил момент, когда она вернулась. Вот Дерек, конечно, этого не пропустил; они обменялись понимающими кивками, и дебют пришлось срочно сворачивать.
— Мозги неплохие, — через минуту прошамкал старичок, ставя мат, — но невнимательность, юноша! Так прошляпить ферзя!
— Увы, — покаянно согласился Дерек, — но благодарю за урок!
Старичок махнул рукой.
Выйдя, заговорщики некоторое время шли молча, и, лишь когда они удалились на приличное расстояние, Дерек поинтересовался:
— Ну?
Ирдания медленно вытащила из декольте уворованный документ:
— Отдельный участок, как мы и говорили. И межевые столбы должны быть.
Дерек взял документ, остановился и вчитался, покивал своим мыслям и отметил:
— Главное, чтобы в суде не заинтересовались, откуда мы его взяли.
Ирдания пренебрежительно фыркнула. Её такие вопросы не заботили вовсе. Какая разница, где и как взяли, если правда на их стороне?