Эльнара. История принцессы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 17

Эльнара и Султан

Спустя некоторое время продрогшая и заметно ослабевшая от голода Эльнара устало брела по одной из столичных улиц. Мартовское солнце клонилось к закату, однако толпы нарядных и оживленных людей не спешили покидать улицы города в предвкушении долгожданного праздника — Навруза.

Улицы Перистана были украшены разноцветными яркими лентами, цветами, искусно вырезанными из плотной бумаги цветами и звездами, изготовленными из серебристой фольги. Фасады и заборы всех старых домов с внешней стороны были выкрашены свежей краской, а высокие купола многочисленных мечетей тщательно вычищены. Столица стала похожа на невесту, с сердечным трепетом ожидающую события, которое случается в жизни каждой девушки лишь единожды.

Перистанцы и гости города ходили из одной торговой лавки в другую в поисках подходящих подарков. Не спеша, со знанием дела, как положено на Востоке, рассматривали товар, покачивая головой и прицокивая языками. Из установленных в разных концах столицы просторных белоснежных юрт доносились дразнящие запахи халвы, шербета и ванили. Тут готовились угощения, которые в день праздника по традиции будут бесплатно раздаваться всем желающим. Атмосфера праздничной суматохи и веселого оживления никого не оставила равнодушным. Однако Эльнара, погруженная в свои невеселые размышления, ничего этого не замечала, ее волновало совсем другое.

Покинув дом деда, она отправилась на главный базар Перистана, поскольку там легче было затеряться и можно было заодно и поискать себе какую-нибудь работу, чтобы выжить. Девушка очень надеялась, что Сатар начнет поиски беглянки с ее родного города Архота, ведь в свое время Эли не стала объяснять ему причины, по которым она оставила отчий дом, следовательно, он вполне мог предположить, что, спасаясь от его домогательств, Эльнара захочет вернуться под отчий кров. Если бы эти ее надежды оправдались, у Эли появилось бы время обдумать, как ей жить дальше.

Бедняжке повезло. На рынке она познакомилась с женщиной по имени Ляйля, торговавшей различными поделками из кожи, дерева, пушнины и ткани, которые она сама же и мастерила вместе со своими детьми. У бедной женщины три года назад скончался муж, оставив ее на тридцатом году жизни вдовой с пятью ребятишками на руках. Уж чего только она не перепробовала, хватаясь то за одно, то за другое, чтоб прокормить детей? В столице жизнь нынче стала очень дорогой, а все из-за приезжих. С приходом к власти хана Тани многие люди устремились в Перистан, словно мухи на мед. Город увеличился чуть ли не вдвое, а они все продолжали ехать. Вслед за количеством покупателей росли и цены. Глядя на приезжих, Ляйле и пришла однажды счастливая мысль заняться поделками в миниатюрном виде изображавших основные достопримечательности столицы Хоршикского ханства. Их наверняка с удовольствием скупали бы многочисленные гости Перистана в память о посещении города. Конечно, это дело требовало большого терпения и определенной сноровки, но зато обещало неплохую прибыль. Но главное, пользовалось спросом независимо от времени года, чем отличалось от многих других ремесел.

Худо-бедно работа пошла. Конечно, были свои трудности, да и прибыль сказалась не столь значительной, как думалось поначалу. Но теперь каждую ночь Ляйля засыпала со спокойной душой, зная, что, хвала Всевышнему, ей есть чем накормить своих детей завтра.

С большим сочувствием и пониманием она отнеслась к Эльнаре, не имевшей никаких знакомых в огромном городе, с первого взгляда внушившей ей доверие и большую симпатию. Она будто встретила родную сестренку.

Не задавая лишних вопросов, Ляйля предложила Эли помогать ей в ее работе на рынке. Та согласилась. С тех пор женщины занимались торговлей, а смышленые детишки под руководством старшего брата мастерили поделки на продажу. Бедная девушка обрела работу и пусть небогатый, но очень опрятный и уютный кров над головой.

Некоторое время спустя Ляйле пришлось выехать вместе со старшим сыном в город Тазар, где должны были состояться основные торжества по случаю празднования Навруза. Она надеялась выручить побольше денег за их кропотливую и трудоемкую работу. К тому же в Тазаре ожидали приезда большого количества гостей со всего Востока.

К несчастью для Эли, отъезд Ляйли совпал с приездом в ее дом родственников покойного мужа из одного дальнего селения. Оставаться в маленьком тесном домике в отсутствие хозяйки рядом с незнакомыми людьми Эльнара не захотела и ушла. Опять в неизвестность.

Она попыталась наняться в какой-нибудь богатый дом в качестве прислуги, но ее дорогой камзол, отороченный великолепной голубой норкой, и красивое платье вызывали у всех недоумение, а порой и недоверие. Но другой одежды у девушки просто-напросто не было.

Днем Эли бродила по городу в поисках работы, а вечером, пробравшись на главный базар, ворота которого на ночь запирались, укладывалась на скамейке под торговым прилавком, дрожа от страха и холода. К исходу третьего дня Эльнара заметно осунулась и побледнела. От голода и недосыпания у нее кружилась голова и подгибались коленки. Она вновь брела к базару, чтобы скоротать надвигающуюся ночь. Внезапно рядом с ней раздался веселый голос:

— Что грустишь, красавица? Какая печаль тебя гложет, когда остальной народ радуется грядущему большому празднику?

Эли удивленно оглянулась. Из-под круглой коричневой шапочки с двумя маленькими забавными кисточками на макушке на нее смотрело круглое добродушное лицо с приплюснутым носом и веселыми глазами. Лицо принадлежало невысокому толстяку лет двадцати пяти, одетому в плотную белую рубашку, коричневый жакет со множеством маленьких карманов и темно-серые, немного потертые на коленах штаны.

— А тебе что за нужда до моей печали? — нахмурилась девушка, вовсе не расположенная сейчас к каким-либо шуткам.

— А мне до всего нужда, уж такой я уродился, — беспечно ответил толстяк, а потом с искренним удивлением в голосе добавил: — Вот бы никогда не подумал, что и у богачей бывают печали. Вроде бы и сыт человек, и одет, и обут, что еще надо? — Незнакомец неожиданно посмотрел на Эли осуждающим взглядом.

При этих словах Эльнара немного развеселилась. Пытаясь скрыть улыбку, спросила:

— А с чего ты вдруг взял, что я богатая?

— Да вишь, платье на тебе какое красивое, жемчугом обшитое, да и камзол очень хорош, мех так и переливается. Будь ты бедная, была бы по-другому одета.

— А я — не богатая. Платье мне досталось по наследству, а камзол подарили, — просто ответила девушка.

— Так, значит, ты мне сестра! — вдруг радостно воскликнул толстяк, дружески ударив Эли по ладони.

— Поискал бы ты, земляк, родню в другом месте, а у меня нет никаких родственников, да и никогда и не было! — возмутилась Эльнара простотой обращения.

— Я назвал тебя сестрой потому, что ты, как и я, — бедная, — пояснил незнакомец, — но, оказывается, у нас с тобой еще больше общего, чем я мог подумать, ведь у меня тоже никого нет. Мать давно померла, а отца своего я и вовсе никогда не видывал.

— Как зовут тебя? — тихо спросила Эли.

— Султан, — с готовностью отозвался толстяк.

— Звучное имя, — заметила девушка.

— А тебя как звать-величать? — полюбопытствовал новый знакомый.

— Эльнара.

— Тоже совсем неплохое имя, — одобрил Султан, после чего поинтересовался: — Ну а где ты живешь, Эльнара?

— Пока нигде, — грустно ответила девушка. — Вот уже три дня я пытаюсь к кому-нибудь наняться, но все безуспешно. В одном доме хозяйка сегодня днем уж было собралась взять меня к себе прачкой, да тут увидела на моей шее ожерелье, видно, приглянулось оно ей очень, раз уж попросила продать. А когда я отказалась, она мне тоже отказала.

— Так и надо было продать, — тут же заметил Султан. — Заработала б немного деньжат и купила бы себе другое, всего-то дел!

— Нельзя мне его продавать, это единственное, что осталось у меня в память о моей покойной маме. — На глаза Эли невольно навернулись слезы.

— Постой-постой, ты не плачь, — растерялся Султан. — Не можешь продать, так и не продавай, кто ж неволит? Голова на плечах, руки-ноги целы, что еще-то нужно человеку для счастья, верно?

Пропустив последние слова мимо ушей, Эли выпрямилась:

— О чем ты говоришь, Султан? Кто меня, дочь Пехлибея из Архота, может в чем-то неволить? Я — сама себе хозяйка, так всегда было и будет. Впрочем, мне уже пора идти. Прощай, Султан, быть может, когда-то мы еще встретимся.

— Постой, Эльнара! Куда это тебе пора идти? — воскликнул удивленный толстяк. — Ты же сама говорила, что у тебя нет дома.

— Я нашла себе временный кров на главном базаре города, там есть скамейки, покрытые мягкой соломой, — с достоинством ответила Эли. — Однако мне действительно пора идти. Вечером ворота запираются, и я могу остаться на улице под открытым небом.

— Но, Эльнара, такой молодой и красивой девушке, как ты, ночью опасно оставаться одной не только на улице, но и на базаре. Если хочешь, я могу предложить тебе свой скромный кров.

— У тебя есть дом? — удивилась Эли.

— Ну, не то что бы такой уж большой дом, — немного смутился Султан, — но там по-своему уютно и хорошо.

Лачуга Султана находилась позади одной из мечетей. Это была старая хибара, состоявшая из маленькой комнаты и крохотной кухоньки, прилепившаяся одним своим боком к забору мечети. В комнате стоял кособокий шкаф со скрипучими дверцами, широкий и низкий деревянный сундук, служивший столом, глинобитная лежанка, покрытая куцым матрацем и тонким одеялом, сшитым из лоскутков. В углу моргала покрытая толстым слоем копоти масляная лампа, настолько древняя, что казалось, будто попала сюда из какой-то сказки.

Гостеприимный хозяин великодушно уступил Эльнаре свое ложе, а сам перебрался на сундук, удивительным образом выдерживавший его немаленький вес. К большому удивлению Эли, за последние три дня не имевшей и крошки хлеба во рту, Султан накормил ее вкусным ужином, который состоял из свежих лепешек, куска вяленого мяса, чашки сметаны и горячего чая с медом. Стараясь не показывать, как она на самом деле голодна, девушка медленно ела и думала, что более вкусной пищи в жизни не пробовала. Перед тем, как лечь спать, хозяин достал из своего объемного сундука большой теплый чапан и укрыл им свернувшуюся калачиком Эльнару.

— Спасибо за заботу. — Эли благодарно улыбнулась Султану. — Но откуда у тебя эта вещь?

— Слишком хороша для моего бедного дома? — догадался приятель. — Пожалуй, ты права: тут в кое-каких местах даже сохранились остатки золотых ниток. Наверное, он выглядел очень здорово, будучи новым. Знаешь, этот чапан в моем доме уже столько лет, сколько я себя помню. Однажды в детстве я случайно услышал, будто бы он принадлежал моему отцу.

— А кто он, твой отец? — негромко спросила Эльнара.

— Да я и сам не знаю, — пожал плечами Султан. — Мать никогда мне ничего о нем не рассказывала, а когда я спрашивал ее, она всегда уходила от ответа. Правда, сведущие люди сказывали мне, что был он якобы каким-то важным человеком: то ли ханом, то ли султаном, потому, мол, мать и назвала меня Султан. Из-за этого имени меня в детстве мальчишки часто дразнили, даже обижали. Помню, я убегал домой и плакал от обиды. Ну как же, у всех есть отцы, а у меня нет. А вот теперь, когда повзрослел, порой думаю: чем черт не шутит, вдруг мой отец и в самом деле был султаном? Ты только представь, Эльнара, — оживился Султан, — однажды в мой скромный дом входят стражники в сверкающих доспехах и, низко кланяясь, говорят мне, что мой отец, только сейчас случайно узнав о моем существовании, горит желанием немедленно увидеть своего единственного наследника, поскольку сам он находится уже почти что на смертном одре. Я бегу, нет, мчусь на быстроногом скакуне в роскошный дворец и успеваю получить благословение моего почтенного отца. А спустя время нахожу мальчишек со своей округи, уже женатых взрослых мужчин, и говорю им: «У меня был отец, и какой отец!»

— Знаешь, даже если твоим отцом был не султан, а какой-нибудь дехканин или ремесленник, — задумчиво произнесла Эли, — я думаю, он был хорошим и добрым человеком, ведь в твоих жилах, Султан, течет его кровь, а это главное. Богатство, друг, — дело наживное.

— Ты так говоришь, будто в твоих руках когда-то побывали большие деньги, — удивился толстяк словам юной девушки.

— Ну, не совсем так, скорее, могли бы быть… — рассмеялась Эльнара и, вынув из кармана камзола свиток, протянула его приятелю. Тот долго вертел его в своих руках, с любопытством разглядывая дорогую душистую бумагу, изящную парчовую ленту и большую замысловатую печать, а потом вернул обратно, с сожалением заметив:

— Хоть и перевалило мне в прошлом году за четверть века, читать-писать я так и не научился. А ты умеешь?

— Конечно, меня отец обучил грамоте, когда мне было лет восемь. Это необходимо каждому человеку. Если хочешь, я и тебя научу, — тут же отозвалась девушка, не представлявшая своей жизни без этих знаний.

— Наверное, в моем возрасте это будет сложновато, — уклончиво ответил толстяк, отличавшийся с детских лет ленцой и беспечностью, после чего предложил: — А ты почитай-ка мне сама, что здесь написано, я думаю, обучить меня грамоте ты еще успеешь.

У Эльнары пропал весь сон.

Усевшись по-мужски и сделав серьезное лицо, нарочито важным тоном, каким, по ее мнению, должны были разговаривать придворные служащие, она начала читать составленное ее дедом завещание. Половина текста отводилось описанию доблестных деяний различных представителей славного рода Каиров, многие из которых за свою честность и храбрость не раз были отмечены высочайшими милостями правителей прекрасной древней Персии. Затем шел подробный длинный список драгоценностей, золотых монет и слитков, дворцов, земель, конюшен, пастбищ, переходивших после смерти Сатара в полное владение его внучки — Эльнары.

У Султана, за всю жизнь не видевшего ничего богаче, чем убранство расположенной по соседству с его домом мечети, глаза полезли на лоб при перечислении всех богатств, принадлежавших потомкам достойного основателя рода Каиров. А поскольку текст завещания, как положено на Востоке, был написан очень вычурным языком, он вообразил, что его новая знакомая то ли дочь, то ли внучка самого падишаха далекой Персии.

— Так ты, выходит, принцесса? — потрясенно спросил он.

— С чего ты взял? — удивилась Эльнара. — Просто дед мой по материнской линии — Сатар — на протяжении многих лет являлся визирем прежнего падишаха Персии, а после его смерти был направлен послом сюда, в Хоршикское ханство. Да, он богатый, но очень нехороший человек, поэтому я сбежала от него, а завещание, что он успел вручить мне до моего побега, захватила на всякий случай. Ведь мало ли что в жизни бывает, вдруг когда-нибудь я попаду в ситуацию, когда мне придется доказывать, что я — это действительно я, дочь Пехлибея из Архота и Фариды родом из Персии. Ну а богатства, о которых здесь говорится, — добавила она, — мне на самом деле не нужны. Понимаешь, Султан, я просто хочу быть счастливой.

— А что, по-твоему, нужно для счастья? — спросил толстяк, озадаченно почесывая затылок.

— Любовь, — мечтательно улыбнувшись, коротко ответила Эли.

— Любовь? — недоверчиво и удивленно протянул Султан. — Ну, любовью сыт не будешь, милая, а вот я, к примеру, очень люблю поесть. Да и поспать на пуховой перине и мягких подушках, думаю, очень даже приятно. По-моему, зря ты, Эльнара, отказываешься от наследства. Получила бы свое богатство, а уж потом бы и искала эту любовь.

— Не все так просто, Султан, — нахмурила брови девушка. — Любовь способна сделать человека счастливым, а вот богатство — далеко не всегда. Иногда оно делает его несчастным.

— Ты хочешь провести жизнь в бедности? — немного расстроился приятель, но тут же оживился. — И все-таки, Эльнара, пусть у тебя не будет роскошных дворцов и сундуков с золотом и драгоценностями, но ты такая удивительно красивая, добрая и нежная, что я хочу называть тебя Принцессой, Можно?

— Ну, если тебе так нравится, называй, — рассмеялась девушка.

— А что ты делать-то дальше собираешься? — поинтересовался Султан, с некоторым сожалением глядя на свиток, вновь перекочевавший в карман камзола.

— Пока сама не знаю, — задумчиво произнесла Эльнара. — Около года назад мне довелось поработать в одном богатом доме наставницей у двух маленьких очаровательных девчушек. Я играла с ними в разные игры, обучала их танцам, пению и письму, вела беседы на познавательные темы. Мне очень нравилось этим заниматься, и по-моему, я неплохо справлялась. Я была бы рада вновь найти подобную работу.

— Ну что ж, уже неплохо. По крайней мере, ты знаешь, что именно собираешься искать, — заметил Султан, а потом предложил: — Послушай, Принцесса, пока тебе некуда идти, ты могла бы пожить у меня. Хотя бы до тех пор, пока не найдешь подходящего места. Как видишь, спать есть где, а насчет пищи можешь не беспокоиться — это моя забота. Меня кормит рынок: кому арбу с товаром помогу разгрузить, где за прилавком постою, если хозяину надобно куда отлучиться, а порой зарабатываю метанием костей. Приезжие обычно любят эту игру, а я знаю кое-какие секреты. В общем, на хлеб насущный мне хватает, грех жаловаться. Да признаться, и скучно мне тут вечерами одному, особенно зимой. Когда на дворе стоят лютые морозы, боишься нос на улицу высунуть, а не то что до соседей дойти, о том о сем посудачить. С тобой вон как интересно разговаривать, ты — ученая, грамоту знаешь, небось книжки всякие читала. Хоть и молодая, а чувствую — побольше меня в жизни видела. Оставайся, Принцесса, вместе нам будет и легче, и веселее жить.

На следующий день Эльнара, вымотанная недосыпанием и бесконечными блужданиями по городу, проснулась только после полудня. Сие пробуждение сопровождалось приятной неожиданностью: заботливый и хозяйственный Султан приготовил для гостьи роскошный обед. На сундуке, застеленном чистой белой тряпицей, стояла большая глиняная чашка с горячим пловом из молодой баранины. На деревянной тарелке лежали аппетитные лепешки, испеченные из белой пшеничной муки, по другим тарелкам были разложены всевозможные сладости. Всего было так много, и все выглядело так вкусно, что Эли просто всплеснула руками от восхищения. Довольный Султан заметил:

— Принцесса, ничему не удивляйся, ведь сегодня праздник — Навруз, и я даже приготовил тебе подарки, — с этими словами он вынул из-за спины сверток, в котором оказалось красивое платье изумрудного цвета и невысокие кожаные ботики.

— Платье, что сейчас на тебе, Принцесса, конечно, будет побогаче этого, но я подумал, что тебе, наверное, надоело ходить в одном и том же наряде. Да и лишняя пара обуви тоже не помешает, ведь на улице сейчас очень сыро.

Хозяин дома, с удовольствием глядел на раскрасневшееся личико Эли и ее восхитительные глаза, удивленно взиравшие на приятные сердцу каждой женщины обновки.

— Но, Султан, ведь я для тебя, по сути дела, никто, а ты приютил меня в своем доме, отогрел мою душу, а теперь еще даришь такие подарки!

— Я просто хотел сделать тебе приятное и, по-моему, мне это удалось.

— Да, спасибо тебе огромное! Но откуда ты взял на это?.. — девушка запнулась.

— Ты имеешь в виду деньги? — улыбнулся толстяк. — Я сегодня встал очень рано и сразу же побежал на главный базар, зная, что по праздничным дням народ шибко деньги не считает, а потому за ту же самую работу можно подзаработать гораздо больше, чем обычно. Но мне даже работать не пришлось: я все деньги получил, занимаясь метанием костей. Ты не представляешь, Принцесса, что творится на улицах города! Такое впечатление, что в Перистане сегодня, кроме нас с тобой, никто и не думал ложиться спать. Еще и солнце не взошло, а на базаре уже вовсю шла торговля, приезжих понаехало видимо-невидимо, и все с кошелями, полными серебра и золота! Я и подумал, почему бы этим заезжим выскочкам немного не поделиться с бедным перистанцем? Вот я и взялся за игру, махнув на работу рукой, ведь честным трудом все равно много не заработаешь, а хитрой игрой — вполне возможно!

— Эти деньги получены обманом? — упавшим голосом спросила Эли.

— Я бы сказал, ловкостью рук и зоркостью глаз, — быстро ответил Султан. — В игре-то что главное? Не зевать! А эти приезжие вместо того, чтобы за игрой следить, все по сторонам оглядываются, опасаясь рыночных воров, а я их тем временем и обыгрываю у всего честного народа на виду. Так что все честно, без обмана!

После обеда Эльнара переоделась в новое платье, оказавшееся ей впору, и вместе с приятелем отправилась погулять по праздничной столице. Домой они вернулись уже затемно, едва держась на ногах от усталости, но полные ярких впечатлений и очень довольные своей прогулкой. Праздник длился три дня, после чего Эли возобновила свои поиски работы.

Однажды, выходя из одного богатого дома, где требовалась наставница для шестилетней девочки, Эльнара едва не потеряла сознание от испуга и неожиданности. Она увидела, как по усыпанной гравием дорожке к дому направляются двое мужчин. Один из них, по всей видимости, являлся хозяином дома, а вот другой был не кем иным, как Алишером — советником хана Тани, другом Фаруха и, наконец, ее бывшим господином, которого Эли собственноручно отправила на тот свет, когда он попытался лишить ее чести. «Он что, воскрес из мертвых?» — потрясенно думала девушка, глядя через расположенное у входной двери маленькое окошко на бодрого и чем-то весьма довольного вельможу. Мужчины приближались. Эльнара быстро пригнулась, пониже опустив голову и делая вид, что зашнуровывает некстати развязавшиеся шнурки на ботиках. Алишер прошел в двух шагах от девушки. Она видела его до блеска начищенные черные сапоги, оправленные бриллиантами ножны его любимой сабли, без которой он никогда не выходил из дому, слышала его голос — густой, самоуверенный баритон, привыкший отдавать распоряжения, при этом часто не задумываясь, а выполнимы ли они. Баловень судьбы, сумевший лет десять тому назад выбиться из простых служащих при дворе в советника хана по вопросам внешней политики.

На дрожащих ногах Эли поспешила прочь к дому Султана. От волнения у нее разболелась голова и появился озноб во всем теле. Выпив крепкого чаю с медом, она закуталась в одеяло и прилегла. Из головы никак не шел Алишер. Это было невероятно, ведь Эльнара хорошо помнила, как, защищая себя, она выхватила из ножен короткий кинжал, висевший на поясе Алишера, и ударила насильника в грудь, прямо в сердце. Алишер упал, а на его белоснежной сорочке появилось алое пятно, которое быстро увеличивалось в размерах. Тут пришел Фарух. Пощупав пульс друга, он быстро вывел Эли из дворца, потом посадил в свой роскошный паланкин и велел слугам доставить перепуганную девушку к нему домой, а сам остался рядом с погибшим товарищем. И вдруг спустя год Эльнара встретила убитого ею Алишера живым и невредимым. Что за наваждение?

Неожиданно в памяти всплыли слова Фаруха, сказанные ей в их последнюю встречу, а точнее, недосказанные им вследствие его сильного опьянения в тот печальный вечер: «Ты даже не догадываешься, глупая, что я обманул тебя дважды. Ты не знаешь, что…» Тогда, в состоянии жестокого душевного волнения, Эли не обратила на эти слова никакого внимания, а потом они просто забылись. Теперь ей стало интересно: что же хотел сказать ее бывший возлюбленный, каким еще откровением поразить ее и без того израненную душу? Что Алишер в действительности остался жив? Каким образом? Ведь она его смертельно ранила. Хотя, смертельно ли? Его пульс проверял Фарух — человек, так подло предавший ее любовь, бессмысленно насмеявшийся над ее чувствами. А разве он не мог обмануть ее еще тогда? Тем более что сам признался, что обманул Эли дважды. С первым разом и так понятно, а вот другой его обман раскрылся только сейчас, и то совершенно случайно. У девушки перехватило дыхание, ведь она так страдала, что лишила человека жизни, так казнила себя, а оказалось…

Вечером пришел Султан, непривычно серьезный и задумчивый. Не успев присесть, спросил:

— Скажи, Принцесса, у тебя есть враги в этом городе?

— Не понимаю, о чем ты говоришь? — приподняла Эли свою и без того больную голову с маленькой подушки, набитой твердыми гусиными перьями.

— Послушай меня, Принцесса. Сегодня по торговым рядам главного базара столицы ходила какая-то женщина и показывала торговцам бумажку, на которой было что-то нарисовано. Я заглянул через ее плечо и увидел, что она держит в своих руках твой маленький портрет. Правда, там ты выглядишь чуть помоложе, но я узнал тебя и теперь боюсь, что могут узнать и другие. Честно скажу, не понравилась мне эта женщина, что-то в ней было такое пронырливое, неприятное.

— Как она выглядела? — Эльнара побледнела.

— Ну, такая большая черная баба с тонкими губами и широкими густыми бровями. Знаешь, она была очень толстая, круглая, похожая на… — приятель запнулся, подбирая подходящее сравнение.

— На черный самовар? — подсказала Эли.

— Точно! А ты откуда знаешь? Ах да, Принцесса, ведь ты ее, наверное, раньше видела, раз она тебя ищет.

— Не только видела, но еще и провела с ней под одной крышей добрых три года.

— Да ты что?! Я б, наверное, сбежал от такой гадюки.

— Да я и сбежала, только она и здесь меня нашла, точнее еще ищет.

— А кто это? — полюбопытствовал Султан.

— Мачеха моя по имени Айша-Биби, очень алчная и коварная женщина, ради золота готовая продать душу дьяволу. Она и меня хотела продать, выдав замуж за одного богатого, но глухого старика. Я сбежала от нее в Перистан два года назад. Радовалась, что уж здесь-то, в этом многолюдном и огромном городе, она меня не найдет, да не тут-то было. Как Айша-Биби узнала, что я здесь? Что, в Хоршикском ханстве других городов и сел нет? Да ведь и два года уже прошло с тех пор. Я думала, она успокоилась, махнув на меня рукой.

— Видно, кто-то ей сообщил, Принцесса, — произнес Султан, с сочувствием глядя на Эльнару, еще толком не оправившуюся от сегодняшней встречи с Алишером.

— Что же теперь делать? Мало мне было внезапно воскресшего Алишера, а тут еще и Айша-Биби. Там и дед может появиться на горизонте, и Черной колдунье тоже негоже от него отставать. Да и Фарух вряд ли отказался от своего намерения отрезать мне язык…

— Кого еще я забыла упомянуть? — бормотала девушка, обхватив плечи руками и поникнув головой. Не было ни слез, ни страха, просто огромная усталость.

— О чем ты говоришь, Принцесса? Поделись со мной, я же твой друг, вместе мы что-нибудь придумаем. — Круглое лицо Султана выражало искреннее сочувствие и беспокойство.

Эли коротко рассказала о перипетиях своей молодой, но весьма насыщенной событиями жизни. Султан слушал и удивлялся. Временами качал головой или хмурил брови. Ему очень хотелось помочь девушке, к которой он успел привязаться всей душой. На всем белом свете не было у Султана ни одного человека, кому он мог бы подарить свое душевное тепло и заботу, а в Эльнаре он видел и друга, и сестренку одновременно.

— Я знаю, что нам делать, Принцесса, — вдруг твердо произнес Султан. — Нам нужно на время выехать из Хоршикского ханства. Пройдут годы, улягутся страсти, позабудется многое, что имеет сейчас большое значение, и мы опять вернемся на родину, ведь у каждого человека она одна. Пока же, Принцесса, тебе очень опасно здесь оставаться, слишком много людей, я смотрю, желают тебе зла. Твоей редкой красоте и уму многие завидуют и не могут оставить тебя в покое. Но они не знают, что у тебя есть я — твой друг, твой брат и защитник. Я спасу тебя, Принцесса!

Султан явно увлекся.

Несмотря на серьезность ситуации, Эли не смогла удержаться от улыбки, но потом вдруг спохватилась:

— А как же твой дом, Султан? Ты не можешь оставить свое жилище на произвол судьбы! Кто будет следить за ним в твое отсутствие?

— Ах, Принцесса, ты так благородна и великодушна, называя мою маленькую лачугу звучным словом «дом», хотя хижина уже настолько стара, что через пару лет просто развалится под действием времени и непогоды. Так что следить за ней нет смысла. А посему я в твоем полном распоряжении, Принцесса!

— И в каком направлении мы двинемся? — спросила девушка, с благодарностью взглянув на самоотверженного друга.

— Сам пока не знаю, — честно ответил Султан. — Сейчас для нас с тобой важно поскорее покинуть Хоршикское ханство, пока не объявился очередной охотник по твою невинную душу, а там видно будет. Думаю, чем дальше мы отсюда уйдем, тем будет лучше, то есть безопаснее для тебя. Я предлагаю завтра рано утром отправиться в караван-сарай и выехать из города вместе с ближайшим караваном, а уж в дороге разберемся, что к чему. Одно я знаю точно, Принцесса: скучать нам еще долго не придется!