Эльнара. История принцессы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 5

В Школе красоты

Эльнаре шел пятнадцатый год, когда их маленький славный городок облетела любопытная новость: в Архоте открывается Школа красоты, куда могут записаться все желающие девушки и женщины. Никто толком не знал, чему именно там будут учить, но провинциальный Архот, живущий, как и все провинциальные города, размеренной, не особо избалованной событиями жизнью был весьма взбудоражен. Одни говорили, что окончившие Школу смогут рассчитывать на удачное замужество, поскольку выйдут оттуда такими раскрасавицами, что от женихов просто отбою не будет; другие, наоборот, утверждали, что ни один порядочный мужчина не захочет связываться с девушкой, получившей сомнительные знания; третьи заявляли, что Школа красоты занимается подготовкой женщин легкого поведения для последующей отправки их в столицу ханства — Перистан, славящуюся вольными нравами, в силу населявшего ее многочисленного и очень пестрого люда. Слухи ходили разные, но ни один из них не находил подтверждения, во всяком случае, до начала работы Школы, приуроченного к Празднику урожая, что традиционно отмечался в середине осени.

К тому времени дочь Пехлибея из угловатого подростка превратилась в красивую стройную девушку. Невысокого роста, белокожая, с черными, как летняя ночь в преддверии сильной грозы, роскошными волосами, с взлетающими к вискам тонкими бровями, точеным аристократическим носиком и огромными раскосыми глазами, она пленяла своей дивной красотой буквально каждого человека, вызывая восхищение не только у мужчин, но даже у женщин.

Прослышав об открытии учебного заведения для женщин с интригующим названием «Школа красоты», любознательная девушка поспешила к отцу испросить его разрешения на посещение занятий. Пехлибей, после болезни дочери удвоивший свое родительское внимание к ней, немного поколебавшись, дал согласие.

— Я верю в твой светлый разум, — произнес он, целуя Эли в высокий чистый лоб. — Если ты почувствуешь, что тебя хотят научить чему-то плохому, ты сама покинешь это заведение, не дожидаясь моего вмешательства, ведь ты у меня, доченька, уже совсем взрослая, очень умная и очень красивая, прямо как твоя покойная мама.

Уронив скупую мужскую слезу, он поспешно удалился в дом.

В течение двух недель Эльнара каждый день прибегала к небольшому домику, окрашенному в веселый ярко-желтый цвет, где должны были проходить будущие занятия. Заглядывала за увитую плющом изгородь, надеясь увидеть хоть что-то, что пролило бы свет на тайну, витавшую вокруг Школы красоты, но за плотно задернутыми занавесками не угадывалось никакого движения, словно дом был необитаем, и это еще более подогревало желание попасть внутрь.

Пятнадцатого октября все архотцы от мала до велика направились на мейдан — городскую площадь, где проходили праздничные мероприятия и народные собрания. В тот год осень выдалась на редкость теплой и очень плодородной. Белокаменный город, как называли хоршики Архот из-за того, что практически все дома в нем были из белого кирпича, украсили цветами, разноцветными лентами, спелыми колосьями пшеницы, ветками завезенного из далекой Персии вечнозеленого кипариса. Нарядные люди, позабыв о трудностях недавней страды, веселились, шутили в предвкушении увлекательных состязаний борцов, стрелков из лука, скакунов, где наездниками были шести-семилетние мальчуганы, ловко управлявшиеся сноровистыми конями. Улыбались даже вечно хмурые от монотонной и кропотливой работы ремесленники, сняв с себя пыльные кожаные фартуки и по-молодецки расправив обычно согбенные плечи.

На улицах Архота царил Праздник урожая.

Эли, собрав корзинку с праздничным угощением, направилась к заветному домику. Посреди уютной лужайки, укрытой от посторонних глаз ветвистыми деревьями, на расстеленных коврах уже сидели шесть или семь девушек и женщин. При входе в сад Эльнару встретила молчаливая, удивительно пластичная девушка с карими глазами и чуть смущенной улыбкой на губах. Ее платье из белой ткани, обернутой вокруг тела и застегнутое на груди бирюзовой пряжкой, оставляло руки и плечи открытыми. На ногах были надеты легкие зеленые сандалии, почти сливавшиеся с травой. Расценив ее кивок, как приглашение, Эли присоединилась к группе местных жительниц.

Здесь были дочери кузнеца Байсугура — сестры Залиха и Гузалия, первой из которых недавно исполнилось девятнадцать лет, вторая была на год моложе. Несмотря на разницу в возрасте, они были похожи, словно близнецы. Обе приземистые, крепко сбитые, смуглые, с широкими низкими лбами и узкими, как дверная щель, глазами. Обе не замужем. Опираясь на высокую, туго набитую перьями подушку сидела понурая Хафиза — полная двадцатидвухлетняя белотелая женщина, которую, благодаря ее размытым формам, издалека можно было принять за большой мешок с мукой, не столь давно оставленная мужем, отправившим ее в родительский дом после шести лет совместной жизни. Как всегда держалась особняком Рамия — двадцатилетняя местная красавица, которую почему-то никто не брал в жены. Куда-то отрешенно глядела Амина — вдова погонщика верблюдов Абунасыра, три года назад скончавшегося в результате неудачного падения с лошади, по которому безутешная молодая женщина продолжала носить траур. Была еще круглая сирота Магрифа — немного конопатая девушка со светло-каштановыми волосами и голубыми доверчивыми глазами. Поговаривали, что ее покойная мать была славянкой, которую спас из плена жестоких горцев отважный хоршикский юноша Хаким. Он увез ее к себе на родину, женился на юной красавице с добрым нравом, после чего зажили они дружной семьей. Родилась у молодых дочь, и все было бы хорошо, если б однажды в сильную майскую грозу не попала в их маленький дом, стоявший на отшибе, молния. В один миг она осиротила трехлетнюю Магрифу, в тот злополучный вечер гостившую у бабушки, которая и вырастила ее. Немного погодя подошли еще несколько незнакомых Эли девушек, по-видимому, с окраин Архота, где, как правило, селились переселенцы с близлежащих деревень и соседних городов. Все вели себя довольно скованно, не зная, о чем говорить друг с другом и куда девать не занятые привычным вышиванием руки.

Вдруг раздался красивый грудной голос:

— Михрам! Запри калитку, уже полдень. Кто хотел прийти — тот пришел, остальные пусть пеняют на себя.

На высоком крыльце, с украшенным вырезанными из дерева бутонами роз, стояла статная женщина с царственной посадкой головы и гордым разворотом красивых, но немного мускулистых плеч. Она имела удивительные желтовато-зеленые глаза, опушенные густыми, но короткими ресницами. Ее нельзя было назвать ни полной, ни худой, ни старой, ни молодой — скорее, женщиной в самом соку. Ее нельзя было назвать красавицей, но ее облик вновь и вновь притягивал взгляд неподражаемым изяществом и абсолютной уверенностью в себе, какую обычно дает высокое происхождение или богатый жизненный опыт. Незнакомка была одета в серебристое платье свободного покроя с низкой горловиной и обнаженными до плеч руками, под которым угадывалось стройное упругое тело.

Она спустилась с крыльца с грациозным достоинством и чудным голосом произнесла:

— Меня зовут Софи. Начиная с этого дня дважды в месяц я буду проводить занятия в основанной мною пять лет тому назад Школе красоты. Ее слушательницами вы возымели похвальное желание стать, предпочтя пустому времяпрепровождению, каковым я обычно именую народные гуляния с их бестолковой суетой и мелкими, сиюминутными радостями. Похвально ваше стремление приобщиться к подлинно прекрасным вечным ценностям, одной из которых является красота в самом широком смысле этого слова. Наставница непринужденно опустилась на ковер, одарив собравшихся благожелательной улыбкой, в которой сквозила легкая грусть, а может быть, меланхолия.

— Подлинная красота — это не есть красивое лицо и безупречной формы тело, — продолжила она, остановив почему-то внимательный взгляд на Эли, по возрасту оказавшейся самой юной среди новоиспеченных слушательниц. — Это всего лишь оболочка, которая имеет обыкновение со временем изнашиваться. Но каждая оболочка всегда имеет свое содержание, и именно оно определяет настоящую внутреннюю красоту или же свидетельствует об ее отсутствии. При желании каждый человек способен воспитать в себе это очень ценное качество, как взращивают, например, редкий цветок, требующий особого ухода — терпеливо, шаг за шагом, прислушиваясь к своему внутреннему «я». О том, как это можно осуществить на практике и какую роль может играть красота в нашей конкретной жизни, мы и будем, в частности, обсуждать на наших занятиях. Но для начала нам нужно поближе познакомиться друг с другом, и немного подкрепиться.

Услышав последние слова, слушательницы, в большинстве мало понимавшие диковинную речь Софи, оживились и принялись выкладывать из корзинок на расстеленную перед ними молчаливой девушкой по имени Михрам скатерть захваченное из дома угощение. За обедом все стали вести себя немного свободнее, послышались шутки, смех, некоторые из девушек по случаю праздника пригубили вина. Расхрабрившаяся голубоглазая Магрифа, с молчаливого одобрения подруг, обратилась к наставнице с просьбой рассказать о себе.

Софи коротко поведала, что она родилась в Греции в небольшой деревушке близ Афин. Ей было одиннадцать, когда однажды на их селение напали испанские пираты. Связав ни в чем не повинных людей, они погнали их к судну, на котором развевался зловещий флаг с изображением скрещенных костей и человеческого черепа. Отец Софи попытался оказать сопротивление, но был безжалостно убит вместе с женой, а их дочь, как и десятки ее соплеменников, попала в плен. От живописного села, утопавшего в зелени, остался лишь пепел. Пираты намеревались продать захваченных пленных испанским плантаторам, нуждавшимся в дешевой рабочей силе.

Свободолюбивых детей Эллады ожидала незавидная участь, однако в одну из темных ночей у берегов Рима пиратский корабль натолкнулся на риф. Все погибли, лишь одна Софи чудом осталась жива. Ее вынесло сильной волной на берег, где обессилевшую девочку обнаружил Риккардо, житель рыболовецкой деревушки. Он принес ее в дом, безмерно обрадовав жену Мари, страдавшую от отсутствия в их семье детей. Добрые веселые люди, они окружили маленькую гречанку заботой и лаской, научили понимать и ценить истинную красоту. Софи отвечала им любовью, но, увы, спустя шесть лет, отравившись недоброкачественной рыбой, приемные родители умерли. Софи осталась одна на всем белом свете. Не в силах оставаться в том месте, где все напоминало о тяжелой утрате, девушка отправилась постигать мир.

Она побывала во многих странах, приобретая знания и не задумываясь о смысле человеческого бытия. Казалось бы, должна быть счастлива или хотя бы довольна своей судьбой, позволившей осуществить давнюю детскую мечту — познать мир. Однако ее все время не оставляла в покое мысль: почему в ту душную июльскую ночь Бог спас ее, когда все остальные, находившиеся на корабле люди, пошли ко дну? Ответ Софи искала в католических соборах и буддийских храмах, у берегов Средиземного моря и Тихого океана, в долгих беседах с убеленными сединою старцами. Внимательно наблюдала за невинными малыми.

Путешествуя по миру, размышляя о прошлом и пытаясь заглянуть в будущее, дочь древней Эллады вникала в основу мировоззрения эллинов и постепенно поняла, что предназначение женщины не только в рождении детей и поддержании огня в домашнем очаге. Истинная женщина должна быть олицетворением красоты — и духовной, и внешней, способной подвигнуть воинственных мужчин к благородному созиданию во имя мира и жизни. Этим своим знанием Софи, перед глазами которой все еще стояла картина ее родного разрушенного и разграбленного пиратами селения, стремилась поделиться как можно с большим количеством женщин. Вот она и основала Школу красоты.

— Я была во многих странах, — произнесла Софи, при этом ее необыкновенные глаза под сенью листвы отливали чудным изумрудным блеском, — по меня всегда особенно привлекал Восток своей непохожестью на остальной мир. Здесь уживаются друг с другом понятия и явления совершенно несовместимые и даже абсолютно противоположные. Тут высоко ценится хорошая поэзия, во всем присутствует утонченный вкус, но при этом чудовищно-жестокие наказания за малейшую провинность воспринимаются всеми в порядке вещей. Утопающие в зелени города с изумительной архитектурой соседствуют с бесконечной, почти пустынной, ужасающей в своем величии степью. Восточный мужчина всегда повелитель, безраздельно властвующий в доме, а женщина — лишь прах у его ног, который в любое мгновение могут втоптать в землю. И тем не менее вы — двенадцать представительниц славного Архота, вопреки суровым обычаям, пришли в Школу красоты, как и жительницы соседних городов: Кунгира, Табура, Жартопа, куда я также буду выезжать для проведения занятий. Мне интересно узнать, из каких побуждений вы это сделали? Может быть, Залиха ответит на этот вопрос? — обратилась наставница к старшей из дочерей кузнеца Байсугура. Но, заметив, что та засмущалась, повернулась к младшей сестре:

— Или ты, Гузалия?

Сестры переглянулись и хором ответили:

— Чтоб выйти замуж.

Заметив недоумение, промелькнувшее в глазах Софи, бойкая Гузалия пояснила:

— На Востоке девушка должна стремиться выйти замуж, чтоб не огорчать родителей, да и не остаться одной под старость лет, а нас с Залихой все никто не берет. Вроде бы и приданое у нас неплохое, и родители наши здесь издавна живут, — она скосила глаза на переселенок с окраины, — уважением среди горожан пользуются, но замуж выйти никак не получается. Уж плакали мы с сестрицей, горевали и вдруг услышали о Школе, которая может сделать нас такими раскрасавицами, что от женихов отбою не будет. Ну, и пришли сюда, авось повезет, — подытожила свой рассказ дочь кузнеца Байсугура.

Красавица Рамия тонко улыбнулась. Софи посмотрела на нее:

— Что ты, Рамия, скажешь?

— Сами видите, сестры дорогие: все при мне, однако и меня мужчины обходят стороной. Мачеха моя отцу уже все уши прожужжала, говорит, будто я порченая какая-то, ест меня поедом, уж скоро белый свет мне будет не мил. Не знаю что и делать. Решила к вам прийти, узнать, что мужчины хотят видеть в женщине, чем их можно завлечь. Вот у меня соседка, Сания, худая, черная, как кочерга, смотреть не на что, а муж на нее всегда влюбленными глазами смотрит, наряды разные покупает, обращается так ласково, что у меня сердце ноет. Наверное, знает она что-то, что мне неведомо.

— А ты, Хафиза, почему такая печальная? — участливо спросила красавица-гречанка у двадцатидвухлетней полной белокожей архотки, что не так давно осталась без мужа.

— Со мной муж развелся, — запричитала Хафиза. — Велел однажды мне собрать вещи, потом посадил в арбу и привез в родительский дом, трижды произнес: «Талак», — это у нас так положено при разводе, — сделала она пояснение для чужестранки, — и осталась я одна, без мужа и без сына. Отец с матерью бранятся, говорят, что хороших жен мужья не оставляют, хотя я-то чем плоха? — недоуменно обратилась несчастная женщина к другим слушательницам. — Шесть лет жили душа в душу, и в один день ничего не стало, а ведь я еще молода. Может, вы мне чем поможете? — с надеждой посмотрела она на наставницу. — Я бы за вас всегда молилась Аллаху.

— Скажи мне, Хафиза, — вопросом на вопрос ответила Софи. — Как ты выглядела, когда только вышла замуж?

Удивленная подобным вопросом, толстушка огляделась по сторонам и ткнула пальцем в Эли:

— Я была почти такой же, как она. Потом родила ребенка, немного изменилась, пополнела, — скромно заметила Хафиза и тут же поспешно добавила: — В нашем городе, да и, наверное, во всем ханстве тоже, полные женщины пользуются уважением. По такой сразу видно, что не голодает, муж не обижает.

— А нравится ли твоя полнота мужу, ты его об этом не спрашивала? — вкрадчиво произнесла Софи.

— Он мне ничего не говорил и вроде бы всегда был мной доволен, зачем бы я задавала ему лишние вопросы? — растерялась Хафиза, чувствуя себя уже не слишком уверенно.

— В том-то и дело, что «вроде бы был доволен», — заметила наставница. — Раз он женился на тебе, значит, ты ему нравилась, но — стройной привлекательной девушкой. А вышла замуж и махнула на себя рукой. Поймите, полнота есть признак нездоровья, а не благополучной жизни, от нее нужно избавляться. Помните, мужчины — от природы сдержанный народ, они редко высказывают вслух свои желания и мысли. Истинная женщина должна уметь угадывать их и даже предугадывать, только тогда она будет всегда желанной и духовно близкой. Что же касается затронутого в сегодняшней беседе вопроса, то мужчинам, как правило, нравятся женщины, имеющие приятные округлые формы, к коим и нужно стремиться, если мы хотим завоевать или вернуть себе любовь мужа. Не сомневаюсь, что он обязательно оценит эти усилия, — одобряюще улыбнулась она Хафизе.

Все остальные слушательницы также страдали от своей неустроенности, кое-кто хотел скрасить благодаря занятиям в Школе красоты однообразные будни, избавиться от чувства одиночества и приобрести уверенность в себе.

— Что тебя привело к нам, юная красавица? — обратилась Софи к Эльнаре, когда все прочие женщины и девушки высказались.

— Сначала — любопытство, — честно ответила Эли. — Но потом, послушав вас, я поняла, что хочу стать истинной женщиной, что это — искусство, которому нужно учиться. Мы живем подчас мелкими заботами и несущественными радостями, не замечая, как стремительно летит время, а ведь есть другая жизнь, есть вещи, ради которых нужно стремиться жить, меняя этот мир, а вместе с ним и себя в лучшую сторону.

— Я рада слышать столь разумные речи, — улыбнулась Софии. — Буду ждать вас на следующем занятии в последний день октября, Кстати, вы можете звать меня просто по имени. До встречи!

Слушательницы засобирались, оживленно переговариваясь между собой, а наставница подошла к Эли и негромко произнесла:

— Милая девочка, даже если остальные девушки по каким-либо причинам перестанут посещать Школу красоты, ты обязательно приходи, я буду проводить уроки для тебя одной.

Когда Эльнара вернулась домой, ее встретила Айша-Биби, буквально кипевшая от негодования:

— Ты что творишь, негодная девчонка? Записалась в какую-то непонятную школу, открытую иноверкой, где девушки пьют вино и учатся всяким гадостям! Позоришь порядочную семью на весь город, совсем от рук отбилась! Чтоб ноги твоей там не было!

— Девушки выпили немного вина по случаю праздника, — упрямо возразила Эли, — а я его и не пробовала. Ничему плохому там не учат, это неправда! Мне лично в Школе красоты очень понравилось.

В этот момент из дома вышел Пехлибей, и мачеха запричитала:

— Хозяин, наставь Эли на путь истинный, она меня не слушает. Как ты можешь ей позволять бесчестить нашу уважаемую семью?

— Помолчи, жена, — резко оборвал ее Пехлибей, — голосишь, будто хоронить кого собралась, не ровен час — накликаешь беду!

После этих слов он обратился к дочери:

— Какие у тебя впечатления, Эли?

— Очень хорошие, отец! У нас прекрасная наставница, — радостно ответила Эльнара. — Она хочет научить нас полезным вещам. Софи так много всего видела и знает, такая умница и красавица, что ее хочется слушать дни напролет!

— Почему бы тебе не пойти в Школу вышивальщиц, куда все дочери нашего соседа Бахтияра ходят, готовя себе приданое? — опять встряла мачеха. — И толку побольше, и от людей уважение.

— Жена, Эли знает, что делает, и хватит об этом говорить! — твердо сказал Пехлибей.

Айша-Биби замолчала, но в душе затаила злость.