У Руби было два прекрасных таланта — умение всем нравиться и способность быстро и чётко продумывать вероятности. И оба эти таланта ей весьма пригодились.
Она, определённо, очень нравилась Кайтэнь — потому что оказалась хорошей подругой. Умела слушать и понимать, принимать и одобрять, отвечать откровенностью на откровенность и искренностью на искренность. С ней оказалось интересно и говорить, и вместе учиться.
Она, совершенно точно, нравилась профессору Линару — своей готовностью и способностью учиться, серьёзным подходом, творческим взглядом на вещи. Она была из тех учеников, с которыми учитель однозначно чувствует, что его усилия не проходят даром и дают обильные плоды.
Она весьма нравилась госпоже Анирэнь Тогнар — своими хорошими манерами, грамотной речью, умением остроумно обсудить погоду и чувством такта.
Сегодня к списку этих маленьких побед прибавился и Дерек — совместная интрига и вообще сближает, а уж умение читать по лицам и договариваться о совместных действиях без слов всегда ему импонировали.
В общем, свой первый талант Руби использовала уже на полную — и сегодня у неё возникла необходимость задействовать и второй.
Потому что желающий поскорее поговорить с тётушкой Райтэн, конечно, ворвался к ней с разбегу не стучась — в своей обычной манере — и удачно попал как раз на тот момент, когда Руби уже стояла в одной нижней рубашке, поскольку платье её госпожа Тогнар помогла снять, чтобы замочить пятно от соуса.
Вероятности замелькали в голове Руби с бешеной скоростью.
Приличной девице стоило бы вскрикнуть и спрятаться поскорее за тётушку — но это самая ожидаемая, и потому крайне неудачная линия поведения, которая покажет её как самую обычную скучную девицу.
Как вариант, можно было бы совсем не смутиться и сделать вид, что всё вполне в порядке, но так можно создать впечатление, что она не склонна к соблюдению приличий и что с ней мужчина может позволить себе лишнее, что тоже не устраивало Руби.
И, поскольку на осмысление этих двух вероятностей у неё уже ушло три секунды, и дальше раздумывать было особо некогда, она уцепилась за третью пришедшую ей в голову.
— Вас стучаться не учили, что ли?! — раздражённо воскликнула она и с неожиданной силой вытолкала слегка растерявшегося Райтэна обратно за дверь.
«Да, определённо, хороший ход!» — похвалила сама себя Руби. Достаточно необычно, даёт задел для конфликта и точно не позволит просто забыть эпизод.
Но, не успев насладиться собственной смекалкой, она с досадой вспомнила, что у неё за спиной имеется благовоспитанная тётушка, для симпатии со стороны которой стоило пойти по варианту со скучной смущённой девицей.
Впрочем, это никогда не поздно!
— Ох! — словно опомнилась Руби, оборачиваясь от двери и прижимая ладони к покрасневшим щекам.
Покраснеть было несложно — она и впрямь не имела привычки демонтировать мужчинам свои нижние рубашки.
— Ничего-ничего, милая, — махнула на неё рукой тётушка, — Тэну иногда нужно указывать на пробелы в его манерах! — затем засуетилась с платьем. — Я сейчас поищу что-нибудь подходящее у Тэнь. Она, правда, повыше, и в груди тебе будет жать… — бормоча, тётушка отправилась наружу, отдать застирать испорченное платье и найти ему временную замену, чтобы гостья смогла отправиться домой.
На выходе из комнаты она столкнулась с Дереком, который поспешно озвучил свою просьбу. На заднем плане мрачный Райтэн прожигал тётку подозрительными взглядами: пытался понять, как далеко она готова зайти в своём сводничестве.
— Что-нибудь интересное для парфюмера? — задумалась, меж тем, та, получив вопрос, потом ответила: — Приходите завтра утром, Деркэн, я подумаю, что вам лучше подойдёт!
…так что на следующий день Дерек заявился к Магрэнь с букетом — весьма, признаться, странным. Лишь несколько ярких розовых цветков с пышными жёлтыми тычинками венчали целую охапку некрупных кожистых листьев на толстых стеблях.
На лице встретившей его хозяйки отразилось недоумение, почти сразу скрытое радостной улыбкой.
— Шиповник, Дерри? — тем не менее, в голосе её послушалось удивлённое разочарование, когда она приняла эту охапку.
Цветы ей подносили довольно часто, и она, определённо, ожидала от Дерека чего-то более изысканного, чем ободранные на обочинах кусты.
Верно расценив причину едва слышного разочарования, Дерек слегка склонил голову набок, сложил руки на груди и немного насмешливым тоном поправил:
— Камелия, — и уже с откровенной насмешкой добил: — Либерийская.
Обычно камелию не использовали в парфюмерии, поскольку она не имела запаха, но у этого сорта можно было извлечь прекрасное ароматическое масло с пряным ароматом — из тех самых листьев, которые и составляли большую часть букета.
Магрэнь переменилась в лице: в её выражении ясно читалось недовольство тем, что она подумала о собеседнике нечто неоправданно нелестное, и, хотя и не успела ничего по этому поводу сказать, всё же испытывала неловкость за то, что прозвучало в её мыслях.
Во взгляде Дерека загорелось с трудом сдерживаемое веселье; он рассчитывал на такой эффект, и именно поэтому попросил госпожу Тогнар добавить ему несколько цветущих экземпляров — так-то в парфюмерии они были в высшей степени бесполезны, но их внешний вид, действительно, мог ввести в заблуждение.
Между тем, Магрэнь явно успела мысленно насладиться картинами по добыче из подарка масла и переключилась на размышления иного толка.
— Красные мне часто дарят, — нахмурившись, припомнила она. — И там всё прозрачно, как и почти всегда с красными… — она имела в виду язык цветов, в котором красный так или иначе был связан со страстью. — Но вот розовые! — она испытующе прищурилась, ожидая от Дерека комментариев по поводу.
Тот, запихнув руки в карманы, посмотрел на неё весело и лукаво.
— Не буду лишать тебя удовольствия разгадывать эту загадку самой, — открестился от ответа он.
Разумеется, при выборе подарка он ориентировался не на символику цветка, а на его полезность. Но, тем не менее, он не поленился выпросить у госпожи Тогнар соответствующую книгу и убедиться, что розовые камелии не означают чего-то уж совсем не подходящего к делу — каких-нибудь там траурных сожалений или дочерней привязанности.
Символика, указанная в той книге, его вполне удовлетворила, но называть её Магрэнь прямо ему показалось скучным. Её мозги, как верно отметил Райтэн, работали слишком интересно, чтобы отказать себе в удовольствии понаблюдать их в деле.
Смерив Дерека взглядом: «Ах вот, значит, как мы теперь заговорили!» — Магрэнь решительно перехватила букет под мышку, схватила Дерека за руку и потащила в библиотеку.
На месте Дерек понял, что весьма недооценил искушённость матёрого парфюмера во всём, что касается цветов. Потому что, конечно, у Магрэнь имелась и та книжка, с которой сверялся он, — и многие другие.
— Так много вариантов! — деланно вздохнула Магрэнь, поглядывая на него хитро и радостно. Мол, что, думаешь, самый умный тут? — Нужно уточнить несколько нюансов… — с предвкушением в голосе протянула она, и по этому предвкушающему тону Дерек догадался, что сейчас она подберёт к его подарку какие-нибудь хитрые и заковыристые толкования.
Чувствуя, как его захватывает совершенно незнакомый ему ранее азарт, Дерек покивал:
— Конечно-конечно, уточняй! — и, сев напротив, начал демонстративно разглядывать, как она роется в книгах.
Посмотреть было на что, потому что Магрэнь, ничуть не смущённая его повышенным вниманием, демонстрировала свои таланты выглядеть изящно и соблазнительно.
Наконец, спустя десять минут такой игры, Магрэнь подначивающим тоном спросила:
— Итак, Дерри, готов ли ты услышать, что именно ты мне заявил этим букетом?
По этому её тону Дерек понял, что ей удалось составить свои заметки во что-то коварное. Внутри него яркой радугой заиграло весёлое предвкушение. Он с улыбкой кивнул и сделал приглашающий жест рукой.
— Для начала, — с удовольствием выговорила Магрэнь, — это можно расшифровать как то, что для женщины сильно за тридцать я выгляжу очень даже неплохо, но красота моя весьма сдержанна, — ладонь Дерека встретилась с его лбом, — что, впрочем, не мешает тебе выражать своё восхищение и желание лицезреть эту красоту вновь. Ах да, ты так же жалуешься на мою холодность и сетуешь, что я заставляю тебя тосковать, — Дерек тихо засмеялся. — Но самое интересное, — постучала себя пальчиком по губам Магрэнь, — с учётом значения твоего анжельского имени, так это, пожалуй, то, что в Либерии камелия является символом солнца.
Пораскачивав головой, Дерек вынес вердикт:
— Ну что ж! В целом, для начинающего соблазнителя вполне удачно.
— Начинающего? — скептически выгнула бровь Магрэнь, которая полагала, что для человека, неискусного в таком деле, Дерек действует уж слишком уверенно. Наивный одуванчик, которым он зачем-то пытается казаться, точно принёс бы собственноручно нарванный на обочине шиповник!
Тот полностью отзеркалил её гримасу и насмешливо переспросил:
— Такая похвала, и из твоих уст! Я могу расценить скепсис в твоём голосе как лесть? Неужто настолько хорош?
Он получал от этого разговора и этой игры дикое удовольствие. С Магрэнь он действительно чувствовал себя взрослым, уверенным в себе мужчиной — и ему бесконечно нравилось это чувство. Нравилось выступать на равных с женщиной такого уровня, нравилось удивлять её, нравилось видеть, что от разговора с ним она получает не меньше удовольствия, чем он сам.
Печально вздохнув, Магрэнь принялась демонстративно перебирать стебли камелий, после чего отметила:
— Не припомню, чтобы хоть кто-то руководствовался при выборе цветов моими профессиональными интересами.
Честно говоря, ей даже в голову раньше не приходила мысль, что ей могут подарить цветы не как обязательный атрибут типичных ухаживаний, а как сырьё для её парфюмерных опытов. Она даже на секундочку засомневалась, точно ли ей стоит воспринимать жест Дерека как ухаживания — уж очень он отличался от того, к чему она привыкла.
Между тем, на лице Дерека отразилось искреннее недоумение.
— Помилуй Бог, Рэнь! — воскликнул он. — Я всё же не могу поверить, что тебя действительно окружали исключительно одни идиоты!
Магрэнь выразила взглядом и мимикой вопрос.
Дерек раздражённо махнул рукой на полки с книгами:
— Тут даже не нужно быть соблазнителем. В любом — абсолютном любом из тех, что мне попадались! — учебнике по этикету в разделе, посвящённым ухаживаниям, написано, что подарок даме следует выбирать с учётом её интересов.
Магрэнь выглядела слегка обескураженной. Потом в глазах её мелькнули смешинки и она, наклонившись, доверительным шёпотом поинтересовалась:
— Хочешь знать, что мне дарят чаще всего?
Поглядев на её ироничное лицо, Дерек, не поверив мелькнувшей в его голове очевидной догадке, ужаснулся:
— Только не говори, что!..
Она весело рассмеялась и кивнула:
— Да! Духи, Дерри! — он тоже не удержался от смеха. — Все они дарят мне духи!
— Хорошие хоть?.. — сквозь смех выдавил Дерек, гадая, что за редкостным идиотом нужно быть, чтобы подарить готовый стандартный аромат женщине, которая способна в своей лаборатории смешать на свой вкус всё, что ей угодно.
— Хорошие? — вопрос этот вызвал у Магрэнь новый приступ веселья, и, с трудом сдерживая смех, она всё же ответила: — Я тебе так скажу… большая часть из них бывает куплена в одной из моих лавок, так что да, хорошие.
— Нет! — в весёлом ужасе замотал головой Дерек. — Они правда?..
— Да, — со смешинками в голосе кивнула она.
— Это ужасно, — спрятал лицо в ладонях он, что вызывало у Магрэнь очередной смешок.
Когда приступ немного истеричного веселья, наконец, их оставил, Дерек изобразил лицом самый философский вид и отметил:
— Что ж, вот так и узнаёшь, что для того, чтобы стать успешным соблазнителем, достаточно просто быть внимательным.
Магрэнь ответила ему задумчивым взглядом, в котором исследовательский интерес мешался с какой-то досадой. Дерек в ответ вопросительно приподнял брови. Она, не желая высказывать свои мысли прямо, неопределённо повела плечом. Он наклонил голову набок и хмыкнул: мол, ты можешь, конечно, промолчать, но это будет скучнее, чем говорить. Она скорчила гримаску, признавая этот невысказанный аргумент, затем отметила:
— Гадаю, что подарить тебе в ответ, чтобы подтвердить мою славу опытной соблазнительницы.
Он сочувственно покивал и с благородной грустью в голосе согласился:
— Да, тебе придётся непросто, — и на вопрос в её взгляде ответил: — Ты совсем меня не знаешь, Рэнни.
Она прищурилась с азартом и предвкушением, чувствуя в этом вызов:
— Посмотрим, — пообещала она.
…Ей потребовалось несколько дней, но она вполне справилась и лично принесла подарок на квартиру Дереку.
— Это же… — с удивлением выдохнул он, трепетно перелистывая страницы тяжёлого тома.
— Священное Писание, да, — со смешком согласилась она. — На анжельском.
Лицо Дерека выражало совершенно беспомощный восторг.
Он не читал эту книгу с юности — в Ньоне она была запрещена, все экземпляры сжигались. В Анджелии, если поставить себе такую цель, то, конечно, можно было и найти, хоть и не без труда, и, скорее всего, на ниийском или райанском. По совести сказать, Дерек и не подозревал, что существует анжельский перевод.
— Впервые вижу, — с благоговением в голосе отметил он, — чтобы Писание использовали как способ соблазнения.
— О! — беспечно отозвалась Магрэнь, усаживаясь на стол и покачивая ногой в воздухе. — Просто я — мастер!
— В самом деле, — совершенно серьёзно согласился он.
Впрочем, к её досаде, он так и не заметил, как красиво её ножка мелькает в вырезе платья — его внимание было полностью обращено к страницам книги.
Тихонько вздохнув, она посетовала внутри своей головы, что снова всё идёт не по её сценарию, и быстренько переключилась, попросив:
— Почитаешь мне?..
— Что? — он растерянно поднял было голову, но по взгляду его стало ясно, что он в упор ничего не видит и пребывает мыслями не здесь. — А, да, конечно, — наконец, осознал он суть вопроса и, не глядя усевшись на другой край стола, принялся вдохновенно читать прямо с того места, за которое теперь зацепился его взгляд.
Спустя пять минут она с ещё большей досадой осознала, что не столько слушает, сколько вслушивается в выразительный глубокий голос, в котором дрожали восторг и благоговение.
«Кто тут ещё мастер по использованию Писания как метода соблазнения», — фыркнула про себя она, впрочем, в глубине души признавая, что получает от этого странного соперничества неизмеримое удовольствие.