- Не на… – Начал он, но Брокер уже раздвинул портьеры на окнах. Джулиан снова нырнул под одеяло, чтобы спастись от света.
- Это ужасно. – Простонал он. – Просто ужасно думать, что кто-то был настолько слеп, что мог поклоняться солнцу. Брокер, если я когда-нибудь скажу тебе, что хочу заиметь дом в деревне, брось меня в холодную ванну и облепляй горчичниками до тех пор, пока ко мне не вернётся рассудок.
Брокер был рад, что его господин в благодушном настроении. Когда мистер Кестрель действительно бывал не в духе, он не издевался и не жаловался, а просто пребывал в напряжённом молчании, что пугало больше всякого гнева.
К восьми Джулиан спустился, безупречно одетый для верховой езды. Завтрак прошёл натянутом спокойствии – каждый старался вести себя предельно вежливо. Наконец, Гэй, Хью, Джулиан и полковник Фонтклер отправились на ярмарку.
- Я так рада, что выдался хороший день. – Сказала леди Фонтклер им на прощание. – Хью, ты не хочешь показать мистеру Кестрелю поместье сегодня днём, если вы не слишком устанете после ярмарки?
- Отличная идея. – Согласился Хью.
- Тогда хорошо повеселитесь и, умоляю вас, не стойте под солнцем без шляп. Когда вернётесь, вас будет ждать окорок и сельтерская вода. До свидания!
День и правда стоял отличный – такой, что покажется отличным даже столь убеждённому городскому жителю как Джулиан. Здесь его повсюду окружало деревенское многоцветье, тогда как Лондон мог похвастаться лишь мириадами оттенков серого. Дубы и вязы раскидывали свои необъятные кроны под васильково-синим небом. Пятнистые коровы паслись на ярко-зелёных лугах, окаймлённых тропинками насыщенно-коричневого цвета. Тут и там, в стороне от дороги, виднелись коттеджи с побеленными кирпичными стенами с увитыми плющом заборчиками и крутыми крышами.
Джулиан и Хью ехали рядом. В какой-то миг Хью сбавил аллюр, позволив Гэю и Джеффри ехать впереди.
- Я хотел сказать, как сожалею о том, что произошло вчера вечером. – Сказал он Джулиану. – Вы не обязаны были смотреть на вспышки, что позволяет себе тетушка Кэтрин. Осмелюсь сказать, что мне вовсе не стоило приглашать вас в Беллегард. Сейчас всё так неловко и произойти может всё, что угодно.
- Это такой деликатный способ попросить меня придумать причину для неожиданного отъезда в Лондон?
- О, нет! Нет, я надеюсь, что вы остаетесь. Это очень эгоистично с моей стороны, конечно. Кроме того, что ваше пребывание доставляет много веселья, вы оказываете на людей успокаивающее воздействие. Возможно, после прошлого вечера вы уже так не думаете, но поверьте мне, если бы вас тут не было, всё было бы куда хуже.
- Вы поэтому меня пригласили?
- Да. – Признал Хью. – Я не верил, что вы действительно приедете. Мне просто подумалось, что вы такой… не знаю, собранный и разумный и можете сохранять ясную голову. А ещё вы тут посторонний, поэтому всем придётся вести себя прилично в вашем присутствии. Ужасно говорить такое о своей семье, но они теперь сами не свои. Никто из нас сам не свой. Хотел бы я знать, чем всё это кончится. Это ожидание хуже всего. Похоже на ночной кошмар, в котором вы знаете, что вот-вот произойдёт нечто ужасное, но вы не знаете, что, но знаете, что ничего не можете сделать, чтобы предотвратить это.
Глава 6. Чужие дела
Главная дорога на Уитфорд проходила через ближайшую к Беллеграду деревню – Олдертон. Там хвалились своим старым постоялым двором – «Синим львом», с нижним, выложенным из выкрашенного в розовый кирпича этажом и нависающим на ним деревянным верхним. У домов здесь были белые, синие или жёлтые фасады, украшенные узорами, что наносили на ещё влажную штукатурку. Висячие знаки указывали на лавки книготорговца, зеленщика, портного и кузницу. Деревня была очень тихой – здесь встречались женщины и дети, но на улицах почти не было мужчин. Хью объяснил, что многие из них должно быть, отправились в Уитфорд, на конскую ярмарку.
В Уитфорде торговцы лошадьми обустроили себе место на лугу и громко расхваливали товар. Наивные с готовностью внимали им, более опытные цинично покачивали головами. Возможные покупатели толпились вокруг коней, осматривая их зубы, копыта и шерсть.
Компания из Беллегарда отдала своих коней груму и осматривала ярмарку пешком. Они быстро пришли в выводу, что покупать здесь нечего, но решили прогуляться и послушать панегирики лошадям. Джулиан, знавший уловки, на которые пускаются эти хитрецы, заметил, что колени одного из коней были окрашены, чтобы скрыть огрехи, а у другого десны обожжены дочерна, чтобы лошадь выглядела моложе.
Вскоре полковник Фонтклер оставил их, сказав, что должен дать отдохнуть своей ноге. Гэй, Хью и Джулиан пили купленный в ближайшей палатке эль, как позади раздался пронзительный голос.
- Не хотите ли купить свисток, джентльмены? Чтобы созывать ваших собак?
Они повернулись и увидели ссохшегося старика, что обращался к ним. У него было тёмное, морщинистое лицо, похожее на изюм, и длинные, свалявшиеся седые волосы, все в грязи. Старик наносил запятнанные, мешковатые штаны и бурую куртку, застёгнутую не на те пуговицы. Шляпа, больше похожая по побитый жизнью утюг, криво сидела у него на голове. Огромный мешок, что этот человек носил с собой, совсем не походил на его тусклый костюм – он был сшит из сотен лоскутов самого разного цвета и формы, покрытых самыми разными узорами.
- Привет, Блисс. – Сказал Хью. – Я не знал, что ты здесь.
- Заглянул по пути, как всегда, сэр, заглянул по пути. Как поживает ваша мать?
- Моя мать в добром здравии. – Ответил Хью с улыбкой. – Если ты наведаешься в Беллегард, уверен, она не отпустит тебя с пустыми руками.
Тот, кого назвали Блиссом, ухмыльнулся, сощурив глаза, так что они стали похожи на щёлочки.
- О, сэр, я собираюсь, я собираюсь. Но пока что – не хотите купить куклу для ваших младших сестрёнок? – Он покопался в мешке и извлёк оттуда грубо вырезанную деревянную фигурку в ситцевом платье. – Или вы, такой красавец, – он дёрнул головой в сторону Джулиана, – захотите купить гребень или щётку для сюртука. А как насчёт вас, сэр? – Его взгляд скользнул по Гэю. – Быть может, флейту, чтобы играть вашим подругам?
- Да ладно тебе, чёрт бы побрал твою наглость! – Гэй разрывался между смехом и негодованием.
Хью дал Блиссу монету.
- Благословит вас Бог, молодой господин! – Крикнул он. Несколько прохожих обернулось и засмеялось, отчего Хью сильно покраснел. Блисс не обратил на них внимания. – Вы делаете честь своей почтенной матери, у которой всегда было доброе слово и что-нибудь для старика, что сам пробивает себе путь в этом мире. Не то что леди Тарлтон, которая говорит, что меня надо отправить в работный дом! Когда-нибудь ей воздаться!
- Хотя бы я увидеть человека, что может ей «воздать». – Сказал Гэй.
- Всех нас ждёт суд, рано или поздно. – Лукаво ответил старик. – Вам тоже стоит помнить это, мастер Гэй.
- Какой же ты проклятый… – Начал Гэй, но Хью ухватил его за руку и оттащил в сторону. Джулиан пошёл за ними, оглянувшись и увидев, что старик пристально глядит на них. Он не отрывал взгляд, пока молодых людей не заслонила толпа.
- Что толку ругаться с ним? – Говорил Хью. – Он просто слабый старик, да и слегка сумасшедший вдобавок.
- Я не поверю в это ни на секунду. – Ответил Гэй. – Он тот ещё плут. Он бы перерезал глотку нашей бабушке за два пенса, если бы думал, что это сойдёт ему с рук.
- Какой любопытный у него мешок. – Вставил Джулиан.
- И правда. – Согласился Хью. – Он сам его шил. Люди говорят, что раньше это был самый обычный мешок, но каждый раз, когда в нём появлялась дыра, он ставил заплату из ткани, что выпрашивал у торговцев или женщин из деревни. Он уже столько лет с ним ходит, что этот мешок теперь из одних заплат и состоит. Он очень мастеровитый, этот Блисс. Он сам делает всё, что продаёт – кукол, свистки, трубки, корзины. Я думаю, он больше зарабатывает попрошайничеством, хотя всегда предлагает своих товары. Иногда он ещё выполняет всякие мелкие поручения – он ведь легок на подъём, хотя стар как Мафусаил.
- А Блисс – это его фамилия или такое имя?
- Не думаю, что кто-то это помнит. Это просто имя, под которым мы всегда его знали. Он бродил по этой части страны столько, сколько я могу вспомнить. И каждые несколько месяцев появляется в окрестностях Беллегарда. Мать всегда добра к нему. Я думаю, он правда ценит её – но мама всегда видит в каждом лучшее. А ещё они с тетушкой Кэтрин друг друга не любят, но вы это уже поняли.
К полудню Хью собрал разрозненных членов своей компании, и они отправились домой. Гэй был в удивительно бодром расположении духа. Полковник оставался молчаливым и сдержанным. Джулиан подумал, что было очень легко забыть, что Фонтклер вообще ездил с ними.
В Беллегарде перед обедом они наведались в гостиную за окороком и сельтерской водой. Появились мисс Джоанна и мисс Филиппа, которых церемонно вела гувернантка, а мать смотрела любящими, но встревоженными глазами. Обе дочери скромно сделали перед Джулианом реверанс, а Филиппа вдобавок бросила беспокойный взгляд, будто гадая, не выдаст ли он то, что они уже знакомы. Ей не стоило тревожиться – Кестрель и не думал напоминать о учинённом девочкой нарушении этикета.
Филиппа забросала его вопросами о Лондоне. Девочка слышала, что Джулиан – городской житель, а потому была поражена, как много есть в столице мест, о которых он ничего не знает. Он никогда не бывал на выступлениях у Астлея[20], и не мог с уверенностью сказать, стоял ли он на том самом месте, где Анна Болейн и Катерина Ховард лишились голов.
- Тогда королям было проще избавляться от жён. – Заметила Филиппа. – Вжик-вжик топором и можно жениться снова.
- Должно быть, это было пугающе удобно.
- История – это ведь так увлекательно. Вы знаете, я ведь и сама пишу историю.
- Нет, я не знал. Историю чего?
- Моей семьи – всех битв, в которых мы сражались, обо всех наследницах, с которыми Фонтклеры сбегали – вот такую. Хотя мы не так много знаем о наших предках, что жили до семнадцатого века. Во время гражданской войны был страшный пожар, и много бумаг сгорело.
- Должно быть, это сильно осложнило вашу работу.
- Нет, не очень. Я много выдумала. Никто не отличит.