Впервые разум навестила очень нехорошая мысль. Подобное легкому ветерку ненавязчивое желание бросить Эмили и уехать вместе с наемниками подальше от всего дерьма. Забыть прошлую жизнь и скроить себе новую.
Парень тряхнул головой, вкинул меч в ножны и взялся основательно обыскивать логово колдуна.
Колокол ударил восемь раз.
Про ужин Фредерик забыл начисто. После того, как колокол ратуши ударил девять раз, парень выдохнул и решил свести все, что ему удалось нарыть в каморке.
Всплыл дневник наставника. Большей частью в нем расписывались схемы занятий, списки нужных книг и прочее необходимое для обучения, но иногда встречались и отстраненные от наук записи. Повезло, что Фред не поленился обучиться грамоте у одного из архивистов города и теперь мог свободно все прочитать. Среди прочей челяди умение читать буквы встречалось редко.
«Она напоминала цветок, который только начал распускаться. Такой ранимый и нежный, его красота только начала поступать. Хрупкая. Неприкосновенная. Но ни на что не похожая. Элеонора. Свет души моей.»
Записи говорили о том, что наставник с первого взгляда влюбился в Элеонору в день прибытия в поместье Сандерсонов. Чем больше проходило времени, тем сильнее он становился ею одержим и тем сильнее бесило его происхождение юной леди. Он понимал, что у него не было шансов, но надежда не желала покидать его сердце.
Когда же к семейству прибыл молодой Малкольм, благородный господин и названный жених, Эдриан взвыл внутри, хотя внешне был радушен, вежлив и чуток. Эд узнал, что молодой господин намерен через некоторое время забрать Элеонору с собой и жениться на ней, как и было договорено главами семейств несколькими годами ранее. Оговорился лишь, что Элеонора должна сама захотеть уехать с ним.
Следующие дни наставник искал любой предлог, чтобы повидаться с молодой госпожой, но та избегала его и на занятиях не появлялась. Неизвестность его выводила из себя. Надежда горела с каждым днем все слабее.
Когда в один погожий день Эдриан смог поговорить с леди, выразить свои чувства и предложить побег, она отказала ему. Она понимала, что вольна поступать как захочет, но решила не противиться воле отца. Для влюбленного это был сильный удар. Пустоту в душе заполонила ярость, ненависть и безумие.
Последние записи перескакивали с одной мысли на другую. Эд собирался уехать и заняться другим учеником, который питал страсть к более опасным наукам, нежели Элеонора. «Сердца уже нет, но все еще дышит». А затем вдвоем с учеником они должны были убедить молодую леди в том, что она ошиблась с выбором. Внятных слов на эту тему Фред не нашел.
На этом дневник заканчивался, но в других заметках парню повезло найти новое имя. Гробовщик Эллиот. Ученик Эдриана, которого тот натаскивал в оккультизме, некромантии и иных «науках», а попросту в черной магии. Одной Матери Милосердия известно, что за план вынашивал Эдриан и к чему он стремился.
Ключей после обыска было всего два. Роковая страсть Эдриана к юной Элеоноре Сандерсон и обучение гробовщика. И если первая была уже мертва, то второй вполне себе мог вывести Фредерика на след бродяги.
В небольшой сумке парень вынес несколько эликсиров, которые могли бы помочь в схватке с черным магом. Отчего-то Фред не сомневался, что именно схваткой дело и закончится. Просить помощи представителей законной власти не хотелось — он сам собирался найти возлюбленную и покарать того, кто посягнул на его счастье.
Несколько склянок горючей смеси, два оглушающих камня, целебная мазь, бодрящий эликсир видения в темноте и три пробирки с алхимической кислотой весело звякнули, спрятавшись в сумке нового владельца. Три золотых притаились в новом кошеле. Фред на всякий случай прихватил дневник наставника, записи по ученику и ближайшим планам и вышел из каморки, закрыл ее на ключ. Спустился к мастеру Олио.
Тот покорно ждал за стойкой. Поднял глаза.
— На твоем месте я бы осторожнее выбирал постояльцев. Как уйду, можешь звать стражу и показывать им каморку. Поверь, там есть на что посмотреть.
На глаза попался остывший час назад ужин. В животе требовательно заурчало. Парень махнул на все рукой, умылся и принялся ужинать. Трактирщик молчал.
Через четверть часа Фред вышел из таверны и бодрым шагом топал в сторону кладбища.
Ночь вступила в свои права — Фредерику пришлось несколько раз объяснять страже, кто он таков и куда путь держит. Повезло, что патрульные знали его в лицо, а потому простых объяснений в духе «решил прогуляться» или «от друзей иду» вполне хватило.
Когда же парень миновал ворота кладбища и заглянул в часовню, колокола ударили десять раз.
Священника внутри не случилось, что наводило на неприятные мысли: без присмотра святой дом не оставался никогда.
Или почти никогда.
Спросить дорогу Фреду было не у кого, а потому парень осенил себя святым знамением перед небольшим алтарем, поклонился и вышел. Понимал, что от Матери Милосердия исход схватки не зависит, ибо помыслы парня были нечестивы. Месть всегда порицалась.
До порицания Фреду не было никакого дела. В нем бурлила решимость найти Эмили и отомстить за похищение бродяге, который подарил ей медальон. Остальное могло катиться в самые глубокие бездны мира.
Одни могилы сменялись другими. На ветру едва шелестела листва на деревьях и редких кустах. Где-то вдалеке слышались удары лопаты. На них-то Фред и побрел.
Подходя к источнику звука, он приметил где-то справа поблизости движение. Глянул вниз.
Раскопанная могила.
Она притягивала саму душу, а потому парень не смог пройти мимо и приблизился, заглянул в земляной зев.
Тело, скрытое под темной тканью, еще не закопали. Фреду почудилось, что одна из рук покойника дрогнула.
Шли мгновения, но нового движения не замечалось. Выдохнув с облегчением, парень потопал дальше. Обернулся лишь тогда, когда позади услышал шаркающие шаги.
Труп стоял и смотрел на него, склонив голову. Ни кожи, ни глаз, сплошь погребальная темная ткань. Но отчего-то взгляд проникал все глубже, рождал страх. Из последних сил парень заставил себя побороть ужас и обнажил меч.
Тело лишь склонило голову в другую сторону, словно ждало, что же ничтожный смертный сделает дальше.
А вот дальше Фредерик действовать не решался. Не знал, будет ли результат от удара мечом. Не знал, на что оживший мертвец был способен.
«Не успел. Теперь плати».
Старческий голос, услышанный в видении у гадалки.
«Не успел».
Фред рубанул сплеча. Стоило лезвию коснуться ткани, как покойник рассыпался. Не осталось савана и костей, не было тела. Лишь прах. Песок.
«Не успел», повторил голос. «Не смог. Как всегда».
— Ложь! Я не верю тебе.
«Вера удел слабых.»
В ветвях засвистел ветер. Где-то вдали зарокотал гром. Ночь пронзила первая вспышка.
Фред сплюнул, крутнул меч и направился на звук ударов лопаты.
Гробовщик насвистывал под нос какую-то незатейливую мелодию. Его руки умело орудовали лопатой, отправляли землю горсть за горстью в разрытую могилу. Снизу доносились всхлипы и мольбы. Еще несколько не закопанных гробов лежали грудой неподалеку.
— Не поздно ли для захоронения? — как ни в чем не бывало поинтересовался Фредерик.
Гробовщик обернулся, закинул лопату на плечо. Широкая шляпа скрывала тенями лицо, на плечи ниспадали черные волосы. Просторный плащ колыхался следом за порывами ветра.
— Коли есть работа, ее надо работать, — просто отозвался молодой голос. — Какая нелегкая вас сюда привела в столь темный час?
— Праздное любопытство.
В воздухе повисла пауза. Гробовщика не пугал меч в руках собеседника.