Крэддок объяснил, что осмотрел шкатулку и обнаружил тайник с письмами.
- Я прочитал их – милая помесь слезливых любовных записочек и военных сведений. Мне едва не сделалось дурно. Сперва я хотел отнести их в правительство и газеты. Но так случилось, что я совсем недавно читал в светской хронике о совершеннолетии Хью Фонтклера. Я подумал, что найду этим письмам лучшее применение. Остальное вы знаете.
- Вы не хотели узнать, кто заложил эту шкатулку? – Спросил Джулиан.
- Конечно, хотел. Я спросил Ворпа, но он не смог ответить.
- Он не записывал имён и адресов своих клиентов?
- Он не смог найти документы на эту шкатулку. Этот человек так же туп как его клиенты. Я держу его у себя, потому что он – рохля и делает то, что скажут, и я не думаю, что он обманывает меня – или не больше, чем другие подчинённые.
- Если он потерял документы, как он мог знать, что шкатулку заложили уже больше года назад и пришло время продать её?
- Он делает бирку для каждой вещи в ломбарде – там указано, сколько за неё заплачено и когда её можно выкупать. Я говорил Ворпу, что у него слишком много бумажек – это уже не первый раз, когда он теряет документ. Я сказал, что если такое повторится, он может собирать вещи.
- Он запомнил что-нибудь о том, кто закладывал эту шкатулку?
- Нет. Я же говорил вам – у него жира больше чем мозгов. Но буду честен – клиенты бывают у него каждый день. Нельзя требовать, чтобы он вспомнил того, кто был у него больше года назад.
- А он знал о письмах?
- Насколько я знаю – нет. Я ему не сказал.
- Вы можете предположить, кто заложил шкатулку?
- Нет. Но кто бы это не был, он не знал о тайнике или думал, что его содержимое ничего не стоит.
- Да. – Протянул Джулиан. – Леди Тарлтон сказала так же.
- Я всё ещё хочу узнать, почему она рассказала вам про письма.
Джулиану было любопытно, как Крэддок себя поведёт, поэтому он сказал:
- Я думаю, она хотела, чтобы я перестал забрасывать её вопросами о том, что произошло между вами двадцать лет назад.
- Вы повсюду суёте свой нос, а? Что происходило между мной и леди Тарлтон, вас не касается!
- Я согласен – нет нужды ворошить прошлое. – Вступил сэр Роберт. – Тогда всё было тщательно расследовано…
Крэддок издал краткий смешок.
- Я выслушал вас. – Настаивал сэр Роберт. – И вам нечего было сказать в свою защиту.
- Я не стал опровергать обвинения вашей сестры, потому что не нужно было гадать, чтобы знать, кому вы поверите – ей или мне.
- Вы обвиняете мою сестру во лжи?
- Да. Она лгала.
- Вы никогда не пытались навязать её своё внимание?
- Она лгала. – Твёрдо повторил Крэддок.
- Я не буду отвечать на подобное обвинение.
- Конечно, нет. Я знаю, что не настолько джентльмен, чтобы ссориться с Фонтклером на равных.
- Нам вовсе не стоит ссориться, если уж скоро мы будем связаны браком Хью. Мы должны выказывать друг другу хотя бы видимость уважения.
- Если всё о чём вы просите – это видимость, я готов. – Крэддок повернулся к Хью. – Что вы собираете делать теперь, когда знаете, что полковник Фонтклер – изменник?
- Я намерен выяснить, имеет ли это отношение к убийству. Если нет, то это не моё дело.
- Я думаю, вы расскажете Мод о письмах?
- Нет, если не придётся. Я думал, вы могли бы сделать это сами.
Крэддок мрачно на него посмотрел.
- Отлично. Я ей скажу. Но не думаю, что она сможет переубедить меня. Пока эти письма у меня, я не выпущу Фонтклеров из рук. И если они захотят нарушить до уговор – тем хуже для них!
Он вышел. Сэр Роберт вздохнул.
- Нам лучше пойти спать. Утром будет дознание.
- Одну секунду. – Джулиан рассказал судье как побывал у миссис Уоррен и что вытянул из неё. Всё равно это может всплыть завтра на дознании, и ему не придётся отвечать за то, что он утаил это. О своих находках на старой мельнице он так ничего и не рассказал. По пути в кровать Кестрель вспомнил Дика Фелтона и его готовность помочь расследованию. Это был наблюдательный парень – возможно, у него талант к такой работе. Как бы то ни было, Джулиан это проверит. У него появилась работа для будущей ищейки с Боу-стрит.
В зеркале, что стояло у леди Фонтклер на туалетном столике, появилось отражение сэра Роберта. Он появился и дверях, прошёл внутрь и сел на стул, что всегда стоял здесь для него. Камеристка осторожно вышла из комнаты.
Судья пришёл рассказать жене про то, что Кестрелю теперь известна тайна Джеффри и о последних подвижках в расследовании. Кроме того, он хотел полюбоваться на неё с распущенными волосами – это всегда вызывало у него трепет. Пока он говорил, леди Фонтклер вынимала из прически шпильки одну за другой, и волна тёмных волос медленно ниспадала вокруг её шеи и плеч. Свет свечей превращал несколько седых волос в сверкающие серебряные нити.
Она слушала внимательно, время от времени задавая вопросы. Когда он закончил, леди Фонтклер некоторое время молчала.
- Кажется, мистер Кестрель убеждён, что тайна Джеффри и это убийство связаны. – Наконец сказала она.
- Он подозревает, что это так.
- Он думает, что Джеффри – убийца?
- Уверен, его развлекает такая возможность.
- Но, Роберт, мы с тобой знаем, что это не так!
- Любовь моя, я не уверен, что знаю это. Не теперь, когда я знаю, что Джеффри делился сведениями с врагом во время войны, я больше ему не доверяю.
- Ты не можешь верить, что он мог хладнокровно убить юную девушку!