С юности Дерек на дух не переносил балы и приёмы, потому что они требовали море подготовительной работы и не давали ни минутки свободного времени.
Сперва, пока он с Грэхардом — тогда ещё принцем — носился по балам при разных королевских дворах, это было ещё терпимо. В такой ситуации он выполнял всего лишь роль мальчика на побегушках — не сложнее, чем обычно. Но когда Грэхард занял трон Ньона! Тут головной боли у Дерека существенно прибавилось, потому что, кроме побегушек, ему приходилось поломать голову и над организацией, и над грамотным разделением гостей из враждующих фракций, и над удобством расположения этих фракций для Грэхарда, и… хвала всем богам всех миров, что бал в Ньоне проводили лишь раз в году — на празднество в честь Небесного — а приёмы обычно охватывали не такое большое количество гостей.
В Кармидере бальный сезон начинался в конце весны и длился почти всё лето. Это было связано с университетской жизнью: выпускники заводили связи и искали невест, в Кармидер в это время съезжались и те, кто был заинтересован в квалифицированных специалистах, и те, кто ценил в возможном зяте интеллект.
На приёмах прошлого сезона Дерек пару раз бывал — его затащил туда Райтэн, искавший новые ценные кадры, — а вот балов ему удалось счастливо избежать.
В этом же году его безапелляционно вытолкнул на балы господин Михар.
— Пора работать над вашей репутацией, — не терпящим возражений тоном заявил он.
Дереку идея совсем не пришлась по душе — ему не хотелось ни вести светскую жизнь, ни нарабатывать репутацию, ни впутываться в политику. Но противопоставить предприимчивому патрону ему пока было нечего, так что единственным, чем он выразил своё недовольство, было беззубое возражение:
— Я ни одного танца не знаю.
Михар смерил его скептическим взглядом, потом отмахнулся:
— Уверен, что госпожа Ринар решит эту проблему!
Госпожа Ринар, естественно, не подвела. Танцы она знала великолепно, все до единого, потому что и танцевать любила, и светская жизнь ей была более чем по нраву. Впрочем, все свои навыки она передать Дереку так и не смогла. Анжельцы были той нацией, которая мало того, что без всяких зазрений совести заимствовала танцы от всех своих соседей, так ещё и умудрялась на их основе составлять свои, сочетая элементы, которые вообще не подходили друг к другу. Чего только стоила попытка скрестить строгий ньонский полонез, похожий скорее на торжественный показ пар, в которых кавалер и дама даже не прикасались друг к другу — как можно, это же Ньон! — и задорный марианский бурре с его кружениями и притоптываниями!
Во время обучения Дерек отнюдь не роптал — оказалось, что танец тоже может быть разновидностью флирта, — но запомнить все движения и рисунки за несколько дней было совершенно невозможно. Однако ж, в какой-то момент ему даже стало казаться, что бал будет мероприятием весьма приятным — во всяком случае, танцевать с Магрэнь было действительно очень приятно.
Однако реальность долбанулась Дереку в лицо весьма жёсткой каменной стеной.
Для начала выяснилось, что он не может идти на бал с Магрэнь — точнее, может, конечно, но, по её словам, это было всё равно, что с главной площади прокричать, что они любовники.
— Но ведь все и так знают, что мы любовники, — простодушно возразил Дерек, который не понял, почему это вдруг потребовалось скрывать.
Магрэнь смерила его огорчённо-раздражённым взглядом и изящно отмахнулась:
— Ты меня скомпрометируешь!
В высшей степени недовольный Дерек сложил руки на груди и мрачно возразил:
— Я бы тебя не скомпрометировал, если бы мы были женаты!
Магрэнь соскочила с темы легко и непринуждённо, неожиданно вспомнив, что не передала управляющему новую эссенцию из тюльпанов: то ли она относилась к числу женщин, которые в принципе не желали выходить замуж, то ли в её планы не входило выходить замуж конкретно за Дерека.
Пришлось смириться с капризом дамы и идти на бал одному — точнее, не одному, а в свите господина Михара, в паре с дочерью одного из его партнёров, которую Дерек и увидел-то впервые именно на этом балу.
Уже через полчаса Дерек понял, что напрасно жаловался на организацию ньонских балов и приёмов — быть непосредственным участником подобных мероприятий оказалось в разы сложнее. В перерывах между танцами нужно было успевать знакомиться и начинать беседы — и успевать провести эти беседы коротко и куртуазно! — а пропускать танцы мало того, что не рекомендовалось, так ещё и приглашать нужно было с умом — и в танце следить не только за фигурами, но и за разговором, потому что дам ему Михар подсовывал не просто так, а тех, с кем как раз и нужно было нарабатывать репутацию.
Несмотря на великолепную память, к концу первого часа у Дерека всё смешалось: пятнадцать новых знакомств, три автономных друг от друга коммерческих разговора, пять бесед о погоде с далеко идущими политическими заходами, один прямо по ходу пьесы освоенный незнакомый танец («Ничего, я проведу!» — пообещала дама, к коей его подтолкнул господин Михар), ещё четыре танца, в которых он лишь чудом не перепутал фигуры и…
В общем, Магрэнь подвернулась более чем вовремя — точнее, конечно, не подвернулась, а Михар заметил, что его протеже явно ушёл в режим перезагрузки, поэтому своевременно спихнул его «отдохнуть».
Дерек, надо признать, так заморочился, что с полминуты изысканно говорил о погоде, прежде чем понял, что танцует с Магрэнь. Та, сияя весёлыми глазами, явно посмеивалась над ним про себя — для неё-то такой формат налаживания связей не представлял никакого труда.
— Умотался? — с пониманием уточнила она, лихим и отточенным движением выкручивая вихрь своих тёмно-бордовых шёлковых юбок — на балы она избегала приходит в своём любимом чёрном.
Дерек заморочено кивнул.
— Сейчас что-нибудь придумаю, — хмыкнула Магрэнь, выстраивая в голове коварные планы.
Прикинув так и сяк, она пришла к выводу, что лучший способ выгадать для Дерека передышку — это отвлечь Михара, поскольку без инициативы Михара Дерек вполне сможет постоять тихонько в уголке, никому не нужный — если, во всяком случае, нарочно не привлекать к себе внимания.
Отвлечь Михара проще всего было важным деловым разговором — и Магрэнь тут же нашла подходящую тему — но к концу танца ей пришла в голову более интересная мысль.
Она была не из тех женщин, кто прощает недостаток галантности, а за Михаром числился должок, причём серьёзный. Конечно, в виду несоразмерности их влияния, стребовать этот должок не позволяло чувство самосохранения, но именно сейчас всё сложилось более чем удачно, поэтому план коварной мести был разработан в несколько секунд.
— Так, — быстро посвятила в свой замысел партнёра она, — берёшь бокал и вдумчиво разглядываешь во-он ту картину. С четверть часа я тебе гарантирую, а может, и побольше.
Дерек было облегчённо вздохнул, но, машинально проследив за взглядом Магрэнь — она с изучающим прищуром разглядывала затылок Михара — догадался, что она собирается впутаться в какую-то не слишком безопасную интригу.
— Рэнь… — нахмурившись, предупреждающим тоном попытался остановить он её.
Она закатила глаза и досадливо взмахнула рукой:
— Не начинай, Дерри! Я в сильной позиции: он не захочет ссориться с тобой на ровном месте.
Дерек сжал челюсти; спорить с Магрэнь, если уж она что-то вбила себе в голову, не представлялось возможным. Он, впрочем, всё же предпринял попытку:
— Рэнь, давай ты не будешь лезть на рожон!..
— Ах! — перебила она его. — Не всё же тебе одному играть с огнём [1], Дерри! — и умчалась в направлении своей жертвы.
Взгляд её, правда, невольно метнулся к одному из кармидерских чиновников. Господин этот имел в какой-то момент неосторожность перейти дорогу Михару, и вскоре после того попал в весьма неприятную историю, в которой фигурировали разбойники и после которой он до сих пор был вынужден пользоваться тростью. Михар, казалось бы, никак не был замешан в этом трагичном эпизоде, но слухи по Кармидеру поползли — это был не первый случай, когда с врагами сего серьёзного господина случались трагические случайности.
«Ну, маленькая шалость не в счёт!» — тряхнув головой, отогнала от себя мрачные мысли Магрэнь. В конце концов, вряд ли он решит тратить время из-за лёгкой навязчивости на балу!
Господин Михар догадался, что у него неприятности, в тот момент, когда за его спиной раздалось радостно-нежное: «Арни!»
Мысленно вздохнув, он закончил разговор, который вёл, медленно обернулся и, смерив Магрэнь холодным взглядом, отметил:
— Фамильярничаете, как и всегда.
Магрэнь в ответ выдала ему сияющий и проникающий в самую душу взгляд, с каким юная девушка смотрит на возлюбленного, которого видит впервые после долгой разлуки.
Хотя взгляды подобного толка никогда не пробивали Михара, он не мог не признать, что противница знает, как себя подать. Её тёмно-бордовое шёлковое платье с широким вырезом-лодочкой удачно обнажало плечи, причёской она умело подчеркнула линию шеи, и оттенённые макияжем пылкие взоры получались у неё сегодня особенно выразительными и яркими.
Чуть выгнув бровь, Михар демонстративно поизучал предложенные его вниманию плечи и ключицы, после чего перевёл взгляд выше и отобразил лицом выражение: «Ну и чего припёрлась?»
Магрэнь обольстительно улыбнулась, чуть разомкнув губки, опустила ресницы и блеснула из-под них глазами нежными и ласковыми.
Еле слышно хмыкнув, Михар уведомил:
— Нарываетесь, Магрэнь.
Она вздохнула и пожаловалась:
— Что ж делать, если вы так недогадливы и никак не пригласите меня на танец!
Хмыкнув в этот раз вполне явственно, Михар любезно уведомил:
— Я не танцую.
В голосе его, впрочем, слышалось затаённое веселье. Разобравшись, зачем она к нему подошла, он ожидал теперь дальнейшей игры — ему было интересно, как работает её голова, и он предвкушал развлечение.
Она не разочаровала. Надув губки, обиженно сказала:
— За вами должок, Арни!
— В самом деле? — заинтересовался он.
— Вы мне попортили чайный столик в свой прошлый визит! — с точно выверенной долей негодования и обиды припомнила она.
Он весьма сомневался, что столику с его лакированным покрытием могла повредить потушенная об него сигара, поэтому любезно предложил:
— Подайте на меня в суд, мадам.
Она демонстративно скривилась: даже если бы столик и впрямь был сильно испорчен, кто она и кто он — стал бы суд принимать такое заявление!
Не преуспев на этом поле, она сменила тактику. Чуть изменённый наклон головы, лёгкий прищур и деловой тон — преображение получилось таким ненавязчиво-естественным, что он мысленно поаплодировал.
— Быть может, мне найдётся, что вам предложить? — смерила она его оценивающим взглядом. — Кармидерские духи?
С лёгким смешком он отклонил и этот удар:
— Увы, мне ничего от вас не нужно, госпожа Ринар.
Взгляд её похолодел; черты лица стали казаться более резкими, и вкрадчивым голосом она начала следующий тур:
— Господин Михар, вообразите, какой скандал поднимется, если я весь бал прохожу за вами, настырно требуя танца!
— Угрозы, Магрэнь? — он, кажется, с трудом сдержал смех. — Вы уверены, что хотите мериться угрозами?
Она скривила гримаску, которая долженствовала означать поражение на этом поле — мериться тут, право, было нечем. Точнее, ставки-то можно было повысить — Магрэнь при желании могла бы создать ему существенные неприятности — но и ответ с его стороны был бы жёстким и фатальным. Не тот случай, когда стоило рисковать.
— Ах! — неожиданно перешла она к выражению недовольства и с досадой высказала: — К вам не подобраться, право!
Он чуть прищурился, ни на минуту не поверив, что она отступила, и пытаясь угадать, к чему ей понадобился такой заход.
— Вечно по-вашему выходит! — с негодованием, которое казалось вполне искренним, горячо продолжала она. — Вы совершенно несносны, всегда получается так, как вы решили!
Он едва заметно улыбнулся и, разгадав новый виток игры, констатировал:
— Лесть.
— Что? — очаровательно не поняла она, но в глазах её стояли смешливые искорки, когда она возразила: — Я говорю чистую правду!
Меж тем, заиграли первые такты нового танца.
Приняв гордую и независимую позу, Магрэнь холодно уведомила:
— Между прочим, из-за вашей несговорчивости я вынуждена пропускать свой любимый танец!
— Помилуйте! — сложив руки на груди, возразил он. — Я вас сюда не звал, и я вас здесь не держу.
— Ну Арни!.. — протянула она.
— Повторяетесь, — поморщился он, поскольку спектакль ему уже наскучил.
— Вы могли бы станцевать со мной хотя бы потому, — деловито отметила она, — что я уже пять минут усиленно вас развлекаю!
Чуть наклонившись к ней, он, понизив голос, участливо спросил:
— А вы принимаете милостыню танцами, Магрэнь?
Смутить её ему, конечно, не удалось. Обдав его ответным насмешливым взглядом, она парировала:
— Меня, положительно, тревожат ваши наклонности, Арни! Вам действительно, — она выразительно поиграла бровями, — так необходимо, чтобы у вас чего-то вымаливали?
— Магрэнь, — он выпрямился и разомкнул руки, — вы, так и быть, можете повымаливать у меня танец ещё минут десять, но потом, уж простите, я буду вынужден отправиться на розыски господина Анодара.
Поведя плечами, она недовольно отметила:
— Учитывая, что мои мольбы вас не вдохновляют, мы могли бы провести это время с большей пользой!
Он изобразил лицом вопрос.
Она улыбнулась и предложила ему руку для танца.
— Магрэнь! — раздражённо поморщился он и сделал ладонью резкий жест, предлагая удалиться.
С независимым видом пожав плечами, она отошла.
Хотя основная цель и была достигнута, она была недовольна результатом переговоров — ей думалось, что он, в самом деле, мог бы и станцевать с нею в качестве извинений.
Впрочем, он, видимо, тоже полагал, что извинения всё-таки задолжал, потому что на следующий день ей доставили прекрасный чайный столик с витражной столешницей тонкой ниийской работы — более чем подходящей к ниийской вазе на её каминной полке.
Фыркнув себе под нос:
— Ну ладно, ладно! — Магрэнь посчитала должок списанным.
Аренс — огненный лис, анжельский фольклорный персонаж. В Анджелии не принято давать имена в честь мифических существ, но Михары в этом вопросе отличаются оригинальностью.