Он подумал, что самая очевидная кандидатура – леди Фонтклер, о встрече с которой в оранжерее говорила Изабель. Но что если она лгала? Если леди Фонтклер не было в оранжерее, когда оттуда уходил сэр Роберт? Что если Изабель видела её не там, а чуть позже в комнате Джулиана?
- Конечно, мисс Фонтклер в роли подозреваемой, вызывает некоторые трудности. – Продолжил он. – Она была вне дома большую часть того времени, когда была могла быть убита жертва. Она могла провести девушку через оранжерею – но тогда придётся предположить сговор между ней и леди Фонтклер, которая говорила, что Изабель пришла одна. Она могла впустить девушку через парадную дверь, но как раз в это время Майкл впускал в дом мисс Крэддок. Да, все они могли разминуться, но это слишком неправдоподобно. И опять же, мотив остаётся загадкой. Зачем, чёрт побери, хоть кому-то из них убивать эту девушку?
Теперь мистер Крэддок. Он говорил, что ходил в угодья. Он мог встретить жертву там – случайно или намеренно – и устроить всё так, чтобы она пошла с ним в дом. Он вернулся в Беллегард, позвонил, Майкл открыл ему дверь, а потом сам пошёл в людскую, а Крэддок – поднялся к себе. Его окно выходит на передний двор – он мог видеть девушку, спуститься вниз и впустить её через парадную дверь. Потом привёл её в мою комнату, зная, что меня нет, и что в этой части дома в этот час вообще никого не бывает. Но опять же…
- Я знаю. – Угрюмо сказал МакГрегор. – Нет мотива.
- Именно. Единственное, что я заметил – когда он сказал, что ездил в угодья, леди Тарлтон очень обеспокоилась. Полжизни бы отдал, чтобы узнать, что у них за история.
- Крэддок последний в вашем списке. Но нравится вам это или нет, ваш слуга всё ещё под подозрением.
- Знаю. Чёрт побери Брокера – зачем было врать?
- Будем надеяться, что ложь – его единственный проступок.
- Так и есть, клянусь вам. Интересно….
- Каждый раз, когда вы говорите «интересно», я понимаю, что назревают неприятности. Что на этот раз?
- Может ли быть, что я сам вовлечён в убийство неизвестным мне способом? Оно произошло в моей комнате. Я с самого начала думал, что о том, как странно, что я сюда приглашён. Мы с Хью едва знаем друг друга.
- Тогда почему он попросил вас быть его шафером?
- Он сказал, что между его семьей и Крэддоками неминуемы сцены, и надеялся, что моё присутствие всё смягчит. Истина в том, что он принял меня за рыцаря из романов Вальтера Скотта, потому что я один раз вытащил его из игорного притона. Блистать в лондонском свете не так безопасно. Я не возражаю, когда кто-то копирует покрой моего сюртука или манеру речи, но ненавижу, когда меня держат за героя.
- Это большая ответственность – оправдывать восхищение юноши. Ведь куда проще дурить людей изысканными манерами и костюмами. Блистать так, чтобы они не доискивались того, что кроется под этим блеском. – Доктор немного смягчился, глядя на ошеломление на лице молодого человека. – Задел за живое, да? Ничего не могу поделать – я должен был сказать то, что думаю. Дело в том, что я ненавижу транжир, а вы, как мне кажется, ведя такую жизнь, транжирите свои дарования. С вашим умом вы могли стать барристером, учёным – доктором, наконец. Разве это не лучшее применение уму, чем изобретение новых способов завязать шейный платок или отполировать пару ботинок?
- Наверное. Но, видите ли, у меня нет образования. Мой отец был джентльменом, но женился на актрисе, и семья отказалась от него, оставив без гроша. У меня нет ни значимых денег, ни связей. В нашей Англии, благослови её Бог, нет профессии для человека, вроде меня. Если бы я не одевался так хорошо, то оставался бы невидимкой.
Кестрель встал. Пора было возвращаться в Беллегард – он мог опоздать на ужин. Он вышел в прихожую, взял шляпу и трость. МакГрегор последовал за ним и схватил гостя за руку, когда тот уже собирался выходить.
- Кестрель?
- Что?
- Ты не чувствуешь себя как Даниил, вышедший невредимым из рва со львами, а потом возвращающийся назад? Если ты правда веришь, что один из Фонклеров – убийца, как ты можешь сидеть с ними за одним столом, спать под их крышей?
- У меня нет выбора. Расследование сосредоточено на Беллегарде, и я хочу быть в центре событий. Кроме того, так проще приглядывать за Фонтклерами. Рано или поздно, маска соскользнёт с убийцы, пусть и всего на дюйм. Я должен быть там, когда это произойдёт.
- А ты не думаешь, что человек, достаточно жестокий, чтобы заколоть девушку в спину, не будет долго думать перед тем как сделать то же с тобой, если почувствует, что ты его вот-вот выведешь на чистую воду?
- В таком случае, в Беллегарде мне будет безопаснее чем где бы то ни было. Ещё одно убийство в доме Фонтклеров неотвратимо навлечёт на них подозрения.
- Бога ради, Кестрель! Ты хочешь быть следующим, кого найдут в чьей-то кровати с ножом в спине?
Джулиан осознал, что МакГрегор действительно беспокоится о нём. Он был тронут.
- Мой дорогой друг, не стоит беспокоится.
- Я не беспокоюсь. – Пробормотал МакГрегор. – Просто думаю, что мёртвым ты доставишь ещё больше хлопот, чем живым.
Глава 21. Потерянные и найденные
На следующее утро обитатели Беллегарда отправились в олдертонскую церковь. Часть Фонтклеров – особенно полковник и леди Тарлтон – вовсе не хотели показываться на людях после убийства, но сэр Роберт настоял. Фонтклеры должны были явить миру своё честное и уверенное лицо – это вопрос гордости семьи и спокойствия деревни. Воскресная служба – отличная возможность появиться в обществе и показать, что им нечего бояться и стыдиться.
В церкви семью встретила волна перешёптываний. Поворачивались головы, родители поспешно укоряли детей за то, что те тычут пальцами. На Фонтклеров и их гостей были устремлены все взоры вплоть до тех пор, пока они не заняли свои места для семейной скамье. Священнику оказалось не так просто привлечь и удержать внимание паствы. Кажется, он сам был не уверен, насколько открыто можно касаться убийства. Призывая прихожан помолиться за упокой души убитой, он бросил неловкий взгляд на Фонтклеров, будто боялся оскорбить их, привлекая внимание в произошедшему в их доме. Определённо, он не хотел ссориться с сэром Робертом – скорее всего, именно от него он и получил олдертонский приход. Впрочем, если бы священник лучше знал своего покровителя, то понимал бы, что никого больше не порадовало бы то, что за жертву молиться вся община. Сэр Роберт и сам бы молился горячее остальных, если бы знал или подозревал, что к смерти девушки приложил руку кто-то из его близких.
Джулиан, что в церкви бывал редко и больше интересовался там музыкой, чем молитвами, был удивлён тем, как служба успокоила его. Старые, звучные слова обладали огромной успокаивающей и вдохновляющей силой. В такие минуты он, столкнувшийся с непростой задачей и устрашающей ответственностью, был рад почувствовать, что кроме собственной воли, его поддерживает нечто иное. Некоторые спутники явно с трудом могли сосредоточиться на службе, постоянно ловя на себе взгляды деревенских и слыша их бормотание. Леди Тарлтон кипела от негодования, хотя и пыталась выглядеть равнодушной. Полковник был задумчив и будто пристыжен. Гэя снедало такое беспокойство, что едва мог усидеть на месте.
Глаза Мод была закрыты, а голова – опущена на тесно сплетённые пальцы. Просила ли она наставления о том, стоит ли раскрывать известный ей секрет? Неожиданно Джулиан понял, что она всё расскажет. Мод Крэддок так честна, так добросовестна, что не сможет хранить эту тайну. Сэру Роберту понравилась бы такая невестка, если он получше знал её.
После обеда из холодного мяса, желе и бланманже, за которым леди Тарлтон была особенно невыносима, Джулиан отправился навестить миссис Уоррен. Утром он видел её в церкви, и она показалась ему бодрее, чем вчера. После службы женщину окружила толпа деревенских, засыпавших её вопросами о загадочной постоялице. Джулиан, видя, что она тщетно пытается отбиться от любопытствующих, подошёл поближе. Когда собравшиеся повернули к нему восхищённые взгляды, миссис Уоррен успела ретироваться.
В Олдертон Кестрель поехал верхом, объехав парк с юга. Для жертвы это было бы самым лучшим способом добраться до Беллегарда, чем идти через угодья. Там дурная дорога могла замедлить её, а потеряться среди извилистых тропинок ничего не стоило. Да, она могла испачкать обувь и порвать юбку в пути через лес, но зелёные пятна на подоле остались скорее от высокой травы, чем от подлеска.
Миссис Уоррен жила в маленьком, квадратном доме из побелённого кирпича с голубой дверью и наличниками. Краска уже облупилась, в соломенной крыше виднелись прорехи, но огород рядом с домом носил следы тщательного ухода. Вокруг дома и сада стояла белая изгородь.
Когда Джулиан привязал лошадь и приблизился к дверям, в окне между длинных штор показалось лицо миссис Уоррен. Кажется, она была скорее встревожена, чем рада его появлению. Тем не менее, женщина отворила дверь и позволила гостю войти, нервно заправляя под чепец выбившиеся оттуда пряди волос.
- Я бы оставила открытой дверь и такой погожий день, но боюсь, что убийца ещё бродит где-то здесь. Как вы думаете, смогут скоро его поймать, сэр?
- Уверен, что смогут. Чем больше они узнают о жертве, тем лучше это будет – именно поэтому я испытываю ваше терпение, явившись сюда, чтобы задать вам ещё несколько вопросов, надеясь, что вы вспомните что-нибудь ещё.
- Я бы не замедлила рассказать, если бы что-то ещё помнила. Боже мой, я хотела бы лучше всё запомнить!
- Я думаю, вы сможете вспомнить всё очень ярко, если сосредоточитесь. У меня есть идея. Давайте я постучу в дверь, как та девушка, вы меня впустите, и мы разыграем тот разговор, что бы у вас в тот вечер, когда она приехала.
- Как будто спектакль, сэр?
- Да, но вам не нужно быть миссис Сиддонс[42]. Просто отведите меня туда, куда отвели её, и попытайтесь вспомнить всё, о чём говорили с ней и что делали.
В глаза миссис Уоррен читалась неуверенность, но потом она кивнула.
- Я попробую, сэр.
Кестрель вышел и постучал. Миссис Уоррен ответила с той стороны двери:
- Я услышала стук, сэр, и ответила: «Кто там?», а в ответ услышала её голос – высокий, как у девочки, и со смешным таким акцентом – она сказала, что слышала, будто у меня есть комната внаём. Я отперла дверь и открыла чуть-чуть. – Миссис Уоррен так и сделала. – И посмотрела на неё. А потом всё было, как я уже рассказывала сэру Роберту. Мне не понравилось, как он выглядела – такая юная, но одинокая и такая наряженная – но мне нужны были деньги, так что я решила хотя бы дать ей войти и посмотреть, что она скажет.
Она отперла дверь, и Джулиан вошёл.
- Я сперва провела её на кухню. – Она открыла дверь справа от прихожей. Слева тоже была дверь, а у дальней стены – лестница. Должно быть, всего в доме было четыре комнаты – две на первом этаже, две на втором. Кухня оказалась бедной, но чистой – над очагом висел большой котёл, посередине стоял широкий стол, а посуда хранилась в ореховом шкафу. Вдоль стен висела утварь, носившая следы многолетнего мытья, а у камина стояло кресло-качалка, накрытое большой шалью.
Миссис Уоррен описала, как она назвала девушке цены за жильё и стол, а потом провела наверх, показать комнату. Провела она наверх и Джулиана.