Гэй рассказывал свою историю в старой комнате Джулиана. Сэр Роберт решил устроить этот допрос здесь, чтобы Фонтклер-младший мог точно объяснить, что произошло неделю назад, а Кестрель – показать, где именно находится тайный проход, и как он работает.
Вечером комната казалась околдованной. Тускнеющий солнечный свет будто осыпал её золотом. Но теперь её потрясающая красота была навеки связана с дурными воспоминаниями. Здесь стояла кровать, на которой нашли Ами – заботливо закутанную, как спящего ребёнка. Здесь стоял умывальник, где убийца – Гэй? – смыл кровь со своих рук и, возможно, с оружия. Стул с прямой спинкой, на котором сидел Гэй сейчас, был тем самым, на котором Ами оставила шаль и чепец. На спинке виднелась царапина, совпадающая с царапиной на стене. И, наконец, на той же стене, прямо у Гэя на головой, были пять слабых пятнышек крови, очень похожих на отпечатки чьих-то пальцев.
Джеффри сел рядом с сыном, сэр Роберт – напротив них. Джулиан остался стоять между тремя Фонтклерами – так он смог видеть их лица. МакГрегор мерил шагами комнату, наклонив голову, как бык, что сейчас бросится на врага. Джулиан заметил, что доктор держался поблизости от двери – возможно, боялся, что Гэй попытается дать дёру. Роулинсон, такой же незаметный, как всегда, сидел за столом у оконной ниши и был готов записывать.
- Вы узнаете всё с самого начала, – заговорил Гэй, – иначе просто ничего не поймёте. Но всё равно можете мне не поверить. Но, клянусь, я расскажу всё как было. Я познакомился с Эми в марте этого года. Увидел неё на Флит-стрит с картонной коробкой в руках. Она шла вдоль стены, опустив голову, но я разглядел её лицо достаточно, чтобы захотеть взглянуть ещё. Я подошёл и попытался поговорить с ней, но она испугалась и поспешила прочь. Не остановилась и даже не взглянула на меня – пока я не сказал своё имя. Это её остановило. Она была так потрясена, что я спросил, не знает ли она кого-то из моей семьи. Она ответила, что не знает, но слышала, что мы – старая семья, важные персоны в свете и так далее. Стала расспрашивать о нас – как нас зовут и где мы живём. Когда я понял, что её привлекло имя «Фонтклер», то решил разыграть эту карту по полной. Я ведь с самых первых слов был очарован. Вы не знаете, какой она была – вы никогда не видели её живой, я имею в виду. У неё была привычка широко раскрывать глаза и глядеть на тебя из-под ресниц. Это так отвлекало. Я должен был заполучить её. Не помню, когда ещё так сильно желал какую-то девушку.
- Она интересовалась вашим отцом? – Спросил Джулиан.
- Не думаю. – Гэй нахмурился. – Ну, может быть. Я подумал, это потому что он – ветеран войны. Эми была француженкой, но, кажется, не держала обид за ту войну. Быть может, она была роялисткой – не знаю, она никогда на этом не останавливалась. Она сказала своё английское имя – Эми Филдс. Настоящего я не знал. Никогда не спрашивал.
Мы встречались довольно часто. Она находила предлоги покидать лавку, где работала, и мы говорили на улицах, в пабах, даже в церквях. Я вечно пытался затащить её в экипаж или привести в какой-нибудь дом – ну, вы понимаете – но у меня никогда не выходило. Мы гуляли и разговаривали, но она не позволяла и пальцем к себе притронуться. Говорила, что не хочет поступать дурно и губить шансы хорошо выйти замуж. Эми сказала, что никогда не имела дела с мужчинами. Наверное, это было правдой. Чёрт побери, это была правда.
Он подвинул стул, облизал пересохшие губы. МакГрегор с каменным лицом подал ему стакан воды. Гэй, что явно рассчитывал на что-то покрепче, безропотно выпил.
- Я волочился за ней около месяца и уже начал думать, что игра не стоит свеч, как произошло то, что всё изменило. Эми увидела объявление о помолвке Хью с мисс Крэддок в «Морнинг пост». Она спросила об этом меня. Я ответил, что знаю только то, что Хью собрался жениться на дочке богатого мещанина, что раньше был у нас конюхом, и что вся семья расстроена. Я не собирался подавать ей каких-то идей, но всё равно подал. Я мог читать Эми, как открытую книгу. Она думала – «если Хью может жениться на ком-то, кто ниже его по положению, то почему так не могу выйти замуж я?»
В общем, я понял, что делать. Я сказал, что женюсь на ней – не сразу, а когда семья отойдет от потрясения от свадьбы Хью. Да, само собой, я не собирался жениться. Она должна была это понимать! Как я мог связать себя с этой французской пташкой – без денег, без связей? Но она поверила, и потому я смог забрать её с собой.
Джулиан вспомнил, что Луиза говорила о Ами и её полковнике, и эти слова зазвучали намного трагичнее: «Она грезила, что он возьмёт её к себе, сделает её своей дочерью». Как она могла отвергнуть шанс стать ему всё равно что дочерью через замужество за его сыном?
Гэй продолжал:
- Я убедил её покинуть ту шляпную лавку и позволить мне найти ей дом получше. Но Эми вбила себе в голову, что мы должны держать нашу связь в тайне. Она боялась, что моя семья никогда не примет её как мою жену, если узнает, что она была моей любовницей. Она не хотела появляться на людях вместе со мной, встречаться с моими друзьями или их подругами – она твёрдо решила быть затворницей, пока мы не поженимся.
Я устроил её в дом, которым владеет женщина, которую я знаю, как Дафну Бейн. Она управляет несколькими… заведениями, полными юных леди, но кроме того, имеет домик рядом с Хэмпстедом[51], где прячется, когда обстановка накаляется. Я убедил Эми оставаться там. Это очень тихое место, так что Эми не стоило бояться, что кто-то увидит, как я прихожу к ней. Сперва её скрытность была очень к месту. Эми никогда никуда не выходила, не виделась ни с кем, кроме Дафны, а потому не могла мешать мне или ревновать к другим женщинам. И она никогда не просила денег или дорогих подарков. Я купил ей кое-какие платья да побрякушки, хотя не думаю, что она ценила что-то из этого больше чем ту серебряную раковину, что носила на шее. Она никогда её не снимала. Один раз я попытался убедить её сделать это. Сказал, что раз это был подарок от другого, не нужно носить его сейчас. Но Эми ответила, что это символ какого-то святого, и она носит его на удачу.
В общем, она жила в том доме месяц – может быть, полтора – но тут меня пригласили в Беллегард, чтобы познакомиться с Крэддоками. Я подумывал, не взять ли Эми с собой – найти ей домик по соседству, в котором я смогу незаметно её навещать. Но когда я сказал об том, Эми впала в панику. Вы могли бы подумать, что пытаюсь затащить её в самые чёрные глубины Ада. Она ни в какую не хотела оказаться вблизи Беллегарда или моей семьи.
- Возможно, она боялась, что ваш отец увидит и узнает её. – Предположил Джулиан. – Она не могла не понимать, что семья попытается остановить эту свадьбу, как только узнает, кто она такая – и кем была её мать.
- Почему? Кем была её мать? – Гэй тупо посмотрел на Кестреля, потом повернулся к Джеффри. – Что ты знаешь об Эми?
- Я знал её и её мать когда-то, очень давно.
- Как ты мог… О, Боже мой, Эми ведь не моя сестра?
- Нет, нет!
- Слава Богу! У меня и без этого положение невесёлое!
- Пока что забудь, что твой отец был знаком с мисс Филдс. – Вступил сэр Роберт. – Продолжай.
- Мы с Эми страшно поругались. Я сказал, что с меня довольно этих тайн, и если она боится, что нас с ней увидят вместе, мне лучше откланяться и будь она проклята. Она заплакала – она часто плакала, Бог знает, откуда в ней бралось столько слёз, но они никогда не заканчивались – и сказала, что готова поехать ко мной куда угодно, но не в Беллегард. Кончилось тем, что я рявкнул, что между нами всё кончено, и выскочил из комнаты. Я не хотел бросать её – совсем не хотел – но решил напугать, вынудить подчиниться. Она подчинилась, и как! Она была так напугана, что приехала сюда из Лондона, чтобы помириться со мной.
Загвоздка была том, что Эми не могла придумать, как поговорить со мной, чтобы об этом не узнала вся семья. Она всё ещё хотела держать всё в секрете. На следующий день после того как приехала, Эми утром вышла из дома и встретила на дороге Блисса. Они поговорили, она поняла, что старик знает эти места и решила передать мне весточку через него. Блисс сказал, что я, наверняка, появляюсь на конской ярмарке, и он меня там найдёт. Думаю, старый чёрт сам хотел туда пойти – он никогда не упускает случая пооколачиваться в таких местах.
Когда он увидел меня на ярмарке, то не смог передать сообщение – я тогда был с Хью и Кестрелем, а Эми настояла, чтобы он говорил со мной только с глазу на глаз. Блисс следил за мной и подошёл, как только я остался один. Объяснил, что Эми здесь, что она послала его за мной. Он пока что устроил её на старой мельнице. Я был рад услышать, что девушка побежала за мной, но уже устал от скрытности. И не хотел, чтобы за мной посылали, как за лакеем, а Блисс ещё и смеялся украдкой. Так что я сказал ему, что не могу уйти с ярмарки, но если Эми так хочет со мной поговорить, то пусть подождёт, когда у меня будет на неё время. Я дал ему монету и велел передать ей, чтобы оставалась на мельнице, пока я не приду.
Тут Гэй повернулся к Джулиану.
- Я ведь почти признался вам и Хью по пути с ярмарки. Жаль, я не сделал этого – тогда бы вы знали, что всё происходило так, как я сейчас рассказываю.
- Что же вас остановило?
- У меня появилась идея. Хотел бы я, чтобы мои мозги сгнили до того, как она пришла мне в голову, но тогда я показался себе ужасно умным. Я вспомнил, что после обеда Хью позвал вас осмотреть поместье, и решил провести Эми в вашу комнату по тайному коридору.
- Наконец-то мы дошли до этого. – Сказал сэр Роберт. – Давно ты знаешь в тайном коридоре в эту комнату?
- С тех пор, как был мальчишкой. Я наткнулся на него случайно, а когда понял, что это, то решил, что буду единственным, кто знает про него. Я же всегда искал способы тайком выбираться из дома по ночам. Не выношу, когда меня держат взаперти – никогда не выносил.
Он осёкся и побледнел. Все понимали, о чём подумал Гэй – возможно, впереди его ждёт более суровое содержание взаперти. Джулиан не испытывал сочувствия. Куда бы Гэя не запихнули до суда, это всё равно будет лучше той норы, где Брокер просидел три дня из-за того, что Гэй молчал.
- Я не могу поверить в неизвестный мне тайный коридор с этом доме. – Сказал сэр Роберт.
- У меня есть мысль. – Вступил Джулиан. – Ещё с самого убийства, я ломал голову над тем, как девушка оказалась в доме, да ещё в моей комнате, никем не замеченная. Тайный коридор не приходил мне в голову, ведь сейчас такие проходы делают просто для развлечения – себя или гостей – и не скрывают. Но когда мисс Филиппа сказала мне, что при королеве Елизавете ваша семья была католической, я начал гадать, не было ли в доме тайной комнаты или коридора, где заезжий священник мог бы прятаться от властей. Но я не представлял, как про эту комнату мог знать убийца, но не знать никто другой. Но потом я вспомнил ещё кое-что, о чём рассказала мисс Филиппа. Она говорила, что пишет семейную хронику, но это трудно, потому что много бумаг сгорело при пожаре, что случился во времена Гражданской войны. Я подумал – что если тогда погибли и чертежи дома? Наброскам, что показывали мне вы, сэр Роберт, едва ли пятьдесят лет, и вы говорили, что эта часть дома мало изменилась со времен королевы Елизаветы. Значит, в этой комнате мог быть тайник, про который не знал никто из вас, потому что сведения о нём пропали во времена Гражданской войны.
Кестрель подошёл к стене, что примыкала к крылу прислуги. Остальные собрались вокруг.
- Я рассудил, что если в комнате есть потайная дверь, то она будет в этой стене. Ваш кабинет, Роулинсон, прямо с другой её стороны, а под вашим кабинетом – задняя приёмная. Я помню, как ваш кабинет показался мне намного меньше, чем на чертежах. Теперь я знаю, почему – потому что, кто бы не выполнял те чертежи, он не знал о тайном проходе между кабинетом и этой комнатой. Вот эта часть заинтересовала меня больше всего. – Он подошёл к тому месту, где стена под прямым углом сходилась с оконной нишей – там, где виднелись едва заметные на тёмном дубе, пять маленьких отпечатков крови. – Здесь пятна крови и рядом стоял стул, на который девушка положила шаль и чепец. Я оглядел всю панель, ища способ открыть путь, но не нашёл ни единой щели, где можно было бы спрятать пружину. Тогда я стал искать вот здесь.
Он сказал на резную деревянную панель в оконной нише.
- Эта резьба составлена из символов святых. Я заметил это в первую же ночь, что провёл здесь, но тогда не придал этому значения. Теперь я понял, что при королеве Елизавете эта комната могла предназначаться для священников. Они могли приходить в дом под видом обычных гостей, но символы здесь напоминали об их истинной сущности. Я пробовал то и это и, наконец, нашёл запор – вот он.
Джулиан указал на резьбу слева – два скрещённых ключа, символ святого Петра. В точке, где ключи пересекались, виднелось небольшое углубление. Кестрель с силой надавил на него. Со стороны стены раздался долгий, низкий скрежет – будто протестующий стон. Миг спустя, панель, что составляла прямой угол с оконной нишей – та самая, на которой была кровавые отпечатки – медленно отворилась наружу. Из темноты ударил поток холодного воздуха и запах сырости и грязи.
Мужчины заглянули внутрь. Когда глаза привыкли к мраку, им удалось разглядеть помещение футов десять площадью. Каменные ступени спиралью спускались вниз. Джулиан вспомнил, как сам прошлой ночью спускался по эти неровным ступенькам. Тогда он оставил потайную дверь открытой и припёр стулом – у него мурашки побежали по спине, когда он представил, как она захлопнется и запрёт его в этом холодном, сыром месте. Кто знает, есть ли выход внизу? Но он был. Кестрель объяснил, что, спустившись по лестнице, нашёл дверь, что вела в заднюю приёмную в крыле прислуги.
- Итак, священник мог сбежать из этой комнаты по потайной лестнице, попасть в крыло слуг и уйти оттуда через огород – или через липовую рощу. Деревья легко скроют любого, кто будет убегать из дома.
Всем не терпелось осмотреть потайную дверь и узнать, как работает пружина, что её открывала. К облегчению Джулиана, никто не подумал спросить, как он вчера попал в комнату, чтобы узнать секрет. Он не смог бы объяснить, откуда взял ключ.
- Как ты нашёл проход? – Спросил полковник своего сына.
- Как-то ночью я влезал через окно и случайно схватился за панель в нужном месте. И из-за этого стена застонала и повернулась. Как же это сбило меня с толку! Я спустился по лестнице и понял, куда она ведёт. Я понял, что больше не придётся лазать через окно – я смогу незаметно выскальзывать из дома, когда захочу. А ещё получилось, что я знаю о доме то, чего не знает больше никто, что показалось мне очень забавным. Так что я сохранил этот секрет. Я уже не пользовался этим ходом, когда вырос, потому что уже не жил в этой комнате – тетя Сесилия превратила её в гостевую, а вся семья стала жить в новом крыле.
Так или иначе, я решил провести Эми сюда через этот проход. Кестрель уедет с Хью, все слуги будут на ужине, так что мне ничего не помешало бы. Чем больше я об этом думал, тем больше меня забавляла идея привести юбку в семейный дом, так чтобы никто ничего не узнал. Полко… мой отец едва не сорвал этот план в последний миг. Я был в библиотеке и ждал, когда уедут Хью и Кестрель. Их лошадей подвели в полчетвёртого, и я понял, что надо спешить за Эми, но тут вошёл мой отец и спросил, не хочу ли я сыграть роббер в пикет. Времени на это не было, но отец был таким печальным, что у меня не хватило духу прямо ему отказать. Я сказал, что хочу спать и думаю подняться к себе и вздремнуть. Я почти поднялся наверх и подождал, пока на горизонте не станет чисто. А потом выскользнул через парадную дверь и помчался напрямик к старой мельнице. Но мой отец всего этого не знал! – С жаром добавил он. – Когда я сказал, что иду наверх поспать, он мне поверил.
- Не беспокойся сейчас об этом, мальчик мой. – Сказал Джеффри.
- Я буду. – Настаивал Гэй.
- Что произошло дальше? – Поторопил сэр Роберт.
- Я пришёл на мельницу в четыре или около того. Эми была там. Блисс тоже. Он прилип к ней как репей. Наверное, решил, что из нас двоих можно выжать больше денег, чем из покупателей трубок из кукурузных початков на ярмарке. И, Боже мой, он ведь оказался прав!