- Это правда, Роберт, клянусь! Я ни разу не видел Ами с тех пор, как французов выдавили из Испании вплоть до того, как ты привёл нас всех посмотреть на её тело. Конечно, я узнал её. Узнал украшение, которое сам подарил когда-то ей – серебряную ракушку. Это символ святого покровителя Испании[48]. Я купил его у цыганки на рынке. Это просто дешёвая безделушка, но я знал, что любой дорогой подарок Габриэль заберёт себе. Кажется, ей – то есть, Ами – она понравилась. Она была очень набожна.
- Почему ты сразу не сказал нам, кто она? – Нетерпеливо спросил сэр Роберт.
- Я не мог! Я был единственным, кто знал её. Вы бы подумали… именно то, о чём думаете сейчас! Все бы решили, что убийца – я, ведь я больше всего выигрывал от её смерти! Но я не убивал её, я заботился о ней когда-то, и никогда бы не причинил ей вреда. Я был потрясён, что узнал, что жертвой стала она! Я не мог и вообразить, как она оказалась здесь и что делала в комнате Кестреля. Сесилия подтвердит! – Он с жаждой повернулся к леди Фонтклер. – Я был потрясён, разве нет? Я едва смог поверить, что это Ами.
Лицо сэра Роберта побелело. Он медленно повернулся на ногах и прямо посмотрел на жену.
- Ты знала, кто убитая? И ничего мне не сказала?
- Роберт, не смотри на меня так! – Она подошла к нему и положила руку мужу на предплечье. – Джеффри рассказал мне на следующий день после убийства, что жертва – дочь Габриэль. Ему нужно было с кем-то поделиться. Ему был нужен совет. Я больше всего хотела в тот же день прийти к тебе и всё рассказать, но не могла взваливать на тебя ещё одно бремя. Я знала, что ты почувствуешь, что должен разобраться, виновен Джеффри или нет, и вся история с Габриэль и письмами будет предана огласке. Да и какая разница, если я знала… если я знала, что Джеффри невиновен?
- За двадцать пять лет брака я ничего от тебя не скрывал. Я полностью тебе доверял – ты и представления не имеешь! Как ты могла сговориться с Джеффри?
- Всё было не так. Джеффри доверился мне, я не могла предать его. И я знаю твоё чувство справедливости. Я боялась, что ты не проявишь к нему никакого сочувствия, а обойдешься с ним по всей строгости закона. Я должна была защитить его. Я не могла позволить, чтобы его подозревали в убийстве, которого он – я уверена! – не совершал.
- Я понимаю. Тебе нужно было выбирать между верностью мне и Джеффри, и ты выбрала его. Быть может, в глубине души ты сожалеешь, что не выбрала его ещё двадцать пять лет назад?
- Нет, нет! Ты не понимаешь. Джеффри был в опасности – он нуждался во мне больше тебя. Ты силён, уверен, храбр. Джеффри не таков. – Она посмотрела на полковника Фонтклера как мать на любимое, но непослушное дитя.
- В отличие от тебя, – холодно произнёс сэр Роберт. – я не могу принять на веру невиновность Джеффри. Он был изменником, а теперь стал лжесвидетелем. Ты не можешь вечно стоять между ним и правосудием.
- Что ты собираешься делать? – Пробормотал Джеффри.
- То, что я должен был сделать с самого начала. Я напишу другому судье и попрошу его взять расследование. И когда он это сделает, я расскажу ему всё – о Габриэль Дешам, её дочери, о письмах – всё. – Он мрачно посмотрел на брата. – Мой последний приказ как судьи – не покидай приход. Теперь ты главный подозреваемый в убийстве. Будь благодарен, что тебя не посадят под замок как слугу мистера Кестреля, свидетельств против которого было куда меньше.
Он повернулся к Джулиану и с усилием произнёс.
- Мистер Кестрель, благодарю вас за всё, что вы узнали. Вы позволили мне достойно похоронить её по настоящим именем – это меньшее, что я могу сделать. – Он повернулся и зашагал к дверям.
Леди Фонтклер, легко всхлипнув, бросилась ему вслед и схватила мужа за руку. Тот освободил её.
- Я не хочу, чтобы ты сейчас висла на мне. Я хочу побыть один.
Джулиан тактично вышел из кабинета вслед за сэром Робертом, не подчёркивая это даже кратким пожеланием спокойной ночи. Он решил, что уже достаточно поздно, чтобы пойти к своей старой комнате. У Брокера было несколько часов, чтобы сотворить чудо.
Едва начав подниматься по главной лестнице, он услышал позади шаги. Прямо к нему через холл шагал Гэй – немного пошатывающийся, краснолицый и очень веселый.
- Я всегда говорил это! Хью мне не поверит, но я знал, что Изабель подтвердит мою правоту! Даже она не может сдерживать свои чувства вечно!
- О чём вы говорите?
- Сегодня Изабель как никогда вышла из себя. Жаль, что вы пропустили – следующего раза ждать лет двадцать. Мы все были в музыкальной, когда вы ушли, Изабель вышивала эти дурацкие свадебные туфли и вдруг уколола палец. Она уронила одну туфельку, и мисс Крэддок подскочила, чтобы поднять её. Но Изабель схватила её сама и, клянусь чем угодно, она бы готова ударить мисс Крэддок. «Дайте мне! – крикнула она. – Оставьте меня в покое!» Мисс Крэддок убежала как кролик. А Хью всё уверен, что Изабель хочет быть для него лишь сестрой! Она ненавидит мисс Крэддок за то, что она отнимает его у неё. Я всегда ему это говорил.
Джулиан ответил не сразу.
- Я надеюсь, теперь мисс Фонтклер стало лучше. – Наконец сказал он.
- Да кто её знает. Она взлетела наверх в свою комнату, и я тех пор я её не видел. У мисс Крэддок был припадок сочувствия, и она пошла вслед за ней. Она такая милая. Раньше я так не думал. И она готова слушать вас, не перебивая и не пытаясь говорить самой. – Он зевнул. – Пора спать. Может, сегодня и правда посплю.
- А вчера не удалось?
- Нет. Можете записать это в перечне улик, если считаете важным. Но готов побиться от заклад, никто из нас не может спать спокойно с самого убийства. Мы все беспокойны как кошки. Кроме вас, конечно. – Он неприятно улыбнулся. – Вас ничто не тревожит. Можно подумать, вы всю жизнь находили трупы в своих кроватях.
Джулиан ничего не ответил, лишь поднял брови.
«Я и правда становлюсь полицейским больше чем джентльменом, – подумал он. – раз уж пытаюсь вытянуть нечто важное из пьяного».
- А может быть и находили. – Продолжал Гэй. – Кто знает, чем вы занимались до того, как появились в Лондоне пару лет назад? Может, у вас было десять жён, а вы убили их одну за другой, и похоронили на дне морском[49]. – Он наклонился так близко, что Джулиан почувствовал, как от его дыхания несёт спиртным. – Может быть, вся эта охота на убийцу – просто ерунда. Может быть, вы сделали это сами, а теперь потешаетесь над нами.
- А вы считаете, что убийца будет потешаться? Он скорее станет ломать голову над тем, как скрыть свою вину. Может быть, он даже станет обвинять других людей, чтобы отвести подозрения от себя.
- Кестрель, я не… Я…
Джулиан подождал.
- Расскажите мне. – Предложил он. – Я помогу вам, чем смогу.
- Мне нечего вам рассказывать! Кроме того, что я чертовски устал и иду спать!
Он поспешил прочь – его походка стала удивительно уверенной. Порой страх умеет удивительно быстро отрезвлять.
Джулиан поднялся наверх. Его сердце бешено колотилось, когда он заворачивал в коридор, где была его старая комната. Кестрель огляделся – вокруг никого – и зашагал к месту преступления.
Что же, за дело. Он толкнул дверь. Открыта.
- Брависсимо, Брокер. – Прошептал он, ступил за порог и закрыл дверь за собой.
На следующее утро Джулиан поднялся без единой жалобы на ранний час. Он чувствовал, как его переполняет энергия и жажда деятельности. Теперь он знал об убийстве больше, чем вчера. Вопрос в том, как воспользоваться обретённым знанием. Кестрель обдумывал это, завязывая шейный платок в строгом стиле, что именовался trone d'amour. Брокер, что чистил бритвенный прибор хозяина, зевнул уже в четвёртый раз.
- Надеюсь, я не помешаю тебе уснуть. – Заботливо произнёс Джулиан.
- Простите, сэр.
- Ну ты и дьявол. Выглядишь очень довольным собой.
- Не понимаю, о чём вы, сэр.
- Вот как? – Спросил Джулиан, его глаза смеялись. – Бьюсь об заклад, что Молли Дейл знает. Может, спросить у неё?
Брокер был избавлен от необходимости отвечать – пришёл Майкл и сообщил, что у задней двери ждёт Дик Фелтон, что хочет ещё перед завтраком перемолвится словом с мистером Кестрелем.
- Боже мой, – воскликнул Джулиан. – Я почти забыл про Фелтона. Скажите ему подождать меня у лип. Я сейчас спущусь туда.
Фелтон сидел на краешке фонтана, болтая ногами и насвистывая. Этот звук помог Джулиану найти его среди деревьев. Увидев Кестреля, парень вскочил на ноги.
- Спасибо, что пришли так быстро, сэр. Мне надо вернуться во «Льва» до того, как придёт почта, иначе я бы не явился сюда так рано.