Полная кухарка Дебби приготовила две порции греческого салата с сыром Фета, оливками и черными маслинами; достала из шкафа бублики с солью, кукурузные палочки, сахар, корицу; заварила чай и положила на тарелку домашнее печенье. Все это она поместила на сервировочный столик с колесиками, отправила его через кухонный лифт на второй этаж и повезла в кабинет Винсента Гарднера, где рядом с книжными полками шептались Диана и Китти.
Вслед за Дебби вошла Мариэн. На ней было платье свободного покроя; в ушах поблескивали серьги с крупными аметистами; изящный кулон на шейной цепочке таинственно переливался лиловым, составляя ансамбль с серьгами.
Диана представила свою подругу и показала пальчиком на «Божественную комедию» Данте, вставленную в свою нишу на полке:
— Я вернула книгу обратно. Начала читать, но перехотела. Очень мрачно.
— Не мрачнее, чем наша действительность, — ответила Мариэн. — Данте описывал религиозную версию бытия, но в силу своей гениальности невольно воссоздал истинную картину европейского мироустройства. Девять кругов ада — это аллегорический ключ к пониманию иерархии власти.
— А можешь рассказать? — попросила Диана.
— Боюсь, это потребует времени.
— Китти, ты хочешь узнать про ключ к девяти кругам ада?
Подруга молча кивнула, ей было интересно, но выдавать своих пристрастий к чертовщине не хотелось. Мариэн с самого начала произвела на нее впечатление доброй волшебницы, владеющей всеми секретами мира. Испанцы называют таких женщин La Suma Sacerdotisa, что в переводе означает «Верховная Жрица». Китти этого не знала, но чувствовала.
Сама Мариэн при этом понимала о Китти многое несмотря на то, что видела ее впервые. «Для женщин чувствовать и знать — почти одно и то же», — любила при случае поговаривать миссис Гарднер старшая, но другой свой афоризм предпочитала произносить в мыслях: «Женщины способны узнавать, не размышляя, а когда задумываются, то узнают еще больше».
Домашние, привыкшие к плавным манерам и неторопливой речи Мариэн Гарднер, уже не замечали в ней матриархальной магии, но Китти, впервые увидевшая ее вблизи, не то чтобы заметила, а скорее интуитивно почувствовала, что за естественностью и скромной простотой Мариэн кроется некая тайная сила, возможно, даже могущество. Китти была особенно потрясена тем, как молодо выглядит бабушка Дианы. В свои семьдесят четыре вдова Винсента Гарднера выглядела на сорок. Лишь степенность и медлительность, свойственная пожилым людям, намекала на ее настоящий возраст.
— Мариэн, пожалуйста, расскажи, у нас много времени.
— Хорошо, я постараюсь быть краткой, насколько смогу. Если будет непонятно, спрашивайте, — она погладила книгу по переплету. — В этой поэме описано религиозное мироздание, включающее в себя ад, чистилище и рай в общепринятом порядке — ад находится глубоко под землей, а рай на небесах. Так было во времена Золотых веков, но в нынешней темной эпохе вся эта конструкция перевернута вверх ногами. Самые отъявленные грешники находятся на небесных вершинах власти, богаты и почитаемы. Праведники, напротив, гонимы и ведут жалкое существование на нижних уровнях социальной лестницы, где и приходят к просветлению.
Иначе говоря, современная реальность — это ад, где правят черные души. Таков наш мир, в котором шлак и грязь всплывают наверх, а крупицы золота опускаются на дно. Очутившись в этом аду, человек лишь тогда находит свет во тьме, когда осознает, что путь к раю находится в жерле подземной воронки, а не на вершине небесной пирамиды власти. Поняв это, просветленная душа уходит из ада легко, потому что не привязана к материальным благам и наслаждениям. Черные души остаются здесь надолго или навечно, ведь им есть что терять.
Эта версия мироздания довольно депрессивная и мало отличается от прочих ей подобных, где у низов требуют смирения при жизни, а после смерти обещают райские кущи, но здесь хотя бы есть правда о настоящем устройстве общества, хотя и выраженная в сложной иносказательной форме.
Например, самые отъявленные грешники — предатели Иуда, Брут и Кассий, которых сам Люцифер удерживает в своей пасти на девятом круге ада у центра Земли, это аллегорические образы тех, кто занимает вершину пирамиды власти в нашем мире. Обратите внимание: адская конструкция Данте как бы перевернута в нашей реальности. Это уже не подземная воронка, а небесная пирамида, и девятый круг — ее вершина. Мы с вами живем во времена председательства Люцифера, это означает, что миром вот уже несколько тысяч лет правит не Бог, а Дьявол. В разных обличиях, но одинаковый в своей сути, он неизменно помогает меньшинству паразитировать на большинстве.
Китти не могла сдержать довольной улыбки, ее личные симпатии оказались на темной стороне сильного. «Я все еще могу стать демоницей», — подумала она.
— Почему именно предатели самые злостные грешники? — спросила Диана. — Есть ведь кое-кто похуже, насильники и убийцы, например.
— Мера наказания зависит… должна зависеть от масштаба преступных деяний, поэтому у Данте иерархия ада выстроена по принадлежности к власти в людском мире. Максимальной кары заслуживают те, кто всегда нарушает свои обещания, то есть элиты — меньшинство, предающее большинство в угоду своим интересам; они насилуют государства и убивают народы.
Ниже элит находится восьмая ступень адского могущества, где главным поставлен страж предателей Герион, которого Данте описывает так: он ясен лицом и величав, его черты приветливы и чисты, но в сути своей он образ омерзительный обмана, чудовище с огромным пятнистым телом, брюхом, хвостом, волосатыми и когтистыми лапами. В его ведении живут обольстители, духовные служители, продающие церковные должности, взяточники, воры, вероломные советчики и сеятели смуты. Все они, в том числе и Герион, представляют собой замечательные образы ставленников элит или коррумпированный аппарат власти: высоких политиков, высшую церковную знать, криминальных боссов. Эта прослойка составляет первый видимый эшелон власти в земном аду. Здесь на восьмом круге также находятся приближенные к оккультной власти колдуны и колдуньи.
Еще ниже в иерархии небесного правящего ада, на седьмом его круге, течет поток кровавый. Здесь находится Минотавр с теми, кто насилье ближнему нанес. Это завоеватели или военный кулак правящей власти. На мысли о войске наводят и грозные кентавры с луками, окружившие Данте и Вергилия. Ну и так далее, об этом можно говорить очень долго, а у нас с вами, как я понимаю, есть повод для другого разговора. Не так ли, девочки?
— Да, — бойко ответила Диана.
Китти молчаливо кивнула и в этот раз.
— Надеюсь, мои откровения не отбили у вас аппетит, — Мариэн жестом пригласила подруг к импровизированному столу. — Устраивайтесь, как вам удобно, и приступайте к ужину, а мне пока следует помолчать и послушать вас, мои дорогие. Вам ведь наверняка есть что рассказать.
— Да, есть, — Диана взглянула на притихшую Китти: — Не бойся, здесь нас не примут за дурочек или сумасшедших. На свете есть мало вещей, которые могут удивить Мариэн Гарднер, — внучка заулыбалась, испытывая гордость за свою бабушку.
Китти, стараясь выглядеть сдержанной и воспитанной, робко присела на диван и взяла в руки тарелку с греческим салатом. Не смея начинать первой, она молчала, рассчитывая на Диану, которая уже успела рассказать бабушке и подруге, что каким-то непостижимым образом вспомнила все, что в ее отсутствие успела натворить Маргарет.
— На экскурсии к нам подошел мужчина, его зовут Дионис. Он назвал Китти Европой, а меня Корой, говорил, что узнал во мне принцессу, сказал, будто от меня исходит какое-то там сияние, еще что-то про оберег и всякие глупости про мою красоту. — Диана закатила глаза и отправила в рот маслину.
Китти заерзала и торопливо вставила:
— Он сказал, что оберег очень мощный, поэтому приглушает сияние.
Начав участвовать в рассказе, Китти дополняла Диану, а иногда и возражала ей, подавая свою версию событий.
— Не помню никакого рубина, — искренне говорила она. — Дионис взял Диану за руку, а потом вдруг исчез. Кажется, тогда она и превратилась в Маргарет.
— Я вспомнила под душем, — уверяла Диана. — Когда я потрогала рубин, время остановилось, и я уснула, а пока меня не было, все замерли, и Китти тоже. Стало темно, как в глубоких сумерках. Дионис откуда-то знал имя Маргарет и назвал ее королевой. Он сказал, что Китти будет фрейлиной, а Маргарет говорит: «Уберите родинку с ее лица». И он, представляешь, Китти, — понизила голос Диана, тыкая подругу в бок, — поцеловал тебя прямо в губы, а потом взял и слизнул родинку с твоей щеки!
— Знаю, я думала, что она исчезла, а потом нашла ее тут, — Китти постукала пальчиком за своим левым ухом.
— А потом он предложил сыграть роль Пандоры и сделал Маргарет красивой, но это иллюзия, обман, ее видят все, кроме нас с Маргарет.
— Так вот почему она спрашивала! — догадалась Китти.
Прошло полчаса, а девушки все рассказывали. Мариэн слушала внимательно, не перебивая, и вскоре заметила, что подруги начали повторяться.
— Девочки, вы можете описать внешность этого мужчины?
— Черноволосый красавец, на вид ему лет тридцать, — Китти подняла глаза к потолку. — Одет в темное. Брюки, рубашка… дорогие ботинки. Черты лица утонченные, манеры немного старомодные. Усов и бороды нет. Говорил вычурно, но очень убедительно и… с уважением. Это было приятно, — она вдруг вспомнила: — У него два черных пятнышка на левой руке. Вот тут, — Китти оттопырила большой палец от указательного и потрогала мягкую часть между ними.
— На тыльной стороне ладони или снаружи? — с интересом спросила Мариэн.
— Они сквозные, видны с обеих сторон, — пояснила Китти. — Маргарет сказала, что он дьявол.
Мариэн в сомнении качнула головой, но возражать не стала.
— Я вам кое-что покажу, — она поднялась с кресла, подошла к книжному шкафу, отыскала в одной из книг старую фотокарточку и передала ее девушкам.
— Это же Дионис! — воскликнула Китти.
— Да, очень похож, — согласилась Диана, — только он тут моложе лет на десять.
— Скорее на пятнадцать.
— Это сэр Дэвид Каннингхэм, англичанин, — пояснила Мариэн. — Снимок сделан в 1905 году в лондонской фотостудии Джарвиса Найтингейла. Фирменный штамп и дата есть на обратной стороне.
— Ему больше ста лет? — удивилась Китти, переворачивая фотокарточку.
— Нет, если вы разговаривали с кем-то похожим на него. В противном случае… — Мариэн не договорила, открывая ящик стола и доставая оттуда большой почтовый конверт желтого цвета. — Здесь у меня ксерокопия старого номера лондонской газеты от 1907 года. Подлинник находится в архиве Центра Спиритуалистических Исследований в Лили-Дейл, штат Нью-Йорк. Сейчас я прочитаю вам эту статью, — Мариэн достала из конверта несколько листов и надела очки.
The Daily Telegraph, Лондон.
Пятница, Июнь 7, 1907.
На спиритическом сеансе в одном из лондонских салонов случилось происшествие, по нашему мнению, ужасное и в некотором смысле загадочное. Нет, мы не будем говорить о том, как предметы двигались по столу, а по стенам комнаты крались тени, или о том, как звенел воздух и гасли свечи. Мы вообще не будем говорить о том, чего нельзя доказать. Нас интересуют только факты, а они довольно пугающие.
Судите сами: одна из трех дам, участвовавших в сеансе общения с духами, чрезвычайно напугана и наотрез отказалась давать какие-либо комментарии. Однако она то как раз пострадала меньше остальных. Вторая из женщин, юная мисс, лишилась чувств и не приходит в себя уже сутки. Ее мать настигло расстройство ума, сродни помешательству. Мужчинам-спиритам повезло меньше. Один из них, назовем его мистер Блэк, укушен змеей непосредственно во время вызова духов, при этом медицинский факт укуса засвидетельствован доктором; другой — господин Уайт, скончался через два часа после этого злосчастного мероприятия уже у себя дома.
Лишь третий из мужчин — майор Грей сохранил способность к здравомыслию, но именно по этой причине не был вполне откровенен относительно произошедшего на спиритическом сеансе. Это и понятно. Когда джентльмен рискует показаться бестактным по отношению к дамам, ему надобно больше молчать, чем говорить. Следуя примеру майора Грея, мы не называем имен и этим выполняем просьбу пострадавших и их родственников.
Итак, поговорим о фактах.
Доктор, осмотревший труп г-на Уайта, засвидетельствовал смерть от сердечного приступа. Полицейский инспектор, вызванный родственниками умершего, не нашел поводов для уголовного расследования. Здравомыслящий майор Грей заверил нас, что ни до, ни после сеанса по благополучному виду г-на Уайта немыслимо было предположить его скорую кончину.
Об укусе майор Грей сообщил: «Во время сеанса мистер Блэк внезапно одернул левую руку, тогда я и заметил на ней два красных пятна. Это и вправду было похоже на укус змеи. Мне не раз доводилось сталкиваться с подобным в Индии во время военной службы, поэтому я постарался обездвижить руку мистера Блэка с помощью повязки, пока одна из дам послала за доктором». Это была та испуганная дама, о которой мы уже упомянули. Несмотря на страх, она не потеряла самообладания и способности действовать, что, по нашему скромному мнению, достойно уважения. На вопрос о причине ее панического страха майор Грей лишь пожал плечами, а относительно повязки пояснил, что минимум движений способствует замедлению кровообращения, а это, в свою очередь, препятствует быстрому распространению яда в организме укушенного.
По поводу змеи уважаемый майор Грей заявил нам дословно следующее: «След от укуса был, но самой змеи я не видел». Впрочем, ее не видел никто из шести спиритов или, по крайней мере, те четверо из них, которые после окончания сеанса находились в сознании и здравом рассудке. Спустя всего два часа их осталось только трое.
Нам удалось разыскать врача, который подтвердил факт укуса в область мягкой ткани между большим и указательным пальцами левой руки пострадавшего. Доктор заявил: «Отека в пораженной области не наблюдалось. По словам мистера Блэка, ни боли, ни жжения он не чувствовал, поэтому я предположил, что змея оказалась не ядовитой, либо это был так называемый сухой укус, при котором яд не попадает в организм человека». Судить о величине змеи доктор не взялся, но сообщил, что тщательно измерил расстояние между следами ее клыков. Оно составило ровно полдюйма.
Сам мистер Блэк чувствует себя на удивление здравым, а на вопрос о происхождении укуса позволяет себе шутить насчет потусторонней сущности пресмыкающегося, будто бы случайно вызванного спиритами. Якобы то была не змея, а дух змеи, поэтому ее никто и не видел.
Видела ли змею юная мисс, мы не знаем. Майор Грей полагает, что она лишилась чувств от вида крови на руке мистера Блэка. На момент написания этой статьи девушка все еще не пришла в сознание. Семейный доктор, а это уже второй уважаемый медик, свидетельствующий о последствиях злосчастного спиритического сеанса, предпочел не делать скоропалительных выводов. В отношении психического здоровья матери юной мисс доктор высказался оптимистично: «Временное помутнение рассудка является защитной реакцией на сильное потрясение. К счастью, кризис уже миновал. Необходимые лекарства и полный покой сделали свое дело».
Подводя итог, считаем необходимым заметить, что наше издание не стремится множить спиритические сплетни ради тиражей и сомнительной популярности. Поэтому мы воздерживаемся от каких-либо гипотез и говорим лишь о том, что смерть, укус и затянувшийся обморок, имевшие место во время проведения и после окончания данного спиритического сеанса, являются неоспоримыми медицинскими фактами. Публикуя эту статью, мы выражаем свою озабоченность по поводу легкомыслия людей, устраивающих развлекательно-светские мероприятия такого рода, а о загадочности данного происшествия, говорили по одной причине: никто из очевидцев так и не смог описать внешний вид существа, оставившего на руке спирита следы своих клыков.
Мариэн закончила чтение и сложила руки на столе.
— Странное совпадение, не правда ли?
— Через эти ранки дьявол вселился в человека! — едва сдерживая восторг, сказала Китти.
Мариэн покачала головой.
— Боги и анти-боги не воруют тела людей. А вот демонические сущности вполне могут. Церковь называет подобные случаи одержимостью. В эзотерической традиции предпочитают именовать это вторжением в храм души, каким является человеческое тело. Если в Дэвида Каннингхэма вселилась сущность и вы разговаривали именно с ней, нам нужно понять, чего она хочет. Для этого необходимо выяснить, кто такая Маргарет и кто ты, Дианочка. Думаю, сейчас самое время рассказать вам то, что я знаю. Мне, разумеется, известно далеко не все, поэтому не стесняйтесь поправлять и спрашивать, если что-то покажется вам неправильным или непонятным, — Мариэн замолчала, чтобы выслушать вопросы девушек, но Диана и Китти напряженно молчали.
— Раз вопросов пока нет, почитаю вам кое-что из мемуаров Марии Кавелье. Она была приемной матерью и наставницей дочери британского лорда — леди Мелании Кроу. В определенных кругах эту девушку знали под псевдонимом Черная Фиалка, она была тайным идеологом суфражистского движения, но об этом было известно лишь избранным. — Мариэн взяла со стола книгу со множеством закладок, открыла ее на нужной странице и приступила к чтению.
Из мемуаров Марии Кавелье
Мон-Шант, Франция, 1912
Обстоятельства рождения Проклятой известны мне со слов Пенни Стюарт — старой набожной повитухи, не способной ни лгать, ни хитрить ради своей выгоды хоть самую малость.
Леди Гертруда — жена влиятельного лорда Леонарда Кроу была моложе его на сорок лет. Роды были тяжелыми. Пожилой муж, проходя мимо покоев жены, услышал крики, не удержался приличий и вошел в приоткрытую дверь. Это стоило ему жизни. В газетах писали, что «лорд и член верхней палаты парламента Леонард Джастин Кроу скончался от апоплексического удара». Врач, поставивший диагноз, не ошибся, но он не знал, что перед смертью пожилой лорд испытал сильное потрясение.
В тот день, 6-го июня 1889 года, Луна повернулась к мужскому миру своей темной стороной. Повитуха Пенни, принимая из лона матери обезображенную новорожденную, вскрикнула от страха: «Боже мой! Ночное привидение!» Именно в этот момент лорд Кроу, движимый состраданием к роженице, а возможно, и любопытством, вошел в покои жены и увидел младенца с лицом, наполовину черным из-за огромного родимого пятна. По словам повитухи, хозяин дома был сильно напуган, схватился за сердце, начал задыхаться и не устоял на ногах.
Пенни позвала на помощь; горничная побежала за врачом; Гертруда велела запереть комнату, спрятать «черную тварь». Схватки продолжались, поэтому Пенни не посмела ослушаться и вскоре приняла другую девочку, чистенькую и розовую, как крошечный ангелок. Вторую дочь Гертруда с облегчением назвала Альбиной, от латинского albus — «белый»; а первую — Меланией, от греческого — «чернота».
Еще до того, как пришел врач, слуги отнесли тело лорда Кроу на мужскую половину дома и уложили на кровать. Позже кто-то из них, очевидно, не бесплатно проговорился об этом, так как в одной из лондонских газет сообщали, между прочим, что Леонард Джастин Кроу, лорд и член верхней палаты парламента, умер на женской половине дома. Это никак не повлияло на репутацию вдовы, ведь рождение уродливой дочери, убившей отца одним своим появлением, леди Гертруда скрыла от всех.
Пенни, рассказав это мне, некоторое время молчала, скорее всего, из страха опорочить имя знатной дамы, но позже призналась, что во взгляде измученной роженицы на Меланию читался смертный приговор, едва не произнесенный вслух. Как бы там ни было, мать не велела задушить «черную тварь», а лишь удалила ее подальше от себя, приказав повитухе увезти первую дочь в провинцию.
Я не осуждаю леди Гертруду, на ее месте так поступила бы любая светская женщина, хоть немного дорожащая своей репутацией и будущим дочери. Вдове предстояло вырастить и воспитать Альбину, которая осталась с матерью и была предъявлена обществу как единственная дочь. Известие о другом ребенке с жутким родимым пятном на половине лица непременно повлекло бы за собой огласку подлинных обстоятельств смерти лорда Кроу. Кто-нибудь да припомнил бы, что умер он на женской половине дома, и задал бы неудобный вопрос. Уж не от вида ли своей собственной дочери скончался государственный муж? Подобные домыслы, несомненно, спровоцировали бы скандал, который мог запросто уничтожить молодую вдову в глазах общества.
Спустя неделю Пенни тайком вывезла Меланию в глухой уголок графства Девон — болотистую малонаселенную местность Британии. Преданная повитуха получила от своей госпожи ежемесячное денежное пособие, достаточное, чтобы не знать бедности, и права на небольшое имение, в котором поселилась с новорожденной Меланией. Там я и нашла их, когда, гонимая пророчеством о своем предназначении, искала девочку с черным пятном на лице…
Мариэн закончила чтение и отложила книгу. Диана молчала, медленно жевала салат и смотрела на бублики, не замечая их. Китти, хотя и не понимала, какое отношение Черная Фиалка имеет к Дионису и Диане, тем не менее была возбуждена зловещими подробностями об уродстве, смерти, скелетах в шкафу и прочих атрибутах страшных и таинственных историй. Забыв про еду, она перебирала в уме вопросы и не могла решить, какой из них задать первым. Мариэн нарушила молчание:
— Сестры Кроу имеют прямое отношение к происшествию на спиритическом сеансе, описанном в газетной статье. Помните юную мисс, которая лишилась чувств и не приходила в сознание почти сутки?
Девушки молча кивнули. Мариэн продолжила:
— Это была Альбина — вторая дочь лорда, оставшаяся с матерью. До сеанса круг ее занятий ограничивался обычными интересами благовоспитанных девушек той эпохи. Она училась рисованию, музыке, танцам, хорошим манерам. По свидетельствам тех, кто ее знал, Альбина была едва ли не ангелом, но после спиритического сеанса превратилась в энергичную и деятельную бунтарку. Нам это кое-что напоминает, не так ли?
— Они поменялись местами! — возбужденно воскликнула Китти, забыв о том, что хотела казаться сдержанной. — Это произошло на спиритическом сеансе!
— О подобной метаморфозе пишет и Мария Кавелье, когда свидетельствует, что в начале июня 1907 года в теле ее приемной дочери Мелании появилась другая тихая и скромная девушка. Это и была Альбина, сестра Мелании.
— Ой, бедняжка! Она оказалась в теле с родимым пятном на лице! — вновь воскликнула Китти, не в силах сдержаться.
— Для нее это стало ужасной трагедией, — согласилась Мариэн, — но сейчас нам важно понять, что эта перестановка не была раздвоением личности, хотя внешне очень походила на этот диагноз.
— Значит, я нормальная? — с надеждой спросила у бабушки Диана.
— Абсолютно нормальная в смысле психического здоровья, — согласилась Мариэн, — но то, что вы с Маргарет способны перемещаться в тела друг друга, нормальным назвать нельзя. В этом ваша особенность и уникальность. Скажи, а где ты была во время обморока?
— Я не знаю… мне снился сон, я лежала на кровати в круглой комнате. Рядом была книга с мемуарами Маргариты Валуа, — Диану вдруг осенило: — Я спала на ее кровати!
— Французской королевы? — удивилась Китти.
— Нет, Маргарет! Там все современное. Окна, мебель… и зеркало такое же, как в моей комнате.
— Очевидно, Маргарет живет в хорошем доме; возможно, у нее есть родители. Я разговаривала с ней по телефону, она очень умная и образованная девушка. Джулия Сандерс из библиотеки очень хорошо о ней отзывалась.
— Марго сказала, что живет в перевернутом мире будущего, где ходят вверх ногами, спят днем и едят ночью, — вставила Китти.
— Это могло быть своеобразной шуткой, условно похожей на правду. Допустим, что Маргарет живет очень далеко, например, в России, на другой стороне земного шара. Из-за часовых поясов сутки там начинаются раньше; когда здесь вечереет, там уже наступает утро.
— Земля и небо поменялись местами, когда я была в доме Маргарет! Дионис говорил про фатализм, будто я нахожусь в петле времени, но теперь все изменилось!
Мариэн с интересом посмотрела на внучку.
— Я тоже это чувствую, но понять не могу.
— Маргарет русская? — удивилась Китти.
— Она владеет русским как носитель языка, — кивнула Мариэн.
— Но в ее английском нет этого ужасного акцента. Она американка, настоящая лосанжелинос!
— Так же, как и Диана, — заметила Мариэн. — Свободное владение двумя языками — наша семейная черта. Я ведь тоже русская, хотя и переехала в Штаты очень давно.
— Кажется, я пропала, — обреченно сказала Диана. — Маргарет украдет мою жизнь, и я навсегда останусь в ее теле с родимым пятном.
— Все не так страшно, милая, — успокоила внучку Мариэн. — Альбина Кроу действительно прожила остаток жизни с пятном, но незадолго до ее смерти оно исчезло. Это случилось не вдруг, а постепенно, и вот почему…