Мариэн погладила пальцами лоб, сделала неглубокий вдох и заговорила в своей неторопливой манере:
— Все девушки однажды начинают проходить инициацию, которая состоит из четырех этапов и начинается с символической смерти — разрыва отношений с любимым. Об этом замечательно сказано в трудах Ольги Левецкой…
— Сегодня я умерла, — Диана вяло улыбнулась. — Стив меня бросил.
— Ты уже обладаешь женским знанием, которое позволяет погружаться в инициатическую смерть как в отдых. Я повторю это для Китти, — сказала Мариэн. — В первой инициации, как правило, участвует ветреный обманщик, он помогает невинной и неопытной девушке преодолеть порог и сойти в мужской мир. Там ее ожидают разочарование, смерть и новые возможности. Переход этого порога является формой самоуничтожения, за которым следует период распада.
На втором этапе разложения девушка устремляется к земному, материальному, как прилив к берегу: погружается во все тяжкие, концентрируется на карьере, плотских желаниях, деньгах. Отрезанные от тайного знания женщины не могут преодолеть второй этап, они запрещают себе влюбляться из-за страха испытать душевную боль; умерев, они предпочитают оставаться «выброшенными на берег» — существовать неживыми, чтобы не погибать заново. Все же большинство женщин живет не сознанием, интуиция помогает им преодолеть период распада и подсказывает выход к следующему этапу — очищению.
Во время отлива девушка, как волна, возвращается в духовный океан, к своему изначальному центру, первопричине — истокам глубинной женственности. Девушка уединяется и некоторое время проводит в одиночестве, сосредоточившись на себе самой. Бесконечно жалея себя, она может уподобиться мертвому телу, унесенному в море отчаяния, но если девушка обладает тайным знанием или достаточно сильной интуицией, то осознает смысл своего бытия и предназначения: умирая — воскресать, чтобы вновь и вновь порождать то, чему суждено умереть. Во время этапа очищения инициируемая восстанавливает влюбчивость — неотъемлемый признак свободно текущей женственности, не ограниченной ложными законами патриархальной морали.
На четвертом этапе воскрешения девушка пробуждается к новым отношениям и выходит на терпеливый путь осознанного поиска дополняющего мужского начала с правильным выбором и подготовкой партнера для себя. Это путь эволюции женского начала.
Следующий цикл инициации пройдет уже на новом качественном уровне с учетом первого опыта смерти, распада, очищения и воскрешения. Жизнь многих женщин, имеющих репутацию роковых особ, похожа на череду инициаций. Такие женщины имеют удивительную способность возрождаться многократно. Интуиция подсказывает им, что оставаться с мужчиной можно лишь до тех пор, пока он любит, поэтому они добровольно идут на смерть — разрыв отношений. Это могут позволить себе только особы независимые, обладающие тайным женским знанием, но большинство девушек ограждены от него патриархальными препонами. Поэтому они либо проходят первую инициацию с потерями, либо не проходят ее вовсе. К сожалению, так было и с Альбиной.
Я говорила о четырех этапах цикличных инициаций, но ни словом не упомянула о черном пятне. О нем я скажу сейчас.
Каждая женщина обретает феминную мудрость, выполняя в течении жизни социальные роли: дочери, подруги, матери, музы, жены, наставницы. Это обычный длинный путь развития, похожий на проигрывание восходящей гаммы от ноты «До» к ноте «Си». Существует и короткий путь — возврат на одну ступень вниз, к верхнему достижению прошлой жизни. Это уже не гамма, а диссонанс от «До» к «Си» нижней октавы. Его и выбрала Альбина. Она отказалась принять вызовы реальности, смирилась и стала монахиней. Так поступали в ее время сломленные девушки и женщины, не готовые к выходу из инициатической смерти. По сравнению с обычным, этот путь ретроградный. Отрекшись от мира и похоронив себя заживо в монастыре, Альбина вернулась назад для повторения уже изученного; она прожила оставшуюся жизнь в молитвах, обращенных к Богине Матери, и обрела силы для преодоления трудностей в своем следующем воплощении.
Совершив эту долгую душевную работу, Альбина сумела очистить тело Мелании от проклятия мужского мира, каковым и было родимое пятно. Немало усилий приложила к этому и сама Мелания, потеснив патриархальные предрассудки на фронте борьбы за женские права. Таким образом, сестры выполнили один из этапов своего предназначения, они изменили отношение мужского мира к женщине. На смену старому пониманию ее роли в обществе пришло новое, более прогрессивное, но миссия сестер не завершена, им еще многое предстоит сделать.
Китти, давно ожидавшая паузу, чтобы задать вопрос, наконец вставила:
— Маргарет, это Лилит?
— В этом вряд ли стоит сомневаться, но давайте разберемся, что кроется за этим именем. Во-первых, Лилит не имела ничего общего со звероподобными демонами, которые никогда не были людьми; она человек, женщина, демонизированная в мифах за социальный проступок перед обществом. О том, каковым было это общество и его ценности, нужно говорить отдельно.
Во-вторых, все несовершенство древней медицины по акушерской части, все возможные патологии беременности и деторождения сложили в одну большую проблему и списали на козни антипода повивальной бабки — некоей злодейки, на роль которой прекрасно подошла мифическая демоница.
В-третьих, той Лилит, которая вобрала в себя все мужские страхи перед женской сексуальностью и свободой, могут назвать не только девушку, решившую потакать своему эгоизму, страстям и желанию паразитировать на мужском, но и вообще любую независимую девушку со стержнем в характере, особенно если она красива и умна. Таковы предрассудки.
Подлинную Лилит, единственную и неповторимую душу с многовековым опытом воплощений, подделать невозможно; ее боятся и моралисты, и развратники; она неподвластна ни тем, ни другим; она тот запретный элемент мужской системы, который способен разрушить ее изнутри.
Вы наверняка хотите знать, как она может это сделать. Ответ прост — Лилит должна соединиться с Евой, и без помощи самой Евы тут не обойтись. Задача эта для двоих и сложна хотя бы потому, что мужской мир тысячелетиями прилагает усилия для разделения женщины на «полезное» и «вредное», чтобы управлять ею. В атаке на женское сознание и подсознание издревле использовался полный арсенал мужского разума, от формальной логики и аргументов до мифологии и догматов патриархальных религий.
Женщину подвергли блистательному анализу и разделили на семь главных архетипов еще в мифах Древней Греции; мужчину, впрочем, тоже, и это стало несомненным достижением общечеловеческого значения. Именно поэтому Карл Юнг стал применять образы богов и богинь древнегреческого пантеона в своем психоанализе. Христианская доктрина надругалась над стройной античной гептадой — четыре из семи социальных ролей женщины — амазонка, партнер, любовница, матриарх — подвергли бессрочному остракизму, дочь отдали в собственность отца, а жену — в рабство мужу.[1]
Жены, повинуйтесь своим мужьям как Господу, потому что муж есть глава жены, […] жена да боится своего мужа. Как бы не оплетали златоусты своей демагогией эти библейские фразы, смысл их абсолютно прямолинейный и всем понятен. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Лилит сбежала от Адама и ослушалась бога отца, когда он повелел ей вернуться. Этим она унизила патриархальную семью, которая изначально была институтом порабощения женщины. Я говорю о патриархальной семье в радикальном ее смысле, где женщина сильно ограничена в правах и вторична. Лилит отвергла эту вторичность, за что и была демонизирована.
Диана тихо спросила:
— Она Лилит, а я Ева?
Мариэн медленно кивнула.
— Ева покорилась и приняла бремя зависимых от мужчины социальных ролей дочери, жены и матери. Без этой тяжелой и важной работы Евы во взаимодействии с мужским началом через любовь и брачные обязательства, цивилизации остановились бы в своем развитии и деградировали. Без верной и покладистой Евы все традиционные общества лишились бы надежного тыла. Если дети рождены непонятно от кого, то мужчинам-воинам будет некого защищать, они останутся без семьи, рода, могил предков, побросают свои топоры и станут космополитами — людьми без родины.
Этого и добиваются нынешние оккультные элиты, когда дискредитирует семью; они хотят ослабить государства изнутри, и объединить их в глобальную империю, разумеется, антиутопическую. Если у них все получится, человечество заживет по законам пчелиного улья, а весь собранный мед будет забирать кучка пасечников.
Может показаться, что мужской мир правильно осудил независимость Лилит, но этот не так. Подавлять женщин так же опасно, как и развращать их. Чем сильнее угнетено женское начало в отдельном государстве, тем воинственнее его правители и чудовищнее войны, которые они затевают и неизбежно проигрывают. Германия развязала две мировые войны и дважды потерпела крах по определенным историческим причинам, но и отношение к женщинам внутри этой страны сыграло свою существенную роль. Слышали про три немецкие «К»?
— Киндер, кюхе, кирхе — дети, кухня, церковь, — сказала Диана.
— Авторство этой аллитерации приписывают кайзеру Вильгельму Второму. Адольф Гитлер еще сильнее ограничил рамки женского мира в Германии — заменил кухню домом, а церковь семьей; он говорил, что мир немецкой женщины, это ее муж, семья, дети и ее дом. В итоге подавленное женское начало атрофировалось в чрево, производящее пушечное мясо. Мужское, соответственно, возвысилось и угодило в дичайшую иллюзию превосходства одной расы над остальными, а это уже онкологический диагноз. Раковая опухоль начинается там, где группа злокачественных клеток отторгает организм. Образуются метастазы, опухоль увеличивается и ее вырезают, но часть зараженных клеток остается. Такова медицинская природа нацизма и его историческая судьба. Из уцелевших раковых клеток образуются другие опухоли, их снова вырезают, но организм приобретает иммунитет. У русских это называется исторической памятью.
Диана задумчиво сказала:
— Лилит… Маргарет… я ее чувствую, ее не интересует любовь, она презирает мужчин, но хочет быть на них похожей; ее интересуют сила, поединки, победы… она считает женственность слабостью. Как с ней объединяться?
Мариэн выслушала внучку, тихонько кивая головой, и сказала:
— Да, Лилит своенравна, воинственна и стремится к властным верхам, но ее предназначение не в возврате к матриархату, как опасаются многие, а в подготовке к скорой смене эпох и последующей трансформации земного мира. Относительно скорой, конечно. Процесс перехода из одной эпохи в другую длится десятилетиями и завершается сменой полюсов иерархии — ад и рай меняются местами. Эта индуистская модель мироздания подвижна, оптимистична и более правильна, чем депрессивная версия Данте. Правление ада в земном мире не постоянно, это лишь зима, довольно лютая, но она приходит и уходит.
— Почему все так сложно? — спросила Диана. — Кому нужна эта адская зима?
— История показывает, что бремя божественной власти не по силам смертной человеческой натуре. Власть богов предназначена только для богов. Люди, облеченные могуществом, а еще более группы людей, передающие жезлы правления в своем узком кругу, деградируют во времени по определенной математической кривой. Это так называемый закон энтропии власти.[2] В его существовании легко убедиться.
Например, Авраама Линкольна и Джорджа Вашингтона невозможно сравнивать с Бушем младшим и Обамой. То же — Ленин со Сталиным против Горбачева с Ельциным. Одни собирали, другие разбазарили. Развалить такую страну в один миг росчерками перьев… — Мариэн покачала головой. — Уму непостижимое предательство. Впрочем, я отвлеклась…
Закон энтропии власти справедлив и для богов, они не вечны и тоже деградируют, но гораздо медленнее, чем люди. Те времена, когда земным миром правили боги, давно прошли, но эпохи, соответствующие божественным циклам правления, сменяются по-прежнему. Этот принудительный процесс запускается из Вселенной независимо от желания людей, богов людей и богов самих богов; даже планета начинает изменять частоту своих колебаний. Ученые говорят, что Земля проходит через фазовую трансформацию — меняется, понижая магнетизм и увеличивая вибрации. Это своеобразное сердцебиение планеты. С начала девяностых годов прошлого столетия оно стало учащаться, к текущему 2010 году увеличилось более чем вдвое и все еще продолжает расти.
— Фантастика… — потрясенно сказала Китти.
— Все грандиозное кажется фантастическим, таково наше восприятие, однако мир меняется независимо от нас. Земная цивилизация развивается не только по мужским законам, но и по женским, поэтому регулярно проходит четыре ступени инициации. В этом смысле во времена патриархального диктата женская половина цивилизации прошла через этап смерти — полного бесправия и последующего разочарования в покорной Еве. Следствием этого стало пробуждение Лилит и переход женской половины человечества на второй этап разложения — интересу к карьере, деньгам, потреблению и прочему материальному — это как раз то, что происходит с женщинами сейчас.
Во время эпохального перехода запустится третий этап инициации — процесс очищения. Вселенский суд, если угодно. Все — люди, народы, страны получат по своим личным и коллективным заслугам. Начнется агония старого мира: по земле прокатятся стихийные бедствия, катастрофы, болезни, войны; одни государства распадутся, другие прирастут и окрепнут. Понятия дьяволизм и паразитизм в какой-то степени синонимы. Главная слабость всего паразитического — питание, поэтому все присоски будут оторваны, сосущие хоботки отрезаны, ненасытные желудки ссохнутся, колонизаторы станут колониями, ограбленные придут опустошать кошельки грабителей, предатели сами станут жертвами предательства, лжецов раздавит тяжесть их собственного вранья, нечистоты смоет с властных вершин, золотые крупицы праведников покажутся из-под земли и возвысятся, все перевернется с головы и станет обратно на ноги. Начнется четвертый этап инициации — воскрешение. Женская половина цивилизации выйдет на новый виток эволюции. Это изменит мир, ведь мужской мир может изменить только женщина.
— И когда это все начнется? — боязливо спросила Диана.
— Ближайшая дата, которую можно назвать критической, — 12 декабря 2012 года. Пресловутого конца света и гибели всего человечества в этот день, разумеется, не случится. Это просто формальная дата конца эпохи, рассчитанная с определенной погрешностью и притянутая к красивой последовательности чисел, в которой день, месяц и год имеют один порядковый номер. Однако шум вокруг этой даты похож на дым, без которого не бывает огня.
— Об этом сказано в письме моей бабушки! — воскликнула Китти.
— А кем она была? — поинтересовалась Мариэн.
— Ну… тетя Кристина мне рассказывала… Моя бабушка была любовницей основателя церкви Сатаны.
— А как ее звали?
— Аннет.
— Аннет Донован, в девичестве Палмер? — Мариэн не скрывала удивления: — Ты ее внучка?
— Да, — изумленно сказала Китти. — Вы ее знали?
— Знала, и очень хорошо…
Мариэн задумалась. Диана воспользовалась этой паузой и спросила у подруги:
— Как вышло, что ты носишь фамилию бабушки?
— Я внебрачная дочь. Моя мама, Джейн Палмер, тоже родилась вне брака, она погибла, когда мне было пять лет. Меня воспитывала ее родная сестра — моя тетя Кристин Донован, но и она никогда не была замужем.
— Почему у сестер разные фамилии? — спросила Диана.
Мариэн отвлеклась от своих раздумий и заговорила:
— После развода Аннет Донован вернула себе девичью фамилию Палмер. Ее старшая дочь Кристин осталась с отцом, Адамом Донованом. Он был довольно строгим в нравственном смысле мужчиной. Аннет не скрывала, что младшая дочь Джейн была зачата не от него и Донован вполне резонно не считал ее своей. Это и стало причиной их развода. Аннет родила Джейн через несколько месяцев после решения суда, уже вне брака. Ее любовник Оскар Леви не ушел от жены ради Аннет и не дал Джейн своей фамилии, хотя она и была его родной дочерью. Не подумайте, что я занимаюсь на досуге частным сыском или сую свой нос во все кровавые пятна, как миссис Марпл. Дело в том, что с Аннет Палмер связано много событий, которые заставили меня уделить внимание ее родственным связям, и наблюдать за ней самой, время от времени.
— А вы не могли бы рассказать о золотом венце Энтум? — попросила Китти. — Бабушка упоминала его в своем письме.
— Пожалуй, да, а где сейчас это письмо? — поинтересовалась Мариэн.
— Его забрал у меня Сэм Кинсли, он адепт церкви Сатаны. Я хотела вернуть письмо, но у меня не получилось. Наверно, это Сэм украл у меня коробку с семейным архивом, — Китти опустила голову. — Маргарет будет недовольна.
— Она уже в курсе? Удивительно. События развиваются намного быстрее, чем я ожидала, — Мариэн в раздумье покачала головой. — Кража целого собрания старых документов… смахивает на почерк серьезного противника. Если и письмо утрачено, то нужно восстановить по памяти хотя бы его, это может пригодиться.
— Минутку… — Китти подняла глаза к потолку.
Мариэн ее остановила:
— Я не просила пересказывать его содержание.
— Но я хочу вам рассказать! — пылко возразила Китти. — В письме кое-что непонятно, и вы могли бы помочь мне разобраться. Для этого я и приехала.
— Хорошо, раз ты сама этого хочешь, я слушаю.
— Я помню, но не все, — Китти пошевелила губами и прочитала из памяти фразу: — Когда грани времен придут в движение и соприкоснутся, в мир явится Дева… на ее теле начертан знак Дипло-Астери… что-то там о наступлении нового порядка взамен устаревшего и про великий переход, потом дата 12 декабря 2012 года. — Китти опять обратилась к потолку и продолжила: — Золотой венец неслучайно появился в городе падшего ангела, он есть корона, ожидающая часа возложения на голову Царицы Тьмы. Избранные встретятся, как и было предсказано… одна из них принадлежит к нашему роду, возможно, это ты или твоя дочь, — Китти посмотрела на Мариэн и пояснила: — Письмо было адресовано моей маме Джейн, здесь бабушка имела в виду ее и меня. Дальше про семейные дела. Бабушка требовала от мамы поступить в колледж, обещала оплатить обучение, просила вести себя скромнее и все в таком духе. Сэм взялся во всем этом разобраться, он сказал, что нового воплощения темной королевы ждут уже не один десяток лет. Сэм был уверен, что я и есть та избранная, которая ею станет… или врал мне… Мы даже побывали на вилле Гетти, чтобы посмотреть на золотую диадему. Оказалось, что она вполне себе обычная. Если честно, я воспринимала все как интересную игру. Верить в предназначение это не для меня.
— Что именно ты хотела узнать? — спросила Мариэн.
— Про венец Аннет и особенно про Дипло-Астери.
— Хорошо, начнем с венца. В профессиональных кругах его называют диадемой Глории, по имени женщины, нашедшей эту древнюю жреческую регалию в 1907 году на развалинах города Урук. По мнению некоторых экспертов, он принадлежал Энтум — так называли верховных жриц в государствах древней Месопотамии, но в целом этот артефакт… вернее, тот, что экспонируется на вилле в Малибу, имеет довольно сомнительную репутацию. Тем не менее он был выкуплен музеем для своего филиала на вилле Гетти в Малибу, причем не у частного владельца, а на торгах Kirby’s — одного из крупнейших мировых аукционов. На это приобретение музей потратил баснословные деньги…
Мариэн вновь задумалась, повернулась в кресле и подняла взгляд к верхушкам книжных полок.
— Расскажи еще про этот артефакт. Нам очень интересно, правда, Китти?
Подруга Дианы с готовностью кивнула. Мариэн продолжила:
— Золотой венец Энтум был выставлен в качестве музейного экспоната 6 июня 1998 года. Событие было обставлено с помпой. На презентацию пригласили верховную жрицу церкви Сатаны, это была Аннет Палмер. Она произнесла короткую речь о преемственности времен, значении новой церкви, о своей мистической связи с артефактом и даже о селеницереусах — драконьих кактусах в оранжерее виллы Гетти, которые якобы расцвели в ночь перед экспозицией. Рекламное выступление Аннет, отчасти провокационное, было подхвачено соответствующего рода прессой и вызвало всевозможные толки в духе фильма «Мумия», который вышел на экраны за несколько дней до презентации золотого венца. Ажиотаж среди людей, интересующихся оккультными практиками, тогда был нешуточный. Аннет Палмер имела способности медиума и проповедовала идеи, в которые верила. Как религиозный мистик она выросла в рядах Ассоциации Спиритуалистических Церквей, но потом переметнулась в церковь Сатаны из-за любви к ее основателю Оскару Леви. Связь с ним, незаурядные личные качества Аннет, ее тяга к зловещему антуражу и показным эффектам сильно способствовали росту популярности церкви Сатаны. Поэтому Аннет продержалась в статусе верховной жрицы довольно долго, а после презентации и медийного шума венец Энтум многие годы ассоциировался с ее именем. Диадема Глории стала венцом Аннет. На этом пока все, тем более я хотела говорить вовсе не об этом.
Мариэн напомнила девушкам про столик с едой и вновь замолчала, обдумывая то, что хотела сказать, и еще более то, о чем говорить не хотела. Диана и Китти зашептались, обсуждая услышанное, и почтительно умолкли, когда Мариэн снова заговорила, обращаясь к Китти:
— Начиная с 1933 года, три женщины в вашем роду передавали друг другу девичью фамилию. Первой из них была актриса Вера Палмер, твоя прабабушка; она выходила замуж трижды и сохраняла девичью фамилию из соображений кино-популярности. Второй была ее дочь Аннет Палмер, твоя бабушка, вернувшая себе девичью фамилию после развода. Третьей стала внебрачная дочь Аннет и Оскара Леви — Джейн Палмер, твоя мама. Четвертой Палмер стала ты, Китти. Все три твои родственницы по линии мамы — Вера, Аннет и Джейн имели отношение к церкви Сатаны. Вера вступила в эту антирелигиозную организацию в год ее основания — тысяча девятьсот шестьдесят шестой. Аннет — стала верховной жрицей в семьдесят восьмом. Джейн также претендовала на это звание, но была легкомысленна и вела образ жизни, несовместимый с этим значимым статусом. По странной закономерности все три женщины с фамилией Палмер умерли не своей смертью. Вера погибла в автокатастрофе в шестьдесят седьмом. Джейн утонула на океанском побережье в теплый летний вечер из-за сильного опьянения, ей было тридцать два года. Аннет прожила довольно долго, но пять лет назад каким-то нелепым образом вывалилась из окна с девятого этажа отеля Билтмор в Лос-Анджелесе; на момент смерти ей было пятьдесят два года. В полиции сочли это несчастным случаем.
Мариэн замолчала. Китти сидела с опущенной головой, будто придавленная тяжестью этой семейной статистики. Диана спросила:
— А кто стал жрицей вместо Аннет Палмер?
— После ее смерти в кругах богоборцев предполагали, что сан верховной жрицы церкви Сатаны должен перейти к ее двенадцатилетней внучке, — сказала Мариэн, — то есть к тебе, Китти. Этого хотела сама Аннет. Предполагалось, что тебя будет воспитывать опытная наставница, которая станет кем-то вроде регентши при несовершеннолетней избранной. Этих планов никто не утаивал, я знаю о них из сатанинской прессы, но они не были воплощены. Жрицей стала другая. Ее имени я не назову, она его скрывает, и если вы вдруг неосторожно проявите свою осведомленность, то навлечете на себя неприятности, — Мариэн взяла со стола чашку и пригубила чаю. — Я думаю, нам нужно сменить тему, девочки, ведь я еще не рассказала о Дипло-Астери.
Китти подняла голову, в ее зеленых глазах сверкали искры любопытства.
— Мне казалось, это самое интересное из того, что есть в письме!
— Так называли в трактатах очень древний магический символ, означающий соединение несоединимого, — сказала Мариэн. — Происхождение его ошибочно связывают с египетской магией, которая в основе своей есть кустарная интерпретация неизмеримо более древней магии Сириуса — космической магии самих богов. Представьте себе древнее египетское жречество, жадное до сакральных знаний. В погоне за могуществом жрецы пытались постичь обрывки этой божественной магии и ревниво перенимали друг у друга все более-менее значимое, давая при этом свои названия.
Древнегреческое осмысление этой магии более откровенно и не так запутано, как у египтян. Плутарх говорил, что божество блаженно не золотом и серебром, и сильно не громами и молниями, но способностью постигать и знанием. […] Поэтому устремленность к истине, особенно касающейся богов, есть тяга к божественному, ибо она содержит изучение, исследование и восприятие вещей священных и является делом более святым, чем любое очищение и служение в храме. Понимаете, теперь, кто есть божество для Плутарха? Что для него выше служения в храме? Что для него выше очищения, то есть выше любви?
Мариэн обвела девушек взглядом, давая им возможность подумать, но вагончики юных подруг, конечно же, не могли опережать локомотив интеллекта королевы-матери, поэтому она ответила сама:
— Для него превыше всего знание, которое, как сказал Лев Толстой, не цель, а орудие. В этом отношении со времен Плутарха ничего не изменилось — нынешние элиты адского мироустройства поклоняются не любви, а знанию. Их бог не тот, чей распятый труп выставили как военный трофей на самом видном месте в каждом католическом храме, ведь с их точки зрения, он проигравший неудачник. Их бог тот, кто подарил им божественный огонь знания, украденный из матриархального храма богини Весты. Как звали этого бога-вора? — Мариэн сделала паузу, ожидая ответа.
— Прометей! — догадалась Китти. — Он дьявол-ключник, открывающий доступ к тайному знанию.
— Маргарет это сказала? — спросила Мариэн и улыбнулась после ответного кивка Китти. — Между древнегреческим Прометеем и оккультным божеством современных элит действительно есть связь, но они не одно и то же, — она слегка хлопнула по книге рукой: — А теперь о главном, девочки. Знак Дипло-Астери упомянут и в мемуарах Марии Кавелье, но не в алхимическом смысле, как в гримуарах колдунов, а в истинном значении единства противоположностей, и вот по какому поводу. — Мариэн поискала нужную закладку. — Вы все поймете, когда я зачитаю один абзац.
Из мемуаров Марии Кавелье
Мон-Шант, Франция, 1912
Долгое время души мятежной Лилит и покорной Евы скитались по извилинам мрачного тоннеля в поисках света. В пути они утратили атрибуты женской силы, но сумели найти выход из ада и стали спорить о том, как поступить. Лилит призывала покинуть и обречь земной мир на вымирание. Ева хотела остаться, чтобы сохранить его. В их бесконечный спор вмешалась сама Гея, явившаяся перед ними в образе Оракула, и открыла им новую возможность, которая устроила обеих. Так Ева и Лилит отвергли ложную альтернативу ада: принять или покинуть, и выбрали третий путь, существование которого от них утаивали, — изменить. Для воплощения этого намерения Еве и Лилит следовало объединиться, но, будучи антиподами, они долго не могли этого сделать, и тогда Гея начертала на их телах знак соединения несоединимого.
— А как он выглядел? — встрепенулась Китти.
Мариэн взяла листок бумаги и нарисовала две спирали, исходящие из одной точки.
— Вот посмотрите: спирали исходят из противоположных сторон центра, но раскручиваются в одном направлении — по часовой стрелке. Они похожи на фейерверк из двух крутящихся огней или на S-образную галактику; она вращается против часовой стрелки, а спиральные шлейфы расходятся в другую сторону. Этот символ также именуют знаком единства противоположностей, но Дипло-Астери — название более удачное; оно отражает как суть самого символа, так и древнейший источник его происхождения. В переводе с греческого Дипло-Астери означает «двойная звезда», каковой и является Сириус.
— Я видела этот знак на древней колонне! — воскликнула Диана, постеснялась своего порыва и смущенно добавила: — Не по-настоящему, конечно… это было во сне. Мне показалось, что у меня в груди завибрировало, как от прикосновения к рубину тогда, на экскурсии.
— Все правильно, милая, тонкая вибрация подсказала тебе расположение знака Дипло-Астери на твоем теле. Он вот здесь, — Мариэн коснулась своего аметистового кулона. — Когда тебе исполнился год, знак избранности стал невидимым, но не исчез совсем и непременно проявится снова, когда ты и Маргарет найдете общий центр и начнете вращаться вокруг него. Первый шаг на этом пути вы уже сделали, когда обнаружили друг друга в бесконечной дали пространства и познали ранее неизвестную самость. Теперь вам предстоит узреть себя в противоположности, выйти за пределы самих себя и стать большим, чем каждая из вас в отдельности.
Конец первой части
[1] Остракизм (др. — греч. «черепок, скорлупа»), также встречается перевод «суд черепков», — в Древних Афинах народное голосование с помощью глиняных черепков (остраконов), по итогам которого определяли человека, наиболее опасного для государственного строя, и изгоняли его на 10 лет. Остракизм рассматривался не как наказание, а как профилактическая мера.
[2] Энтропия — (от др. — греч. «обращение; превращение») — здесь в значении «распад, деградация», движение от порядка к хаосу. Энтропия в физике — мера необратимого рассеивания энергии. В психологии — степень хаоса, разрушения целостности системы (любой), сила, которая приводит систему к равновесному максимально разобранному до молекул состоянию, когда уже «нечего взять». В социологии — тенденция к распаду социальных субъектов, таких как страны, на составляющие их кланы, племена, этнические и религиозные группы и т. д.