Дашка
«На хуй...» – тщательно и аккуратно вывожу я маркером на зеркале.
В носу щиплет, перед глазами расплывается. И пусть это мой не первый секс, а аж целый третий, но со мной так нельзя! И то, что ты скотина, Хам, тебя никак не оправдывает.
Сжимая в кулаке второй конец от удавки, я, стараясь быть беззвучной, натягиваю на себя свои ещё влажные вещи. Засовываю в задний карман телефон и паспорт. Денег практически нет... Но я намерена свалить из Питера и потеряться. Ну уж не рухнет этот мир от наличия в нём одной несчастной меня.
Последний раз оглядываюсь на эту циничную сволочь. Тёмные ресницы сомкнуты, и зрачки под веками пляшут. Смотрит свои сны, в которых наверняка не удосужился отвести мне никакого места.
Моё горло сводит. Надо признать, никогда мне не было так сложно исключить из своей жизни кого-то. Что-то было в нём всё-таки... такое... мужское, надёжное...
Но в прошедшем времени мне думать о нём гораздо легче, чем в настоящем. Мысль о том, что я сбежала от мужика, который обломался поцеловать меня после секса, гораздо съедобнее, чем мысль, что я осталась с ним. И в задницу безопасность, которую он может мне дать! Не жили богато – нефиг начинать. Выживала же я как-то без него в этом же самом мире, прошу заметить!
Выключаю на телефоне звук и вызываю такси по приложению. На цыпочках крадусь к двери из комнаты. Забираю в одну руку свою обувь, второй придерживаю дверь, чтобы не хлопнула.
Вообще, ты, Светлость, должен быть рад моему побегу. С одной стороны, тебе меньше хлопот, с другой, опять же, под боком не тусуется желающая тебе пиздецов обиженная женщина.
А я желаю, да!
«Чтоб ты, гад, влюбился в самую неудобную для тебя женщину! И чтобы был ты для неё пустым местом! Аминь, твою мать!» – в сердцах проклинаю его.
Медленно закрыв дверь, поспешно спускаюсь с лестницы, стирая со щёк слёзы. Испуганно вздрагиваю от шороха в тёмном углу его «пытошной». И влекомая неконтролируемым любопытством вопреки логике и здравому смыслу, держа в каждой руке по балетке, я крадусь к этой клетке с колотящимся от страха сердцем.
Тихое поскуливание...
Включаю фонарик на телефоне.
– Оооо... Маленький... – свечу на чёрного щенка с огромными жалобными глазами как у кота из «Шрека». – Ты тут всегда один?..
Щень утыкает нос между близко стоящими стальными прутьями.
– Малыш... – глажу пальцем по тёплому сухому носу. – Ты плохо себя чувствуешь? Сидишь тут один в темноте круглыми сутками...
Преданно облизывает горячим языком мой палец.
– Что ещё ожидать от этого бездушного чудовища?!
Оглядываю клетку. Угол, в котором она стоит, обит толстой жестью. Высоко наверху тяжёлая стальная задвижка. Ну как оставить здесь этого беднягу?..
И не то чтобы разумная часть моих тараканов не подсказывает остальным, что неспроста, ой неспроста тут сидит эта псинка... Ну не похож Хам на банального живодёра-садиста...
Но я слишком расстроена, чтобы разумные тараканы убедили всю остальную гвардию в неадекватности моего решения.
– Пойдём со мной...
С рычанием от усилия кое-как сдвигаю эту массивную задвижку. С лязгом она поддаётся.
Открываю дверь, подхватываю на руки щенка. Тяжёлый какой!! Он благодарно облизывает мою шею. Ооо... сладенький тёплый комочек! Надеваю поспешно балетки и, прижав к себе свой трофей, бегу вниз.
Массивная дверь закрыта на пару замков. И я нервно пытаюсь открыть замки, крутя их по очереди то влево, то вправо. Не открывается!
Нет, ну как так?? Я просто обязана теперь успешно сбежать! Иначе моё послание вкупе с освобождением пленника просто гарантируют мне экстренный транзит в Да-ад. А я против, блять! Пусть сам туда чешет.
Ставлю щенка на пол. Он виляет хвостом, обнюхивая пол.
– Правильно, написай ему тут малыш, разрешаю!
Пока я истерично борюсь с замками, щенок сбегает куда-то за угол, за лестницу. На телефон приходит сообщение, что моя карета подана.
– Зараза! – с яростью шлёпаю по двери ладонью. Ложусь на дверь спиной и беспомощно стекаю по ней на корточки.
Ну а собственно чего я ожидала? Вход – рубль. Выход – два. В конце концов он предупреждал, что мне не понравится.
Издалека слышится тихое призывное потявкивание. Оо... Как жаль, что не удалось эвакуировать малыша. Заставляю себя подняться на ноги, иду на звук.
Собакен сидит на подоконнике у сплошного пластикового стекла. Не окно, а огромный иллюминатор. Я видела его снаружи.
– Оно не открывается, малыш, – вздыхаю я. – И толщина у него, уверена, бронебойная.
Порыв ветра вдруг бьёт мне в лицо. Подхожу ближе. Стекла нет! Каменный каркас облицовки слегка обуглен.
– Что за дела? – подозрительно выглядываю в образовавшийся проём. С шипением отдёргиваю руку от горячего пластика, что потёк по каменной стене.
Странно! Как будто в окно из огнемёта бахнули и расплавили стеклопластик. Ну... Мне некогда выяснять детали! Малыш нашёл выход, а дарёному коню в зубы не смотрят. Поэтому я тащу с пола тонкую полосу ковровой дорожки, перекидываю через всё это безобразие и, прихватив псинку, выбираюсь в образовавшийся проём.
Вот так-то!
На прощание отправляю ему злой воздушный поцелуй. И съёбываюсь в такси!