II. Верность
644-645 года. Кармидер
Если однажды горячее солнце
Станет холодным, как утренний лёд,
Если зима жарким летом вернётся
И на песок белый снег упадет,
Если беда, что ничем не измерить,
Рухнет на землю, косою звеня, -
Я буду знать, всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.
Денис Майданов, «Вечная любовь»
1. Какова ответственность за верность?
Джей отлёживался в одной из гостевых комнат дома правителя Брейлина и смертельно скучал.
Никакой травмы черепа у него не нашлось — только сотрясение — поэтому ему назначили лежать и не напрягать голову. Вроде бы ничего сложного — но эти две рекомендации напрочь перекрывали одна другую. Джей мог бы спокойно проваляться в кровати неделю, если бы можно было читать, но — «не напрягать голову!» Выполнить эту вторую рекомендацию тоже было несложно — например, посвятить время тренировкам, но — «лежать!»
Правда, к нему дважды в день приходил Дерек. С утра читал вслух, подолгу, а вечером просто что-то рассказывал — тоже долго и интересно. И Джей, наверно, ждал бы этих визитов с большим нетерпением — вот только всё портилось пониманием неотвратимости серьёзного разговора.
Джей был уверен, что разговор этот непременно произойдёт, и даже мог себе вообразить выражение лица и интонации объекта — лёгкое смущение, разбавляемое обаятельными вспышками демонстрируемой симпатии. Джей прекрасно знал, что будет говорить в ответ, и как будет хмуриться, чтобы показать, что решение не выдавать объекта господину Михару далось ему нелегко.
Это был мерзкий, противный спектакль, в котором каждый из них хорошо знал свою роль — и должен был отыграть её тщательно и с чувством.
И это было до того отвратительно, что Джею казалось, что от одной мысли об этом спектакле во рту устанавливается вкус чего-то гнилого и плесневелого.
Однако прошёл день, второй, третий… а объект всё не спешил начинать сложный разговор. Должно быть, ему тоже хотелось оттянуть эту необходимость лицемерить, и невозможность обойти эту необходимость его угнетала.
Во всяком случае, выглядел он весьма измотано, и привычного энергичного энтузиазма не демонстрировал.
Однажды вечером — так вообще, зевнув, пробормотал что-то неразборчивое, уложил руки на стол, а голову — на руки, и… уснул.
Джей даже не понял сначала.
Потом встал и подсунул объекту собственную подушку.
Тот, не просыпаясь, довольно заворчал и устроил её между головой и руками.
Он умудрился проспать так около часу; затем в комнату неожиданно ворвался его бесцеремонный друг с громким и недовольным:
— Дер!..
Впрочем, тут же застывший на пороге и в обалдении уставившийся на представленную картину.
Объект, видимо, разбуженный шумом, проговорил вполне отчётливо:
— Тэн, реши сам!.. — и завалился лицом в подушку.
Брюнет уставил на Джея совершенно ошарашенный взгляд — видимо, хотел подробностей.
Джей только растеряно развёл руками и помотал головой: мол, вообще не в теме, что происходит.
На выразительном лице брюнета ярко проступила тревога. В три быстрых шага он пронёсся к объекту и принялся, хмурясь, щупать его лоб. Однако результаты его явно не удовлетворили — выражение тревоги усилилось и дополнилось недоумением.
— Тэн, ну дай поспать! — не очень разборчиво пробормотал объект, пытаясь устроиться на подушке поудобнее.
— А давай ты в кровати поспишь?! — внёс конструктивное предложение брюнет и принялся поднимать друга.
Тот не очень-то упирался, но и просыпаться особо не собирался. Так, в стиле какого-то лунатика, позволил себя утащить.
Только в подушку вцепился намертво, так что ушли они вместе с ней.
Джей тяжко вздохнул.
Второй подушки у него не было.
Впрочем, он не успел толком продумать план действий по добыванию новой, как брюнет вернулся, притащив столь необходимый для отдыха предмет с собой.
Джей ужасно обрадовался — не ожидал от брюнета такой любезности.
Всучив подушку, тот сложил руки на груди и смерил Джея взглядом не столько хмурым, сколько задумчивым.
Взгляд этот Джея весьма напугал — а ну как теперь подушкой и придушит!
Испуг этот, видимо, как-то отобразился на его лице, потому что брюнет вдруг нахмурился, резво отступил на пару шагов назад и оттуда буркнул таким тоном, будто бы желал ему скорейшей смерти:
— Выздоравливайте, Джей.
После чего, не дожидаясь какой бы то ни было реакции, удалился весьма стремительно.
Джей растеряно поморгал. Вот и думай: то ли передумал убивать, то ли ещё что!
Но на этом злоключения его не закончились.
На другой день брюнет снова почтил его визитом — в разгар дня, когда объект уже давно ушёл, а до вечера было ещё полно времени.
Перетрухнувший Джей, впрочем, сообразил, что объект, видимо, перевалил тяжёлую миссию по необходимости провести серьёзный разговор на плечи друга — чтобы сыграть, видимо, не на симпатии, а на запугивании.
Почти беззвучно Джей вздохнул. Конечно, было отрадно избавиться от необходимости врать объекту; но всё же то, что миссию по переговорам поручили брюнету, лучше всего другого говорило, что добрые отношения с объектом остались в прошлом, и возится он с ним сейчас чисто из человеческого сострадания.
Брюнет, меж тем, разговор начинать не спешил. Развалившись на стуле, он отбивал какую-то мелодию пальцами по коленке — звука от этого почти и не получалось — и разглядывал Джея пусть не враждебно, но весьма пристально, что не внушало оптимизма.
Совсем уж перенервничав под этим взглядом, Джей решил поторопить события — всё равно сбежать от разговора не выйдет.
— Сэр? — вежливо оформил он вопросительную интонацию.
Брюнет сморгнул, словно очнувшись, тряхнул головой, успокоил отбивающую мелодию руку, затем что-то достал из кармана и протянул ему со словами:
— Шоколад. Полезен для мозгов.
Совершенно опешив, Джей осторожно взял подарок.
Он пробовал шоколад — один раз в жизни — и это было очень-очень вкусно.
— Но это же очень дорого, сэр? — не сдержал удивления Джей, пытаясь понять, что за планы вынашивает брюнет.
Не думает же он его отравить, в самом деле!
Если бы банда объекта планировала его убить — у них было множество возможностей, не требующих порчи дорогих продуктов.
— Не дороже головы, — презрительно фыркнул брюнет. — Впрочем, вы, видимо, своей не слишком-то дорожите!..
Вскочил и удалился.
Джей растерянно поморгал ему вслед.
Рискнул попробовать кусочек шоколада — кажется, было даже вкуснее, чем ему помнилось.
«Если не отравлен, — подумал сам с собой Джей. — Отправлю Лейре».
Сестра его обучалась в пансионате в Филопье, и никакого шоколада там, совершенно точно, быть не могло.
Подарок оказался не отравлен, а загадка помыслов брюнета — неразгадана, потому что через день, подхватив свою Смерть — ей-ей, Джей даже вообразить себе не мог, насколько отважным нужно быть человеком, чтобы жениться на Смерти! — брюнет умчался в экспедицию по руслу Кантаэнь.
Впрочем, и срок, назначенный Джею для лечения, тоже подходил к концу. Дождавшись этого момента, объект заявил, что его дела в Брейлине окончены, и они возвращаются в Кармидер.
В этот раз они отправились традиционным трактом и верхом — и Джей всё ждал и ждал неприятного разговора.
А того всё не было и не было.
Объект, как ни в чём не бывало, продолжал заниматься с ним языками, рассказывал не менее увлекательные, чем обычно, истории, травил байки и, кажется, думать забыл о всей этой неприятной ситуации. Джей недоумевал, напряжённо ждал подвоха, но сам на страшную тему не заговаривал — кто же будет нарываться?
На подъездах к Кармидеру Джей уже даже начал потихоньку верить, что, глядишь, обойдётся без разговора.
Вера эта, поначалу робкая и затравленная, оживала всё сильнее с каждым днём — поскольку объект не проявлял никаких признаков того, что готовится к тяжёлой беседе.
Когда и по возвращению домой страшный разговор так и остался неначатым, Джей совсем приободрился и повеселел. Ему даже стало казаться, что ничего такого уж кошмарного и не произошло, и всё наладится, и будет хорошо — как и обещал объект.
Кармидерская жизнь была уже привычной и понятной: объект носился то по купцам, то в университет, то с визитами, то к своей прекрасной даме. В дом брата, правда, он теперь забегал редко — на чай к пожилой леди — и Джея всегда брал с собой, поскольку в отсутствии брюнета никто и не думал его выгонять.
Так пронеслось лето, настала осень. Джей чувствовал себя чрезвычайно счастливым: благодаря объекту, который беседовал с ним сам и рекомендовал книги, за последние полгода он узнал больше, чем за всю предыдущую жизнь. Мир казался ему всё более и более любопытным и удивительным; и он замирал от восторга, понимая, сколько ещё книг у него впереди.
Своими непосредственными обязанностями Джей почти не занимался — никакая охрана объекту не требовалась, тайных или открытых врагов у него не было, любые меры по соблюдению безопасности он охотно соблюдал, и всё, что оставалось Джею — лишь заниматься время от времени тренировками, да пытаться украдкой подглядеть у рыжего верзилы интересный приём. Что удавалось довольно-таки часто.
Шоколад сестре он удачно отправил, и уже получил ответное восторженное письмо — ей очень понравилось. Мысль, что ему удалось ей угодить, очень грела его сердце, и он теперь подумывал, что бы ещё найти для неё в подарок.
На самом деле, он даже уже придумал — дама объекта всегда благоухала просто восхитительными духами собственного производства — но пока стеснялся спросить, сколько такое чудо стоит, и, к тому же, не знал, какой аромат может понравиться сестре.
Идиллия разрушилась самым неожиданным — хотя, скорее, вполне ожидаемым, — образом.
Осенью в Кармидер явился господин Михар — и Джей, уже совсем было забывший о своих терзаниях, оказался нос к носу с необходимостью сделать ему подробный доклад.
Джей, разумеется, не знал, что Дерек потому и не думал даже начинать разговор на тему: «Не выдавайте меня, Джей» — что для него очевидно было, что разговор этот ни к чему не приведёт, кроме неловкости и лицемерия. Дерек спокойно полагал, что, раз уж Джей впутался в историю с попыткой сбежать, то история эта неизбежно станет достоянием Михара.
Поскольку Дерек по жизни был человеком деликатным, он и не стал заводить каких бы то ни было разговоров, чтобы не поставить своего личного шпиона в ещё более неловкое положение. То, что Джей терзается Бог весть какими мучительными терзаниями на этот счёт, он, разумеется, не знал — иначе бы непременно разговор всё-таки завёл, чтобы как-то им облегчить положение парня, оказавшегося заложником чужих политических игр.
Итак, Дерек не видел в сложившейся ситуации ничего критичного, и только рассуждал сам с собой, как следует повести разговор с Михаром, чтобы не свалиться в совсем уж слабую позицию при нём.
Специально перемещения Джея он не отслеживал — но тот момент, когда доклад таки был сделан, почувствовал весьма чётко.
Дерек в этот момент закончил свои дела в университете и как раз встретил Джея в договоренном месте. Сразу было ясно, что Джей в весьма дурном расположении духа, — обычно бойкий мальчишка прятал глаза, не вовлекался в разговор и корчил на лице то, что, видимо, должно было показывать невозмутимость.
Хмыкнув про себя, Дерек подивился умению Михара подбирать шпионов и вырулил на линию поведения «как ни в чём не бывало».
Линия эта ожидаемо не принесла плодов, но Дерек не видел смысла играть во все эти игры и изображать из себя оскорблённого и разочарованного героя. На его вкус, Джей уж слишком драматизировал ситуацию. В конце концов, оба они прекрасно знали, что его приставили сюда в том числе и шпионить, и в чём смысл разводить из этого драму, если можно просто нормально сосуществовать, по возможности не портя друг другу при этом жизнь.
Пронёсшись по рынку и заглянув к паре купцов, Дерек забежал на чай к тётушке, а после, наконец, осел у Магрэнь. Джей привычно сопровождал его, послушно носил документы, пил чай, когда ему предлагали, заморочено кивал, когда советовали книги, и выглядел притом совершенно убитым.
Раздражаясь всё больше — словно бы была какая-то его вина в том, что мальчишку приставили к делу, которое совсем не соответствует его складу характера, — Дерек внутренне бухтел и бухтел, пока, наконец, не нажаловался Магрэнь.
— Ходит теперь побитой собакой! — расхаживая по спальне, раздражённо махал он руками. — Ну вот кто таких шпионами назначает!
Сперва тихо фыркая на его возмущения, Магрэнь, наконец, решила проявить участие, — правда, в несколько насмешливом ключе:
— Дерри, — весело заметила она, — только не говори, что предпочёл бы видеть на его месте хмурую гору мышц с отсутствием всяких представлений о морали и нравственности!
Поймав её весёлый взгляд, Дерек одномоментно сдулся, присел на краешек кровати и согласился:
— Ну да, лучше уж Джей.
Лицо его, впрочем, выражало недовольство.
— Мальчика, конечно, жалко, — признала Магрэнь, скидывая туфли, усаживаясь за Дереком и начиная мягко разминать его напряжённый плечи. — Но Арни неплохо его подобрал под твой характер, — свои слова она перемежала короткими поцелуями в шею и спину.
Дерек, выкинув из головы Джея и его проблемы, предпочёл переключиться на ответные поцелуи.
Впрочем, назавтра выяснилось, что выкинутая было из головы проблема усугубилась.
Дерек предполагал, что за ночь Джей как-то перемучается уже, и к утру немного оживёт. Однако, судя по всему, дело стало ещё хуже.
Промаявшись всю первую половину дня каменной тяжестью вежливых фраз, убийственной бледностью и совершенно мёртвым взглядом, Дерек, наконец, не выдержал, и, отложив в сторону свою деликатность, решил таки провести с неудачливым шпионом серьёзный разговор.
Упихав Джея в кресло в гостиной собственного дома, Дерек всучил ему чуть ли не насильно чай и начал раздражённо расхаживать туда и сюда, пытаясь как-то поймать взгляд телохранителя. Не вышло: тот упорно и настойчиво разглядывал чай, словно бы ничего интереснее в жизни своей не видел.
Усевшись в другое кресло, Дерек закинул нога на ногу и показательно вздохнул.
Конечно, никакого внимания не добился.
— Джей, — наконец, решил не ходить вокруг да около Дерек, — да хватит вам убиваться. Вы просто не могли ему выболтать чего-то действительно нежелательного для меня — потому что вы ничего и не знаете, — раздражённо заключил он.
Реакции, впрочем, не последовало — если не считать дрогнувших губ.
— Мы с вашим патроном не враги, — попробовал зайти с другой стороны Дерек. — И он вас не компромат приставил собирать. Успокойтесь вы уже, если я действительно захочу что-то скрыть — я позабочусь о том, чтобы вы об этом даже не услышали.
«Видел бы меня сейчас Райтэн», — с внутренним смешком подумал Дерек. Ситуация, и впрямь, вышла престранная: успокаивать человека, который на тебя доносит!
Джей, однако, не успокоился.
Отставив чашку, он устало растёр лицо ладонями и бросил на Дерека взгляд больной и слишком взрослый.
— Да дело не в вас, сэр, — потухшим голосом возразил он, а потом, уставив глаза куда-то в пол, совсем уж тихо признался: — Я ему не сказал.
Признание это глубоко ошарашило Дерека, потому что он даже не рассматривал такую возможность.
— Про то, как головой навернулись? — всё же уточнил он, не веря, что речь идёт именно об этом.
Джей убито кивнул. На лице его застыло выражение упрямое и мучительное.
Дерек разглядывал его с глубоким удивлением. Впрочем, за несколько секунд у него всё в голове сошлось: он понял, наконец, из-за чего Джей переживает настолько глубоко.
«Дело труба», — ошалело резюмировал Дерек, пытаясь понять, как это он умудрился так заморочить парню голову, что он пошёл на такое предательство своих принципов.
«И из-за такой ерунды!» — с досадой потёр себе лоб Дерек.
Нет, конечно, для него было весьма удачно, чтобы господин Михар не узнал о провалившейся попытке сбежать. Но не такой же ценой! Вот что теперь прикажешь делать с этим… волчонком недобитым, который, того и гляди, сам себя загрызёт до смерти.
«А что с ним делать! — с некоторой злостью на самого себя подумал Дерек. — Сам привязал — сам и отвечай теперь!»
Прикинув так и этак, Дерек встал со словами:
— Мне кажется, вам пора завязывать со шпионской карьерой, Джей. — Уже от дверей обернулся: — Ну, идёмте же!
Тот послушно встал и поплёлся следом. Признание, кажется, лишило его последних моральных сил.