Он с удовольствием прогулялся бы по Грин-парку, чтобы размять ноги, но сейчас лучше было не показываться на публике.
- Меня ни для кого нет дома. – Сказал он Брокеру. – Если я начну принимать визитёров, то у меня отбою не будет от расспросов от убийстве. – Он подошёл к окну и задёрнул шторы, чтобы его нельзя было увидеть с улицы. – Как хорошо вернуться. Я скучал по уличному шуму и гаму. Деревенская тишина и покой ужасно действуют на нервы. Ни звука, кроме пения птиц, а ведь они начинают голосить ни свет, ни заря! Ещё одна предрассветная симфония, и я бы швырнул в них кочергой.
Брокер считал, что утренние птичьи трели звучат очень мило – в такое расположение духа привела его Молли.
- Я подумал, сэр, что как распакую вещи и приведу квартиру в порядок, мне стоит побывать на рынке и купить кое-какое тряпье на завтра. Я не могу идти в таком виде.
- Да, в самом деле. Я уже представляю тебя в пиратской повязке на голове и серьгой в ухе, но думаю для английского вора это слишком красочно.
На дверями одной лавки недалеко от Стрэнда красовалась вывеска с тремя золотыми шарами. Внутри – длинная узкая комната, мебель в которой была нагромождена так, будто кто-то собирался разводить костёр. Вдоль стен стояли столы, заваленные мелкими предметами – книгами, лампами, фарфоровыми статуэтками, дорожными несессерами. Вещи побольше – трости, кочерги – торчали из проходов. Ценности, вроде часов или ювелирных украшений, были заперты в шкафах. Сайлас Ворп не доверял людям. Свет, что пробивался через одно грязное оконце, иссякал, не в силах освятить противоположный конец комнаты. Там горела масляная лампа, отбрасывая зловещие отсветы на большое белое лицо ломбардщика.
Ворп зевнул. Сегодня дела шли ни шатко, ни валко. С утра у него успела побывать лишь молодая парочка – они ходили под руку и то и дело натыкались на товар. Собираются пожениться, но будут бедны – решил Ворп. Они с тоской глядели то на одну вещь, то на другую, но не тратили ни фартинга. Он был прав. Наконец, парочка собралась выходить – всё так же под руку. Только что появившийся в дверях молодой человек, приподнял шапку и шагнул в сторону, позволяя им пройти.
Ворп бросил взгляд на молодого человека, и по его лицу расплылась широкая улыбка.
- Глазам своим не верю! – Воскликнул он глубоким, благозвучным голосом. – Брокер!
- Привет, мистер Ворп! – Брокер прошел дальше, ловко огибая выставленный товар. – Выглядите очень важно, должен сказать. Дела идут хорошо?
- Мой дорогой мальчик, я едва удерживаюсь на плаву. Всё так же как прежде – кое-как свожу концы с концами. Но ты – где ты был все эти годы? – Он наклонился над конторкой и сочувственно прошептал. – Таскал кандалы?[47]
Брокер придал лицу умильно-жалостное выражение.
- Я хотел бы не вспоминать об этом, если вы не против. Хочу оставить это позади.
- Конечно, мой мальчик, конечно. Такое случается порой даже с лучшими из нас. Лучше двигаться дальше, а? – Он снова понизил голос. – У тебя нет ничего, о чём я бы мог позаботиться? Потому что сейчас самое время, потому что тут ни одного покупателя, что могли бы… отвлечь моё внимание.
Брокер воровато оглянулся, потом полез в карман и достал серебряную табакерку.
- Гляньте-ка на это, мистер Ворп.
- Весьма недурно, весьма. Жаль на такие вещи очень небольшой спрос.
Они немного поторговались – Брокер ныл, Ворп с сожалением качал головой.
- Я хотел бы дать больше, мой мальчик, я хотел бы. – Говорил он. – Но времена сейчас тяжёлые, ты же понимаешь, и на серебро меньше охотников, чем прежде.
Наконец, они договорились. Брокер сунул деньги в карман и уже собирался было попрощаться с Вопром, как будто что-то вспомнил.
- Мистер Ворп, есть кое-что, что я хочу знать, и подумал, что вы могли бы мне это рассказать.
- Конечно, я был бы рад помочь, если смогу. В чём дело?
- Ну… – тихо сказал Брокер, – есть одна коробка для побрякушек, чёрно-золотая, японская. Я слышал, её заложили здесь. Вы знаете что-нибудь об этом?
- Честное слово, сколько интересного в этой шкатулке. Должно быть, она стоит куда больше, чем я представлял. Боюсь, у меняя её больше нет. Главный забрал себе.
- Ну и ладно. Мне нужна-то не сама шкатулка, а то, кто её заложил.
- Я понимаю. – Ворп хитро улыбнулся. – Если бы я был парнем твоих лет, я бы тоже её искал. Она и правда была лакомым кусочком.
Брокер скрыл своё ликование под адресованной Ворпу заговорщической улыбкой.
- Так можете рассказать мне о ней? Я ищу её с тех пор, как вышел из тюрьмы.
- Что ж, я желаю тебе удачи, мой мальчик, но я ничего про неё не слышал с тех пор как другая девушка спрашивала меня про неё несколько недель назад.
- Если вы начнете с самого начала… – Предложил Брокер.
- Когда я впервые видел этих двоих, ты хочешь сказать? Да уже больше года тому – ты ведь знаешь мою память на лица. Между тем, тебе стоит поблагодарить меня – юная леди, на которую ты положил глаз, не попала в руки закона. Главный расспрашивал про эту шкатулку и то, откуда она у меня. Я был здорово удивлён – не думал, что она краденая. Но, конечно, когда Главный начал задавать вопросы, я понял, что юная леди… хе… где-то нашла эту вещицу. А раз так – мой рот на замке. Я сделал вид, что не ничего не помню – я даже подделал запись в книге. Такова моя преданность тебе и твоим собратьям по ремеслу.
- Ну вы и ловкач, мистер Ворп.
- Спасибо, мой мальчик. Теперь, дай-ка подумать… Должно быть, это было в феврале того года – тогда у меня побывали две юные дамы, потому что в этом феврале истёк срок выкупа шкатулки. Одна из девушек – её звали Луиза – была светловолосая, крепко сбитая, некрасивая – бедняжка. Другая – та, что и поверила шкатулку моим заботам – ну, мне не надо её тебе описывать, раз ты уже поддался её чарам.
Брокер быстро сообразил.
- Но как же я могу быть уверен, что это та самая деваха?
- Не глупи, мальчик мой, кто же ещё? Должен сказать, она будто настоящая французская статуэтка. Одобряю твой вкус.
- Французская? – Теперь Брокер мог рискнуть. – Маленькая такая, рыжая, глазищи голубые?
- Именно так. По-английски она почти не говорила. Вторая девушка, Луиза, была её переводчицей. Очень неприятная особа эта Луиза и совершенно неуместно настойчива, когда речь идёт о цене.
Ворп рассказал, что говорила с ним почти одна Луиза. Француженка оказалась очень пугливой и застенчивой. Он дал её расписку, а она назвала своё имя и адрес – мисс Эми Филдс, живёт на Паддл-стрит, недалеко от лавки Ворпа.
- Эми Филдс. – Повторил Брокер. – Звучит как-то не по-французски.
- Да. Но разве многие в твоём деле пользуются настоящими именами? Я должен был догадаться, что это – твоя коллега, но её спутница Луиза выглядела такой честной. Я не мог вообразить, чтобы она была в сговоре с преступницей. Должно быть, эта хорошенькая подружка и втянула её в ваше дело. Потому что месяц или два назад она снова приходила и спрашивала, не видел ли я мисс Филдс. Эми будто бы исчезла без следа.
Как объяснил Ворп, Луиза думала, что её подруга приходила выкупать шкатулку. Он сказал, что не видел мисс Филдс с прошлого февраля, а шкатулка была продана пару недель назад.
- Я думаю, лучше было не упоминать, что её забрал Главный. – Пояснил он. – Эта Луиза казалась очень волевой девушкой, что могла доставить неприятностей.
- Вы всегда разбирались в людях, мистер Ворп. Вы же знаете жизнь, как никто.
- Мой дорогой мальчик, твои похвалы подавляют меня.
- Так эта деваха – Луиза – где она живёт?
- Мне показалось, что эти юные леди жили вместе – на Паддл-стрит.
- Спасибо, мистер Ворп. Я знал, что вы мне поможете.
- Тебе не терпится пойти и продолжить поиски прямо сейчас. Не могу винить тебя. Как славно быть молодым и влюблённым. Дай мне знать, если найдешь её. А если ещё какие-нибудь маленькие побрякушки попадут тебе в руки, я надеюсь, ты позволишь мне избавить тебя от них.