- Потому что она была заперта с половины пятого, сэр. Её всегда закрывают, когда слуги садятся ужинать, как и ночью.
- Можем мы быть уверены, что сегодня дверь тоже была заперта? – Спросил сэр Роберт.
- Я спрашивал Майкла, сэр. – Майкл был одним из лакеев. – Он сказал, что запер дверь на засов в половине пятого, как всегда.
- Но, конечно же отпер, когда ужин слуг закончился. – Сказал сэр Роберт.
- Да, сэр, отпер примерно в без четверти шесть. Но он говорит, что после этого он сам оставался у двери, чтобы открывать их гостям, что придут к ужину. Когда я по вашему приказу собирал прислугу в людской в полседьмого, то застал его с Питером. – Питером был второй лакей. – Думаю, они играли в кости, сэр, но оказались очень проворны, и я не смог поймать их за этим. Я послал обоих в людскую и запер дверь. Я решил, что это будет лучше – мне казалось, что в доме что-то не так. С того мига дверь была заперта всё время, кроме того, что я обходил дом снаружи – я следил за этим.
- Стало быть, – проговорил Джулиан, – с половины пятого парадная дверь постоянно была или заперта или находилась под присмотром лакея.
- Да, сэр.
- Значит, никто не мог войти или выйти через неё незаметно для нас.
- Именно так, сэр. Если бы кто-то уходил, он бы не смог запереть дверь за собой. – Трэвис беспокойно посмотрел на сэра Роберта. Казалось, что вопросы мистера Кестреля совсем не радуют его. Дворецкий сжал губы и выпятил подбородок. Джулиан понял, что просто так он вытянет из Трэвиса больше ни слова.
«Неважно. – Подумал Кестрель. – Он уже рассказал немало беспокоящего. Если убийца был грабителем, что проник в дом вместе с девушкой, он должен был как-то уйти после того как расправился с ней. Кажется, он не мог сбежать ни через парадную дверь, ни через оранжерею, ни через окно. Остаётся лишь задняя дверь, но чтобы пройти от моей комнаты до задней двери, нужно пересечь людскую. Мог бы он проскользнуть там незамеченным? Потому что если не мог, значит он не воспользовался единственной возможностью покинуть дом. А значит, нам придётся признать, что никакого загадочного незнакомца не было – убийца либо кто-то из слуг, либо кто-то из нас».
Сэр Роберт послал Трэвиса за Синдерби. Когда констебль явился, судья спросил, что тому удалось узнать о том, что слуги делали и где были между половиной пятого и шестью. Синдерби потребовалось время, чтобы разобраться со своими записями – ни чтение, ни письмо не были его сильными сторонами – но суть собранных сведений состояла в том, что все слуги могли дать убедительный ответ на вопросы о том, где они были и что делали в этом время. Роулинсон, миссис Кокс и Трэвис ужинали в собственных комнатах. Остальные сидели на ужином в людской – все, кроме мальчишек с конюшни, что присматривали за лошадьми. У каждого нашёлся хотя бы один свидетель.
Сэр Роберт мрачнел с каждой минутой, и Джулиан отлично понимал, почему. Теперь, когда слуги чисты от подозрений, а шансов на то, что убийство совершил неизвестный всё меньше и меньше, сеть подозрений будет сплетаться вокруг семьи самого сэра Роберта. Каждая новая подробность становилась ещё одной нитью в этой паутине.
Но нашлось и ещё одно осложнение. Джулиан вздрогнул, когда услышал слова Синдерби:
- Так что единственный слуга, что оставался в одиночестве больше, чем на минуту или две – это камердинер мистера Кестреля, что выходил прогуляться как раз перед половиной пятого.
- Да, я помню. – Кивнул сэр Роберт. – Когда он вернулся?
Констебль забарахтался в своих записях.
- Я не помню, сэр, но горничная, Молли Дейл, знает. Она сказала, что он напугал её, ворвавшись в людскую. Она тогда упрекнула его, что он опоздал к ужину. Тогда она посмотрела на часы, чтобы узнать, насколько он опоздал, и на часах было без десяти пять.
- Стало быть, он прогуливался один около двадцати минут. – Заключил сэр Роберт.
Джулиан почувствовал, как по спине забегали мурашки.
«Чёрт бы побрал Брокера! – Подумал он. – Урождённый кокни, кокни до мозга костей, дитя лондонских улиц именно в этот день и час захотел подышать свежим воздухом и вдохнуть аромат цветов! Ну и что с того? Нет никаких оснований подозревать его. Да, он был последним, кто заходил в комнату, где нашли тело, но у него были все права и причины зайти туда в этот час».
Джентльмены прошли в людскую. Большая часть прислуги всё ещё пребывала за длинным столом. Сэр Роберт начал с того, что показал посеребренную раковину и спросил, не знакома ли кому-то эта вещь. Украшение переходило из рук в руки, его с любопытством разглядывали, но никто не узнал.
Затем сэр Роберт спросил, мог ли посторонний попасть в главный дом через заднюю дверь в половину пятого или позже. В ответе слуги были уверены – нет. Комната тогда была всё время полна людей. Никакой незнакомец не мог бы пройти незамеченным.
- Я хочу задать несколько вопросов Майклу. – Сказал сэр Роберт. Все глаза повернулись в высокому блондину-лакею с круглым лицом и светлой, усыпанной веснушками кожей. Он явно заволновался.
- Да, сэр?
Майкл подтвердил, что закрывал парадную дверь в половине пятого и отпер в без четверти шести.
- Я открывал её примерно в двадцать минут шестого, – вспомнил он, – как раз, чтобы впустить мистера Крэддока. Он выходил проехаться на лошади и вернулся, когда мы ужинали. Я впустил его, посмотрел на часы в холле, понял, что ещё рано, и запер её снова.
Без четверти шесть с пикника вернулись мисс Притчард, мисс Крэддок и девицы Фонтклер. Майкл отпер для них дверь.
- А потом я и Питер уселись там у дверей… поболтать. – Торопливо закончил он.
- Скорее поиграть в кости. – Пробормотал Трэвис.
Майкл покраснел.
- Так вот, сэр, как бы то ни было, где-то около шести вернулись мастер Хью и мистер Кестрель, а потом полковник Фонтклер. А потом пришёл мистер Трэвис и велел всем собраться в людской, а дверь мы снова заперли.
МакГрегор потряс головой.
«Он тоже это понимает. – Подумал Джулиан. – Сеть затягивается вокруг Фонтклеров. Вокруг Крэддока, правда, тоже – он вернулся в Беллегард достаточно рано, чтобы совершить убийство; мисс Крэддок я никак подозревать не могу. Но как же дьявольски трудно вообразить в роли убийцы кого-то из остальных. Зачем это делать? И почему в моей комнате? И ещё тысяча других «почему». Впрочем, не думаю, что у сэра Роберта есть какой-то иной выбор – ему придется признать, что кто-то из его семьи или Марк Крэддок совершил убийство между половиной пятого и без двадцати шесть сего дня».
- Когда вернулся полковник Фонтклер? – Спросил сэр Роберт.
- Я не помню точно, сэр. Думаю, он уезжал почти на час или около того.
- Откуда ты знаешь, когда он уехал?
- Он приходил сюда, сэр, когда мы ужинали, и спрашивал, если ли сейчас кто в конюшнях, чтобы оседлать ему лошадь. Кто-то сказал, что да, и полковник ушёл, очень беспокойный.
- Беспокойный? Почему? – Резко спросил сэр Роберт.
- Ну, он… он выглядел так, сэр. – Майкл заколебался. – Он торопился, не пожелал доброго вечера, не спросил о здоровье, как обычно делает. А когда мы сказали, что в конюшне сейчас есть мальчишки, что могут оседлать ему лошадь, он тут же вышел, да так, будто сам дьявол за ним гнался... Я хотел сказать, будто он очень спешил куда-то.
Другие слуги закивали, подтверждая история. Сэр Роберт сильно побледнел. Он стоял неподвижно – лишь слегка вздымалась и опускалась грудь. Как-то ему удалось сохранить спокойный голос.
- Нам нужно собрать все сведения, все, даже о самых обычных событиях – вы понимаете это? Кто-нибудь может точно вспомнить, когда полковник Фонтклер отправился проехаться?
Слуги посоветовались друг с другом и пришли к выводу, что это было уже после пяти – быть может, в пять или десять минут шестого, и совершенно точно, не раньше пяти.
Сэр Роберт стал белым как мел и неподвижным как статуя. Болезненное молчание нарушил высокий, чистый голос. Это была Молли Дейл – милая горничная в чепце.
- Я не понимаю. Мистер Брокер, а как вы вернулись в дом?
Брокер вздрогнул, облизнул губы и не ответил.
- Что ты имеешь в виду? – Спросил сэр Роберт.
- Ну, парадная дверь была заперта, сэр, всё время, что мы ужинали, вот я и не пойму, как мистер Брокер мог вернуться со своей прогулки. – Она озадаченно посмотрела на Брокера, наклонив голову набок, как птичка.
Миссис Кокс погрозила девушке пальцем.
- Тебе что, слишком мало говорили о том, что ты впутываешься не в свои дела?